Гелиос

      Воскресное утро Зик обычно посвящал прогулке и пробежке с собакой в небольшом лесу недалеко от своего дома. В это воскресенье он проснулся раньше обычного с ватной головой после выпитого вчера алкоголя. В первых лучах солнца комната казалась лугом, покрытым туманом. У ножки кровати Йегер заметил знакомое посапывание кане-корсо и приподнялся на локтях, чтобы получше рассмотреть. Райнер уже ждал прогулки с хозяином, мордой упираясь в кровать. Еще не придя в себя окончательно после сна, Зик протянул руку и нажал на будильник, стоящий на тумбочке рядом.       — Нет, друг, я не в форме. Давай завтра. Нужно собраться с мыслями. Башка трещит.       Пес заскулил и потянул на себя угол простыни, перекатившись на бок и оставляя Зика в одних пижамных штанах.       — Ладно, ладно, — выдохнул Йегер, рукой проводя по лицу. — Сейчас встаю. Но ты должен подождать, пока я выпью кофе и выкурю хотя бы полсигареты.       Райнер, который давно уже понимал слова своего хозяина, залаял и направился к двери спальни.       — Да тише ты, псина! Принцессу разбудишь.       Кене-корсо покорился, побежал вниз, чтобы ожидать внизу Зика, пока он придет в себя, оденется и спуститься к другу.       Спустя два часа приятной прогулки, Йегер, вернувшись домой свежим и взбодрившимся, застал Кристину на кухне. Девушка пила свежесваренный кофе и что-то варила.       Пес, приметив знакомый пакет, побежал к своей миске и послушно сел около нее, ожидая, когда его хозяин наполнит ее. Но Зик тут же отругал, заметив, что нужно сразу вымыть лапы после улицы, а затем приниматься за еду. И вымотанный Райнер медленно проковылял к ванной. Выкупавшись и напившись вдоволь воды, он рысцой побежал к своей заветной миске, где наверняка его ожидала большая куча корма.       — Как приятно, когда возвращаешься домой, а жена что-то готовит, — заметил иронично Зик. На его изящный нос упал солнечный зайчик, а потом еще один луч, проскальзывая через окно, запутался в его густых золотистых волосах. Кристине показалось это очень красивым моментом.       — Не радуйся, Зик, я не такая уж хозяйка, как тебе хочется.       В голубом платье, казавшемся нежно-сиреневым от теплых лучей солнца, струящихся через большое окно, она была так хороша, что Йегер замедлил шаги и остановил на ней взгляд, любуясь. Чувствуя на себе его восхищение, Кристина немного засмущалась, отвернувшись, ища большое блюдо для пирога.       — Хочется поесть то, что приготовила моя жена, а не горничная. Что-то вкусное и особенное.       Магат ничего не ответила Йегеру на его неожиданное признание и стала расспрашивать о погоде, чтобы занять время и отвлечь Зика от своего платья. Но он и сам понимал, что нужно уйти принять душ, переодеться и перестать, наконец, смущать молодую девушку.       Когда Йегер вновь вернулся на кухню, где уже пахло приятным клубничным пирогом, Кристина увидела, что он одет в свежую белоснежную рубашку и темные джинсы.       — Как сладко пахнет, — произнес Зик утробным голосом и обнял ее, но тут же, словно обжегшись, отдернул руку, побоявшись реакции Магат.       — Что такое? Я колючая?       — И это тоже. Но я понял, что не имею права касаться тебя, когда в голове подобные мысли.       — Какие мысли? — спросила она и пожалела о словах, боясь ответа Зика.       — Видимо, все же виноват пирог, — Йегер взял со стола пачку сигарет, достал одну и зажег. — И не знаю, что слаще пахнет, он или же ты.       Кристина сделала какой-то замысловатый жест рукой. Взяв перчатку, достала из духовки ароматный клубничный пирог.       — Приятного аппетита, — произнесла девушка, выложив лакомство на блюдо. — Надеюсь, тебе понравится. Я была счастлива, когда нашла клубнику в холодильнике, — сняв фартук и перчатки, Кристина тяжело выдохнула, а потом едва слышно произнесла, совершенно не глядя на мужа. — Сегодня я хочу побыть одна.       Зик, стоявший возле окна, курил сигарету, и в какой-то момент встретился с робким и застенчивым взглядом.       — Но, возможно, нужно все же расставить все точки над i и перестать наконец бегать от очевидного, от самой себя. От меня! Я хочу, твою ж мать, завтракать и ужинать с женой, с тобой, с любимой, — он вжал окурок недокуренной сигареты в пепельницу и подошел ближе.       Глядя в его глаза, всматриваясь в его лицо, пытаясь запомнить любую мельчайшую деталь, Кристина поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется уходить. Не хочется бросать его, жить там, где его не будет рядом. Но она просто испугалась: слов отца, Елены, самого Зика, ситуации. Внутри Магат жил слишком отчетливый, практически осязаемый страх стать изнасилованной, страх открыться ему и потерять все те лидерские позиции дочери генерала, стать нелюбимой. Боялась, что Зик — это копия отца, а на самом деле, Кристина уже очевидно наблюдала, что Йегер уже две недели вел себя как настоящий мужчина.       — Может, это самообман, но поставь себя на мое место.       Зик не хотел ее слушать дальше.       — Я сейчас принесу вино. И достань еще еды из холодильника, позавтракаем в гостиной.

***

      После вкусного завтрака и хмельного красного бордо, Магат позволила себя обнять и расслабилась в его руках, позволила Зику выводить замысловатые узоры кончиками пальцев на ее ладони. Они разговаривали о многом. Сначала он долго расхваливал ее пирог, а потом расспрашивал о ее детстве, об отношениях с родителями. Вдруг Кристина задалась вслух вопросом.       — Почему я? — она ощутила, как он дрогнул, когда ее дыхание задело его висок. А потом его губы прикоснулись к ее. Всего на мгновение опаляя девушку горячим дыханием.       — Не хочется торопить события, поэтому наслаждаюсь тем, что ты постепенно открываешься мне. Хотя я влюбился сразу, не зная, кто ты и чья дочь.       Потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с силами. Зик увидел растерянность в ее глазах, она вся будто сжалась. Но ему так важно было сохранить то хрупкое равновесие, что между нами установилось только что.       — Останься, пожалуйста, со мной, Кристина.       Она кивнула, прикоснулась к бородатой щеке и в конце концов задала мучивший ее вопрос:       — Ты любил?       Йегер взъерошил и так всклокоченные волосы.       — Конечно любил, но так давно… — Зик на миг отстранился, чтобы взять бокал с вином.       — Почему не случилось?       Йегера накрыли воспоминания. Он пригубил вина, и чувство застило разум, здравый смысл ушел на второй план. И хотелось лишь рвать и метать, крушить все, что попадется под руку. Но все прошло. Все былое. Ненужное.       — Мой отец ее убил, девушку, которую я очень сильно любил, — он налил себе еще бокал и снял очки.       — Боже, прости, Зик, — наконец произнесла Кристина. — Хочется узнать многое, но не буду тебя расстраивать.       — Пустое. Это было десять лет назад, во время войны марлийцев и элдийцев. Как-нибудь расскажу, иди лучше ко мне.       Магат принялась устраиваться в объятиях Зика, с ногами забираясь на диван.       Приняв бокал у Кристины, он поставил его на столик и усадил девушку к себе на колени; легко коснулся ее губ своими. Поцелуй получился очень осторожным, мягким и тягучим. Мужские руки по-хозяйски разместились на манящих бедрах, а женские — на затылке. Зик оторвался от нее лишь тогда, когда воздуха уже начинало катастрофически не хватать. В голове ни единой связной мысли, лишь неконтролируемое желание обладать ею, пометить ее так, чтобы больше никто и никогда не посмел даже взглянуть на Кристину. Пусть каждый знает, что она принадлежит Зику Йегеру.       Отголоски этих же мыслей властный аристократ увидел и в ее глазах.       — Ну, здесь как бы неудобно. Первый раз, — сказал Зик, после того, как начал целовать шею, подбородок, при этом медленно расстегивая платье.       — Что?.. — дошло до Кристины. — Я вообще-то не собиралась развратом заниматься, — улыбнулась она, все еще удобно устроившись на коленях у Йегера.       — Стоп, ты сидишь на мне, мы целуемся далеко не по-детски, ты до неприличия сексуальна, у меня в штанах, извини, настолько тесно, что даже передать сложно. Я вчера едва выдерживал, а сейчас, как ты думаешь? — Он смотрел в ее глаза, и ему казалось, что он в них тонул. Хотелось сказать: «Люблю», но в данный момент другое слово крутилось на языке, однако ему легче было молчать.       Кристина же вдыхала манящий запах парфюма и табака, а внизу живота комком сжималось влечение и желание.       — И чего ты решил, что первый раз.       — А какой? Двадцать первый? — сдавленно рассмеялся Зик. — Зная хорошо генерала Магата, я могу с точностью сказать, что он ни к одному мужчине тебя не подпускал и следил за каждым твоим шагом.       Кристина опустила глаза.       — Даже в ночной клуб меня никогда не пускал.       — Какой жестокий отец, — руки плавно поднимали подол платья, а губы вновь заскользили по шее и подбородку. — Такой жестокий, — прошептал он, — что сохранил для меня свою девочку, которая теперь моя.       Кристина таяла. Она понимала наперечет все его недостатки, и сейчас ей казалось, что это достоинства.       — Давай я лягу и сниму платье? — предложила Магат.       — А давай, только в моей спальне, — Зик откинулся на спинку мягкого дивана, не снимая похотливую маску. Из-за Кристины его бросало в жар при каждом взгляде на ее губы, на вздымающуюся грудь, на ноги, элегантные движения и походку.

***

      Не прерывая зрительный контакт, Зик снял платье с Магат, оставляя девушку в одном элитном белье. Предварительно задернув шторы и налив еще по бокалу вина, больше для храбрости Кристины, Йегер принялся целовать ее в губы, в шею, в щеки, избавляя от последних надоедливых лоскутков одежды, от белья.       Девушка, зарывшись в подушку, терпела сладкую боль. Зик накрыв ее своим телом, блуждал руками везде и всюду, сжимая, впиваясь пальцами в нежную кожу, кусая, разрешая себе все.       Не забыв закрыть плотно дверь и отключить телефоны, Йегер наконец-то получал желаемое, пламенными поцелуями и страстными объятиями доказывая Кристине, что она получала взамен прекрасного мужа и любовника.       Проворный мужской язык осторожно исследовал рот, пробегая по зубам и погружаясь еще глубже. Продолжая целовать, Зик ласкал упругую девичью грудь в своих руках, слегка сжимая ее. Большие пальцы гладили бусинки сосков, заставляя тело трепетать.       Затем Йегер всячески пытался успокоить любимую словами и поцелуями, что он будет осторожен. И, превозмогая боль, Магат вобрала в себя член Зика, обнимая за широкие плечи, изогнувшись всем телом под ним, даря ему всю себя без остатка, поддерживая его медленный темп и страсть.       Кристине же хотелось поделиться своим счастьем со всем миром, чтобы каждый завидовал и мечтал о таком же. И в то же время хотелось запереть свое счастье в самом темном подвале, чтобы никто не посмел дотронуться до него и осквернить.       — Я хочу на следующей неделе пригласить своих дедушку и бабушку. Хочу познакомить их с тобой, — сказал Зик, поглаживая любимую по волосам, когда она расположилась на его груди.       — Я рада, — Магат прикоснулась губами к мужской груди. — Сходим на прогулку с Райнером?       — О, нет! Я сегодня его выгуливал. Но с тобой, конечно, пошли. Эта псина будет только рада тебе. Но вечером ты снова моя, Крис.