Последний курс

На улице идёт снег и присутствует лютый мороз. На небе, как и всегда, тучи. Думаю, описывать погоду нет надобности. И так с прошлых глав понятно, что холодно. Но стоит отметить, что сегодня завершающий день зимы, а значит завтра начнётся весна. Ярков надеется на более тёплую погоду и хотя бы намёк на солнышко. Наивный, хе-хе… Сан сидит на кухне, пьёт чай и продолжает учить реплики. Минут пять прибывал в тишине и только сейчас заметил это. Отложив листы, посмотрел в гостиную. Мун, видимо, закончил со своими упражнениями и ушёл в душ. Без его кряхтений на заднем фоне стало как-то тоскливо и одиноко, а главное тихо. Это, безусловно, лучше поможет сосредоточиться, но блондину легче выполнять любую работу с несильно громким шумом и разговорами, иначе отвлекается. Родители ругались, когда слышали из комнаты сына приглушённую музыку или какое-то видео. На ответ, что так спокойнее и удобнее что-то делать, отмахивались и говорили выключить. Сан подчинялся, но через минуту снова включал, только делал звук тише, а позже приобрёл наушники. Сейчас взялся за кружку с остывшим чаем и смело отпил, не боясь обжечь язык. Глаза опустились на листы. Бегло прошёлся по предложениям. Заерзал на стуле. Скинув тапки с ног, немного сгорбился и поставил ступню на стул. Склонил голову, а потом повернулся к окну. Ничего интересного, а если даже происходит что-то, то этого попросту не видно. Приблизился к окну, насколько позволяла поза. Рукой упёрся в подоконник и дыхнул на холодное стекло. Оно запотело. Пальцем свободной руки нарисовал улыбающийся смайлик. Подпер кулаком щеку, разглядывая свой шедевр. Постепенно рисунок стал пропадать. У Сана так же улыбка с лица исчезала, когда увидел прогноз погоды на неделю с непрерывным снегопадом и морозом. Или когда узнал, что оказывается Кассандра не просто дочь друга родителей, а его невеста. Или… В общем, примеров можно привести вагон и маленькую тележку. Не будем на этом зацикливаться. Дверь захлопнулась. Блондин повернулся к источнику звука. В коридоре промелькнул силуэт, который скрылся из виду. Сан встал со стула и пошёл следом за Муном в комнату. Прошмыгнул внутрь, тихо прикрыв дверь. Темноволосый не заметил появления блондина. Он стоял спиной к парню, что-то рассматривая у себя в руках. — Что делаешь? — Воскресенский вздрогнул и резко обернулся. Закрыл какую-то чёрную коробку и выдохнул облегчённо. — Ничего особенного. Сейчас волосы буду укладывать. — снова повернулся спиной, скинув белое полотенце с плеча на кровать. Между лопаток красуется татуировка, Сан подошёл и коснулся пальцами рисунка на коже. — А что в коробке? — рука опустилась ниже, остановившись на резинке штанов. — Вещи, которыми не пользовался. Купил когда-то, так лежат здесь. — Мун подошёл к прикроватной тумбе и убрал коробку в выдвижной ящик. — Какие вещи? И почему не выбросишь, если не пользуешься? — Сан снова приблизился к Мун, положив ладони на талию, а подбородок на плечо. — У каждого свои скелеты в шкафу. — парень положил руки поверх ладоней блондина. Загадочно улыбнулся. — И применить их можно будет в будущем, выбрасывать нет надобности. Да и стоило это дороговато. — У тебя секреты от меня появились? — Если хочешь, можешь посмотреть, но там ничего интересного нет. — он развернулся лицом к Сану, удерживая его ладони также у себя на талии. Сделал пару шагов к кровати и качнулся назад, утягивая за собой парня. Блондин не сообразил и не успел подставить руки, от этого свалился на Муна. Хотел подняться, но не дали. Воскресенский прижал к себе, одной рукой забравшись под футболку. Вторая занырнула в светлые пряди, оттягивая их. Оставил поцелуй на губах и перешёл к шее. Ладонь пошла вдоль позвоночника, разместившись между лопаток. Сан вздрогнул из-за холода, который исходит от руки. Дать отчёт о происходящем смог только через пару минут. Лицо запылало, и появился румянец. — Что ты делаешь? — закрыл нос и щеки рукой, отводя взгляд в сторону. — Маленькая шалость. — Мун усмехнулся. Рука легла на живот, а после прошлась к груди. Продолжил покрывать шею поцелуями, ещё покусывать стал. Перешёл к ключицам, перед этим отодвинув ткань футболки. — Ты к своему дружку не опоздаешь? — положил голову на матрас, костяшками провёл по щеке и линии подбородка. Сан как резко расслабился, так и напрягся. Посмотрел на часы. Громко сказано, что опаздывает, но поторопиться стоит. Поднялся с Муна и приступил к сборам. Сначала ушёл на кухню за сценарием, ведь про него может напрочь забыть. Воскресенский следом поднялся, подошёл к стулу, на котором висела футболка. Надел еë и стоял уже напротив зеркала. Волосы сохнут, и концы завиваются в разные стороны. Выглядеть будет несуразно, если оставить так. Пальцами немного растрепал влажные пряди. Развернулся к комоду, чтобы взять фен, и метнул взгляд на тумбу. «Успеешь ещё посмотреть содержание коробки.» — мысленно сказал и посмотрел на вошедшего блондина. Тот стал мотыляться по комнате, собираясь на встречу. Мун же достал фен и пока положил на поверхность комода. Вышел из комнаты и пошёл к Валасию. Сказать, чтобы тот собираться начинал. *** Машина подъезжает к кладбищу. Уже виден чёрный и высокий забор. Приближаясь к месту скорби, дышать становилось тяжелее. Делая глубокие вдохи и выдохи, быстро посмотрел на Валасия, а потом снова на дорогу. Юноша смотрел на зимние пейзажи и придерживал два букета гербер, а наушники источали песни разных исполнителей. Мун этого не видит, но Воскресенский иногда теребит край куртки или мнёт джинсы от волнения. На горло будто наступили, перекрывая проход кислороду. Дышать нечем становится, а тревога больше давит и нагнетает. Мун сосредоточено смотрит на дорогу. Радио проигрывает какой-то популярный трек. Задорная и бодрящая мелодия, только вот она ничуть не бодрит, а наоборот стала раздражать. Выключил проигрывание и дальше ехал в тишине. Вот только стало больше ощущаться волнение. Сердце колет и концы пальцев тоже. В первом случае из-за переживания, а во втором из-за холода, перчатки безмятежно остались лежать на тумбе дома. Сердцебиение участилось, во рту всё пересохло. Что же было лучше: отвлечение в виде прослушивания музыки или ощущать тупую боль в грудь? Спустя пару секунд стало невыносимо дурно. Снова включил радио. Уже была более спокойная мелодия, напоминающая колыбельную. Вслушиваясь в слова, чувство тревоги притупилось. И вот машина остановилась возле огромной калитки. Валасий встрепенулся, снимая наушники и убирая в карман джинс. Мун вытащил ключ из замка зажигания и откинулся на спинку кресла. На лобовое стекло липли снежинки, постепенно закрывая обзор. Могильные памятники плохо видно из-за идущего снега. Набрав воздуха в лёгкие, Воскресенский вышел из машины. Юноша оглянулся на пустое водительское и выскочил следом. Цветы полетели в снег. Пока Мун закрывал машину и убирал ключи во внутренний карман куртки, Валасий поднял букеты и судорожно стал отряхивать от снежинок. Братья зашли за ворота. Вокруг белым белом, окружают памятники и кресты. Некоторые огорожены невысоким забором и стоят венки из искусственных цветов. Портреты разных людей. В большинстве пожилые, изредка на глаза попадались молодые и дети. Горечь от потери запомниться на всю жизнь. Она может утихнуть, но не уйдёт. Смерть близкого сильный удар для человека. Мун смотрит прямо, ведёт брата к нужной могиле, а вот Валасий смотрит по сторонам. Мельком рассматривает имя и портрет похороненного, и взгляд переключается к другому памятнику. И вот надпись «Воскресенская Юлия Сергеевна» и «Субботина Валентина Эрастовна». Мать хотела быть похоронена рядом со своей, когда-то заявила об этом желании. Мун взял один букет из рук Валасия и положил перед надгробием бабушки. Юноша сжимал оставшийся букет, пристально смотря на могилу матери. Он застыл, словно статуя, и казалось, что перестал дышать. Воскресенский решил сам положить цветы и аккуратно выудил из пальцев, которые вцепились в цветы. Положил перед надгробием и заметил букет из астр. И такой же лежит на соседней могиле. Кто-то здесь был до них и явно совсем недавно. Ведь если цветы лежали здесь со вчера, то они были бы под слоем снега. Мун нахмурился, предположений вообще нет. Он смахнул холодный осадок с могильного памятника и выпрямился. Братья стояли в гробой тишине, и только ветер свистел над ухом. Воскресенский положил ладонь на плечо Валасия, чтобы подбодрить, а то его пугает стеклянный взгляд. Реакции никакой и решил обнять, переведя взгляд на могилы. Они остались друг у друга. У юноши слезы стекали по щекам, и отмер, прижимаясь к брату. Мун поглаживал его по голове и у самого в глазах появились слезы. Как будто они вернулись два месяца назад. В день, когда случились похороны. Сейчас немного легче смотреть на надгробие, а тогда находится на кладбище было дурно. Они так же стояли в обнимку, находя поддержку в друг друге. Валасий всхлипывал, утыкаясь брату в грудь. К фотографиям в квартире уже привык, и они вызывают лёгкую грусть, но смотреть на могилку больно. Не готов был ещё раз посмотреть на неё, даже через довольно большой промежуток времени. Мун это понимал и повел Воскресенского к машине. Тот не отрывался от него, еле-еле перебирав ногами. Пришлось приложить усилия, чтоб отцепить от себя юношу. Усадил в машину, ремнём безопасности пристегнул и сел за водительское кресло. Валасий скрючился, уже тише всхлипывая. Мун поглаживал по ноге, стараясь успокоить и одновременно следя за дорогой. До дома тоже проводил и отвёл его в комнату. Воскресенский лёг на кровать, не раздеваясь, и свернулся клубочкам. Оставить его так Мун не мог, сел на край кровати. Гладил по плечу, обнимал, показывал, что он рядом. Постепенно Валасий успокаивался. Уснул. Ещё посидел немного и пошёл дальше делами заниматься, перед уходом накрыв брата одеялом и поцеловав в висок. *** Сан сидел в гостиной и, как обычно, учил сценарий. В последнее время только этим и занимается. На фоне включён какой-то телеканал, чтобы просто не в тишине находится. Голова уже кипит от количества выученных предложений и отбросил сшитые листы на диван. Сам тоже лёг на спину и взгляд упёр в потолок. Дома только Валасий, который засел в комнате. Мун должен с минуты на минуту приехать домой. Созванивались несколько минут назад, и он выходил из больницы. Блондин сел, прижимая колени к груди. За окном медленно темнеет, про снег даже упоминать не будем. Небо из серого становилось постепенно чёрным. Глаза поднялись к часам. Полседьмого вечера. Встал на ноги, выключил телевизор и пошёл на кухню ставить чайник. И сейчас начнётся его личная война с плитой в этой квартире. Она газовая, чтобы еë зажечь нужно или спички, или пьезозажигалка . Как вы понимаете второго нет, поэтому надо спичками. Только Мун может с первого раза зажечь плиту, профессионалом уже стал. У Сана с этим трудности. Он боится подпалить пальцы. И так попытка номер один. Достал спичку из коробка, зажёг еë и поднёс к конфорке, одновременно прокрутив ручку. Он то подносил, то отнимал руку. В итоге ничего не вышло. Ещё пара попыток и они закончились ничем, так ещё появился лёгкий запах газа. Включил вытяжку и выдохнул. Даже чай попить огромная проблема. Барабанил пальцами по столешнице, пристально смотря на врага народа. Снова достал спичку и услышал щелчки, которые говорят, что кто-то проворачивает ключ в замке. После скрипнули петли и хлопок, после снова щелчки. Бросил спички и кинулся в коридор. Мун только успел бросить сумку на пол и снять шапку, как на него запрыгнул Санрайз. — Знаешь, как я тебя рад видеть? Безумно просто. — стал зацеловывать лицо, пока Воскресенский прибывал в шоке от резко появления блондина. — Что успело случиться? — он высвободился из объятий Сана и развязал шарф. Выглядит каким-то… Отрешённым? — У тебя всё нормально? Выглядишь задумчивым. — Мун уже снял куртку и повесил её на крючок. — Просто сегодня с Валасием ездили на кладбище и мне не дают покоя цветы. Они явно появились там сегодня, иначе засыпало бы снегом. У меня есть догадка, что это отец приходил. Что у тебя случилось? — сбросил ботинки и закатал рукава водолазки. — Плита. А что тебя конкретно смущает? — Мун взял сумку и направился в комнату. — Сейчас переоденусь и чайник поставлю. Надо бы зажигалку для плиты купить. — уже в спальне сумку снова бросили на пол. — Что смущает… То, что шестнадцать лет от него ни слуху ни духу, а сейчас объявился. Если это он, а может какие-то родственники. — Сан облокотился об дверной косяк, наблюдая и слушая Муна. Говорит со злостью и раздражением. — С маминой стороны родственников вообще не знаю, с папиной только его сестру, то есть мою тётю. Но с мамой они не ладили и не думаю, что ради неё приедет из другого города. Да и после развода родители папы и его сестра предпочли прекратить с нами общение. — Воскресенский снял водолазку и кинул еë на кровать, приступил к ремню. — Если это отец, то зачем приехал. Ему, что было плевать, что сейчас. Хотя может просто помянуть… — Ты на него злишься? — Сан закрыл дверь и облокотился об неё. Ремень присоединился к кофте. Воскресенский приспустил брюки и блондин отвёл взгляд, чтобы его не смущать. Точнее себя. — М-м… — промычал и послышался скрип пружин матраса. — Ну, наверное… Пятьдесят на пятьдесят. — Ярков посмотрел на Муна. Тот лежал на кровати, в одном белье, со сложенными руками на животе. Вещи лежали рядом, а носки были на их законном месте: между прикроватной тумбой и шкафом. Сколько из-за них было ругачек, потому что Сану везде нужен порядок. Но Мун ответил, что они лежат в одном месте, а не по всему дому. На этом договорились. У Яркова аргументов не нашлось на это. — Возможно, во мне говорит старая обида. Из-за этого злюсь, а с другой стороны мне все равно. — Санрайз набрался смелости и подошёл к кровати, немного отодвинул одежду и сел на край. Воскресенский продолжил лежать в том же положении. Он поджал губы. — Почему я себя чувствую на приёме у психолога? — взгляд с потолка переключился на Сана. — И да, ты над моим предложением подумал? Неделя прошла. — Над каким? — парень повернулся и посмотрел в глаза. Не допёрло сразу, о чем речь. — Вроде я много чего не предлагал. Жить вместе. Каков твой ответ? — А-а… Это… Ну… — он колеблется с ответом, хотя пару дней назад точно определился. Пока пытается выдавить нормальный ответ, а не набор звуков, Мун поднялся и подошёл к стулу, чтобы одеться в домашнюю одежду, состоящую из тёмной футболки и штанов. Блондин привёл мысли в порядок и уверенно сказал: — Я согласен. — Рад слышать. — Воскресенский развернулся и подошёл к кровати, сгребая ношенную одежду, чтобы повесить на вешалки. — Буду надеяться, что в будущем услышу такой же ответ на предложение руки и сердца. — Ты сейчас шутишь или говоришь о своих намерениях? — по тону тяжело понять, говорит на серьёзных щах или шутит. — Пока это просто шутка. — он к Сану «подплыл», походка плавная и медленная, и остановился напротив, в нескольких сантиметрах от него. Наклонился, что лица в миллиметрах друг от друга и кончики носа чуть ли не касаются. — Посмотрим на дальнейшее развитие отношений. Никто не знает, что случится завтра. Может мы рассоримся и расстанемся, а может всё будет только лучше и лучше. — Мун выпрямился и улыбнулся, прищурив глаза. — А у тебя планы гора-а-аздо масштабнее. Свадьбу продумал, детям имена заранее подобрал. — Это было сказано в пьяном состоянии, до этого я пытался разобраться со своими тараканами в голове и чувствами к тебе. — Сан встал напротив парня, не отводя взгляда в сторону, хоть и неловко вспоминать тот злополучный день. — И вообще… Я бы хотел просто расписаться. — улыбка Муна стала шире и тихо посмеялся. Он сделал шаг к блондину и обнял. — Пошли ставить чайник. — отстранился, но руки оставались лежать на плечах. Кратко поцеловал в щеку и развернулся к двери, покинув комнату. Ярков пошёл за ним на кухню. Мун взял брошенный коробок и спичку. В считанные секунды зажёг конфорку и поставил чайник. Герой этой квартиры, который может с первого раза зажечь плиту. Может поэтому он и готовит? Со спины подкрался Сан, обнимая в знак благодарности. Мун развернулся к нему, удерживая ладони на своей пояснице, и ответно обвил руками. Сначала Ярков уткнулся носом в ключицу, после отстранился и провёл пальцами по щеке. Сузил глаза и в них появились игривые огоньки. Приблизился к губам и коснулся их, завлекая в поцелуй. Ладонь забралась под футболку, оглаживая поясницу и начиная идти вдоль позвоночника. Мун задержал на мгновение дыхание, а после резко выдохнул с неким мычанием. Сделав пару шагов на темноволосого, он упëрся в край столешницы. Рука снова опустилась на поясницу и скользнула к животу. Сан разорвал поцелуй и посмотрел в глаза Муну. Хитро усмехнувшись, приблизился к шее и слегка стал покусывать, а ладонь поднялась к груди. Легла со стороны сердца и под пальцами чувствовалось учащённое сердцебиение. Другая рука продолжала приобнимать за талию. Мун потянул золотые пряди назад, чтобы Сан в глаза посмотрел. Получив такой итог, впился в губы с жадностью. Его ладонь легла на руку парня, которая разместилась на груди. Другая упиралась на поверхность столешницы. Блондин стиснул бок. Разорвав поцелуй, Мун сжал запястье, убирая руку со своего тела. Отстранил парня. Пока в непонимании Сан хлопал глазами, его прижали к столешнице, а после усадили на неё. Задрал футболку и стал покрывать грудь поцелуями, иногда покусывая. Щëки сразу покрылись краской, ведь обычное баловство переходит во что-то другое. В смятении откинулся назад, позабыв, что висят шкафчики. Ударился об мебель затылком и, от характерного звука, Мун отвлёкся. Сан положил руку на ушибленное место и засмеялся. Его потянули на себя и поставили на пол. Продолжая смеяться, облокотился об поверхность за спиной. Воскресенский прижал к себе и поглаживал по голове. Постепенно смех прекращался. Сан тяжело дышал, уже полностью успокоившись. Отстранился, снова встречаясь со столешницей. Потрепал Муна по волосам, зарываясь в пряди на затылке. У Яркова до сих пор щеки красные. Теперь не только от смущения, но и от смеха. Приблизился к лицу с намерением поцеловать. Остановился в паре миллиметров от губ, услышав стук во входную дверь. Они посмотрели в коридор и переглянулись. — Ты кого-то ждал? — Мун отрицательно покачал головой и посмотрел на чайник. Из носика вовсю шёл пар, и он выключил конфорку. Ещё выключил вытяжку. Послышались шаги. В гостиной появился Валасий. Втроём обменялись непонимающими взглядами. Они пошли в коридор. Сан и Воскресенский остались стоять в дверном проёме, а Мун подошёл к двери. Посмотрел в глазок. Отошёл и на лице расцвело удивление. Он снял очки и протёр их краем футболки. Посмотрел на оптику, цокнул языком. На это мгновение удивление сменилось осознанием, а потом вернулся в первое состояние. В дверь снова постучали и парень ещё раз посмотрел в глазок для убедительности. Сан и Валасий вообще ничего не понимают. Мун, не отрываясь от глазка, стал открывать дверь. В квартиру вошла копия Муна, только старше. — Я уже думал не откроете. Здравствуй, сын. — мужчина снял перчатки и обеими руками схватился за чёрный целлофановый пакет. — Здрав… — Мун замолк, задумавшись. — Здравствуйте. — парень закрыл дверь. — Проходите. Валерий поставил пакет на пол, наклонился, чтобы расстегнуть замок на ботинках. Воскресенский развернулся и пошёл на кухню, слегка оттолкнув Сана и Валасия по сторонам. Они прибывали в шоке, как и Мун. Пошли за ним. Парень достал кружки, разливая чай. Обернулся. Тяжело выдохнув, пошёл на балкон за четвёртым стулом. В этой квартире живёт три человека, поэтому стул ушёл на лоджию. Принёс и поставил к столу. Вот и Валерий зашёл. Поставил пакет и достал небольшой торт. — Гостинец вам принёс. Можно нож? — Мун протянул нож ручкой к мужчине и вернулся к разливанию чая. Валасий рассматривает отца. Буквально видит его впервые в живую, а не с фотографий. Валерий посматривал на младшего сына. Помнит его, когда ему был только месяц. Мун поставил кружки на стол, потом четыре блюдца и ложки. И вот собрались за одним столом почти вся семья Воскресенских и Ярков. Сан стучал по кружке пальцами, опустив взгляд на посуду. Чувствовал себя лишним здесь. Неуютно стало находиться в квартире, как будто вернулся в день, когда его выселили. Мужчина расспрашивал Валасия о его жизни. Как учиться, чем занимается и так далее. — А зачем ты приехал? — Мун посмотрел на отца. Откинулся на спинку стула и снял очки. Руки положил на ляжки, сжимая штаны. Волнуется, хотя лицом остаётся невозмутимым. Сан положил ладонь на его, поддерживая. На него кратко посмотрели и улыбнулись, он тоже. — Решил проведать вас. Не рад видеть? — Просто поинтересовался. — хотел дополнить, но тактично промолчал. Отец отпил чай и посмотрел на блондина. — И это ты был на могиле матери? — Да… А как зовут этого молодого человека? — Валерий смотрел на Сана. Тот на него посмотрел и растерялся. В панике глянул на Муна. — Санрайз. — Воскресенский произнёс. Сан облегчённо выдохнул. — Валерий. — мужчина протянул рук. Ярков снова растерялся, но ответно протянул руку, пожимая еë. — Сводный брат? — Мун и Валасий подавились чаем. Откашлявшись, закрыли рот рукой, чтобы скрыть смех. Сан побледнел и нервно отхлебнул напиток. — Я что-то не так сказал? — Он просто не сводный брат, а… — Воскресенский замолк и посмотрел на Сана. Спрашивал глазами, можно ли ответить правдой. Ему кратко кивнули и погладили по ладони. — Не сводный брат, а парень. — У-у-у-у… — протянул Валасий и затих под взглядом трёх взрослых. Кашлянул и вернулся к чаю. Он словно смотрит фильм в кинотеатре и начался напряжённый, но до боли интересный момент. После слов Муна атмосфера стала накаляться. — Какой кошмар. Кого Юлия вырастила… — покачал головой. — От этого девушки мне нравится не стали. И мама нормально растила. — досадно выдохнул Мун. В глубине души хотел, что отец поддержал или хотя бы не выражал негодование. — Валасий, надеюсь, что у тебя нет парня. — Нет, а если бы и был, что такого? — Воскресенский нахмурил брови. — Это ненормально. — отец посмотрел на старшего сына с призрением. Повисло тяжёлое молчание. Мун выглядел мрачнее тучи, склонив голову над кружкой. Волосы закрыли лицо и не видно его эмоций. — Ты на кого хоть учишься? — На актёра. — Я думал, что за столько лет ты образумился и выбрал нормальную профессию. Мун на это не ответил, а смысл? Каждый останется при своём мнении, а так просто разругаются. Валерий вернулся к расспросам о жизни Валасия. Он отвечал нехотя, ему стало некомфортно рядом с отцом. Раньше представлял встречи с родителем, как это будет. И это близко не стоит с реальностью. Узнав, что Валасий хочет быть в будущем фотографом, отец сказал выбрать что-то нормально, а не быть как брат. Ещё говорил, что это не профессия, а так, баловство, как и актёр. Юноша поджал губы и не имел малейшего представления, что ответить на такое. Мун тоже не знал, как ответить без мата и без хамства. Он просто кулаком подпëр висок и смотрел на этот цирк. По-другому не знает, как обозвать ещё происходящее. Позже Воскресенский и Муна стал расспрашивать на отдалённые темы, не касаясь вопросов учёбы и личной жизни. Сан просто сидел и радовался, что его не трогают. Он просто пьёт чай, потаскивает конфеты из вазы и слушает Воскресенских. Иногда Валерий хотел прокомментировать в негативном ключе ответа Муна и Валасия, но в итоге просто кивал. И сыновья спрашивали про отца. Просидели так час и всё это время в воздухе витало напряжение. Валерий поблагодарил за гостеприимство и стал собираться. У него скоро вылет домой и поэтому торопиться. Сан вызывался помыть кружки и поставить блюдца на место, они ими так и не воспользовались. Воскресенские ушли в коридор, Яркову аж дышать стало легче и на душе спокойнее. Не самое лучшее впечатление сложилось об отце Муна. Послышался хлопок двери и как Мун с Валасием шепчутся. Парень встряхнул руки от воды, капли попали на пол и раковину, и вытер руки махровым полотенцем. Пошёл в гостиную и увидел милую картину. Братья стояли в обнимку. Сан хотел снова уйти на кухню, чтобы не мешать им, но его заметили. Мун махнул рукой, подзывая к себе. Неуверенно подошёл и его загребли в объятия. Воскресенский отстранился, только ладони оставались на плечах Валасия и Сана. — Сейчас только восемь вечера, предлагаю чем-нибудь заняться. — сделал задумчивый вид и очертил таким же взглядом потолок. — К примеру, сыграть в карты. Или в другую игру. — Если научите, то давайте в карты. — Тогда сейчас колоду принесу. — Валасий быстрым шагом умчался в комнату. — Я пока отойду покурить. — Яркова оставили стоять посреди гостиной в одиночестве, но через пару минут уже не один был. Валасий прошёл на кухню и в центр стола положил карты. Сан сел на соседний стул. В компании юноши не чувствует неловкости, которая была в начале проживания. Воскресенский молча выудил карты и стал тасовать их, после раздал. Мун вышел с балкона, сходил повесить куртку в коридоре и вернулся. Сел рядом с блондинов, придвинувшись к нему ближе. Определили козырь, и игра началась. На этот раз не будет победителя и дурака, сейчас обучают Сана. Мун смотрит в свои и блондина карты. Показывал какими крыть, Валасий тоже помогал. Так закончился ознакомительный круг и теперь каждый сам за себя. Мун отсел и кучу битых карт себе притянул, собрал их и перемешал. Сан взволнованно посмотрел на свои карты. Вроде неплохие. Самый маленький козырь был у Муна, он и начал. Перед Ярковым лежало две карты. Покрыл их. Воскресенский посмотрел на юношу, спрашивая кивком головы, если ли у него подкинуть. Ответили отрицательно, и появилась небольшая куча битых карт. Вот Валасия завалили конкретно, кое-как отбился, но Мун ещё подкинул. Явно валит брата. Ничего не оставалось, как забрать карты. Из-за этого ход перешёл следующему. Темноволосый взял ещё карт. Оценивающе пробежался по ним и накидал Сану. Никому не поддаётся. Игра напряжённая и в дураках остался Валасий. Со словами, которые адресованные Сану, про то, что новичкам везёт, перетасовал карты. Мун усмехнулся и откинулся на спинку стула. Новый круг. Валасию снова накидали карт и, посмотрев на свои, не может покрыть некоторые. Забирать эту кучу не хотелось, попытался схитрить. Играли бы он один на один с Саном, то могло прокатить, но имеется Мун. — Ты кого пытаешься обвести вокруг пальца, дрянной мальчишка? — Валасий усмехнулся с прозвища и забрал карты с огорчённым выдохом. Просидели до десяти вечера. В дураках оставался чаще Валасий, реже Мун. Он один и раз проиграл. Самонадеянно завалил Сана, что под конец ему это аукнулось. Два часа играли и разошлись по комнатам спать. Завтра на учёбу рано вставать. Карты оставили на кухонном столе. Сан бросил сценарий на тумбу и свалился на кровать. Рядом растянулся Мун. — А ты был рад увидеть отца за столько лет? — Ярков перевернулся на бок, чтобы смотреть в глаза Воскресенскому. — Вообще… Да. Задело, конечно, что я ненормальный, крыша у меня поехала, профессию выбирать не умею. Так что просто увидеть рад был, но знал бы его отношение, пообщаться не хотел. — поближе подвинулся. Обнял Сана, прижимаясь щекой к груди. — От этих слов не завяну. Он уехал обратно к своей семье и думаю, что про нас вспоминать не будет. Я ахуел, что он вообще пришёл. — Но ты волновался. — Так заметно было? — Я тебя читаю, как открытую книгу, каким бы профессиональным актёром не был. — Сюжет у книги хоть интересный? На какой главе читаешь? — Сан улыбнулся и погладил его по голове. — Вот и познакомился с твоим отцом. — Который явно не рад такой паре. Жаль, что матерью моей не познакомился, а она хотела. — он грустно улыбнулся. — После еë смерти я почти завял, но после появления солнышко через время расцвëл. У тебя и имя подходящее. Спасибо тебе. — Мун посмотрел на Сана, а тот поцеловал его в лоб. — Интересно, а с твоими родителями я когда-нибудь познакомлюсь. — Они тебя на порог не пустят. Да и меня, видимо, тоже. — блондин укрыл себя и брюнета одеялом. Зевнул. — Предлагаю спать. Спокойной ночи. — Спокойной. Мун выключил лампу. Сан крепче сжал его и зажмурил глаза, чтобы не так сильно чувствовать страх. Уснули быстро. За окном шумит ветер, комки снега падают на металлический подоконник. Город накрыла ночь тёмным одеялом с белыми крапинками. Но звезд не видно из-за облаков. Скоро небо будет чистым и станет на порядок теплее. Ведь приближается весна.