Под сводами Каситы.

      Мирабель было жарко и горячо. Покрывало, натянутое до подбородка, неприятно липло к телу, но стоило Мадригаль попытаться его скинуть, как кожу тут же опалял антарктический холод. Это чувство заставляло Мирабель внутренне разрываться. Остро хотелось броситься под горячие струи душа, но в то же время душа требовала окунуться с головой в прохладные воды какого-нибудь пруда. Желательно, поскорее. В идеале - немедленно.       В голове стоял плотный туман. Сознание то включалось, то выключалось. Перед глазами мельтешили двери. Они были везде. Торчали из стен, заменяли собой окна, росли с потолка. Сотни, если не тысячи блестящих круглых ручек поглядывали на Мадригаль, чье пылающее сознание безнадежно металось в оковах больного тела. Вместе с физическим дискомфортом шли душевные страдания. Очень хотелось ощутить под боком кого-нибудь из семьи. Мирабель многое отдала бы, лишь бы ей было позволено устроить голову на могучей руке Луизы, или уткнуться носом в материнское плечо, или прижаться ухом к тощей отцовской груди. Дьявол, да Мирабель была готова даже на Исабеллу, чьи противные духи наверняка бы пришлось выветривать неделю. От соплей нос потерял всякую способность чувствовать запахи, поэтому противный парфюм казался действительно несущественной проблемой.       Хотелось действительно многого, но кого волновали чужие желания? Мирабель уткнулась влажным лицом в одеяло, которое исполняло роль человеческого тела. От его близости было только жарче, но все же Мирабель нуждалась в чем-то, что можно было обнять, лишь бы не чувствовать себя брошенной и одинокой.       Время вело себя странно. Иногда, когда у Мирабель хватало сил, она поворачивала голову в сторону часов и старалась отмерить время. Выходило спорно. Единожды моргнувши, Мадригаль могла пропустить целый час или того больше. А иногда минуты распадались на маленькую вечность и Мирабель четко чувствовала, как капли пота на ее лбу мучительно медленно спускаются вниз, вдоль висков и щек. Восприятие обострилось, но в то же время это не несло в себе ничего действительно полезного. Иногда, когда сознание балансировало между явью и дремой, дверь (ГЗ) приоткрывалась и в комнатушку прокладывалась длинная тень. В такие моменты вдоль горла текла странная жидкость, которая оставляла после себя крайне горький привкус на языке.       Небытие то поглощало Мирабель, то безбожно выплевывало ее на свет божий, давая жалкие минуты бодрствования. Вот сейчас, с трудом не падая в мир разноцветных дверей с до боли блестящими ручками, Мирабель видела эту самую тень перед самым носом. — Ну же, не упрямься. — Рука Исабеллы мелко тряслась, отчего лекарство норовило перелиться за края пластиковой ложечки. — Просто открой рот.       Мирабель совершенно точно не видела ничего, кроме цветастых пятен, но от этого понимания Исабелле легче не становилось. Глаза сестры, больше похожие на слепые глаза младенца, смотрели куда угодно, но только не на старшую сестру, из-за чего создавалось впечатление, словно в комнате был кто-то еще. Это пугало почти также сильно, как сама простуда. Исабелла меньше всего хотела по примеру сестры валяться на кровати, обливаясь потом и сгорая от температуры.       Внутренне старшая Мадригаль взвыла. И как умудрилась Мирабель заболеть утром понедельника, когда родители уже были на работе, а бабушка покинула дом, чтобы встретиться с резко найденной приятельницей? Луиза и Долорес, как назло, тоже ушли. Тот странный тип по имени Мариано воспылал интересом к физической подготовке Луизы, что не было новостью. Долорес увязалась следом. Таким образом, в доме не было никого, кто мог бы позаботиться о Мирабель должным образом. Исабелла в том числе. — Давай. — Ложка уперлась в самые губы. — Сестра, ты доставляешь мне проблемы.       Покрасневшие осоловелые глаза Мирабель на мгновение столкнулись со взглядом Исабеллы. Вновь дрожь пронзила руки старшей сестры. Смутный страх того, что она делает что-то неправильное, дал о себе знать. Исабелла не лечила. Этим всегда занималась мама. Но, с другой стороны, сироп был самой низкой ступенью в непростом процессе врачевания. Почему же тогда Иса спотыкалась даже на такой мелочи? Наверное, дело крылось в страхе сделать и без того не самое радужное состояние еще хуже. — Ну же, открой рот! — Горько.       И Мирабель сжала губы, точно ребенок. Исабелла шумно втянула носом воздух и тут же скривилась. Запах больного тела только-только начал появляться меж высоких стен, окрашенных в противный зеленый цвет, но этого оказалось достаточно, чтобы оживить воспоминания не таких далеких дней. Живо в воображении воскресла больничная палата, стерильная чистота и горький запах лекарств.       Глупый, почти первобытный страх коснулся Исабеллы. Ужас, оставленный позади, вновь дал о себе знать.       «Глупости. Это просто простуда».       Но полного успокоения эта мысль не принесла. Лишь добавила раздражения. Неправильно было злиться на больную, но ничего с собой Исабелла поделать не могла. Упрямство ей никогда не нравилось. Не важно, была ли Мирабель здорова, или больна. Простуда вообще мало тянула на оправдание. — Если будешь упрямиться, я оставлю тебя без ужина. — Но она даже не обедала.       Исабелла заскрежетала зубами. Еще этот клоун стоял у нее над душой в компании братца. Что клоуны, что дети не были стихией любимицы Альмы, оттого чувство внутреннего дискомфорта только усилилось. Исабелла покосилась в сторону двери. — А кто в этом виноват?! — Эй, я вообще-то тоже промок. — Камило показательно провел руками вдоль руаны. — До нитки! — Но ты здоров, а моя сестра — нет!       Со стороны это могло прозвучать просто ужасно, но Исабелла не беспокоилась. Мнение этого мальчишки не представляло из себя ничего ценного. Он мог считать старшую сестру Мирабель хоть монстром, Исабелла бы ничего не имела против подобного расклада. Где-то там, в глубине души, ей как раз и хотелось, чтобы заболел Камило, а не Мирабель. Проблем было бы меньше. — Кто виноват, что я кушаю фрукты и делаю зарядку по утрам?       Это, вроде бы, было шуткой, но при этом Исабелле было совершенно не смешно. Даже больше, старшая дочь Джульетты поняла, почему Долорес не щадила братца и пускала в того все, что только попадалось под руку. — И зачем ты вообще ее в город потащил?! — Проигнорировав сказанное, Исабелла опять ткнула ложкой в губы Мирабель. Младшая сестра сморщилась, после чего вяло замотала головой. — Сестренка, пожалуйста, не чуди и просто выпей сироп. — Нет. Горько.       Больно было смотреть на такую Мирабель, и больно было заталкивать в ту лекарства, но иного выхода не было. Утром и к обеду Исабелле удалось заставить сестру открыть рот. Да, это было сложно и времязатратно, но иного пути не было. — Если надо, я открою тебе рот. — Голос предательски задрожал от наплыва бессильной злости. — Ты этого хочешь?!       Антонио от страха вцепился в штанину Камило, когда старший брат осуждающе зацокал языком. Исабеллу передернуло. — Ты ей еще на ухо заори, сестра года. — А вы-то что здесь забыли? — Словно опомнившись, Исабелла повернулась к незваным гостям. — Идите-ка к себе. Это карантинная зона. Здесь не место детям и клоунам. — У тебя ничего не выходит, вот ты и бесишься. — Камило не без жалости посмотрел на Мирабель, в чьих глазах осмысленности не наблюдалось. Больная выглядела измученной и уставшей. Мирабель, наверняка, хотелось спать. — Не удивительно. Будь у меня такая сиделка, я бы скорее выпрыгнул в окно, чем что-то взял в рот.       Ладно, Исабелле было не все равно, что именно о ней думал этот кудрявый клоун. Замечание обидно задело самолюбие. Старшая Мадригаль резко вскочила со стула и обиженно поджала губы, задрав подбородок вверх. — Думаешь, что ты самый умный?! Тогда сам заставь ее это выпить!       Исабелла ожидала, что на этом все закончится. Камило в ее представлении должен был пожать плечами, а после покинуть второй этаж, пристыжено потупив взгляд, но ничего этого не произошло. — Ну, наконец-то!       Задрав рукава белой рубахи, легкой походкой Камило вошел в комнату. Антонио, маленький хвостик, нерешительно проследовал за братом. Заскрипел матрас кровати. Это худосочные бедра Камило пристроились на самом ее краю. Уложив ладони на колени, сын Пеппы взглянул в затуманенные девичьи глаза, словно надеясь в них что-то разглядеть. Исабелла хмыкнула. Наверняка это был какой-нибудь шарлатанский прием для отвлечения внимания. — И чего ты хочешь? — Тихо, но четко спросил Камило.       Одна из рук его скользнула вперед. Ладонь легла на темный девичий лоб. Тяжелое дыхание Мирабель тут же заглохло. Младшая сестра Исабеллы прислушалась, а ладонь Камило перешла со лба к линии роста волос. — Выпьешь лекарство и продолжишь спать. Ты ведь этого хочешь, Мира?       Ласково, словно говоря с совсем маленьким ребенком, поинтересовался Камило. Лицо его не высказывало никакой особой эмоции, но тепло, заключенное в его голосе, пробрало даже хмурую Исабеллу. Мирабель несколько раз моргнула, поджала губы и как-то неуверенно качнула тяжелой головой. — Горько. — Язык противоречил телу и, судя по всему, это могло стать проблемой. Мирабель сжалась. — Давай, ты выпьешь лекарство, а почитаю тебе книжку про… — Про бабочек. — Шепнул Антонио. — Да, точно. Про бабочек.       Это было так смешно, так до скрежета наивно, что Исабелла невольно даже прониклась подобной философией. Неуверенно Мирабель качнула головой в знак согласия и даже приоткрыла рот. Глаза Камило лукаво сверкнули, и Исабелла Мадригаль поняла, что пора. Ложка скользнула вперед, прямиком в раскрытый рот сестры. Мирабель сморщилась, едва знакомая и неприятная во всех отношениях горечь опять разлилась во рту. — Молодец. — Камило потрепал девичьи кудри и довольно улыбнулся. — Эй, Тонито, тащи книгу!       И Антонио тут же бросился за дверь. Исабелла ясно слышала дробь его шагов по лестнице. Не прошло и нескольких минут, как самый младший ребенок в доме вернулся с цветастой энциклопедией. Книжка тут же перекочевала на колени Камило. Зашелестели страницы, зазвучал негромкий напев под нос. В конце концов, едва на глаза попалось начало случайной статьи, Камило прекратил петь. Кашлянув, Мадригаль хорошо поставленным голосом начал чтение. Веки Мирабель потянулись вниз уже на третьей строчке, но все же Камило полностью зачитал первый абзац. К тому моменту больная вновь окунулась в сон. Вновь погладив чужие волосы, Камило отложил книгу и встал на ноги. — Ну, что?       Исабелла удивленно заморгала. — Ты ее даже не уговаривал! — И почему это звучит как обвинение? — Камило довольно хмыкнул и передал ложку соседке. — Тонито, иди на первый этаж. Не хватало, чтобы ты тоже заболел.       Исабелла продолжала удивленно моргать, откровенно не понимая, что же она сделала не так. Все те пляски с бубном вокруг Мирабель в ее исполнении резко превратились в бессмыслицу. Самомнение больно пошатнулось, а гордое звание старшей сестры потеряло в весе. Смысл вообще было так зваться, если посторонний мальчишка легко, почти играючи, выполнил одну из самых сложных работ.       Камило открыл окно в комнате Мирабель на полную, позволяя теплому воздуху беспрепятственно проникнуть в помещение. — Ей это не повредит. — Заметив, как именно смотрит Исабелла, Камило пожал плечами. — Да и вообще, жарко тут! Тебе стоило с самого начала открыть окно. — Как ты вообще это сделал? — Проигнорировав чужое замечание, Исабелла сильнее сжала пузырек с сиропом.       Камило было открыл рот, но тут же его губы сомкнулись. Издав протяжное «тс», старший сын Пеппы взглядом указал на дверь. Мирабель заворочалась на месте, но глаз не открыла, что можно было считать хорошим знаком. Тихо, пристав на цыпочки, вся тройка покинула чужую комнату. Исабелла напоследок оглянулась. Мирабель перевернулась спиной к сестре все также обнимая одеяло. — Ана-на, время приема закончилось. — И дверь захлопнулась прямо перед чужим носом. Камило деловито потер руки друг о друга. — Теперь пусть отдыхает. — Ты что творишь?! — Эй, а тебе было бы приятно лежать под надзором? — Камило хмыкнул. — Не думаю. Давай, пошли, ты, кажется, что-то готовила? — Не твоего рта дело.       Исабелла ощетинилась. Понимание того, что чужой человек справился с сестрой, а она — нет, все также царапало душу. Засучив рукава, старшая сестра Мирабель живо направилась к лестнице. — Эй, а как же мой гонорар? — Ты ничего не сделал. — Как же? Я сделал то, что не смогла ты! — Камило ткнул пальцем куда-то вперед. — Разве это не повод угостить доброго соседа чем-нибудь свеженьким? — Ничего нет, обжора! — Злая ты женщина, Иса. — Понизив голос до старческого скрежета, Камило предостерегающе затряс пальцем. Невольно он спародировал торговку из овощной лавки, которая постоянно цеплялась к Долорес. — Умрешь в одиночестве, девочка. — Умру в одиночестве, но тебя кормить не буду! — И тут Исабеллу словно передернуло. — Но, если ты мне объяснишь как ты заставил ее выпить лекарства, я, может быть, и накормлю тебя. — Меня не любят в этом доме. — Посмотрев куда-то в сторону, буркнул Камило, но после повернулся к соседке и развел руками. — Нечего объяснять. Она же болеет. А больным только и нужно внимание. Тут погладь, тут что-то скажи, тут звездочку с неба пообещай достать. Это же золотое правило старших, не заметила? — Глупости какие. — Но Исабелла озадачилась. — Бред! — Лучше вспомни времена, когда ты сама болела, мисс Совершенство. Разве мамочка не обещала посмотреть с тобой мультики или приготовить немного свежих арапес? Вот та же схема. Я такие мелочи должен знать. Старший брат, первый мужчина и опора семьи как никак. Да и у друзей есть младшие братья с сестрами. Верь мне и моему обширному опыту.