Под сводами Каситы.

      Официально: то, что Камило не пошел на пруд в воскресенье, было чудом господним. Кто-то большой и добрый, обитающий где-то на небе, оказался в хорошем расположении духа, раз запер подростка в стенах не самого интересного места. Пеппа то бледнела, то краснела, но телефонную трубку от уха не отрывала и активно накручивала телефонный провод на палец, изредка бросая различные восклицания. Собеседница на том проводе говорила так громко, что Камило частично слышал тему текущего разговора и имел четкое представление касательно того, что вчера произошло. — Прямо в пятку?! — Пеппа побледнела и схватилась за сердце. — Как он мог?!       Собеседница сказала что-то про не очень хорошее место и опасное дно, ставшее коварной ловушкой для стайки слишком активных школьников. Кусок бутылочного стекла испортил жизнь практически всей компании. Пока пострадавший обзавелся неким подобием гипса и настоятельными рекомендациями касательно отдыха, лишенного всякой активности, другие ребята получили более суровые наказания за вылазку в непонятное место без сопровождения взрослых. — Какой кошмар! Поверить не могу! — Пеппа схватилась за кончик косы и начала нервно его теребить, стараясь справиться с нервами. — И как они вообще додумались до такого?!       «Пронесло…» — Огромный камень рухнул с плеч Камило. Средний ребенок Пеппы и Феликса судорожно вздохнул, хлебая быстрозавариваемую овсянку с изюмом. В понедельник и среду за готовку отвечала мама, совершенно не умеющая готовить что-то сложнее кипятка. Камило уныло взглянул на едва разбухший овес и твердый, как гравий, изюм. Толком разойтись завтрак не успел, но время отчаянно требовало побыстрее отзавтракать, чтобы убежать в сторону улицы. — Ну не знаю, что было бы, окажись на месте бедного Бруно мой Камило. — Пеппа тяжело вздохнула, прикрывая глаза. — О, кстати о Бруно… Что там слышно касательно моего непутевого братца?       Твердый изюм встал поперек глотки. Даже думать о своей судьбе при таком раскладе не хотелось. Камило не сомневался, что узнай дорогая маменька о его намерениях, все закончилось бы весьма печально. В любом случае, средний сын активнее заработал ложкой. То, что тема перескочила с инцидента на пруду прямиком на личину обожаемого дядюшки, обитавшего через дорогу, также было чудом. Странное дело, вроде бы родственники буквально жили на одной улице, но при этом лично они общались крайне редко. Мама питала крайне странные эмоции по отношению к младшему брату, чья репутация зловещей тучей витала над всем Энканто. У скромного домика с зеленоватым шифером иногда собирались целые толпы. Одни шли гадать, другие же — громить.       Странные люди. Их никто не вел под дулом пистолета показывать свои линии жизни и что-то там еще, но при этом посетителей у несчастного дядюшки не убавлялось, ровно как и недоброжелателей. Как не странно, но во главе недовольных стояла именно Пеппа, которая с одной стороны осуждала вынужденную «работу» брата, но с другой жутко переживала касательно его морального состояния, раз спрашивала о его бытии практически каждый день у различных третьих лиц, при этом упрямо избегая прямого контакта с братом.       «Надо бы как-нибудь навестить старика…»       Да, как-нибудь, но не сегодня. Не хотелось тревожить и без того взвинченную Пеппу. Время шло, ложка скрежетала, но каши меньше не становилось. — Каких только ужасов не происходит! — Звякнул телефон. Уложив телефонную трубку на подставку, Пеппа тяжело вздохнула и потянулась к мятному чаю, который ждал ее добрые двадцать минут. — Ты знал, что вчера твои друзья пошли на пруд без взрослых? — Нет.       Шея неприятно взмокла. Практически физически Камило чувствовал на себе зоркий взгляд Пеппы, пробирающий едва ли не до костей. Женщина хмыкнула и отпила немного чая, когда Камило с великим трудом не превратился в статую. Кто бы что не говорил, но Пеппа определенно смутно догадывалась касательно реального положения вещей. — Даже страшно подумать, что сейчас творится с мамой этого мальчика… — Тихим, почти бесцветным голосом прошептала Пеппа. — Окажись ты на его месте, мое сердце бы разорвалось на части…       Даже дышать стало тяжело. Не то предупреждение, не то наставление оказалось таким же действенным, как холодная вода вместо будильника. В горле пересохло, но все же Камило сумел выдать неразборчивое: — Да. Страшно. — Эх, как же хорошо, что ты не такой. — Манера речи мгновенно изменилась. Заметно расслабившись, Пеппа Мадригаль подошла к сыну и приобняла его за голову. — Хоть я иногда на тебя ругаюсь, знай: ты самый лучший сын, который только может быть. — О да… — Средний ребенок хмыкнул. — Конечно, лучший сын, но только после Антонио. — Так, а вот глупостей говорить не надо! — Тут же материнская нежность сменилась легким недовольством. Пеппа отвесила сыну легкий подзатыльник. — Ты же знаешь, что я люблю вас всех одинаково! — Мам, я же пошутил. — С некоторыми вещами не шутят!       И все же да, с Пеппой так шутить нельзя. Камило едва заметно улыбнулся, притягивая к себе тощие материнские руки. Худощавые и тонкие, словно тростинки, они очень сильно походили на веточки. Кое-где просачивались голубоватые венки, добавляющие особой хрупкости. — Мам, ты чудесна. — Камило провел пальцем вдоль одной такой вены. — Самая лучшая из лучших.       Тонкие губы Пеппы дрогнули. Женщина порывисто обняла сына опять, а после мимолетно чмокнула в макушку и отстранилась. Чашка с остывшим чаем вернулась на стол. — Ладно, понежничали и хватит. — Мадригаль поправила волосы. — Мне пора на работу. Если папа сегодня вернется раньше, то ужин с него. Для Антонио разогрей рагу. А теперь все. Люблю-целую.       Камило отчетливо слышал спешные шаги, которые постепенно удалялись. Через несколько минут Пеппа исчезла, оставляя среднего отпрыска один на один с тарелкой богомерзкой каши. Ладно, так легче. Камило тут же смыл остатки в раковине.       «Так, скажу Долорес про рагу и…» — Эй, а ты куда собралась?! — Его собственный голос сбил мысли.       Долорес кокетливо поправила большой красный бант перед зеркалом и удивленно уставилась на брата, невинно хлопая щедро накрашенными глазами. Новая техника макияжа, пришедшая со страниц журнала, срочно требовала выгула. Да и юбка, купленная на прошлой неделе, также нуждалась во внимании со стороны общественности. Стоило ли оговорить о том, что новые туфельки, купленные папочкой не так давно, нуждались в оценке? А еще была блуза, настолько яркая, что от длительного зрительного контакта с ней болели глаза. В таком виде Долорес мог не заметить лишь слепой и это, честно говоря, было едва ли не сокровенной мечтой влюбленной девушки. — Сегодня играет Мариано. — Старшая сестра опять посмотрелась в зеркало, лишний раз стараясь себя подбодрить. — Меня не будет до вечера. — Эй, я вообще-то сегодня другу нужен! — Камило оживился. — Сильно, между прочим!       Долорес издала протяжное «пффф…». — Если ты не помнишь, с Антонио всю неделю сидела я. — Старшая сестра нахмурилась. — Даже тогда, когда была твоя очередь! Поэтому сегодня, будь добр, не мешай мне! — Но это серьезно! — Камило вскочил с места. — Помнишь моего друга Бруно? Он стекло в пятку вогнал! — И что? — Долорес раздраженно прикрыла глаза. — Ты его и завтра можешь навестить, а вот я даже не знаю, когда смогу увидеть Мариано в следующий раз!       С одной стороны, Долорес было жалко. Скорый отъезд Мариано в колледж стал для нее настоящей трагедией. Другой город где-то там, вдалеке от Энканто, грозился отобрать у единственной дочери Пеппы настоящую мечту в человечьем обличье. Эти два месяца лета были последним глотком перед длительным заплывом. Но, с другой, его причина для отсутствия была тоже уважительной! Какой может быть поддержка по телефону? Никакой! Да и посмеяться над незадачливым товарищем в лицо — это святое дело! Через день смешки утратят шарм. — Они же играют не утром! — Младший брат надежды не терял. — Я отойду на пару часов, вернусь, и ты можешь идти куда хочешь! — Скоро начнется тренировка, глупышка. — Долорес снисходительно посмотрела на братца. — Ты хоть представляешь сколько будет девчонок на самой игре?       Смутно представлял. Будучи популярной персоной, Мариано буквально утопал в девичьем внимании. Дам, подобных Долорес, было так много, что запихни их всех в условную Каситу — места каждой не хватит. Страшное дело. Очень страшное.       Решение потенциальной проблемы всплыло чуть погодя. Новоявленные жильцы начали таскать любо мешки с кирпичами, либо что похуже. Камило красноречиво посмотрел на Долорес. — О нет! — Старшая сестра быстро закивала головой. — Ты же не хочешь спихнуть Тонито на незнакомцев?! — Мы видели их лица, чтобы в случае чего составить ориентировки. — Камило усмехнулся. Шутка ему понравилась. — Ну же, и нашим, и вашим.       Долорес сглотнула и посмотрела на трещину, зиявшую над головой. Вторые Мадригали не тянули на коварных маньяков, но все же они были совершенными незнакомцами! Старшая дочь Пеппы даже немного покраснела. Вчерашнее знакомство прошло просто ужасно, пусть Мирабель не высказала этого напрямую. — Дурацкая шутка. — Долорес икнула. — Да и что мы скажем? «Ой, прости, мы о тебе вчера случайно забыли, но ты не можешь посидеть с нашим младшим братом? Так, по-дружески». — Не забыли, а она сама ушла. — В этом отношении Камило оказался непреклонен. Частично в нем говорила ревность старшего брата, частично — задетое самолюбие. Трудно было сказать, кто задел его сильнее. Антонио, который предпочел партии настолки какую-то незнакомку с бабочками на юбке, или Мирабель, буквально променявшая старших детей на какого-то ребенка. — И вообще, вчера им было весело и без нас. Не находишь? — Но это неприлично… — А ведь истина в словах брата проскользнула, но Долорес было страшно это признать. Трещина на потолке так и манила, прямо как противная чертовка. Соблазн рос с каждой секундой. — Да и неправильно. У них, быть может, свои дела, а мы тут со своими проблемами.       Решение, по сути, было принято за нее. Мирабель, только-только перетащившая стол в другую половину комнаты, рухнула на пол и поправила съехавшие на нос очки. Смуглые щиколотки, опоясанные лакированными красными ремешками с кокетливыми бантиками, еще никогда ранее не обретали такой резкости. — По-жа-луй-ста… — Прошептала Долорес по слогам. — Знаю, мы не успели толком подружиться, чтобы я…       Камило, припавший к дверному косяку, смачно кашлянул, напоминая о своем существовании. — …Чтобы мы… — «И почему я вообще должна это говорить?» — …могли у тебя что-то просить, но это крайне важное дело! Мы просто не можем взять Антонио с собой! — Прямо вообще не можем! — Поддакнул Камило.       Мирабель осмотрелась. День, в теории отведенный под обживание новых владений, грозился схлопнуться, прямо как воздушный шарик в атмосфере. Тело ее ломило из-за объема чертового стола. Он вообще точно был деревянным, а не каменным?! Все же Мирабель стоило дождаться Луизы, которая ушла с мамой в продуктовый, и лишь потом намереваться выкроить хоть немного места путем перестановки. — Ребят… — Хотелось мягко, но уверенно отказать, однако за старшим показался и младший. Мирабель сдула кудрявую прядь с носа. Ладно, компания сейчас не настолько нежелательна. — Если молодой человек не будет против, то и я «за».       Камило взглянул на брата, который слишком уж легко отпустил чужую штанину и без какого-либо страха переступил порог, держа под мышкой ту самую энциклопедию. Удивительно благосклонный к новой знакомке, младший брат даже не обернулся, чтобы окинуть родственников взглядом. На мгновение даже стало обидно, учитывая, что к Камило младший брат очень редко приходил со своими «сокровищами». Долорес отпустила все несколько проще, хотя и в ее сердце начала теплиться ревность. — Я еще взял наклейки! — Сообщил Антонио и стукнул ладонью по твердой глянцевой обложке. — Вау… — Мирабель засмеялась. — Мне уже не терпится их увидеть.       Долорес и Камило переглянусь. В один момент лишними людьми стали именно они, вроде бы самые родные люди в стенах дома на данный момент. Со стороны не походило, что Мирабель врала. Наоборот, она с искренним интересом отреагировала на упоминание наклеек. — Антонио, если что, можешь пойти со мной. — Старшая дочь Пеппы и сама не ожидала, что это скажет. — Можем вместе посмотреть на тренировку. — Не, не хочу. — Антонио успел усесться на пол и раскрыл книжку. Несколько листов с различными наклейками рухнули на пол, сверкая в свете падающих солнечных лучей. — Во. Смотри!       Отныне им здесь делать было нечего. Больше не говоря ни слова, Долорес и Камило ушли прочь, оставляя Мирабель один на один с маленьким ребенком и его блестящей коллекцией. — Красивые. — Мирабель легко поскребла ногтем по слою блесток. Лошади, дикие животные, котики, бабочки… Антонио нежно любил животный мир, раз из пятнадцати листов наклеек изображения мультяшек и машинок воспринимались инородно. — Знаешь, а ведь у меня есть похожие! — Правда? — Антонио не сумел сдержать удивления. С каждой новой минутой новая подруга пленяла его все больше и больше.       Мирабель не ответила, лишь загадочно хрюкнула и бросилась в сторону коробов. Зашуршали книги, тетради и кое-какая мелочь, утащенная из дома. Антонио видел лишь затылок и слышал копошение в вещах, которые его ума не касались. Все стало на свои места в тот момент, когда на пол приземлилась тетрадь, чуть взбухшая от содержания.       Не веря своим глазам, Антонио неуверенно открыл первую страницу и обомлел. Первая страница целиком и полностью была наполнена песиками, а за песиками шли мультяшные котики, а за котиками непонятные актеры непонятного сериала, который смотрела Долорес и так по нарастающей. — Хочу себе такое. — На выдохе произнес Антонио и взглянул на свою коллекцию, не такую уж и солидную.       Второго намека не понадобилось. Мирабель выхватила одну из своих старых тетрадей по физике с самой красивой обложкой.