Неужели он нашел в ней бога Он так чувствовал свою свободу Рядом с Богом тогда все можно Когда… Бог твой ложный…
Силко подошёл к ней со спины и прижался всем телом, обнимая за плечи. Наклонившись к её уху, он хриплым, бархатным голосом продолжил:Дьявол не смог бы свети с неё взгляд Она прикажет, и ты виноват Не стой, не спи, умри за меня И, впрочем, всё как всегда
Чуть повернув голову, она спросила: — Откуда ты знаешь эту песню? Он ухмыльнулся и ответил: — У меня к тебе встречный вопрос, ведь мы пели её тогда, когда ты ещё не родилась. — Я слышала, как её начинают грустно завывать твои наёмники, обычно под утро. Это старая песня? Он задумался над этим вопросом. Если впервые он услышал её ещё мальчишкой, то он тоже был старым? Откинув мысли по поводу своего возраста, он заключил: — Не очень. Силко осторожно положил ладонь ей на живот, прикрытый его рубашкой и спросил: — Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Джинкс положила свою руку на его и приметила значительную разницу в размерах. — Всё отлично, не волнуйся, — она резко повернулась к нему лицом и, посмотрев несколько минут, произнесла, — у тебя такие красивые глаза. Силко попытался повернуться к ней здоровой стороной и скрыть свои шрамы, и, будто вынося приговор, добавил: — Глаз. Она властным движением обхватила за его подбородок пальцами и, вновь повернув его лицо к себе, серьёзно ответила: — Глаза. Зажмурившись, он прижался щекой к её ладони, держа её за талию, и его лицо впервые выражало счастливое спокойствие. Джинкс, чуть помешкав, всё-таки набралась смелости задать вопрос, который не давал ей покоя последние дни. — Я хотела спросить… — Ммм? — тихо отозвался Силко. — Когда-то ты поручил Севике обсудить со мной вопросы… предохранения, она была чертовски грубой в то утро, но уместила свой рассказ в несколько предложений. И…то, как ты поступал два раза, начисто противоречит тому, что она говорила… — Ааа, — спохватился вдруг мужчина. Он совершенно упустил из виду то, что стоило рассказать ей. — Ещё лет десять назад я был на очередной диагностике у Синджеда, и тот сказал мне, как будто между делом, что из-за моих травм и постоянного употребления Мерцания, у меня никогда не будет детей. Все эти вещи сильно сказываются на здоровье. — Оу… — выдала девушка с ноткой сожаления в голосе. — Ничего, я не расстроился в тот момент, я никогда не планировал ничего такого. Поэтому можешь не волноваться на этот счёт. Девушка смущённо кивнула и отвернула голову в сторону. Он взял её лицо в руки и направив так, чтобы её взгляд вновь коснулся его лица, сказал: — И, Джинкс, если бы с этой стороной вопроса у меня был порядок, я бы никогда не сделал ничего подобного без твоего согласия. Она улыбнулась от ощущения безопасности, которое окутало её целиком. Они присели к огню, который развёл Силко, попутно показывая Джинкс, как это делается. Она была удивительным человеком — могла подорвать пол Зауна, но не умела развести огонь. У неё всё никак не разгоралось пламя, а если и разгоралось, то тут же потухало… ей явно не хватало обычных навыков. Но в этом не было её вины. Кто угодно не усвоил бы элементарных бытовых хитростей, если бы был долгие годы окружен такой заботой и протекцией. Поленья у неё падали, не желая вставать в нужный порядок, розжиг быстро занимался огнём, ярко прогорал и тут же потухал. Для Джинкс было удивительно, как дерево вообще может… не загореться. От устроенных ею взрывов деревянные склады горели прекрасно — долго и равномерно. В этом была её суть, она была как дикий огонь — могла существовать только в хаосе, быть свободной и независимой. Их попытки укротить стихию приводили её в замешательство, и она понимала, что это довольно трудно. Оказалось, что поджечь склад легче, чем затопить печь. После некоторых подсказок Силко дело пошло лучше и огонь начал разрастаться и пожирать поленья одно за другим. Они сидели перед источником тепла в обнимку и смотрели, как колышутся всполохи огня. Завораживающее зрелище. Стихия, покорённая человеком. — У тебя отлично получилось, и не переживай, что не с первого раза. Когда я начал жить здесь один, то чуть не отморозил пальцы, пока пытался разобраться, что к чему. — Наверное, было одиноко жить здесь одному. — Одиноко… но зато это воспитало во мне самостоятельность, — он повернулся и поцеловал её в висок. — Как думаешь, сколько ещё дней мы проведём здесь? — поинтересовалась Джинкс. — Не знаю. А что, тебе уже наскучило это место? Хочешь уйти? — Наоборот, хочу остаться. Она ловко перебралась к нему на колени и прижалась в нежном поцелуе, обхватив его лицо руками. Он оперся одной рукой на пол и чуть отклонился назад, а другой погладил её по спине и спустился к талии. В его шёлковой рубашке она выглядела так, будто вышла из прекрасного сна, и то, что её руки, ключицы и живот были закрыты, разжигало желание ещё сильнее. Убрав руки от его лица, она начала не спеша высвобождать пуговки из петель, одну за другой. Вскоре рубашка полетела на пол, и она осталась без одежды, прекрасная в своей наготе. Она сама проявляла инициативу, сама села на него и разделась. Силко принял это как знак того, что она готова, чтобы на неё посмотрели. Он открыл здоровый глаз и внимательно посмотрел на неё. Она была немного смущена, но смотрела прямо на него, не отводя взгляд. Пройдя глазами медленный путь от выемки на шее между тонкими ключицами к красивой аккуратной груди и плоскому животу, он вернулся к её лицу и прошептал ей в губы: — Ты самая красивая девушка в мире... Чуть помедлив, она ответила ему: — Теперь твоя очередь. Мужчина осторожно выбрался из-под неё и принялся избавляться от остатков одежды. На дощатый пол встали тяжёлые кожаные сапоги с железными пряжками, следом опустились шерстяные грубые брюки и строгое черное бельё. Он без тени стеснения избавился от всего этого и подошёл к ней. Не сказать, что он был настроен дефилировать при ней обнажённым, но дал ей возможность ознакомиться с его телом полностью. Он был гармонично сложен, пара шрамов по бокам только добавляла ему шарма. Когда она откровенно перевела взгляд на его «мужскую» сторону, то поняла, что слышала от наёмников и девиц из борделя много глупостей и небылиц. У него всё было красиво и… пристойно. Никакого пирсинга или татуировок. Ничего из того, чем любили прихвастнуть уже изрядно пьяные подчинённые Силко. Приблизившись к ней, он лёг рядом и пару раз хлопнув ладонью по своему колену молча приказал: «Присядь». Приняв его руку, она осторожно переступила через него и, стоя на коленях, зависла в нескольких сантиметрах от его тела. Сложив свой шейный платок в два раза, он накинул его ей на шею и продел концы платка в петлю — вышел незамысловатый, но крепкий узел. Джинкс была заворожена своим новым, подчинённым положением. Из гипнотического ступора её вывел резкий рывок за платок, и она невольно приблизилась ближе. Силко отбросил свой «поводок» ей на плечи, прибывая в уверенности, что пока ему это не понадобится. Он помог ей осторожно сесть на него и вошёл медленно, чтобы не сделать ей больно. Она закрыла глаза и звучно выдохнула, после чего начала аккуратно двигаться на нём сверху. При виде этой картины из его сознания начали вырываться самые смелые мечты о ней, грёзы, которые он забивал внутрь себя, которые прятал внутри, не позволяя захватить мысли и чувства. Она тяжело дышала и чувствовала его руки на своей талии, сначала он помогал ей двигаться, но потом уже просто начал поднимать и опускать её так быстро, как ему было нужно. Боже, как это было прекрасно, она была такой лёгкой и податливой. Он понял, что если не отвлечься сейчас, то скоро всё это кончится. Его руки подняли её и отстранили чуть в сторону. Перекинув одну ногу через его тело, стоя всё так же на коленях какую-то секунду, она пришла в замешательство, пока сильные и горячие руки не обернули её спиной так, что Силко теперь видел её затылок, и не надавили на спину. — Нагнись, — это не просьба, это приказ. Не проявляя сопротивления под сильным нажимом, её спина прогнулась, и она грудью прижалась к холодной шёлковой ткани подклада пальто. Но стеснение от такой откровенной позы не давало ей покоя, и Силко услышал тихое: — Я так не могу. На последнем слове её голос звучал более сдавленно из-за натяжения платка. — Тише, детка, — произнёс он безапелляционно, не собираясь что-либо обсуждать. Она в его власти и будет делать всё, что он скажет. На этот раз он вошёл в неё быстро, без компромиссов. От нахлынувших новых ощущений Джинкс рвано выдохнула весь воздух, который был у неё в лёгких, и её глаза закатились от ныне не виданного удовольствия. Силко двигался быстро, дёргано, энергично, намотав на кулак концы платка — он контролировал её всю до кончиков пальцев. И ей это чертовски нравилось — ощущение полного подчинения, ощущение его полного контроля. Его толчки становились всё быстрее и быстрее, и она начала задыхаться от нахлынувших чувств. Больше не сдерживая эмоций, она глухо стонала под ним. Слыша это и уже не в силах себя контролировать, он излился в неё, продолжая лёгкие поступательные движения. Всё это: её пошлая поза, тело, стоны, концы платка, намотанные на его кулак, как символ непоколебимой власти и тотального господства, просто сводили его с ума. Никогда в жизни он не получал такого удовольствия. Это было аморально, пошло, запретно, но это было лучшее, что он испытывал. Она заснула у него на плече, в его крепких объятиях. Когда её ресницы перестали подрагивать, и она погрузилась в крепкий сон, он обнял её обеими руками, и глядя в потолок, задумчиво сказал: — Я бы не отдал тебя им никогда, ни за что на свете.***
Ночь только начинала уступать свое место дню. Если бы в Зауне можно было увидеть рассвет, то сейчас начали бы пробиваться только первые лучи. Шёл уже третий день их заточения здесь, и Силко, как ни странно, не только привык к этому месту, но и полюбил его. Ведь рядом была Джинкс. Она будто наполняла этот дом светом и теплом. С ней было хорошо и спокойно. Несмотря на то, что он оставил свой город один на один с наёмниками и понятия не имел, что происходило за пределами их временного жилища. В то раннее утро Силко не спал. Он раскуривал сигару, сидя рядом с догорающим огнём и нежно поглаживал Джинкс, пока та крепко спала. Их режимы дня всегда отличались. Силко предпочитал вставать рано и начинать работать с утра, она же могла проводить время в мастерской до четырёх часов ночи, после чего отсыпалась до середины дня. Иногда, когда он садился обедать, она только открывала глаза. Он всегда смотрел на неё и думал, что невозможно найти людей, более противоположных друг другу, чем они. Это утро пахло спокойствием и умиротворением. В доме было тихо, только поленья скромно потрескивали в печи. Пламя почти догорало, и мужчина подумал, что стоит пойти и нарубить ещё дров, чтобы Джинкс не замёрзла. Их спокойствие нарушил громкий звук от двери, которую открыли наотмашь. Севика ввалилась в дом и резко закрыла за собой дверь. Не тратя время на приветствие, она быстро подошла к окну и осторожно взглянула на улицу, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Только будучи полностью уверенной в том, что добралась сюда незамеченной, она обернулась к боссу. Картина, которую она увидела, застала её врасплох. Её хозяин с голым торсом сидел и курил сигару, тогда как Джинкс спала рядом в его рубашке на голое тело. Сцены того, что могло здесь произойти до её прихода, доходили до её сознания постепенно, снося все стандарты и нормы и округляя глаза наёмницы. Не в её привычках было осуждать Силко, но произошедшее здесь выбило её из колеи. Переборов свое изумление, она начала доклад. — Все сделано. Эти ублюдки нашли «ваше» изуродованное тело, — она в сомнениях замолчала, прикидывая, выложить ли детали сейчас или умолчать, но в конечном итоге решила рассказать всё, — … и «её» тоже… Они убеждены в том, что вас растерзали наркобароны, а её линчевали позже, как символ. Они забрали тела в доказательство и съебались из города. Мы должны выступить на Пилтовер сегодня же. Они не ожидают подставы и того, что у нас есть оружие из хекстека. Они убеждены, что в Зауне сейчас идет делёж власти. Силко отвлёкся от сигары и нежным, но требовательным движением разбудил Джинкс. Она недовольно застонала, прикрыв глаза от света, и лениво произнесла: — Ну что ещё?! Увидев решительное лицо Севики, она вмиг проснулась и широко открыла глаза. — Просыпайся, принцесса, мы наступаем на Пилтовер! Или ты собираешься сидеть здесь и дальше? Силко сурово посмотрел на помощницу, и та замолчала. Поняв свою ошибку, она перешла к делу. — Босс, кто будет возглавлять наступление на Пилтовер? Силко посмотрел на полусидящую Джинкс и, вернувшись взглядом к Севике, строго заключил: — Королева Зауна.