Под сводами Каситы.

Мариано было жаль. Совсем немного. Чуть-чуть. Буквально капельку. Мирабель сильно сжала перила под руками, когда видела, как симпатичный молодой человек в своей лучшей одежде отчаянно вскапывал землю на заднем дворе. Взмокло все: от рубашки до брюк. Уродливые пятна легли под мышками, а белые носки, выглядывающие из-под закатанных брюк, сделались дымчато-серыми. Тем не менее, Мариано это не особо беспокоило. Он копал подходящую землю, пока ее величество Исабелла важно стояла неподалеку. Полы ее домашнего платья ничуть не испачкались. Летящая земельная пыль чудесным образом походила сквозь старшую сестру, не трогая ее ни в каком виде. С момента появления Мариано на пороге прошло около двадцати минут. Но Исабелла не сделала ничего, чтобы облегчить гостю труд. Она даже не предложила ему воды! — Интересно, а каково это расти с таким чудовищем? — Полу-восторженно, полу-испуганно прошептал Камило. — Спроси у своей сестры. Мирабель задергалась. Слишком любопытный мальчишка налег на ее спину. Его подбородок должен был вот-вот опуститься прямо на ее макушку. Это делало и без того удушливый вечер еще более неприятным. Мирабель даже оттянула край блузы, позволяя прохладному ветерку лизнуть область вокруг шеи. — Хэй… А чего такой негатив? Тебе ведь нравится Тонито! Для шпиона собеседник оказался слишком болтливым. Близость, сильный недостаток, тут же превратилась в достоинство. Локоть врезался прямо в живот Камило, предупреждая о необходимости хранить тишину. Мадригаль что-то булькнул, но рот закрыл. Сощурившись, Камило с большим рвением продолжил наблюдение. У него не было чувства, что подглядывая за этой парочкой, он увидит что-то этакое, но желание проследить никуда не делось. Быть может, он мог застать просто феерическое унижение Мариано? Долорес бы не оценила красочный рассказ о всех неудачах любимого человека, но немного, хотя бы чуть-чуть, улыбнулась, узнав, как вселенская карма покарала изменщика. — У тебя много цветов. — Мариано ненадолго отвлекся от лопаты. — Да. Все еще находящаяся в границах вежливости, Исабелла звучала хуже всякой телевизионной стервы. Особая, ни на что не похожая аура окружала старшую дочь Джульетты. Ночь была теплой, но Исабеллу это не волновало. Холод, бушующий в ее душе, щедро изливался наружу. Камило даже показалось, что трава под ее ногами покрывалась снежным налетом. — Здорово. Нить разговора оборвалась. Не дождавшись реакции, Мариано вновь налег на лопату. Его тяжелое дыхание, да легкий шелест листвы нарушали повисшую тишину. Комья земли продолжали лететь в сторону. Пока Исабелла рассматривала свои ноготки. — А вот моя бабушка не носит цветы в дом. — Отчасти из желания поделиться своей историей, отчасти из желания заполнить пробел, Мариано снова открыл рот. — Она сажает их под окнами. Это, кстати, удобно. Даже выходить иногда не надо — руку высунул и вуа-ля. Полив. — Не все цветы приспособлены под наши условия. — Белки блеснули в темноте. Исабелла закатила глаза. — Тогда зачем усложнять себе жизнь? Камило невольно испытал уважение к Мариано. Вопрос, засевший и в его голове, эхом раздался в вечерней темени. Мирабель рвано вдохнула. Ей не потребовалось сказать и буквы, чтобы Камило ее понял. «Этого не стоило делать». Исабелла встрепенулась. Точно оскорбленная, Мадригаль резко повернулась к Мариано. Лица ее не было видно, но Мирабель живо представила, как Исабелла поджала губы. Она всегда так делала, как кто-нибудь задавал или глупые, или неудобные вопросы. Юбки платья опасно зашуршали. «Ладно, парень. Я не так сильно на тебя и злился» — Камило поддался вперед, быстро перекрестился и на полу-вдохе сказал: — Amen. Мама часто говорила, что покойников не стоит отягощать земными обидами. Мариано, тем временем, все еще топтал землю живых несуразно большими ногами. Явно не понимая, что за буря несется прямо на него. — Камило… — Просипела Мирабель. — Близко! — А зачем варить картофель, если его можно есть сырым? Для чего заваривать кофе, если его можно пробовать без этого? Зачем вообще носить одежду? — Не замечая слежки и не слыша сестры, Исабелла угрожающе пошла в сторону Мариано. — Это ведь все так сложно! Для чего мы возводим патио? Почему ухаживаем за больными и немощными? Для чего нам дома?! Это ведь все так сл-о-о-о-о-о-ожно! Она кипела, прямо как масло на раскаленной сковороде. Даром волосы ее не торчали дыбом, но и это было не точно. Сумерки вечера прятали такие детали. Каждое новое слово выбивало у Мариано испарину. Он, высокий и сильный детина, по слухам способный остановить быка на скаку, беспомощно отступал назад, пока нога его не скользнула в вырытую яму. Не удержавшись, Мариано рухнул наземь, но даже это не остановило Исабеллу. Носки ее туфель замерли прямо перед началом ямы. — Так вот. Не важно, что это сложно. Важно, что это правильно. Сегодняшние маленькие открытия — это начало завтрашнего прогресса. Если я смогу побороть наш климат в домашних условиях, значит все не напрасно. — Говорит так, словно делает лекарство от рака, а не выращивает цветы. — Шепнул Камило. — Такая вот она. — Мирабель не говорила скептически. Наоборот, в голосе ее послышалась странная, чуть сдавленная гордость. — Наша Исабелла. Комок воистину странных отношений заставил Камило невольно вздрогнуть. Такой путаницы у него с сестрой не было. Конечно, он далеко не всегда дружил с Долорес, но все же их ссоры казались более понятными. Здесь же ясности не наблюдалось. Повисло молчание. Любой нормальный человек разозлился бы. Выжидающе, точно хищник, наблюдающий за добычей, Камило облизнулся. История для Долорес продолжала нагреваться. Мысленно Мадригаль расставил трагедию по актам, выделил ключевые сцены для отыгрыша голосом, заготовил место под антракт холодной пиццей. Мысленно Камило даже представил, как Долорес взволнованно бросает все больше и больше зерен пережареного попкорна в рот, не поспевая за темпом рассказа. «Сестра, а потом он развернулся и ушел. Сердце твоего Ромео свободно» — именно это сказал бы Камило в самом конце, сверкая самой лучшей улыбкой из всех. Мечты были радостны и порывисты, когда реальность оказалась слишком томительной. Камило успел продумать все, но в реальном мире не изменилось ровным счетом ничего. Мариано продолжал лежать в выкопанной яме, удивленно смотря на Исабеллу. «Ну давай же! Давай! Брось ее! Разозлись!» — Пришлось прикрыть себе рот, чтобы не закричать это вслух. Камило нетерпеливо затряс рукой, чуть не ударив Мирабель по носу. Та предупреждающе зашипела, призывая к тишине. Дыхание Мариано чудилось чем-то зловещим. Покачиваясь, Гузман встал, а Исабелла даже не протянула руки. Камило не мог сказать, было ли это сделано из брезгливости перед землей или странная девчонка просто была выше этих условностей нормального мира, но это все не имело значения. Мадригаль предвкушающе улыбнулся. Все шло удивительно хорошо. — Ты… Ты… — Просипел Мариано, смотря прямо на Исабеллу. Голос Гузмана дрожал. Нужные слова не думали находиться, из-за чего пресловутое «ты» грозилось стать единственной вещью, произнесенной в ближайшее время. Медленно гость принялся вставать на ноги. Яма, выкопанная им, со стороны походила на могилу, когда сам Мариано со спины был практически не отличим от мертвеца. Исабелла не шелохнулась. Лишь восточный ветер заставил ухоженные волосы красиво развиваться, добавляя сцене большего драматизма. Невольно Мирабель даже прекратила дышать. Со смесью страха и предвкушения Мадригаль ждала того, что же будет дальше. Еще никогда никто не смел ругаться или злиться на Исабеллу. Та, щедро одаренная природой, ловко увиливала от любого наказания. Неужели естественный порядок вещей пошатнется? — Ты… — Совладав с собой, Мариано пошатнулся снова и рухнул на колени.- Ты потрясающая! — Что?! Голоса Мирабель, Камило и Исабеллы сплотились в одну нить. Исабелла резко обернулась, а Камило рванул прочь. Мирабель беспомощно огляделась. Момент, чтобы удрать, оказался упущен, да смысла в бегстве не имелось. Исабелла точно ее узнала. Кустарник слабо шлепнул Мирабель по юбке, а одна, особо хлесткая ветвь, прошлась по лицу. Когда их глаза встретились, Мирабель показалось, что что-то здесь не так. Исабелла подавила рвущийся наружу гнев и, сглотнув вместе со слюной ворох обидных фраз, сдержанно кивнула головой. — Уходи. Здесь не на что смотреть. Накричи она ее, прокляни она ее, просто замахнись она, стало бы легче. Но нет. Исабелла не сделала ровным счетом ничего, но Мирабель показалось, что конец света совсем близко. Неприятное чувство укутало ее в плотный кокон, а растерянность и общее непонимание создали ужасный союз. Глаз Мариано видеть не хотелось. Сделав сначала один шаг назад, потом другой, Мирабель и не заметила зуд. Расползающийся по ногам. Страстно захотелось убежать. Когда сестра и ее ухажер скрылись, Мирабель рванула прочь. Непонятный стыд жег низ живота. Быстро, точно птица, Мирабель убежала со двора, даже не оглянувшись. Бессмысленный акт бунтарства не нес в себе ничего полезного, но в стенах Каситы находиться стало просто невыносимо. Незримый груз давил со всех сторон. В новом доме, огромной игрушечной коробке желтого цвета, места оказалось катастрофически мало. Да и сам Энканто, крошечный пригород, не покорял воображение размером. Мирабель так и не поняла, что именно погнало ее вперед, но неожиданно Мадригаль пришла в себя напротив дороги в город. Странное наваждение спало, а грудь затрещала под натиском невидимого огня. С трудом удалось откашляться. Обернувшись, Мирабель увидела лишь огни жилых домов и темное-темное небо, казавшееся чуть голубоватым под натиском фонарного света. Наверное, требовалось вернуться? Тем не менее, не хотелось. Отчасти из-за Исабеллы, отчасти из-за нежелания слушать бабушкины нотации. Само предположение о том, что Альма не узнает об этом эпизоде, пахло фантастикой. Ведь Исабелла хорошая сестра, которая ни за что не умолчит об изъяне в воспитании младшей. Мирабель пнула камень под ногой. Тот со скрежетом покатился в сторону асфальта. Где узнает бабушка, там будет судачить вся семья. Папа с серьезностью проговорит лекцию, при этом не найдя в себе сил для злобы. Лишь разочарование будет сквозить в его словах. То же самое относится к маме и Луизе. Быть может, больше именно к Луизе? — Времена, конечно, сменились, но все равно не слишком-то безопасно ходить одной на ночь глядя. Камило принялся насвистывать мелодию. Мирабель и заметить не успела, как сосед оказался рядом. Мадригаль подавила растущее внутри раздражение. Снова ее одиночество оказалось под ударом. — Я тебя не звала. — Процедила Мирабель, обхватив левое запястье правой рукой. Камило беспечно покачался из стороны в сторону. — Я не Битлджус, чтобы меня звали. Комбинация непонятных слов резанула уши, но спросить о ее значении Мирабель не решилась. Вместо этого она посмотрела на пустующую дорогу. Тоска по родному, самому настоящему дому сильно сжала сердце. Вот там, где она с семьей жила всего пару недель назад, трасса гудела под давлением машин. Свет от фонарей был везде-везде. Его хватало настолько, что в общей комнате приходилось занавешивать шторы, лишь бы уснуть. А что тут? Едва живая дорога, где, если повезет, пройдет трактор или мотоблок? Или найдется добрый человек с лошадью и телегами? Мирабель криво усмехнулась. Тоска по цивилизации сжала ее сердце до писка. Но, с другой стороны, эта дорога ведь откуда-то начиналась? Мирабель задумчиво посмотрела в сторону. Она ведь жила здесь больше нескольких дней, но сказать, что же там находится, не могла. — Эй, Камило, что там? — Пруд. — Мадригаль дернул плечами. — Что, хочешь прогуляться?