Удача на неудачу

— А теперь я хочу понять, что же происходит с твоей сестрицей, — буркнула Лотти. Казалось, что наступление весны вдарило по молодёжи Энканто особенно сильно, но Лотти, которая хоть уже и была не девочкой с ободранными коленками, а юной девушкой с гордым именем «Шарлотта», ничуть не изменилась. Лотти теперь с прекрасными волосами медно-рыжего оттенка и озорным взглядом голубовато-серых глаз, но всё такая же характером, что и прежде, и никакого дурмана в глазах и голосе не было. Повод у Лотти пожаловаться на погоду был явный — девушка едва успела перебежками добраться до дома Бруно, пока Пеппа то расстраивалась до ужаса, то успокаивалась иногда. И дождь, и снег, и град, и ветродуй — всё чуть ли не подгоняло Диас в сторону Каситы. — О чём ты? — Бруно явно не понимал, о чём говорит его подруга. Кстати, сам младший из тройняшек Мадригаль вытянулся и осунулся, за счёт чего выглядел непропорционально. И глаза с носом казались больше реального, и руки длиннее и худее, чем виделось. Бруно стал чаще закрываться у себя в башне, на радость родителей Лотти и на беспокойство уже самой девушки — в его случае перемены были более заметными. — Выглядывал бы в окошко — увидел бы, что Пеппа то ураган устроит, то снегом город завалит! У вас горе какое-то? — Н-ну, я не очень хорошо знаю, что произошло на этот раз, но мне кажется, что это как-то связано с Марко. Ах да, Марко Гонзалес. Лотти не очень жаловали её ровесники, да и сама она относилась к ним с явной прохладой, но особую нелюбовь с её стороны снискал Марко, который явно любил устроить эмоциональные качели для бедняжки Пеппы, что влюблена в него по уши. Вот теперь та и волнуется, расстанутся они или нет. — А мне хотелось думать, что причиной таких проблем — не этот рыжий таракан… — Бруно вопросительно поглядел на Лотти, поглядел-поглядел, и только потом Лотти поняла — Пеппа-то рыжая сама, и с Марко могла соревноваться в насыщенности цвета волос. — Я не про твою сестрицу, Бруно. — А, прости, я просто подумал… — Ты же знаешь — я твоих сестёр обожаю, а Пеппа — просто солнышко, но то, что сейчас происходит… — Лотти задумалась, сложив руки на груди. Взгляд упёрся куда-то в ноги, под носками обуви земля казалась наиболее заманчивой для разглядывания. — И всё же я даже не знаю, что конкретно случилось. Полагаю, ты тоже не в курсе? Бруно покачал головой, и кудри его задёргались. Вот уж чему Лотти завидовала, так это волосам своего друга детства — он едва ли следил за ними, иногда забывал помыть их, но эта куща кудрей всё равно была великолепной! Конечно, от них тоже были проблемы, от его волос — иногда лицо молодого парня эти кудри закрывали, и Лотти не всегда видела, что происходит на его лице. Впрочем, по движениям тела всё было более-менее ясно. Сейчас, например, Бруно ощущал очередной приступ неловкости — грех было не знать, что с его сестрой, с близким человеком, происходит, причём более подробно, чем это было известно сейчас. Можно было прибегнуть к гаданию, но… Нет, ни за что, плохая идея, к чертям такие идеи! — Эх, ладно, тогда нам просто остаётся ждать, попутно кутаясь в куртки, — пожала плечами девушка. Лотти не любила Марко, но любовь к Пеппе переключила фокус внимания. — Может, пойдём да поищем что-нибудь для неё? Я не уверена, когда начнётся ярмарка, но лавки уже сейчас почти готовы к ней, а подарок её настроение наверняка скрасит. Лотти всегда имела власть над Бруно в плане возможности вытащить того за пределы дома, и сейчас просьба вновь подстегнула Бруно выбраться из собственной раковины, в которой тот запирался в попытках побыть затворником. Энканто же и правда готовился к фестивалю — сейчас пышным цветом цвели сады и леса, и самое время было восхвалять силы природы, радоваться прекрасному лету (которое даже треволнение Пеппы не могло испортить). Прилавки полнились до ломоты всякими побрякушками, фруктами с овощами, уличными закусками, праздничными фонариками, свечками, диковинками. Несколько прилавков было занято украшениями и аксессуарами к одежде — каждая модница может подобрать себе что-нибудь! Лотти будто и не приглядывалась к столам, на которых лежали скатерти и просто куски красивой ткани с разложенными товарами — девушка всё как и прежде рвалась то туда, то сюда, и взгляд её так быстро скользил по сторонам, что Бруно за ней явно не поспевал. Что-то младший из тройняшек Мадригаль и посматривал, но в толк не мог взять, что же может понравиться его расстроенной сестре — с каждым годом всё больше казалось, что между ним и двумя его сёстрами появлялась пропасть, расширяющаяся и расширяющаяся. На Лотти поглядывали так же неоднозначно, как и на Бруно — видимо, всех смущал факт дружбы слишком уж взбалмошной девушки и паренька, который гадает всем и каждому неудачи. Однако же, Шарлотта продолжала носиться от прилавка к прилавку, и старенькая руана плащом взвивалась за спиной. Пожалуй, эта деталь тоже не поменялась с детства — Лотти ненавидела юбки, которые казались ей дико неудобными и мешающими свободно двигаться. И вот этот вихрь в руане светло-голубого цвета носился туда-сюда, а Бруно только и поспевал за подругой, пока та не остановилась как вкопанная перед одним из столиков. Бруно даже врезался в её спину, а потом, чуть покачав головой, заглянул через плечо. Лотти остановилась перед прилавком с украшениями — золото и серебро искрились на солнышке, светившем после дождя особенно ярко. Драгоценные камни, которые были инкрустированы в украшения и безделушки, будто содержали в себе все цвета мира — и изумруды, и цитрины, и рубины, и сапфиры, и аметисты, и редкий танзанит… — Что думаешь про эти серёжки? — Лотти ткнула пальцем в одну из выставленных пар серёжек, а Бруно ещё сильнее вытянул шею, чтобы взглянуть на находку подруги. Лотти указывала на пару серёжек, что была сделана из золота, а сам металл обрамлял капельки, сделанные из ярчайших сапфиров, причём прозрачных. Казалось, что это были капельки воды, а может и слёзки, но чистейшие, свободные от горести и печали. — Она же любит солнечные цвета, и золото ей подойдёт, а вот камушки неплохо будут смотреться вкупе с её волосами, что думаешь? Но всё же в Бруно такая пара украшений вызвала грусть, но как об этом сказать подруге?.. Оставалось только ещё посмотреть на прилавок, и взгляд долго блуждал по столешнице, пока не зацепился за другую пару серёжек. Казались они на порядок проще — никаких каменьев в них не было, но при взгляде на них становилось теплее. По сути это были простые серьги в виде солнца, от которого исходили лучи. Ничего более особенного не было в них, но внутри Бруно всплыла фраза, которую тот не преминул высказать. — Она же сама как солнце — думаю, ей подойдут вот эти, — сказал парень, указав на понравившуюся ему пару. Лотти задумчиво посмотрела на украшение, затем мельком глянула на Бруно, а потом всё же согласилась с его мнением. — Твоя сестрица — тебе её лучше знать! Получается, берёшь? — Когда Бруно более чем уверенно кивнул, боковым зрением Лотти увидела продавца этих украшений. Мужчина постоянно щурился, что было видно даже через круглые и толстые линзы очков на его горбатом носу с широкой переносицей, но при виде готового что-то купить Бруно, он затрясся как осинка на ветру. Видимо, он боялся иметь с мальчишкой дело, и Бруно от этой мысли лишь поник. Впрочем, это даже сыграло на руку — торговец побоялся брать плату за украшение, которое явно стоит немало, потому всучил серьги бедолаге Бруно и даже чуть подтолкнул с двух рук вперёд, мол, «иди дарить своей сестрице подарок и не насылай на меня проклятья». Теперь и оставалось вернуться к Пеппе и преподнести ей подарок. Сама же рыжая красавица сидела дома, в своей комнате, да грустила. «Ну, тучи над горами уже висят», — хмыкнула Лотти, и девушка взяла Бруно за руку да потянула вслед за собой, чтобы побыстрее добраться до Каситы. Бруно едва успевал шевелить ногами и под конец импровизированной пробежки почувствовал одышку. Пришлось остановиться чуть ли не у самой двери сестрицыной комнаты, чтобы перевести дух, быстро убедить себя в том, что Пеппа не кинет в него подушкой или чем похуже, а потом уже постучаться. Лотти отошла от друга и двери да встала поодаль. Бруно неуверенно посмотрел на неё, но та только большой палец правой руки показала — «дерзай, приятель, у тебя всё получится!» Бруно самому хотелось в это верить, потому после какого-то шума по ту сторону двери всё же коснулся ручки и потянул на себя, позволяя себе такую вольности в виде разрешения себе войти в комнату сестры. — Бруно, чего тебе? — Пеппа уже не плакала, но выглядела убито. Девушка сидела у окна за столом и листала какую-то книжку. Она явно пыталась читать, но состояние не позволяло сосредоточиться на сюжете какого-то романа. Молодой человек вздрогнул, сглотнул, после чего затеребил ленточку коробочки, в которой лежал подарок. — Я-я-я… Я просто хотел… Ну, знаешь, я увидел, что тебе грустно, и ты не хочешь выходить из комнаты, и подумал: «Эй, Бруно, что-то твоя сестра грустит — надо что-то сделать!» — и пошёл на базар, а там… Вот… Бруно бубнил и запинался через слово от нервов, но коробочку сестре протянул. Пеппа недоверчиво посмотрела на неё, затем на брата, но коробочку взяла, развязала ленту и откинула крышечку. Серёжки блеснули в свете солнца, которое вышло из-за туч. Пеппа, впрочем, не упустила возможности… — Я слышала, что это была идея Лотти. — А, ну… — Бруно не умел врать, потому блеф Пеппы был основан на очевидном факте, нежели на подслушанном разговоре. — Но они такие красивые — спасибо вам обоим! — сказала девушка, утирая рукавом платья глаза. Прояснившееся небо давало понять — ей и правда стало немного полегче. Это даже позволило ей выйти вечером из дома, чтобы пойти в сторону улиц Энканто. Фестиваль был в самом разгаре, и люди танцевали под музыку артистов и мастеров гитар да аккордеонов. Танцы были везде — на улочках, на площади, на балконах — кто-то даже сидел на крышах и отбивал ногами в ботинках ритм мелодии, но несильно, чтобы черепица не отвалилась. Пеппа и сама была известна своей любовью к танцам — как двигалась она, не двигался никто. Многие это замечали, и с одним молодым человеком она даже неплохо станцевалась. — Кажется, она неплохо отвлеклась от Марко, — фыркнула не без улыбки Лотти, которая ела яблоко и покачивалась на месте в такт музыке. Её саму порывало пуститься в пляс, но не хотелось оставлять друга в одиночестве, а Бруно не был танцором, тем более даже не выражал желания попробовать. — Ты знаешь этого молодого человека? — Кажется, видел пару раз, но я с ним не особо разговаривал, — пожал плечами Бруно, переводя взгляд то на сестру, то на молодого юношу возле неё, то и вовсе на Лотти. — Как же его зовут?.. Фил, что ли?.. — Наверное, узнаем потом — что-то мне подсказывает, что о Марко твоя сестрица забудет очень быстро. Ты уже помог ей переключить внимание с помощью серёжек — я не знала, что у тебя такой хороший вкус! Бруно мельком глянул на сестру ещё раз — в ушах её блестели те серьги, которые он подарил ей. Жаль, что Лотти не признаёт своей роли в этом — Пеппа очень рада, а серьги сверкают в свете фонарей так же, как и радостная улыбка самой Пеппы.