Под сводами Каситы.

      — А как же Антонио? — Вдруг спросила Мирабель, сощурив глаза.              Лишь сейчас она поняла, что мальчик остался один. Его брат, он же единственная сиделка, стоял тут, ровно, как и сама Мирабель. Воображение тут же нарисовало сто и одну картину несчастий. От случайно опрокинутого кипящего чайника до пожара, вызванного коротким замыканием. Руки немного затряслись. Мирабель не ставила чайник, но почему-то сейчас она не была в этом уверена. Да и в надежности проводки тоже резко воспылала некоторыми подозрениями.              Камило, в противоположность, лишь повел плечами и достаточно вяло махнул рукой.              — Там же Мариано? Что может произойти?              Даже не Исабелла, а Мариано. Отчасти Мирабель поняла формулировку, но все же ей стало как-то обидно. Хотя, припоминая удачу гостя, волнение лишь усилилось. Вероятность возгорания совершенно новой проводки резко подскочила. Мирабель тряхнула черными кудрями.              — Нет-нет. Нам надо вернуться. Антонио может подумать, что мы его бросили!              — Антонио думал, что на прошлый Новый Год к нам приходил Папа Паскуале, а не Бруно и что? Брось, Мира! Тонито смотрит «Дору». Какое ему дело, есть ли мы рядом или нет? Расслабься!              Как Антонио мог спутать Папу Паскуале, гиганта на ходулях, и совершенно маленького, едва не ее роста, Бруно, Мирабель решительно не понимала. Это было странно. Но, отбросив эту неувязку, Мадригаль тут же подумала о другом. На ум пришло то нелепое соперничество. Сомнение сильнее обуревало Мирабель. Продолжая щуриться, Мирабель прожигала соседа недоверчивым взглядом. Как-то больно быстро Камило пустил все на самотек. Казалось, что это все часть какого-то странного плана для очернения репутации или чего хуже. Ночь, озеро, молодая девушка. Обстоятельства больно походили на части криминальной мозаики, а Мирабель — на жертву завтрашнего дня.              Холодок прошел по коже, сбивая вечернюю духоту.              — Зачем тебе это? — Сама не зная почему, Мирабель задала вопрос прямо, не прибегая к утайкам или иным хитростям.              Камило пожал плечами.              — Мне жаль тебя.              И это стало пощечиной. Мирабель даже едва заметно дернула головой, нутром чуя, как на лице медленно, но верно расцветают цветы гнева. Со стороны дороги подул ветер, несший не самые приятные запахи силоса и крупного рогатого скота. Если бы не шок, то Мирабель бы защемила пальцами нос.              — Что прости?              — Мне тебя жаль. Что не ясно? — Теперь Камило раздраженно фыркнул. Запах тронул и его, но Мадригаль старался сохранять невозмутимость. Отчасти из-за привычки, отчасти из-за понимания, что ничего изменить не выйдет. Там, за дорогой, в нескольких километрах от Энканто стояли коровники, козлиная ферма и несколько свинарников. Смрад животных испражнений под вечер набирал такую силу, что прятался лишь за чертой пригорода. — Сидишь, как пленница. Уверен, дальше магазина в городе ты не бывала. А здесь, вообще-то, много занятных мест!              Так-то Мирабель не сомневалась, но исследовать мир все же не горела. Камило же, ожидая положительного ответа, качался из стороны в сторону и внимательно смотрел на соседку, намереваясь прожечь в той дыру.              — Давай же! Это минут на двадцать! — Проныл Мадригаль. — Туда и назад. Уверяю, тебе понравится!              — Ты хочешь меня утопить?              Не то шутка, не то предположение о дальнейшей судьбе должно было развеселить Камило. Мирабель была его старше всего на год, но ей казалось, что их разделяет, как минимум, десятилетие. Однако, подобные черные шутки вроде бы нравились молодежи. Особенно так, с осколками молочных зубов во рту.              Камило отрицательно кивнул, даже не приподняв края губ.              — Я просто хочу вернуть долг. За ярмарку и костюмы. Пошли, обещаю, тебе действительно понравится.              И Мирабель пошла. Чувствуя себя козой на привязи, Мадригаль пошла вслед за соседом. Тот вышел на дорогу и пошел в сторону, противоположную городской. Кое-где на пути попадались сухие коровьи лепешки. Мирабель передернуло от отвращения, но это не было чем-то страшным.              «Главное не угодить в это ногой».              — Тут очень красиво. — Точно читая мысли, заметил Камило. — Не без изъянов, но все же виды чудесны.              — Но не без запаха.              В городе тоже встречались коровы и лошадиные повозки. Последние Мирабель встречала часто. Те, наравне с машинами, шествовали по улицам. Мужчины, сидящие на козлах, всего за пару песо соглашались подбросить до ближайшей улицы. Некоторые даже брали Мирабель бесплатно и это пожалуй, было одним из самых прекрасных воспоминаний. Из пассажирской телеги город казался таким причудливым, таким необычным. Высокие дома, дети богатства и прогресса, соседствовали с пережитками бедности и сельского уклада. Город был велик, могуч и причудлив.              Энканто же… Мирабель вздохнула, после чего тронула шею. Этот городок был мил, не вызывал неприязни, но все же был деревней. Далеким уголком крошечной страны. До этого дня Мадригаль не смела, и думать в таком ключе, но сейчас Мирабель точно прозрела. Ей было страшно остаться тут до самой старости. Страшно делить чужой дом с чужой семьей, не имея именно своего угла.              Тоска навалилась на душу. К озеру, или пруду, или чему-то еще идти расхотелось.              — От запаха матушка выращивает самые пахучие травы. — Камило запрокинул голову вверх. Асфальт стал чище, и беспокоиться о чистоте шлепок больше не приходилось. — Мята, чебрец, кардамон в горшках спальни. Как-то она вырастила целый куст маттиол, но те не прижились. Быстро завяли. Климат не тот, хотя я их поливал каждые два дня.              Исабелла, его мама… В некотором роде они были даже похожи. Мирабель неохотно ускорила шаг, так как расстояние между ней и Камило начало увеличиваться. Восхищаться вслух красотами Энканто Камило не стал. Возможно, он подбирал слова, поэтому инициативу в беседе взяла Мирабель:              — Сеньоре Пеппе нравится садоводство? У нее большой огород.              — Ей нравится смотреть, как всходят семена. — Камило даже не думал над ответом. Просто говорил то, что вертелось на языке. — Все эти стебельки, листики и все такое. То, что идет дальше — ей как бы не очень интересно, но бросать работу жаль.              Мирабель понимающе кивнула. Она понимала Пеппу. Было в ее швейной жизни пару костюмов, которые были прекрасны на стадии кройки, но ужасны на процессе шитья. Бросить все не давала лишь собственная сила воли и уже проделанный путь.              — А твоя мама всегда готовила как кулинарная богиня?              Мадригаль не ожидала встречного вопроса. Растерявшись, она недолго промолчала, после чего как-то неловко потерла вдруг занывшее плечо. На душе стало непривычно приятно.              — Нет. Вовсе нет. Она раньше была врачом. Готовка — хобби. Ну, было хобби? Теперь мама бросила больницу и решила заниматься тем, что ей нравится. В пекарне, во всяком случае, ей намного лучше.              История показалась Мирабель не очень интересной, но вот Камило ее слушал в оба уха и даже кивал не из вежливости, а потому что он действительно интересовался темой. Не дождавшись, когда собеседник спросит что-то еще, Мирабель дала волю собственной любознательности:              — А как давно Долорес влюблена в Мариано?              — Эй, но так не честно! — Камило прохныкал, точно ребенок. — Почему из всех вопросов на Земле ты спрашиваешь именно это?              — А что еще спрашивать?              — Ну, в какой пижаме я сплю? Какой цвет предпочитаю? Какая оценка у меня по естествознанию? И вообще, чего ты спрашиваешь о семье? — Камило шутливо нахмурился. — Ага! Может, это ты собралась топить меня в реке, а сейчас собираешь информацию?              Невольно Мирабель хихикнула.              — Конечно. Браво, Шерлок. Ты меня раскрыл.              — Трудно не раскрыть дело, когда у преступника все на лице написано. — Мадригаль горделиво встрепенулся. — А вообще, если серьезно, то я не помню. Кажется, я даже под стол ходить не начал, когда она в него встрескалась.              Где-то в небе ухнул филин и странная атмосфера треснула. Камило вздрогнул, поправил руану и тише добавил:              — Ты только Долорес не говори, что знаешь. Это, вроде как, тайна.              Смех защекотал горло. Мирабель сомневалась в своих детективных способностях, но либо она оказалась супер-проницательной девушкой, либо остальные жители Энканто были слепцами. Так или иначе, тайна, доверенная ей Камило, была хрупкой и ненадежной. Ее стоило спрятать в самых глубинах разума.              — Обещаю ничего не говорить.              — Спасибо. — Камило выдохнул так, словно от ответа зависела его жизнь. — Нет, серьезно. Спасибо. Очень трудно смотреть на этот спектакль, но не иметь шанса его с кем-нибудь обсудить. Мариано классный и все дела, и это не потому что он пару раз купил мне мороженое. Просто… Блин, он же не единственный парень на Земле! Есть другие!              — Любовь зла. — Мирабель улыбнулась. На мгновение ей вспомнились подруги, оставленные дома и бесконечные девичьи посиделки, где обсуждение парней шло обязательным пунктом. — Полюбишь и Мариано.              — Господи помилуй! — Камило перекрестился в священном ужасе.              — Он мертв, сын мой. Прими и смирись.              — Эй, вообще-то я тут главный безбожник! — Камило легко стукнул Мирабель по плечу. — Это меня выгнали из церковного хора, поэтому не забирай мой хлеб и богохульствуй в другом месте!              — Тут не написано, что это место твое!              — Ах так! — Камило прыгнул вперед, и лишь сейчас Мирабель заметила, что подобие степи сменилось более живой растительностью. Землю покрыли кустарники и молодые деревья. Сломав одну из ветвей, Камило крутанулся и выставил палку вперед. — Тогда я должен вызвать Вас на дуэль, Сеньора!              И ей снова стало десять. Не глядя, Мирабель тоже сломила палку. Точнее, прут. Камило опешил. Он и представить не мог, что шутка зайдет дальше запланированного.              — С превеликим удовольствием, Сеньор.              По памяти она повторила несколько размашистых движений, некогда увиденных в кино. Воздух весело засвистел. Задергав сначала одной бровью, потом другой, Мирабель крутанулась на месте и юбки ее красиво взмыли в воздух. Это добавляло эффекта.              Камило быстро овладел собой.              — Защищайтесь!              Ненастоящие мечи тут же сверкнули древесной сталью в теплой тени. Камило подался вперед. Прут в его руках, такой же молодой и эластичный, рассек воздух, вызывая свист. Мирабель едва успела уклониться. Кровь в ее венах вскипела, а в голове взыграл почти детский азарт. Мадригаль вспомнила дворовые игры на прошлом месте.              Мирабель сделала выпад вперед, и прут полоснул руану Камило. Соперник скорчил гримасу и немедленно рухнул на колени, облепив грудь руками. Мирабель ахнула.              — Эй, ты в порядке?!              Мадригаль спешно подошла к соседу и тут же отпрыгнула назад. Чужой прут хладнокровно и коварно, точно ядовитая змея в кустах, прошелся по ногам. Не спасли даже юбки. Обжигающая боль охватила щиколотки, а Камило залился смехом. Мирабель даже показалось, что над ее ухом зазвонил колокольчик.              — Врун! — И Мадригаль с чувством хлестнула Камило по пальцам.              Тот выбросил прут и вскрикнул, но на этот раз по-настоящему. Мирабель не ощутила вины. Даже не почувствовала укола. Лишь смех жабой засел где-то меж ребер и напоминал о себе звучным клокотанием.              — Ах ты… — Ругательство не сорвалось с губ. Собрав волю в кулак, Камило схватил прут свободной рукой. Раненая конечность пульсировала болью. Чтобы хоть немного это заглушить, Камило дергал пальцами, пытаясь нагнать холода. — Ах ты!              И снова засвистел прут. Камило попытался повторить свой маневр, но Мирабель подпрыгнула и оружие врага прошло там, где должны были быть ноги. Скорости Камило можно было позавидовать, но и Мирабель была непроста. Именно эта дума вселяла в Мадригаль подобие надежды на победу. Не став повторяться, Мирабель ударила Камило в плечо, а тот ответил ударом по талии.              Боль вспышками возникала то тут, то там, но это никого не волновало, потому что веселье опьянило сознание, заставило красные точки плясать в глазах. Спустя некоторое время Мирабель вдруг поняла. Что она почти не чувствует боли. Тело ныло так, точно сейчас Мадригаль лежала в кусте колючей крапивы, но все это казалось мелочью. В конце концов, замахнувшись, чтобы попасть куда угодно, но только не в лицо, Мирабель шлепнулась за асфальт, прямо на траву. Камило, хрипло крякнув, свалился следом.              Небо стало темнее.              — А ты дерешься как сомалийский пират. — Камило тяжело задышал. Пыл битвы выбил воздух бил из легких. — Йо-хо-хо. Я б взял тебя в команду.              — А я тебя — нет. — Мирабель привстала, но потом опять вернулась на сухую придорожную траву. Пот стекал ручьем. В пылу сражения Мирабель успела забыть о запахе, но сейчас чувства точно обострились. Смрад лез во все ноздри, а жухлость травы иглами тревожила кожу.              — Слушай, а давай-ка в пруду окунемся? — Вдруг, вскочив на ноги, предложил Камило. — Большую часть пути мы прошли, возвращаться скоро не к чему.              Мирабель поджала губы и уже тряхнула головой, чтобы полностью отказаться, но Камило отмахнулся и протянул дрожащую потную руку.              — Давай. Не будет никакого вреда, если ты пару раз окунешь ноги.              Отказ запершил в горле, но Мирабель его подавила. В глазах Камило плясали огоньки.