Графиня Малфой

Она проспала. Что уж дальше говорить?! Она проспала! Гермиона нервно скакала по комнате, пытаясь одновременно одеться, расчесаться, умыться. Ну неужели Лаванде и Парвати так сложно было разбудить ее? Сколько раз она их выручала! Задыхаясь, она влетела в класс заклинаний и замерла. Кабинет был пуст. Флитвик одиноко сидел за столом на кипе учебников и что-то писал на пергаменте. Пусть профессор и добрейший человек, но с каких это пор его уроки коллективно прогуливают? — Простите, профессор... — Мисс Грейнджер, — ей показалось, или Флитвик вздохнул? — Вас ждет мадам Помфри в Больничном крыле. — Что? — Гермиона недоуменно на него посмотрела. — Идите, мисс Грейнджер. И будьте осторожны, — печально сказал Флитвик. Гермиона растерянно развернулась и пошла в указанном направлении. Через десять минут она пораженно остановилась на пороге основной палаты. Здесь нельзя было и шагу ступить. Все кровати были заняты, студенты, которым не досталось сидячего места, теснились друг к другу, между ними сновали медсестры с напряженными лицами. Мадам Помфри не было видно. Стоило ей пройти несколько шагов, как одна из медсестер вручила ей небольшую колбу с неясным содержимым зеленого оттенка. — Что это? — нервно спросила Гермиона. — Это замораживающее зелье, пей, — кратко ответила сестра и тут же метнулась к следующему студенту. Первой, кого Гермиона увидела в тесной толпе, оказалась Луна. — Что происходит? — спросила Гермиона, откладывая пустую склянку на столик, стоявший поблизости. — О, привет, Гермиона, — улыбнулась Луна. — Они проверяют кровь. — Кровь? — Да. Несколько человек во главе с сестрами Гринграсс прошли мимо, и до Гермионы донеслись обрывки их разговора: — Папа уверяет, что с новой системой грязнокровкам придет конец, — вещала Астория. — Не понимаю, почему их просто не выгонят? — зло выплюнул Нотт. — Зачем же так жестоко? — Астория ядовито усмехнулась. — Они могут быть полезны. И они, громко смеясь, вышли из Больничного крыла. — Следующий! Гермиона наконец подобралась поближе и увидела мадам Помфри. Она стояла у большой кровати, на которой лежал Блейз Забини. Палочка главной сестры была направлена на плечо слизеринца, губы ее шевелились, произнося заклинание, на конце палочки появилась небольшая красная капелька. Мадам Помфри осторожно поднесла палочку к серебряному котлу, что стоял на тумбочке, и капелька упала в него. Несколько мгновений — и жидкость окрасилась в голубой цвет. — Чистая, — дрогнувшим голосом проговорила мадам Помфри, и сидящая за столом волшебница в министерской мантии что-то записала на длинном свитке, его конец уже доходил до пола. Блейз тотчас встал, брезгливо одернул закатанный рукав и быстрым шагом преодолел расстояние до выхода. — А что будет, если кровь грязная? — пролепетала Гермиона. — Так и напишут, — безмятежно ответила Луна. — И... и что сделают?.. — Ничего! — Луна пожала плечами. — Они ничего не делают. Просто записывают. — Просто?.. — Следующий! — Твоя очередь, — сказала Луна и подтолкнула её к кровати. Гермиона задрожала. На ватных ногах подошла к мадам Помфри. — Ложитесь, мисс Грейнджер. Не волнуйтесь, боли не будет. — Что происходит, мадам Помфри? Зачем это? — прошептала Гермиона, задирая рукав и опускаясь на кушетку. — Тише, мисс Грейнджер, везде уши, — бросила мадам Помфри, прижимая палочку к плечу гриффиндорки. — Как профессор МакГонагалл могла допустить такое? — Гермиона понизила голос так, что даже мадам Помфри с трудом слышала ее. — Профессор МакГонагалл не директор больше. Гермиона даже не успела отреагировать, как мадам Помфри что-то зашептала и дикая боль пронзила тело Гермионы. Она словно вернулась в прошлое, к тому страшному столбу, к огню, к страданиям... Гермиона закусила губу. Она не плакала тогда и сейчас не заплачет. Гермиона не знала, сколько длилась эта страшная пытка. Ей казалось, что ее разрывают на части, будто тысячи раскаленных иголок вонзились в каждую клеточку тела. Слезы все-таки навернулись на ее глаза. — Боже мой... — она с трудом разбирала слова, что шептала мадам Помфри, почти теряя сознание. — Вы что не видите, ей плохо?! — тише, пожалуйста, тише, голова... Ей казалось, что Джинни кричала прямо в ее воспаленное болью ухо. — Я не понимаю... — мадам Помфри потянула палочку на себя, но та словно приклеилась к плечу Гермионы. — Что происходит?! Гермиона затряслась, словно в лихорадке, она чувствовала, что вот-вот ее голова взорвется. — Сара, подойди! — в голосе мадам Помфри четко слышалась паника. — Помоги мне! К ним тут же подскочила одна из медсестер. Все расплывалось перед глазами. Какие-то тени, силуэты, молниеносные движения. Все куда-то спешили, толкались, кричали... В ушах поднимался непонятный гул. — Да держи же ты! — рявкнула мадам Помфри. Они ухватились за палочку и потянули ее на себя. Гермиона вздрогнула все телом. Словно ее руку отрывали. А потом закричала. Она перестала осознавать происходящее, глаза ее закрылись. — Прекратите! — взвизгнула Джинни, она почти рыдала. — Прекратите, ей больно! — Не лезь! — отрезала мадам Помфри. Никогда еще никто не видел ее такой нервной. Она тяжело дышала, на лбу выступили капельки пота, а руки дрожали. — Сара, на счет «три»! Раз! Два! Три! И они с усилием потянули палочку на себя. С трудом, но непонятное препятствие было преодолено. Мадам Помфри встряхнула палочкой над котлом, позволяя капельке упасть в котел, а затем оперлась рукой о столик, наклоняясь и закрывая глаза. — Вам плохо? — Сара нервно переводила взгляд с Гермионы, которая все еще без сознания лежала на кушетке, на мадам Помфри. — Все со мной в порядке, — тяжело проговорила та. Лицо ее побелело. — Что это было? — спросила Сара. — Что с ней? — Я... я не понимаю... — Смотрите! Все обернулись на возглас Луны. Наступила звонкая тишина. Зелье в котле окрасилось в голубой цвет. — Чистая... — Помфри почти шептала. — Это невозможно, — еле слышно пробормотала Джинни. — Что за черт?! — фыркнула Пэнси. — Грейнджер — грязнокровка! — Придержите язык, мисс Паркинсон, — холодно одернула мадам Помфри. — Может, стоит проверить еще раз? — робко спросила Сара. — Нет, — мадам Помфри покачала головой. — Ее лучше не трогать сейчас. Возможно, это связано с комой. Ее не стоило сейчас подвергать такому... — Это приказ министра! Все в палате оживились. Мадам Помфри еще сильнее побледнела. — Что... что вы... — Мистер Толстоватый назначил меня генеральным инспектором, мадам Помфри. Первое, что я решил сделать, — проверить, как обстоит дело с проверкой крови. И что же я вижу? Вы уже не справляетесь со своими обязанностями? Мадам Помфри разъяренно сощурила глаза и медленно приблизилась к волшебнику, что с надменным видом смотрел на нее. Он был невысокого роста, с коротко постриженными волосами. Губы его были сложены в кривой усмешке, а глаза выражали презрение. — Это единичный случай, мистер Кэрроу, — отчеканила мадам Помфри. — Мисс Грейнджер целый год провела в магической коме. Очевидно, к ней не стоило применять этот ритуал. Амикус саркастически поднял брови и фыркнул. — То есть она снова в коме? — Нет, что вы... — мадам Помфри стушевалась. — Она очнется, в этом нет сомнений... Но... мне неизвестно, когда она придет в сознание... — И долго она будет занимать здесь место? Каков результат? — Результат... — мадам Помфри вдруг замерла, а затем быстро проговорила, — Зелье окрасилось в голубой цвет, мистер Кэрроу. Это признак чистой крови. — Глупости! — к ним подскочила Пэнси Паркинсон. — Все знают, что она грязнокровка! — Мы тоже так думали, — вдруг заявила Джинни. Все, включая мадам Помфри, изумленно на нее посмотрели, но та невозмутимо продолжила: — Гермиона — чистокровная волшебница, она узнала об этом летом. Оказалось, — тут Джинни горестно вздохнула и сама восхитилась своим актерским мастерством, — ее удочерили... — О Мерлин... — мадам Помфри пораженно покачала головой. — Но как это произошло? — медленно спросила она. — Я не могу рассказать вам, Гермиона просила никому не говорить. — Чушь! — воскликнула Пэнси. — Мисс Паркинсон, это зелье не врет, — резонно ответила мадам Помфри. — Когда она очнется, пусть пройдет в мой кабинет, — потребовал Амикус и, насмешливо поклонившись, развернулся и вышел из палаты. — Подготовьте другую кровать и перенесите котёл туда, — мадам Помфри устало провела ладонью по лицу. — А что с Гермионой? — расстроенным голосом спросила Джинни. Около нее собрались все, кто знал Гермиону и волновался за нее. — Я сказала мистеру Кэрроу чистую правду, мисс Уизли. Она очнется. Думаю, очень скоро. — Ты молодец, — прошептала Луна. Джинни недоуменно на нее посмотрела: — О чем ты? — Ну, я про родителей. Ты здорово придумала! И Луна, улыбнувшись, зашагала к выходу, оставив Джинни потрясенно смотреть ей вслед. Как она догадалась? 23.11.13