All About Love

В комнату постучали и Кихён оторвался от перечитывания собственного доклада по финансам. В дверной проем просунулась взлохмаченная голова Минхёка, с тех пор как он осветлил свои волосы — они перестали быть послушными. — Кики, ты не голый? Кихён тяжело вздохнул, Минхёк широко улыбнулся и открыл дверь до конца, запуская за собой постороннего. В их маленькую общажную комнатку на двоих. Посторонний выглядел до чертиков хорошо, но из-за того, что его приход не был оговорён заранее — Кихён проигнорировал все признаки прекрасного. — Это Им Чангюн, он перевёлся к нам из штатов, представляешь, Кики? — Минхёк явно был воодушевлен. Кихён лучше всех знал, что просто так Минхёк не знакомится. Он душа компании, но своей компании, и раз уж он притащил человека — можно быть уверенным в том, что он интересный и в достаточной степени хороший, чтобы такая тонкая душевная организация ему доверилась. Окинув взглядом стоящего перед ним парня, Кихён легко мог представить его не только в корейской местности. — Ага. А я Кихён, не Кики, — выделив частицу «не», он представился. — Он тебе тоже хён, — Минхёк обратился уже к Чангюну и тот вежливо поклонился ещё раз. — Приятно познакомиться, Кихён-хён, — и протянул руку. Кихёну очень хотелось возразить, выебнуться, и сказать, что как минимум хённим, но после того как услышал своё имя этим низким голосом — чуть не прикусил язык. — Ки, ты говорил, тебе пришли новые формочки для печенек… Кихён знал, что чаще всего наглость Минхёка окупалась, и этот случай — будет одним из таких. Он потом притащит домой пива, похлопав глазками перед охранником на входе в общагу (или незаметно прогремев им в рюкзаке), или съест все горелые кусочки бисквита, чтобы Кихён не расстраивался. Знал, поэтому сел перед низеньким столиком у стены, на котором стояла крошечная электрическая духовка, в которой он периодически старался улучшить навыки готовки. Кихён аккуратный, так что пока Минхёк болтал за троих, он раскатал уже размороженное тесто и выдавил на маленький противень матерные печеньки, не рассыпая вокруг себя муку. — Покажешь формочки? — стоило Кихёну сесть на подушки на полу, спросил Минхёк. — Нет. Его кровать была нижней, потому что когда приходили гости — посадочных мест оставалось мало, и на свою кровать Кихён бы никого не пустил. Так что Чангюн, забравшийся с ногами (без обуви, спасибо) на покрывало Минхёка беспокоил Кихёна не слишком сильно. А вот его взгляд… слишком пристальный. Кихён даже поправил свою растянутую футболку, хотя поправлять и делать лучше тут было нечего. Чангюн последние четыре года прожил с родителями в штатах, но когда они по работе должны были вернуться в Корею — вернулся с ними не смотря на то, что мог остаться там. Слегка патриотично, подумалось Кихёну, хотя он мог просто соскучиться, кто знает. Корейский у Чангюна был отличный, не считая вставок из английских слов, когда он пытался вспомнить вылетевшее слово. Он был милый и, черт возьми, сексуальный, увлекался музыкой, но учился на химбио, идя по стопам отца. Все это Кихён узнал за те двадцать минут, пока его маленькая духовка старательно пекла печенье. Когда комнату заполнил аромат выпечки, а таймер сказал, что все готово, Кихён скинул печенье в глубокую тарелку и поставил ее на пол перед кроватью, вытаскивая оттуда две печеньки. Одну он вручил Минхёку, на ней было выбито «Stop talking», спасибо, что высокая температура не испортила надпись. Вторую, с надписью «Kindly, fuck off», протянул Чангюну. Чангюн посмотрел на печенье, потом на Кихёна, снова на печенье, и снова на Кихёна. Кихён довольно улыбнулся и сел обратно на подушку, беря печенье и себе тоже. Он чувствовал огромное удовлетворение от проделанной работы и того, что эти формочки вот так сразу пригодились, эффектно сделав своё дело. Им Чангюн оказался не из тупых и слился через пару минут под каким-то предлогом, а Кихён до самого вечера слушал от Минхёка «ну зачем ты так?» и про свою «стервозную натуру». Но это того стоило. «Классное печенье, вкусное. Погуляем как-нибудь?» — пришла на следующее утро смс-ка от Им Чангюна.