Графиня Малфой

— Что ты имеешь в виду? — произнес Драко глухим безжизненным голосом. Люциус едва заметно поморщился и уставился на свои сцепленные ладони. Портреты на стенах деликатно отвернулись, только лишь Лиделиус взирал на потомков, скривив лицо. — Послушай, Драко, — Люциус снова посмотрел на него, по его лицу пробежала тень. — Лучше тебе не копаться в этом. Доверься нам. Нарцисса очень рискует сейчас. — Как давно она у Лорда? — Драко надавил двумя пальцами на веки, пытаясь заставить панику хоть немного отступить. — Драко... — Нет, отец! — перебил его Драко. Лиделиус за его спиной презрительно фыркнул, но Драко проигнорировал реакцию предка. — Зачем тебе это? Ты же не думаешь, что я всерьез поверю... — Грейнджер действительно родом из чистокровной семьи, Драко! Дочь наших дальних французских родственников, Делакруа. Их дочь единственная выжила во время войны с Гриндевальдом, попала в приют. А впоследствии родила Гермиону, но погибла во время родов. У нас были подозрения, но нужны были точные сведения. Нарцисса знала, как мне больно думать об этом, и в тайне от меня долго искала хоть какие-то зацепки, но все следы были утеряны, я и подумать не мог... — Бред! — горячо воскликнул Драко. — Никогда не поверю! — Ты же сам говорил об этом Лорду! — Люциус старался говорить спокойно, но его голос едва заметно звенел от напряжения. — Потому что мы скрываем от него Сабрину, тебе это прекрасно известно, отец! — выплюнул Драко. — Послушай, Драко, это просто совпадение. Она действительно чистокровная, ты же тоже проходил проверку. Зелье варил Долохов, по специальному составу, это приказ Лорда, и оно абсолютно правдиво! Это факт. Так что... — Почему не Снейп? — прищурился Драко. Люциус вздохнул, отводя взгляд. — Темный лорд сказал, что зелье может варить только чистокровный, но... Я думаю, он начинает подозревать Снейпа, — тихо сказал Люциус. Драко посмотрел на него с ужасом. Неужели отец догадывается о Снейпе? И не успел вопрос сорваться с губ, как Люциус добавил: — Драко, не думаешь же ты, что метка ранит только тебя? Ну же, сядь. Давай спокойно поговорим. Драко молчал, глядя на отца исподлобья. Затем процедил: — Тогда всю правду, отец. — Я уже сказал тебе правду, — устало откликнулся Люциус. — Черта с два! — разъяренно воскликнул Драко, вскакивая, подаваясь вперед и ударяя ладонями о стол. — Я знаю, что Грейнджер была в прошлом! Кто такая Изабелла, отец?! Серые глаза Люциуса исказились от неподдельного ужаса. Драко обессиленно упал в кресло. — Откуда?.. — Люциус закашлялся, не сумев договорить вопрос. Метнул быстрый взгляд в сторону портрета Лиделиуса. — Он ничего не рассказал мне, отец, — сглотнув, проговорил Драко. Люциус шумно выдохнул и, поднявшись, подошел к бару. Слегка трясущимися руками откупорил бутылку огневиски и плеснул в бокал. Несколько секунд бездумно смотрел, как переливается в свете горящего камина золотистая жидкость, а затем опрокинул в себя содержимое. Прижал ладонь, все еще крепко сжимающую пустой бокал, ко лбу и замер. Драко поежился. Он еще никогда не видел отца в таком состоянии. Люциус с глухим стуком опустил бокал на столик и оперся об него двумя руками, опустив голову. Только сейчас Драко заметил, как он осунулся. Драко сглотнул, вспоминая прежнего Люциуса, каким он был еще до возрождения Лорда, до Азкабана, молодым, с задорной, светской ухмылкой, с уверенным и полным достоинства взглядом, с прямой и гордой осанкой. — Кто тебе сказал о ней? — прошептал Люциус, слегка повернув голову. Драко рассеянно подумал, видит ли его отец или наоборот старается избежать его взгляда. Драко казалось, что из него разом выкачали все силы. Не было даже сил говорить. Он устал, чертовски устал от постоянного, нескончаемого напряжения. Люциус медленно отошел от бара и вернулся к своему креслу. Сжал черную кожаную спинку. — Это она тебе рассказала? — убитым голосом спросил Люциус. Драко посмотрел на него с безразличием. — Грейнджер не наша родственница. К чему эта ложь? Люциус облизнул губы и лихорадочным движением провел ладонью по лицу. — Она вовсе не Делакруа, отец, — покачал головой Драко. — В ней течет кровь Изабеллы Малфой. Вот как удалось обмануть зелье. — Нет, Драко. — Да! И ты дослушаешь меня, отец! — Драко тяжело дышал, не сводя горящих глаз с отца. — Я не знаю, кто это совершил, пока ты был в Азкабане, не знаю, почему она переместилась в тело именно Изабеллы Малфой, и не знаю, кто такая эта Изабелла. Я перерыл все семейные книги, отец, о ней ни слова! Ты можешь молчать, но клянусь, я выясню все! Люциус молча смотрел на него, лицо его не выражало никаких эмоций, кроме смертельной усталости. Драко застонал, опуская локти на подлокотники и закрывая лицо руками. Затем сложил их замком и, наклонив голову набок, уставился на отца. Люциус не шевелился. — Так и не скажешь ничего? — едко спросил Драко. Люциус молчал. Первый урок, который отец преподнес ему: иногда, если не знаешь, как повести себя, молчи. Так у тебя будет возможность позже выстроить правильную линию поведения. Что ж, Драко может себя поздравить: он загнал отца в угол, раз тот не представляет, как поступить. Стало тошно от постоянных недомолвок. Драко отвернулся. Граф Лиделиус пристально следил за их разговором и, встретившись глазами с Драко, вдруг покачал головой. Затем полотно пошло легкой рябью, и Лиделиус испарился. Драко снова посмотрел на отца. — Ты говорил, что хочешь поговорить с ней. Я могу устроить встречу, но, — он на мгновение замялся, — я буду присутствовать при ней. — Она ведь нравится тебе? — вдруг спросил отец. Драко посмотрел на него с изумлением. — Тебя удивил мой вопрос? Драко ничего не ответил, справедливо полагая, что вопрос был риторическим. — Драко, тебе не нужно сдерживаться, она не грязнокровка, как мы полагали. Ты можешь не верить мне, но она и правда Делакруа. Драко саркастически поднял брови. — Ты пытаешься сменить тему, отец, продолжая мне лгать. И ты так и не объяснил, кто такая Изабелла. Люциус в очередной раз вздохнул, покосившись на пустую раму портрета Лиделиуса. — Изабелла Малфой давно умерла, Драко. Так вышло... — Люциус облизнул губы, подбирая нужные слова, — что она навлекла на себя гнев своей семьи, поощрив восстание. За это ее и казнили. — Ты хотел сказать, подожгли, — холодно поправил Драко. Люциус нервно на него посмотрел. — Мне известно, что она тоже была маглорожденной, Драко, — сообщил Люциус, игнорируя вытянувшееся лицо Драко. Новость о том, что в его семью, пусть очень давно, но входила маглорожденная, поразила его. И это новость, если она правдива, рушила его теорию о крови Грейнджер. И противоречила словам Сабрины. — Это все. Про нее весьма непросто найти хоть какую-нибудь информацию. — Но, отец! — Драко невольно выпрямился, в волнении глядя на Люциуса. — Если Изабелла была маглорожденной, а ее кровь течет по венам Грейнджер, почему зелье окрасилось в голубой? Это же абсурд! По лицу Люциуса пробежала тень. — Я не знаю, с чего ты решил, что кровь Изабеллы перешла к Грейнджер, Драко. Я рассказал тебе все, что знаю. Это твое право — верить мне или нет. Но довольно вопросов. — Кто тебе сказал, что Изабелла была маглорожденной? — Лиделиус. — Он мог соврать тебе! — Ему незачем. Драко нервным жестом взлохматил волосы. — А кто перенес Грейнджер? — Я понятия не имею, — отчеканил Люциус, на его лицо вернулся румянец, а в глазах снова загорелся блеск. Он наконец сел обратно в кресло и саркастически посмотрел на Драко. — Но разве ты не должен быть рад? Я бы никогда не одобрил твою связь с грязнокровкой. Так что пользуйся возможностью. — Ты что же, думаешь, что я ее ненавидел только из-за крови?! — разъяренно спросил Драко. — Она... она... — он нахмурился. — Отец, но я... Я на нее даже внимания не обращал до того, как прошла проверка крови. Эти... — Драко прикрыл глаза, сглатывая ком в горле, — чувства возникли позже... — Это уже не имеет значения, Драко, — вздохнув, проговорил Люциус. — И мы вернулись к началу, — с недовольством заметил Драко. — Почему ты так остро отреагировал на мои слова об Изабелле? — Потому что ее выжгли, Драко! — процедил Люциус. — Тебе ли не знать, что не принято говорить об отсеченных родственниках. — Ну знаешь ли, сложно молчать об отсеченных родственниках, когда в них переносят души твоих однокурсниц! — фыркнул Драко. Люциус снова вздохнул и потер виски, как будто его мучила сильная головная боль. — Зачем вообще было перемещать ее в прошлое, если это никак не изменило ее кровь, в чем смысл? Если это не ты, то кто тогда?! У тебя ведь наверняка есть хотя бы какие-то предположения на этот счет! — Прекрати, Драко. — Я убежден, отец, что Лиделиус соврал тебе. У меня есть все основания предполагать, что Изабелла была чистокровной. И Грейнджер, прожив долгое время в ее теле, каким-то образом впитала в себя ее кровь. Вот зелье и… Люциус раздраженно выпрямился в кресле. — Хватит, Драко. Меня не волнуют твои предположения. Я ответил на вопросы. Ты обещал устроить встречу. Драко посмотрел на него, прищурившись, затем напомнил: — В моем присутствии. — Хорошо, — Люциус на мгновение прикрыл глаза. — Я лишь хочу рассказать ей об ее настоящей семье... — Она никогда не поверит! Даже я тебе не верю! Люциус вдруг раздраженно ударил ладонью по столу. — Я сказал, хватит! Ты забываешься, Драко, — прошипел он. Драко поднялся на ноги, стискивая кулаки и яростно глядя на отца. — Я тебе обещаю, что выясню всю правду. Тебе еще придется объясниться со мной! А также.... приготовься рассказать Грейнджер, почему ты писал Блейзу и спрашивал о ней. Люциус еле заметно вздрогнул, а затем вкрадчиво произнес: — Он рассказал тебе. Драко запнулся. Затем дернул уголком губ и соврал: — Да, рассказал. Люциус в ответ лишь кивнул, но в его глазах Драко заметил тень усмешки. *** Гермиона проснулась от спорящих голосов. Она уставилась на дверь все еще сонными глазами и подобралась. После ухода Малфоя ее гложило чувство вины, но сон накатил очень быстро — видимо, сказалась сильная усталость. При мысли о Малфое она в очередной раз вздохнула. Он действительно пытался помочь ей, а она, сама не зная почему, стремилась уколоть его. В дверь постучали. Гермиона нервно сглотнула, а затем слишком высоким голосом протянула напряженное «Войдите». Когда в комнату прошел Драко, она испытала облегчение, но при виде шагнувшего за ним Люциуса похолодела и, торопливо встав с кровати, спиной сделала несколько шагов к окну — подальше от двери и нежданного гостя. — Добрый вечер, — вкрадчиво произнес Люциус. Гермиона враждебно на него посмотрела, не произнося ни слова. — Грейнджер, — донесся до нее осторожный голос Драко, — отец хочет поговорить с тобой. Гермиона сглотнула и сумела выдавить: — О чем же? О том, как обезоружил меня и привел сюда? Люциус вздохнул и указал в сторону кресел и журнального столика. — Присядем? — он первым подошел к креслу и величественно в него опустился. Драко наколдовал себе небольшой пуфик и уселся рядом, бросив на отца предостерегающий взгляд. Гермиона, хмурясь, подошла к ним и села напротив. На миг наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дубовых поленьев в камине. — Мисс Грейнджер, не буду ходить вокруг да около, — начал Люциус. — Сегодня я разговаривал со своей женой, и она сообщила мне кое-что... Кое-что о вас. Гермиона нахмурилась. К чему он ведет? Она оглянулась на Драко и еще больше запуталась, потому что весь его вид говорил о высочайшей степени раздражения. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не закатить глаза или как-нибудь еще выразить свое недовольство. Она снова посмотрела на Люциуса. — Вы никогда не задумывались, почему при проверке крови в Хогвартсе зелье выявило в вас чистокровную волшебницу? Гермиона судорожно вздохнула. Задумывалась. Все дело в Изабелле, она была уверена. Гермиона нервно всмотрелась в лицо Люциуса. Чего он добивается? — Вам известно, что вас удочерили в детстве? Гермиона похолодела. О чем он говорит? — Что вы имеете в виду? — прошептала она. — Мисс Грейнджер, ваши настоящие родители — волшебники. Мне ничего не известно об отце, но ваша мать — наша дальняя родственница по фамилии Делакруа. Гермиона молчала, глядя на Люциуса с нарастающей злостью. И вместе с тем ее охватила растерянность. — Это какая-то глупая шутка? — произнесла она, пытаясь успокоить клокочущую внутри ярость. — Зачем вы...? — Это правда, мисс Грейнджер. Гермионе хотелось крикнуть ему об Изабелле, но что-то сдерживало ее, отчего она продолжала смотреть на него с пугающим спокойствием. Лишь мелко подрагивающие пальцы выдавали бушующие в душе эмоции. — Драко! — наконец воскликнула она, поворачиваясь к Малфою. Драко холодно на нее посмотрел и открыл рот, чтобы подтвердить ее мысли, возможно, успокоить, но затем сжал губы и сощурился. — Ты ведь знала, Грейнджер, — протянул он, сам поражаясь своим же словам. — Ты же сама сказала, что мы родственники. Люциус окинул его быстрым взглядом, но ничего не сказал. Гермиона замерла, понимая, что попалась в свою же ловушку. Это просто не может быть правдой. — Я... — Именно благодаря вашему происхождению вам удалось выбраться из камеры. — Нет! — воскликнула Гермиона. — Это Сабрина выпустила меня! — Она произносила заклинания? — скептически поинтересовался Люциус. — Нет, — покачала головой Гермиона. — Касалась решетки? — Нет... — Ты уверена? — воскликнул Драко. Гермиона растерянно на него посмотрела и кивнула. — Как же вы выбрались? — с насмешкой в голосе спросил Люциус. — Она сказала проверить еще раз... И камера оказалась открытой. — Вы сами освободили себя. — Это невозможно... — Когда вы коснулись решетки, вступила в силу родовая магия, и камера выпустила вас. Гермиона нервно на него смотрела. Она не верила ему, но слова о решетке были пугающе правдивыми. — Моя жена сейчас на аудиенции у Темного лорда. Она расскажет ему о вашем происхождении. Она попросит его не трогать вас. Вам придется также встретиться с ним. Надеюсь, Снейп передал вам свое зелье? Гермиона нервно переводила взгляд с Люциуса на Драко и наоборот. Они что, серьезно? Полагают, что Гермиона — дочь каких-то Делакруа? Что Волан-де-Морт поверит в эту чушь? Гермиона отказывалась верить, что родители удочерили ее, это абсолютнейшая чушь! Но Люциус говорит так, словно действительно так полагает. Внезапно острая, как игла, догадка пронзила ее мозг. — Вот почему вы писали Забини! Люциус моргнул. Затем расплылся в снисходительной ухмылке. — Верно, мисс Делакруа. Позволите называть вас так? — Нет, не позволю! — вскинулась Гермиона. — Даже если мои… биологические родители и оказались вашими родственниками, это не отменяет того факта, что меня вырастили и воспитали маглы по фамилии Грейнджер! Которых убили по приказу вашего хозяина! — она тяжело дышала, чувствуя, как к глазам подступают горячие слезы. Драко смотрел на нее, она это ощущала каждой клеточкой своего тела, но не сводила горящего взгляда с Люциуса. Он не был похож ни на Поллукса, ни на Люкориса. От его глаз, смотрящих сейчас, казалось бы, с сочувствием, исходил холод. Гермиона судорожно сжала ладони, отчаянно пытаясь заставить себя сдержаться и не сорваться на крик. — Мне жаль, мисс... Грейнджер, — протянул Люциус, вздыхая, но Гермиона сжалась от липкого ощущения волнами исходящей от него фальши. — Мы и не подозревали, что вырастивших вас, — он прервался, склоняя голову набок, — маглов... убили. Гермиона сузила глаза, как вдруг Драко закашлялся и еле слышно пробормотал: — Мне тоже жаль. Гермиона перевела на него тяжелый взгляд. По лицу Драко нельзя было определить, действительно ли ему жаль или, быть может, он просто неимоверным образом научился притворяться лучше своего отца. Но почему-то она ему поверила. Как так вышло, что она молчала о гибели родителей с друзьями, скрывая боль глубоко в сердце, и первыми, кто узнал об этом, стали Малфои? Всё ее горе, отчаяние, вся ее боль, все беды сводились к этой фамилии. Гермиона на миг почти решилась спросить про Изабеллу, но сразу же уверила себя, что не услышит правды от них. Возможно, ей действительно стоит играть по их правилам и проверить, к чему это приведет в итоге. Сейчас, когда Люциус сам признал их родство, он будет вынужден вести себя с ней по меньшей мере обходительно. Это намного выгодней, чем оставаться в этом замке в статусе пленницы, где из собеседников — лишь холодная и неразговорчивая Сабрина и абсолютно сумасшедший и непредсказуемый Драко. — Почему же вы схватили меня и привели сюда, мистер Малфой? — едко произнесла она слегка охрипшим голосом. — Мисс Грейнджер, я никак не ожидал, что вас запрут в камере. Я думал спрятать вас, но Темный лорд узнал о вашем появлении... Мне жаль, — повторил он, величественно поднимаясь и крепче сжимая в руке трость. — Что ж, а теперь нам с Драко следует оставить вас. Как только станет известно о решении Лорда, я пришлю к вам домовика. Вам будет необходимо немедленно выпить зелье и выйти из укрытия. Вы ведь не собираетесь пробыть здесь вечность? — он улыбнулся, и Гермиона невольно поежилась — настолько непривычен ей был такой вот дружелюбный Люциус. Люциус был уже у двери, а Драко медлил, кидая на Гермиону нервные взгляды. — Будь осторожна... — и он, вздохнув, вышел из комнаты вслед за отцом. *** — Дамблдор сказал... — И где сейчас Дамблдор?! — разъяренно спросила Гермиона. Гарри вскинулся, глядя на нее с гневом. Кикимер поджал уши и шагнул назад, сильнее сжимая супницу, от которой исходил приятный дразнящий аромат. — Прекратите, — раздался напряженный голос Рона. — А ты?! — Гермиона резко к нему повернулась. — Ты тоже веришь этому бреду? — Послушай, я уверен, что у Гарри есть план, и он... — Да нет у меня никакого плана! Почему все всегда ждут от меня чего-то великого и особенного?! — заорал Гарри, вскакивая на ноги и одним движением отшвыривая от себя тарелки. Послышался звон, и Кикимер, спешно отложив супницу на столик у дверей, подбежал к столу и стал подбирать осколки с пола. — Прости, Кикимер... — пробормотал Гарри, прикрывая глаза. — Я рассказал вам все, что мне передал Дамблдор. Все. — Ты хотел сказать, ничего? — холодно произнесла Гермиона. Гарри посмотрел на нее с болью, но она проигнорировала его взгляд, подступая к нему ближе. — Он ровным счетом ничего не сказал тебе, попросту оставив умирать! — Гермиона! — прошипел Рон, но она отмахнулась от него. — Когда ты уже откроешь глаза, Гарри?! Я была также слепа! Если бы я хоть немного сомневалась, то стерла бы, к черту, родителям память и отправила бы их куда-нибудь далеко, да хоть в Австралию! Но нет! Я наивно полагала, что у тебя хватит сил с ним расправиться! — Гермиона! — снова позвал Рон. Гарри стоял, словно пригвожденный, глядя на нее совершенно затравленным взглядом. Гермиона и сама понимала, что переходит черту, но просто не могла остановиться. Обида душила ее. — Ты хоть что-то видишь вокруг? Люди умирают, Гарри! И чья же это вина? Тебе не победить его, уясни уже это! У тебя слишком много людей, которыми ты дорожишь! Достаточно похитить того же Рона, и ты сам сдашься! Черт, Гарри! Как же ты не понимаешь, что с моими родителями бы ничего не произошло, они бы остались живы, если бы ты сдался! Просто сдался! — Хватит! — Рон решительно шагнул к ней и схватил за руку, намереваясь увести, но она вырвалась и, повернувшись к нему, оттолкнула в грудь. Рон отшатнулся. — Не трогай меня! — Ты сама понимаешь, что несешь? Мерлин, Гарри, не слушай ее! Скажи уже что-нибудь! — Да что он может сказать? — горько спросила Гермиона. — Он знает, что я права. Сам-Знаешь-Кто намного сильнее! Гарри никогда не победить его! Он гоняется за какими-то призрачными целями, оттягивая неизбежное! — Тогда зачем ты к нам пришла?! — вдруг гневно спросил Гарри. — Сидела бы и дальше в Хогвартсе! Тем более с твоим новым статусом! Вот это новость! Так беспокоишься о погибших родителях, что забываешь, что они ненастоящие?! А может, ты обрадовалась, что оказалась чистокровкой? Тогда что же ты с нами, иди к тем же Малфоям, они тебя примут с распростертыми объятиями! Будете измываться над грязнокровками вместе! — Гарри! — простонал Рон, но его снова проигнорировали. — Не смей! — прошипела Гермиона. — Я пришла как раз из-за этого. Ты отказываешься сдаться, и война продолжается! А я не хочу видеть смерти и не хочу смотреть на то, как у людей отбирают палочки, — она перевела дыхание, на мгновение прикрыв глаза. — Я помогу вам в министерстве, но на этом все. Если ты хоть немного умный, Гарри, ты прекратишь это. Уезжай из страны, потому что, если останешься, ты погибнешь. Длинные, узкие, белые пальцы разжались, выпуская ее подбородок, и Гермиона судорожно вздохнула и тут же закашлялась. — Невероятно... — Мой лорд? — Невероятно, — задумчиво повторил он, отворачиваясь от Гермионы. — Что ж, Нарцисса, примем мисс... Грейнджер с распростертыми объятиями? Гермиона проследила за его взглядом. Перед глазами все расплывалось, голова гудела от сильного вторжения в мысли и воспоминания. Она сумела различить силуэт светловолосой женщины. — Конечно, мой лорд, — донесся до нее звонкий мелодичный голос. — Передай своему сыну и его друзьям, что они могут возвращаться в Хогвартс. Разумеется, вместе с мисс Грейнджер. А ты… молодец, — Гермиона посмотрела на Темного лорда, часто моргая, и наконец зрение немного прояснилось, и мир вокруг стал четче, фокусируясь на кроваво-красных глазах, — на войне самое важное — принять верную сторону. Гермиона сглотнула, отрешенно наблюдая, как Лорд отдаляется, и за ним, наводя неровные дуги по блестящему паркету, ползет его змея. Светловолосая женщина торопливо подошла к Гермионе, как только двери захлопнулись, и помогла встать. Та растерянно на нее посмотрела: — Вы Нарцисса? — Верно, девочка, — сглотнула Нарцисса, глядя куда-то в район ее ключиц. Гермиона зажмурилась, чувствуя, как внутри все затрепетало и сжалось в тугой комок. — Я ничего не понимаю… — дрожащим голосом пробормотала она. — Я… А Гарри. Он ведь сам виноват… Нарцисса окинула ее напряженным взглядом и крепко сжала ладонь. Ее пальцы были обжигающе холодными. — Разумеется, он виноват, девочка. Поговорим об этом немного позже, хорошо? Тебе сейчас нужно вернуться в комнату и около часа никуда не выходить и ни с кем не разговаривать. — Почему? — недоуменно отозвалась Гермиона. Нарцисса посмотрела на нее, и на ее лице отразилось такое сильное сомнение, что Гермиона невольно шагнула назад. — Вы что-то скрываете от меня, так? — Что ты! Просто подожди всего лишь час, все прояснится само собой. Гермиона недоверчиво на нее посмотрела, но все же кивнула, позволяя Нарциссе увести себя. Нарцисса была… элегантной. Это определение первым пришло на ум Гермионе. Элегантной и очень женственной. Она шла за Нарциссой по длинным и таким знакомым коридорам и невольно восхищалась ее легкой парящей походкой. Нарцисса почти порхала, отчего ее голубое платье струилось шелком, а светлые волосы роскошным водопадом падали на изящные плечи. Единственным украшением были маленькие жемчужные серьги на тонкой, почти прозрачной нити, отчего казалось, что это крошечные слезы. Гермиона вдруг подумала о том, какими разными были Изабелла и Нарцисса, и вместе с тем обе были по-настоящему прекрасны. Гермиона придирчиво смотрела на свое отражение в каждом зеркале, мимо которого они проходили. Она совсем не такая. — Миссис Малфой, — позвала Гермиона, останавливаясь в коридоре без портретов. Нарцисса замедлила шаги, но не обернулась. — Миссис Малфой, — облизнув сухие губы, повторила Гермиона. — Вы действительно верите, что я ваша родственница? Нарцисса медленно повернулась. — Тебе неприятно думать об этом, девочка? — Почему вы так называете меня? — Потому что не знаю, по какой фамилии к тебе обращаться? Гермиона сморгнула подступившие к глазам слезы. Конечно. Она не могла знать. Глубоко в сердце защемило от отчаянной тоски. Отец. Он всегда говорил ей «девочка». С такой любовью и добротой, с бесконечной нежностью в глазах. А мама смеялась и, шутя, шлепала его по руке, причитая, что Гермиона уже совсем взрослая, а он все не избавится от старых привычек. Гермиона бы все на свете отдала, чтобы еще раз услышать их родные голоса. Неужели слова Малфоев правдивы? Это невозможно. Они ее родители, они растили ее, любили, научили быть такой, какой она стала. Гермиона не заметила, как Нарцисса подошла к ней, не заметила, как сама вцепилась пальцами в ее платье и спрятала лицо на плече, окунаясь в объятие, вздрагивая оттого, как дрожащей рукой Нарцисса гладила ее по волосам. — Т-ш-ш… — прошептала Нарцисса. — Мне так жаль, девочка… — Какая премилая картина, — раздался иронический голос, и Гермиона, вздрогнув, отстранилась от Нарциссы и стремительно повернулась. У арки стояла Беллатриса, театрально прижав руки к груди и глядя на них с кривой усмешкой. — Трогательное воссоединение. Добро пожаловать в семью, юная мисс! — едко произнесла она. — Пора доказать истинную принадлежность. — О чем ты? — резким голосом спросила Нарцисса, делая шаг к сестре и прикрывая собой Гермиону. — О, брось! — закатила глаза Беллатриса. — Темный лорд так не вовремя покинул поместье! Но его ожидают приятные новости по возвращению. Пойдем, юная мисс, я покажу кое-что тебе. — Сейчас не лучшее время, — перебила ее Нарцисса. — Пусть девочка отдохнет и придет в себя. — Нет времени ждать! — вдруг разъяренно вскричала Беллатриса. Гермиона вздрогнула. — Здесь Скабиор! — Здесь кто? — недоуменно спросила Нарцисса. — Егеря! Они поймали кое-кого. Мы думаем, что это Поттер, но не уверены! И ты, — она посмотрела на Гермиону, — ты нам поможешь! Нарцисса резко к ней обернулась и изо всех сил сжала ее ладонь, голубые глаза расширились от ужаса. Гермиона недоуменно на нее посмотрела. Это ее шанс. Если она расскажет правду и раскроет Гарри, все закончится. Война закончится. Не будет смертей и гонений. В ее силах положить этому конец. Чего же Нарцисса опасается? Не думает же она, что Гермиона поможет бывшим друзьям сбежать? Она уже сделала свой выбор. Сказала им честно, что теперь она пойдет своей дорогой, а они — своей, и эти пути не совпадают. Какая-то крохотная мысль металась на задворках сознания, мучая ее, но Гермиона все не могла ухватиться за нее. — Пойдемте, — решительно кивнула она, отмахиваясь от нелепых и беспочвенных сомнений, грызущих ее изнутри. Беллатриса просияла, а Нарцисса посмотрела на нее совершенно потухшим взглядом и выпустила ее руку. — Я готова помочь, — Гермиона еще раз кивнула, расправляя плечи и первая шагнула к арке. Она знает, что делает. 24.04.19