Графиня Малфой

Гермиона невольно поежилась и демонстративно уставилась в окно, за которым белоснежные деревья резво сменяли друг друга. Теодор сидел слева, забравшись на сиденье с ногами и опершись спиной о стену, и пристально смотрел на Гермиону последние полчаса. Драко и Пэнси напротив вполголоса что-то обсуждали. Гермиона в очередной раз вздохнула. Внезапно Драко прокашлялся. — Кхм… Гермиона… мы тут с Пэнси поговорили и… — Драко бросил быстрый взгляд на Пэнси, и та кивнула. Гермиона недоуменно нахмурилась. — Ты всегда можешь переехать жить в ее комнату. Не думаю, что соседки будут против. Гермиона настолько опешила от такого заявления, что не смогла и двух слов связать в ответ. — Да… Гермиона, — видно было, насколько сложно было Паркинсон назвать ее по имени. — На самом деле слизеринцы приветливы. Ну… К своим, — она неловко рассмеялась. Гермиона вновь перевела растерянный взгляд на Драко. — Драко, она явно тебя не понимает, — с долей ехидства в голосе отметил Нотт. — Мерлин, Грейнджер, ты же отличница, пошевели мозгами! О тебе сделают официальное заявление и, хочешь ты этого или нет, к тебе будут обращаться по настоящей фамилии! — Гермиона разъяренно на него посмотрела и привычно вздернула подбородок, отказываясь признавать его правоту. — Как, думаешь, к этому отнесутся твои драгоценные дружки с Гриффиндора? — Достаточно, — его прервал ледяной голос Драко. — Скучно с вами, — Теодор фыркнул, легко встал с сиденья и вышел из купе. Дверь с легким щелчком закрылась. Гермиона нервно сжала в кулаке мягкую ткань мантии. Она совсем не думала об этом в таком ключе. Страшно было представить реакцию однокурсников на то, что она — Малфой. Они решили не приплетать сюда фамилию «Делакруа». Гермиона не представляла, как можно распутать такой плотный клубок лжи. — Не сердись на него, — едва слышно попросила Пэнси, нарушая гнетущую тишину. — У него отец погиб. Гермиона сглотнула и посмотрела ей в глаза. Почему-то она никогда не воспринимала Паркинсон или Нотта отдельными личностями. Из всех слизеринцев для нее всегда существовал один лишь только Малфой, все остальные были лишь блеклыми дополнениями к его образу. — Я не знала, — прошептала Гермиона. — Темный лорд его… устранил, — отчеканил Драко. Гермиона скосила глаза на Паркинсон. Судя по тому, как та вздохнула, она была в курсе всей ситуации. Неужели все они лишь притворяются последователями Волан-де-Морта? Это казалось невероятным. Гермиона не представляла, кому вообще верить. — Спасибо, что предложила… насчет комнаты… — выдавила из себя Гермиона, Пэнси в ответ дернула губы в провальной попытке улыбнуться. Гермиона снова отвернулась к окну. С каждым мигом все ближе Хогвартс, но никогда прежде она так не страшилась туда вернуться. Нотт все сказал верно: они назовут ее предательницей. Тем более после того, что она сделала с Гарри и Роном. Ей никто и никогда не поверит. А если Паркинсон или, еще хуже, Драко попытаются встать на ее сторону, все станет еще хуже. — Их спас домовик, Гермиона, — вдруг сказал Драко. Гермиона недоуменно на него посмотрела, а затем ее озарило. Ну конечно! Добби! Он расскажет Гарри и Рону, что это она его вызвала, попросила помочь! Они поверят ей. Гермиона с благодарностью улыбнулась, и лицо Драко просветлело. — Я пойду проверю, как там Тео, — тактично сказала Пэнси и покинула купе вслед за другом. Как только дверь закрылась, Драко пересел к Гермионе и взял ее за руку. От прикосновения его теплых пальцев по коже пробежали мурашки. Она судорожно втянула носом воздух и почти вздрогнула, услышав ставший столь знакомым аромат. — Гермиона. Официально мы родственники, и никто не имеет права тебя оскорблять, понимаешь? Гермиона подняла взгляд. Он сидел настолько близко, что она могла различить каждую пушистую ресницу, каждую крапинку в его серых глазах. Интересно, он думает сейчас об ее глазах? — Ты слышишь? — настойчиво повторил Драко. Гермиона отчаянно старалась не моргать, ей казалось, если она даже на ничтожное мгновение прикроет глаза, он может исчезнуть. А ей почему-то до боли в грудной клетке этого не хотелось. Драко сглотнул и сказал что-то еще, но Гермиона не разобрала слов, лишь завороженно опустила взгляд на его кадык. А затем сделала кое-что абсолютно невообразимое. Наклонила голову и лизнула, ощутив стук пульса. Рука Драко, сживающая ее ладонь, дернулась. — Гермиона, — прошептал Драко, а затем, выдохнув, обхватил ее свободной рукой и сильнее прижал к себе. Гермиона ощутила, как кружится голова от его низкого голоса. Совершенно обезумев, она прикусила выпуклую венку на его шее, упиваясь его ароматом, почти сходя с ума от легкого покалывания его щетины, немного царапающей ее кожу. Из последних сил взяв себя в руки, Драко сумел отстраниться и обхватил ладонями ее лицо, без остатка погружаясь в ее почерневшие глаза. А затем они потянулись друг к другу, языки сплелись, сводя с ума их обоих. Они словно игрались: то Драко проникал своим языком в ее рот, то наоборот. Он обхватил своими губами ее верхнюю губу, провел языком по нижней, Гермионе показалось, что она парит где-то, голова кружилась все сильнее, а она не могла от него оторваться. Лихорадочно водила ладонями по его груди, пытаясь нащупать пуговицы, а он вдруг оторвался от ее губ и почти присосался к ее ключице. Из ее горла вырвался стон удовольствия, мгновенно отрезвивший их обоих. Драко, кашлянув, резко отвернулся. Гермиона не знала, куда деть ладони: сперва прижала их к абсолютно красным щекам, затем закрыла глаза, пропустила между пальцами волосы и наконец обессиленно опустила руки. Смотреть на Драко было страшно. Она не могла понять, что с ней происходит, но стоит им оказаться рядом, как испаряются все мысли, кроме одной. Гермионе даже стыдно было думать об этом. Она постаралась незаметно на него посмотреть и тут же невольно прыснула, потому что застукала его за тем же занятием. Драко тоже усмехнулся, а затем глубоко вздохнул и в одно мгновение погрустнел. — Ты что-нибудь нашел про Изабеллу? — вопрос сам вырвался из ее уст. Драко мрачно на нее посмотрел. — Ни одного упоминания. Какой она была? Гермиона задумалась. — Яркой. Она была очень сильной личностью. — И из-за этого ее выжгли с Древа? Гермиона смущенно закусила губу. — Ее выжгли из-за меня. Драко ничего не сказал, ожидая продолжения. — Я жила там около года. Была женой и матерью. — Женой Поллукса-третьего? — Я не знаю, какой он по счету, — Гермиона сжала пальцами переносицу. Вдруг нестерпимо заболела голова. Вспоминать оказалось намного больнее, чем она думала. Она закрыла глаза. — У нас было двое детей. Люкорис, у него была назначена помолвка. И… Гермиона дернулась от неожиданности и резко распахнула глаза, когда ощутила прикосновение его пальцев к щеке. А затем моргнула, отпуская слезы. — Если тебе тяжело… — И Эвелин, — твердо сказала Гермиона, а затем не выдержала и всхлипнула. Драко придвинулся к ней ближе и сжал в объятиях. Гермионе казалось, что она в какой-то параллельной вселенной. Она целуется с Малфоем, рыдает в его объятиях, носит его фамилию! Это не может быть правдой. — Она умерла? — вдруг раздался его голос над головой. У Гермионы хватило сил лишь кивнуть и прижаться к нему еще ближе. Почему-то становилось спокойнее. И пусть даже вокруг все взорвется, исчезнет, его руки ее не отпустят. — Поллукс хотел наказать тех, из-за кого она умерла. Но это были дети. — И ты отпустила их. Гермиона снова кивнула. — Все ясно, — Драко провел ладонью по ее волосам. Гермиона была благодарна, что он не спрашивает о подробностях: она бы не выдержала. — Что с нами будет? Драко не знал, что ответить. Лишь смотрел через окно на снежные горы, сменившие лес, и гладил ее. — В ваших летописях нет ничего про Поллукса или Люкориса? Чего-то, что можно связать с Изабеллой? — Понимаешь, это древняя магия. Изабеллу не просто выжгли, ее предали забвению. Стоит мне открыть книгу и начать читать про Поллукса, я забываю, что он вообще с ней как-то был связан. — Постой! — Гермиона отстранилась и горящими глазами уставилась на него. — Но ведь остальные семьи не предавали ее забвению! — О чем ты? — Драко нахмурился, и на его переносице образовалась едва заметная морщинка. — Нортоны, например! Их дочь была помолвлена с Люкорисом! — А сын у них был? Гермиона поникла. — Ты и сама все поняла. Летописи их семьи утеряны. — А Поттеры и Уизли?! Они дружили! — Да. Я помню, именно при Поллуксе-третьем произошел разлад между семьями. Но в его описании опять-таки ничего не сказано про Изабеллу. — Но не в летописях Поттеров или Уизли! Драко на мгновенье выпрямился и улыбнулся, но спустя миг покачал головой. — Не выйдет, Гермиона, хоть это и отличная идея. Уизли давно утеряли свои летописи, а после тридцать первого октября от поместья Поттеров ничего не осталось… — Неужели такое возможно? — почти простонала Гермиона. — Это ведь многовековые записи! — Вот именно. К ним должно было быть особо бережное отношение, а его не было… Мне жаль, Гермиона, это действительно была хорошая идея. Гермиона откинула голову к стене и задумчиво смотрела в потолок. — Зачем было отправлять тебя в прошлое? — Драко… — она выпрямилась и вперила в него серьезный взгляд. — Ты действительно веришь, что я твоя родственница? Она затаила дыхание в ожидании его ответа. Уже в третий раз они затрагивают эту тему. Гермиона отчаянно устала лгать, она уже разучилась различать, где правда, а где ложь. — Нет, — ответил Драко. Гермиона вдруг осознала, что последнюю минуту в ожидании его слов даже не дышала. Он не верит, что она его родственница. Не верит, что она Малфой. Значит, как и она сама, полагает, что причиной ее «чистокровия» является Изабелла. Но при этом он… оберегает ее. Целует ее так, что она забывает обо всем на свете, прижимает к себе настолько бережно, словно… Какие глупости. Он не может… любить ее, нет. — Ты должна знать кое-что, — Драко глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями. Гермиона не сводила с него напряженного взгляда. — Отец на мои расспросы об Изабелле старался не реагировать, но кое-что все же сказал. И это не укладывается у меня в голове. Изабелла Малфой… Она… Ее родители были маглами. Гермиона ощутила, как сердце пропустило удар. Невозможно. — Я тоже так подумал! Гермиона растерянно моргнула, понимая, что последнее слово произнесла вслух. — Ее боялись, — прошептала Гермиона. — Все маглорожденные при дворе боялись ее. Она не могла быть маглорожденной и так ненавидеть и презирать таких, как она сама. Драко едко усмехнулся. — А разве Темный лорд — чистокровка? Гермиона сглотнула. Он был абсолютно прав. Иногда люди настолько ненавидят что-то в себе самих, что, искоренив любые мысли об этом, стремятся опустить и унизить себе подобных. И тем сильнее это желание, чем больше те люди отказываются принять себя как есть. Возможно, Изабелла не могла простить другим маглорожденным того, что они живут своей жизнью, не думая о крови вовсе, тогда как она сама бесконечно мучилась этими мыслями. — Мы не узнаем правды. Нет никаких возможностей, не так ли? Драко провел ладонью по лицу. — Никаких. У нас ничего нет. Ни единой зацепки! — Вообще-то есть одна, — вдруг сказала Гермиона. — Забини. — Ты про письмо? — Да. Нужно поговорить с ним. — Ты права. Нужно оттолкнуться от чего-то… Займусь этим, как только окажусь в Хогвартсе. — Мы можем подойти к нему вместе? Брови Драко невольно взлетели выше, а в глазах мелькнуло нечто, похожее на удивление и одобрение одновременно. — Конечно, — он уверенно кивнул. — И… помни про предложение Пэнси. Гермиона еще раз благодарно улыбнулась. Она несомненно справится, она сильная. В этот миг дверь отъехала в сторону, впуская вернувшихся Пэнси и Теодора. Гермиона в очередной раз удивилась тому, как странно складывается жизнь. Скажи ей кто месяцем ранее, что она будет ехать с ними в одном купе, она бы рассмеялась ему в лицо. Но судьба оказалась непредсказуемой. *** К счастью для Гермионы, они прибыли в Хогвартс во время занятий, поэтому их встретила успокаивающая тишина. Драко сжал ее ладонь перед тем, как они попрощались у лестниц, и в очередной раз напомнил о словах Пэнси. Башня ожидаемо пустовала. Гермиона глубоко вздохнула, поднявшись по винтовой лестнице и закрыв дверь общей спальни. Она с удивлением подумала о том, что она отсутствовала так недолго, но, казалось, прошла целая жизнь. Почему-то вспомнился далекий разговор с Лавандой и ее вера в победу. Интересно, как Лаванда отреагирует на новости о родстве Гермионы с семейством Малфой? Гермиона встряхнула головой, приступая к разбору вещей. Нарцисса подарила ей много новых мантий, с сожалением отмечая, что это меньшее, что она может сделать для близкого ей человека. Когда все вещи были разложены, Гермиона тяжелым взглядом посмотрела на тяжелый фолиант, одиноко лежавший на дне чемодана. Она сдержала слово и не рассказала Драко о словаре и таинственной книге заклинаний. Что бы в ней ни было написано, Гермиона чувствовала, это способно пролить свет на многое. Дверь внезапно распахнулась, и Гермиона лихорадочным движением захлопнула чемодан. Сердце грохотало, как сумасшедшее, пока она пыталась прийти в себя. ― Мерлин, Гермиона! ― Джинни кинулась ей на шею. ― Ты жива, я так волновалась, ― Джинни всхлипнула, а затем горько расплакалась на плече у Гермионы. ― Мне так стыдно, я ужасно с тобой обращалась, а ты так рисковала ради нас! ― Все хорошо, Джинни, ― прошептала Гермиона, нервно сглатывая. Совсем скоро Джинни узнает о Малфое, и все вернется: ее пренебрежение, уверенность в предательстве Гермионы и подчеркнутая холодность. Наконец Джинни успокоилась, рыдания сменились прерывистым дыханием; Гермиона усадила ее, попутно заталкивая чемодан ногой под кровать. У нее перехватило дыхание оттого, как Джинни выглядела: ладони были разодраны в кровь, губы потрескались и кровоточили, на подбородке красовался синяк. — Господи, Джинни! — на глаза навернулись слезы. — Что они с тобой сделали?! Джинни отмахнулась, словно собственное состояние ее совсем не волновало. ― Почему ты вернулась? Что с Гарри и Роном? Это они тебя уговорили? Они в порядке? Гермиона смотрела на Джинни, а внутри все холодело и переворачивалось. ― Что с тобой? ― Джинни заметила перемену в выражении лица Гермионы и сама побледнела. ― Они что...? ― ее губа задрожала. ― С ними все в порядке, ― прохрипела Гермиона. ― По крайней мере, было в порядке, когда я их видела в последний раз... Джинни молчала, буравя Гермиону напряженным взглядом. Гермиона закрыла глаза. «Я Малфой». Ей надо сказать это вслух один раз. А дальше будет легче. ― Почему ты вернулась, Гермиона? Гермиона мгновенно распахнула глаза и сглотнула, услышав в голосе всегда эмоциональной Джинни металлические нотки. — Мы с мальчиками проникли в Министерство, нам нужно было кое-что важное забрать у Амбридж… — Гермиона помолчала, но Джинни просто продолжала смотреть на нее, только нервно подрагивающие пальцы выдавали бушующие в ней эмоции. — Потом они трансгрессировали, а меня схватили. Джинни в ужасе ахнула и зажала рот рукой. Глаза ее заметались по телу Гермионы, наверное, пытаясь найти следы пыток или чего-то еще более ужасного. — Джинни, — Гермиона встала и начала наматывать круги по комнате. — Джинни, мне сообщили кое-что такое, чему я до сих пор не могу поверить, но, кажется, это правда. Я пойму, правда пойму, если ты больше никогда со мной не заговоришь, — голос Гермионы задрожал и сорвался. Джинни нахмурилась, в ее глазах читались самые смешанные эмоции: от жалости до страха и недоверия. — Говори, Гермиона. Что бы это ни было, ты должна сказать для начала. Гермиона сделала глубокий вздох, словно перед прыжком в ледяную прорубь. Дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену. Парвати и Лаванда стояли на пороге, плечом друг к другу. Взгляды, которыми они наградили Гермиону, ясно давали понять, что им уже все известно. Может, это Нотт рассказал им. Или информация дошла до Кэрроу, и они поспешили поделиться ею со всеми студентами. Гермиона не знала. Но вместо ожидаемого облегчения почувствовала сильную досаду. Джинни должна была узнать все от нее. По-другому. — О, Джинни, тебя уже выпустили из карцера? Значит, ты уже знаешь? — с горькой усмешкой спросила Парвати. — О чем ты? — Джинни встала на ноги, переводя недоуменный взгляд с Парвати на Гермиону и обратно. — Я сама все расскажу, — хрипло сказала Гермиона. — Нет уж! Общайся со слизеринцами, с нами не надо! — воскликнула Парвати. Лаванда отвернулась, словно ей было больно даже смотреть на Гермиону. — Может, кто-нибудь объяснит уже, что происходит? — Джинни… — Она какая-то там кузина Малфоя! — выплюнула Парвати. — Они вернулись в Хогвартс вместе! Вот почему зелье окрасилось в голубой цвет! Она предала нас, выдала Гарри и Рона Сама-Знаешь-Кому! К счастью, им удалось сбежать, так что ее план провалился! На несколько мгновений воцарилась звенящая тишина. Затем звуки стали постепенно возвращаться в комнату. Гермиона отчетливо слышала, как ветер за окном захрустел голыми ветвями деревьев. Как сквозь открытое окно зашелестел пергаментами, раскинутыми на столе. Слышала тяжелое дыхание однокурсниц, подруг, соратниц. Слышала скрежет ноготков Лаванды по деревянной поверхности двери. Слышала недоверчивый смешок Джинни, перешедший в тихий, сиплый, истеричный смех, с каждой ноткой становящийся все громче и выше. — Мерлин! — Джинни смахнула выступившие на глазах слезы. — Какая несусветная чушь! Из всех ваших сплетен эта самая идиотская! — Это не сплетни! — прошипела Парвати. — Спроси ее сама, если не веришь. Джинни повернулась к Гермионе и несколько мучительно долгих секунд смотрела в ее глаза. Улыбка медленно сошла с ее губ. — Тебе лучше уйти, — тихим голосом заговорила Лаванда. — Ты, наверное, и сама это понимаешь… Гермиона ощутила щемящую тоску и острую обиду. Ее затопило осознание того, что теперь уже ничего в жизни не будет, как прежде. В горле встал жесткий ком, она задышала рвано, мелкими быстрыми вдохами, на полный не хватало сил. Она оглядела девушек. Лаванда опустила глаза в пол, Парвати не сводила с нее взгляда, горящего ненавистью, а Джинни смотрела в окно, обхватив себя ладонями, будто бы стремясь согреться. Потом, когда чувство горькой обиды притупилось и успокоилось, Гермиона кивнула, подошла к кровати, вытащила из-под нее чемодан, открыла шкаф и принялась доставать оттуда только что разложенные вещи и складывать их обратно, поверх переданного Сабриной фолианта. Все время, пока она проходила от шкафа к чемодану и обратно, все в комнате молчали, тихо ожидая, когда она наконец закроет чемодан, выдвинет ручку, окинет комнату прощальным взглядом и направится к двери. Лаванда и Парвати синхронно расступились, пропуская ее, словно не желая даже дотрагиваться до нее. Джинни сделала едва заметный шаг в ее сторону, но передумала и, на долгий миг задержав взгляд на карих глазах бывшей подруги, снова отвернулась. Гермиона остановилась на пороге. Тысяча мыслей и невысказанных слов просили шанса быть услышанными, но Гермиона их проглотила и продолжила путь к лестнице. Зачем что-то говорить, если тебя не хотят понять? Ее затопила горячая благодарность Драко. И слизеринке Пэнси Паркинсон. Подумать только, собственные однокурсницы, приятельницы, те, с кем она плечом к плечу пережила столько испытаний, не пожелали ее видеть, а девчонка, которую она терпеть не могла, считала высокомерной и склочной, предложила реальную помощь. В гостиной было шумно — гриффиндорцы вернулись с занятий. Кто-то один назвал ее имя, и все замолчали, устремив на нее кто любопытные, кто презрительные, а кто недоверчивые взгляды. Чемодан, в ручку которого Гермиона вцепилась так, что побелели костяшки пальцев, красноречиво подтверждал все слухи. Гермиона Грейнджер не покинула бы гостиную Гриффиндора, если бы ее ложно обвиняли в предательстве. Подобно легкому ветерку между студентами пробежался недовольный шепоток, но задавать вопросы никто не решился. Гермионе вдруг вспомнилось ее распределение, когда она уговаривала саму себя пройти вперед с гордо поднятой головой, чтобы ни в коем случае не быть опозоренной. Вот и сейчас она вздернула подбородок, сжала ручку еще крепче и прошла вперед, к выходу. Ей потребовались титанические усилия, чтобы не сорваться на бег, а идти спокойно. Почему-то именно сейчас перед глазами всплыл бал, когда она в одеждах высокородной графини, шла с подданными по зале, отчаянно боясь споткнуться и упасть. Вспомнились давящие корсеты, вспыхнули фантомной болью скулы от извечных дежурных улыбок. Время ушло в прошлое, сменились мода, стиль, прически, но люди остались прежними. Гермиона дошла до портрета, а затем развернулась и, оглядев однокурсников, заставила губы изогнуться в усмешке. — Счастливо оставаться! — звонко воскликнула она, а затем развернулась, отодвинула портрет в сторону и выбралась в коридор. Тиски, сжимавшие ее сердце, ослабли, и она наконец сделала полноценный вдох. Из глаз брызнули так долго сдерживаемые слезы. Она на шатающихся ногах донесла чемодан до перил и, вцепившись в них, согнулась пополам от душащих ее рыданий. Портрет снова пришел в движение, Гермиона лихорадочными движениями попыталась стереть с щек следы слез, но не успела. Кто-то развернул ее и сжал в объятиях, в нос забился запах земли и каких-то цветов, а тихий голос прошептал успокаивающее «т-ш-ш». — Невилл? — гулко прошептала она. — Брось это все! Все гриффиндорцы вспыльчивые, ты же знаешь. Но добрые, просто им нужно время, чтобы отойти. Осознать, что Кэрроу нарочно так сказали, они же манипуляторы. Можешь спать в нашей спальне, если девочки не разрешают у них. Мы там с Симусом одни, пусть он только попробует что-то сказать! — угрожающим голосом сказал Невилл. — Вот же олухи! Ты и Малфой — какая глупость! — Невилл… — Т-ш-ш… успокойся, Гермиона! Я никогда не поверю, что ты могла предать Гарри и Рона. Кто угодно, но только не ты. А если и так, то тебя заставили! Способов уйма! Империус, разные специальные зелья, может, шантаж! Да даже пытки! Все только говорят уверенно, что даже под пытками не предадут близких, но можно пытать так долго и изощренно, что… — Невилл замолчал. — Знаешь, мне не пришлось искать повод, чтобы пойти к Снейпу и ослабить защиту меча… — вдруг сказала Гермиона, продолжая обнимать единственного друга, который от нее не отвернулся. — Он сам позвал поговорить с ним о похоронах родителей. А я сказала, что не хочу идти. Их убили в начале сентября. Незадолго до моего дня рождения. И я не пошла с ними проститься. Я жалею сейчас, Невилл… — Почему ты не сказала? — сиплым голосом спросил Невилл. Гермиона промолчала, но он и сам все понял. — Мне очень жаль. — Это все правда, Невилл. Все, что сказали Кэрроу. Во мне течет кровь Малфоев. И я предала Гарри и Рона. Да, я не понимала, что делаю, но я предала их. Когда осознала это, я позвала домовика, чтобы спасти их. Но это не отменяет того факта, что я их все же предала… А сейчас я Малфой, и все от меня отвернулись… Кроме самих Малфоев, конечно, — она издала нервный смешок — Ну и что?! — Невилл отстранился, пристально заглядывая ей в глаза. — Гермиона, ты потеряла родителей и практически сразу обрела новую семью и поддержку! Плевать, что это Малфои, если они признали тебя и готовы заботиться! — Невилл опустил голову. — Я бы все отдал, чтобы моя семья вновь была большой и сплоченной. У тебя есть шанс, Гермиона. Не упускай его. Гермиона вдруг обратила внимание на то, что всегда любопытная Полная дама покинула портрет, чтобы не мешать их разговору. — Как же ты вернешься, Невилл? — Не я, а мы! — горячо воскликнул Невилл. — Нет, — Гермиона с грустной улыбкой покачала головой, — ты. Я перееду в подземелья. Меня ждут там, Паркинсон сама предложила. — Даже так? — Невилл заставил себя улыбнуться. — Ну тогда я могу быть за тебя спокоен. — Спасибо тебе, Невилл… — Всегда обращайся, — он преувеличенно бодро подмигнул. — Помочь с чемоданом? — Я же ведьма, сама справлюсь, — она усмехнулась, а затем посерьезнела. — Невилл… Как у тебя вышло взорвать свой котел тогда на зельях? Невилл снова помрачнел. — Честно? Вообще не представляю. После того, как тебя унесли в крыло, у нас был полный разбор. Снейп орал, как резаный. Он отправил летящую записку в учительскую, освободив нас от оставшихся уроков, так что весь класс остался, пока он исследовал остатки ингредиентов, которые разлетелись по всему кабинету. Сама понимаешь, это был тот самый случай, когда никто не радовался подобному освобождению. — И что дальше? Невилл застонал, перекатываясь с пятки на носок, и сжал переносицу, словно ему было больно вспоминать. — А дальше он обнаружил тельце паука, окрашенного в синий. — Это невозможно! — воскликнула Гермиона. — Мы тогда вообще проходили зелье роста. Если ты частенько ошибался в цвете, то ингредиенты хотя бы не путал. Какой паук?! — Вот именно. Снейп решил, что я нарочно решил взорвать котел. Помнишь основу взрывного зелья? — Кора волшебный рябины, тельце паука… Синий фруктовый лед! — Именно, — кивнул Невилл. — Как я уже потом понял, полностью растворившись, он окрашивает паука и… — Взрывает зелье… — Да, — Невилл глубоко вздохнул. — Но я точно ничего такого не добавлял. — Ты думаешь, кто-то… — Я уверен. Гермиона, — Невилл горько улыбнулся, — ты же знаешь, слизеринцы любят поиздеваться надо мной. Особенно на уроках Снейпа. Но, кто бы это ни был, он не ожидал, что ты пострадаешь. — Конечно, — глухо ответила Гермиона, — конечно… В этот момент раздалось деликатное покашливание: Полная дама вернулась в раму. — Молодые люди, я уже утомилась разговаривать с Виолеттой! Вижу, вы успокоились. Проходите в гостиную или выберите другое место для задушевных разговоров! — Простите, — Невилл сдержал улыбку, незаметно подмигивая Гермионе. — Все хорошо, Гермиона, никто не пострадал. Просто дай им время. Ты уверена, что… — Да, абсолютно уверена, — Гермиона благодарно улыбнулась, берясь за ручку чемодана. Невилл окинул ее прощальным взглядом и, назвав пароль, скрылся за рамой. Гермиона начала спускаться по лестнице, как из ниши вышел Драко. — Как ты?.. — Я все слышал, — Драко деловито взмахнул палочкой, уменьшая ее чемодан, и, опустив его в карман, взял Гермиону за руку, повел вниз. — Знаешь, можно говорить много гадостей о слизеринцах, но мы не отворачиваемся от своих, как только они становятся неугодными по каким-то там идиотским соображениям и моралям. Гермиона промолчала, вспоминая, сколько раз объявляли бойкот Гарри. Да и ей самой часто приходилось сталкиваться с подобным. — Они решили, что я предала Гарри и Рона, — она попыталась встать на защиту гриффиндорцев. — Да ты что? — саркастическим голосом поинтересовался Драко. — А Долгопупс почему так не решил? Может, он просто пораскинул мозгами, в отличие от остальных? — Ты что, похвалил сейчас Невилла? Драко ничего не ответил, лишь недовольно скривил губы, потому что действительно сделал неосознанный комплимент человеку, над которым вечно издевался. — Кстати о нем, — он торопливо сменил тему. — Удивительная история с зельем, не находишь? — Ты тоже думаешь… — Что кто-то нарочно отправил тебя в кому? Да, я тоже так думаю. — Мы идем в вашу гостиную? Драко резко остановился. — Не сразу. Я договорился о встрече с Блейзом. Гермиона ахнула. — Ты думаешь, это он?! — У тебя есть еще идеи? Гермиона замялась. Да уж, больше идей не было. Совершенно. Она сглотнула. Было страшно, очень страшно. Страшно, что он не скажет ничего существенного сейчас, когда разгадка, казалось, так близка. И вместе с тем страшно, что он ответит если не на все, то на большинство ее вопросов. Кто вообще сказал, что гриффиндорцы храбрые и ничего не боятся? Просто они умеют это тщательно скрывать. — Эй, — видимо, все эмоции отразились на ее лице, отчего Малфой развернулся к ней и мягко коснулся плеча. Глаза сразу же защипало, в груди заныло. Гермиона отстранилась и подошла к окну, вцепившись пальцами в подоконник. Драко немного постоял, оглядывая ее печальную фигурку, а затем подошел к ней вплотную. Гермиона ощутила прижавшуюся к спине горячую грудь. Он протянул вперед руки и накрыл ее ладони своими, приятно согревая и утешая. Гермиона слегка затуманенным взглядом смотрела, как его пальцы касаются нежной кожи между большим и указательным пальцами, затем сжимают ее пальчики в своей ладони, поднимают вверх, к его лицу. Она почти всхлипнула, когда он нежно прикоснулся к ее руке губами, поцеловал каждый пальчик, пощекотал ладонь горячим дыханием. Гермиона прижалась к нему плотнее, и он прижался поцелуем к ее виску, начал целовать шею. Гермиона закрыла глаза, откидывая голову на его плечо. Господи, она бы все отдала, чтобы этот миг никогда не закончился. Забыть обо всем, что происходит в ее жизни, только находиться здесь сейчас, наслаждаться его прикосновениями. Его рука медленно соскользнула по ее руке и аккуратно сжала небольшую грудь. Гермиона выгнулась, дыхание ее сбилось. Она обхватила его за шею свободной рукой, словно стремилась приблизить его к себе еще сильнее. Он опустился поцелуями к ее шее, слегка покусывая нежную кожу, обдавая ее горячим дыханием. Гермиона не выдержала и развернулась к нему лицом. Серые глаза потемнели от желания, на щеках выступил румянец. — Почему нас так тянет друг к другу? — прошептала Гермиона. Драко закрыл глаза и коснулся лбом ее лба. — Хотел бы я знать, — едва слышно проговорил он. — Не знал, что вы настолько сблизились. Драко с Гермионой одновременно вздрогнули и отскочили друг от друга. У подножья лестницы стоял Блейз Забини. Он, наклонив голову набок, окинул их внимательным взглядом, и на губах его заиграла насмешливая улыбка. 24.11.19