Под сводами Каситы.

— Ты так приятно па-пахнешь.       Лодыжки Долорес начали соскальзывать, и Луиза поспешила их перехватить. Голова, отягощенная прической, уткнулась в основание плотной шеи. Луиза не знала, была ли она слишком большой или это Долорес по размеру вышла излишне миниатюрной, а может дело крылось в совокупности иных факторов, но истина была на лицо — лоб Долорес упирался в самый затылок. Луиза отчетливо чувствовала взбухший нос, который уперся куда-то в область затылка. — И как ты вообще подставилась под мяч? — Не зна-а-аю.       Это было чистой правдой. Долорес действительно не знала как именно это вышло. Она даже не заметила мяч, который летел в ее сторону. Для того, чтобы дружескую игру в футбол превратить в трагедию, потребовалось всего ничего: немного чужой неосмотрительности, чуть-чуть банального невезения и капля стечения обстоятельств. Как итог — Долорес, пришедшая «болеть» за предмет страстного обожания, попала под раздачу. Вошедшая во вкус игры и опьяненная от обилия новых знакомств Луиза не сразу заметила, как злосчастный мяч, брошенный кем-то из друзей Мариано, со свистом набрал высоту.       Дальнейшие события шли как в тумане. Кровь из носа, блуждающий взгляд и жаркие извинения мальчишки, который этот самый мяч и пнул. Мариано, истинный джентльмен, даже пожертвовал платок, который тут же покрылся кровью. Закончилось все тем, что разгребать последствия в виде не совсем соображающей Долорес пришлось именно Луизе. Другие же участники драмы, они же непосредственные причины маленькой трагедии, предпочитали держаться подальше.       Трусы. Мариано, конечно, в этот счет не шел. Несчастье, произошедшее с ним, последовало сразу же за Долорес. Первый парень Энканто запнулся, когда бежал в сторону зрительских скамеек, кувыркнулся, после чего приложился лбом об особо твердую кочку. В тот момент Луиза затосковала по родному дому сильнее всего. Там, на спортивных площадках, газон был куда ровнее.       Со стороны это могло показаться знамением свыше. Две души, переплетенные меж собой так сильно, что даже раны они делят друг с другом. Но, смотря с другого угла, Луиза видела совсем непоэтичную реальность. Нос Долорес распух так сильно, что начал занимать почти треть лица в ширину. Мариано же превратился в единорога. Маленькая красная шишка тут же вскочила на смуглом лбу.       Отчасти было обидно, что юноши, традиционно относящиеся к представителям сильного пола, начали чураться Долорес. Складывалось ощущение, будто они увидели прокаженную, а не раненную. Луиза уже хотела настоять, чтобы хоть кто-нибудь предложил свою помощь хотя бы номинально, но виноватые взгляды сломили всякую решимость. — Тебе же будет не сложно? — Спросил один из молодых людей, ростом доходящий Луизе до подбородка. — Мариано… Он тяжелый, понимаешь? Мы его все еле дотащим. А Долорес худенькая, маленькая, миниатюрненькая.       Одним предложением: не такая как ты. Это неприятно царапнуло сознание, но Луиза выдержала натиск. Этот мальчишка так говорил не со зла. Да, по дурости, но в его представлении ничего обидного произнесено не было. Пришлось смириться, проглотить собственные обиды и взвалить ношу прямиком на спину. Перед тем как Мадригали скрылись, тот самый мальчишка крикнул, что следующая игра будет завтра. Это и польстило, и задело лишь сильнее.       Люди смотрели на Луизу не без опаски. Некоторые даже находили в себе силы для того, чтобы подойти и нерешительно поинтересоваться, что же тут происходит. Благо, Долорес сама решала эту проблему. Со все еще затуманенной головой, соседка узнавала в очередном неравнодушном человеке кого-то Луизе неизвестного. — Нет-нет, сеньора Гузман, все в порядке. Я просто разбила нос, ахаха…       «И повредила голову» — Луиза прикусила губу. Не блести под палящим солнцем дорожка из запекшейся крови, кто-то мог бы подумать, что старшая дочка Пеппы перебрала с наливкой. До того странными казались ее смешки и привычка дергать голову вперед-назад. Пожилая леди серьезно посмотрела на Луизу, после чего опять перевела беспокойный взгляд на Долорес. Сухая старческая рука легла на девичью ногу, сокрытую тканью ярко-красной юбки. — Может, тебе нужна помощь?       Луиза с трудом удержалась от закатывания глаза. Конечно, помощь нужна была именно Долорес, которая исполняла роль ноши, но никак не Луизе, на чьих плечах и покоился живой груз. Разум подсказывал, что чужое беспокойство было оправдано. Семья Луизы еще не успела закрепиться в Энканто так сильно, чтобы их помнили. Пока что Джульетта, Августин и их чудесные дочери представляли из себя не более, чем чужаков, чья судьба на территории этого пригорода была не до конца ясна. — Ей нужен лед. В нее попал мяч.       Ответы выдались настолько короткими, что Луиза внутренне себя отругала. Голос казался особо недружелюбным. Бабушка Мариано подозрительно сощурилась. С каждой секундой нарастало напряжение. — Ой, да все в по-о-о-о-о-олном порядке! — Сверкая красными пятнами на концах ваты, что торчала из носа, Долорес хихикнула. Ее руки сильнее обвились вокруг шеи Луизы. — Я и моя подруга про-о-о-о-осто гуляем.       Луиза поджала губы. Врачом она не была, но чем больше говорила Долорес, тем сильнее казалось, что причина ее недуга кроется значительно глубже, чем в носу. Быть может, несчастная сначала получила солнечный удар, а потом уже мяч в лицо. В любом случае, варианты выходили сомнительные. Долорес задергала ногами, намереваясь бросить чужую конечность, после чего вытянулась и забралась повыше. Теперь старшая дочь Пеппы обхватила руками плечи Луизы. Смуглый подбородок уперся прямо в макушку. Луиза тяжело вздохнула, но все же удобнее закрепила наездницу.       Теперь, со стороны, недо-похищение превратилось в классическую «лошадку». — Нам пора. — Луиза неловко улыбнулась. — Чем быстрее я приложу лед…       В сторону Каситы пришлось едва ли не бежать. Удивленные и недоуменные взгляды в спину практически не чувствовались. Руки Долорес то слабли, то крепли. Пару раз Лиуза даже ловила себя на мысли, что ей нечем дышать. Напряжение спало, когда перед носом замаячила почти привычная калитка. — Ай!       В паре единорогов произошло пополнение. К больному носу добавился и саднящий лоб. Долорес, не успевшая пригнуться, застонала от боли. — Упс. Прости, я не… — ЛУИЗА?! БОГА РАДИ, СКОРЕЕ СЮДА!       Сердце рухнуло к пяткам. Лишь чудом Луиза не уронила Долорес на пол. В последний момент схватив уже падающую соседку, средняя дочь Джульетты поставила ношу, а после рванула на голос дорогой бабушки. Короткий коридор мгновенно пролетел перед глазами. Сегодняшнее невезение решило переброситься на Луизу. Споткнувшись об разбросанную обувь, спортсменка лишь чудом устояла на ногах. — Бабушка! — Ох, Дева Мария!       Голос Альмы раздался из гостиной. Влетев в дверной проем, Луиза едва не снесла головой приоткрытую дверь. Новая преграда в виде порожка появилась неожиданно. Пальцы уперлись в небольшую возвышенность, и Луиза рухнула вниз. В тот же момент дрожь пронеслась вдоль всего дома. Мелко задрожали глиняные фигурки на полках общего книжного шкафа, несколько книжек звучно хлопнулись на бок, даже массивный телевизор и тот, чуть-чуть, совсем немного, изменил местоположение. — Сеньорита, вы в… — НЕ СМЕЙ ЗАГОВАРИВАТЬ С МОЕЙ ВНУЧКОЙ! — Альма Мадригаль, пожилая женщина и уважаемая леди, обхватила кухонный нож сильнее. — ТЫ, МЕРЗКИЙ ПРЕСТУПНИК!       Сначала Луизе показалось, что это она ударилась головой, но никак не Долорес. Увиденная картина поражала своей странностью. Неизвестный мужчина, носитель сальной шевелюры, крупно дрожал. Его тощие руки были подняты вверх. Незнакомец всем своим видом сигнализировал беспомощность, но Алья была неумолима. Гнев и страх исказили ее лицо. — Луиза, детка, срочно звони в полицию! — Присутствие еще одной родственницы заставило Альму понизить голос. Крик сменился хрипом. — Н-нет! Не надо полицию! Я уйду! И п-поднос заберите! И д-деньги! Хотите деньги? У меня немного, но… — МОЛЧАТЬ! ЕЩЕ ОДНО СЛОВО И… — Это у меня в ушах так звенит или кто-то кричит? — Неловко покачиваясь из стороны в сторону, Долорес медленно вошла в гостиную, ковыряя мизинцем в ухе. — Господи, за что мне все э… А что здесь происходит? Это галлюцинации?       Луизе бы хотелось, чтобы это было так. Неизвестный посмотрел в лицо Долорес и не сумел сдержать жалкой улыбки. Стоило надежде на спасение дать о себе знать, как незнакомец отчаянно продолжил борьбу за право не лечь жертвой кухонного ножа. — Долли, хоть ты…! — СТОЯТЬ! — Альма выпучила глаза. От этого взгляда сердце Луизы тут же рухнуло вниз. — Этот мужчина пробрался в мой дом, тянул лапы к моей внучке и еще смеет просить помощи?! Даже не думай ему помогать!       Долорес тут же замерла, стоило ее глазам и взгляду Альмы пересечься. Все внутренности скукожились во что-то одно, иссохли, рассыпались, а после вернулись в исходное состояние. Дыхание перехватило. — Н-но это не мужчина. — Голос Долорес, к ее же удивлению, оказался слишком высоким. Казалось, еще немного, и дочь Пеппы разревется от переполняющего ее страха. — Это дядя Бруно! — Да! Я — Бруно! Я их дядя! И я, клянусь, не хотел причинить вреда вашей внучке. Клянусь! Исабелле стало плохо, она упала, а я отнес ее на диван, а потом пришли Вы! Клянусь!       Бруно так нервничал, что несчастное «клянусь» повторялось значительно чаще, чем стоило бы. Альма нахмурилась лишь сильнее. Какими бы страстными речами этот странный человек не пытался бы ее накормить, самая старшая Мадригаль не верила ни одному его слову. Даже имя внучки, и то не соответствовало действительности.       Луиза удивленно моргнула и повернула голову в сторону дивана. Тот стоял спинкой к лицу, но с боковинок свисала широкая смуглая нога. Про себя спортсменка напряглась, даже не зная, что больше ее смущало: королевский тридцать девятый размер, Исе совершенно не свойственный или всякое отсутствие лака на ногтях. Даже медицинского! — Дядя Бруно говорит правду! — И тут же Долорес прикусила губу, после чего неуверенно добавила:  — Наверное. — Правда! Я пирог принес! — И не без грусти Бруно посмотрел на груду горелого теста снаружи и совершенно сырой начинки внутри. — Какой преступник будет с собой носить пироги? — Самый жалкий. — Выплюнула Альма вслух.       «Такой как ты». — Подумала она про себя. — Но я правду говорю! Я знакомиться пришел, а она… Прошу Вас, поверьте! Я действительно не опасен!       Не без презрения Альма взглянула на родственника соседей. Мнение о втором семействе мама Джульетты успела составить. Не слишком радужное, но терпимое, однако, на фоне странноватого рослого мужчины, чьи засаленные волосы сбивались в отдельные мочалистые пряди, а повседневная одежда отчаянно просилась на помойку, Феликс и Пеппа были очень даже ничего. Внутренне Альма была даже готова признать, что и их мальчишка выглядел не так ужасно, как этот подозрительный субъект.       Что-то в этом дяде напрягало чисто инстинктивно, но Альма не могла сказать конкретно, что именно ей было не по душе. В голову невольно вспомнились все передачи по ТВ про медиумов и колдунов. Вдоль старческой кожи табуном пробежали мурашки. Магии Альма боялась как огня, а этот Бруно до подозрительного походил на чернокнижника из старой сказки.       Диван заскрипел, едва больное тело начало беспокойно крутиться. В сердитом невнятном мычании Луиза узнала голос Мирабель. Губы Альмы дрогнули, но руки, держащие нож, оставались тверды. — Ладно. Идем на кухню. — А я, пожалуй, домой. — Еще никогда ранее Бруно не потел так сильно. — Спасибо за гостеприимство, но я… — Мы все идем на кухню. — Вдоль лезвия прошел угрожающий блик. — Для выяснения всех обстоятельств.       Отчаянно хотелось рыдать, но Бруно сумел подавить это желание. Ну, или смириться с ним, параллельно стирая скупые слезы. Все же ему стоило остаться дома. Все на это указывало! Тонна рассыпанной соли на столе, резко разбившееся зеркало, выводок черных котят, который перешел дорогу. Не помогло даже последнее молоко, принесенное в жертву черным комьям шерсти с розовыми лапами.       Внутренне Бруно себя ненавидел. Ему стоило внять знакам, а не противиться собственной судьбе. Мирозданье не любило, когда Бруно вел себя не так, как ему стоило. Или, что более возможно, Вселенной просто нравилось над ним издеваться. В любом случае, именно сейчас Бруно чувствовал себя самым несчастным человеком, который буквально нашел адскую дорожку, проявив немного доброты.       На кухню Бруно шел как на смертную казнь. Даже близость племянницы не сбивала копившееся напряжение. Долорес попыталась сказать что-то еще в защиту непутевого родственника, но тихое бормотание прошло мимо ушей Альмы. С громким грохотом металлический чайник рухнул на плиту.       Бруно сглотнул. Он не часто бывал на кухне. Чаще всего Пеппа не пускала незадачливого братца в дом, но сейчас, честно говоря, Бруно отдал бы все, лишь бы сестра вернулась и выставила его прочь. Ему не было даже обидно, если бы Пеппа чем-нибудь запустила ему вслед. Желательно — не ножом. Загремели чашки, а в коридоре хлопнула дверь. — Эй, мисс Совершенство, мы вернулись!       Голос Камило было сложно не признать. От сердца отлегло. Бруно не без облегчения вздохнул. Вот он. Камило. Еще один свидетель. Подобный поворот событий сильно оживлял надежду на более-менее счастливый конец. — Вернулись!       А вот и голосок Тонито. Бруно сцепил пальцы меж собой. Что ж, с племянниками он не виделся давненько.