Реакции, фанфики и обрывки историй по Гарри Поттеру

Он и не знал, что можно так любить, что можно так сгорать изнутри. Он был охвачен пламенем страсти и желания. И в то же время юноша испытывал такую нежность к девушке, с которой едва ли был знаком. В один миг он понял, что значит любовь, когда тебя бросает то в жар, то в холод, когда руки трясутся от одной мысли — невзначай коснуться возлюбленной, и ноги предательским образом подкашиваются. Он вдруг осознал какого это, когда весь мир из такого огромного и необъятного, неожиданно становится маленьким и хрупким, заключенным в тело милой девушки. В последнее время Дин часто и много о чем-то, хотя скорее о ком-то, думал и не редко за это с его факультета снимали баллы. Конечно, никому такое понравиться не могло, особенно его лучшему другу, который так отчаянно и безуспешно пытался узнать, что же случилось. Но перед Симусом юноша был непреклонен. Он всё никак не мог понять, откуда это странное и порой сладостное чувство взялось в его груди, когда он шел на урок по зельеварению или ЗОТИ, или трансфигурации. И дело было даже не столько в самом чувстве, сколько в человеке, к которому оно появилось. Смелый и веселый гриффиндорец не стал бы терзать себя тяжелыми мыслями о ней, если бы его любовь была обращена к Джинни Уизли, с которой он встречается. Хотя он уже давно ощущал холод в её словах и действиях по отношению к нему. Всё-таки она всегда любила Гарри. Уроки прорицания для Дина были спасением, так как там он мог спокойно покинуть пределы разума и плутать среди своих мыслей и мечтаний. На одном из таких занятий они гадали на чайной гуще, и на дне его чашки образовался орел. Ему предсказывали какое-то хорошее путешествие, но зная себя и Симуса, Дин в это не поверил. Только спустя почти месяц, он понял, что не зря. Только после расставания с Уизли он осознал, что птица из его чая означала символ одного из факультетов их школы — когтевран. Озарение пришло далеко не сразу и даже как-то неожиданно. На одном из уроков профессора Слизнорта он заметил одну скромную, тихую когтевранку, чьё зелье по качеству могло поспорить только с зельем Гарри, который в этом году на удивление слишком хорошо. И в этот момент Томас понял — всё стало на свои места. В его голове осталась лишь пара вопросов: где он её раньше видел? и когда успел так влюбиться до беспамятства? Ответов на них, конечно, нет. — Эй, Симус! Ты знаешь, какие предметы и когда у нас совпадают с когтевраном? Вместо ответа Дин получил немое удивление, а на лице Финнигана можно было разглядеть шок. — А тебе зачем? — медленно спрашивает пиротехник, пытаясь сопоставить поведение Дина и когтевран. — Просто ответь — умоляет юноша, но к его разочарованию Симус едва ли вспомнил про зельеварение, и теперь Томас обречен на томительное выглядывание каштановой макушки в толпе. Время медленно близилось к Рождеству. За окном рано темнеет, часто воет метель, а большинство студентов сидят по своим комнатам или гостиным. Дин уже давно перестал искать свою любимую когтевранку в толпе. Теперь они часто общаются и видятся вне уроков. Т/И даже однажды позвала его на вечеринку к профессору Слизнорту, но гриффиндорец отказался, сославшись на большое количество домашнего задания и пообещав, что в следующий раз он пойдет, если она захочет. И этот следующий раз вскоре снова замаячил на горизонте. Предрождественская вечеринка профессора-зельевара обещала быть грандиозной и без пары туда приходить было запрещено. Пусть Т/И и знала кого позвать, но обсудить сей трепетный момент с Гермионой было необходимо, к тому же они часто любили посекретничать вместе. В один из таких вечеров, когда юные волшебницы решили обговорить множество вопросов, Т/И была в общей гостиной гриффиндора и совсем не подозревала, что именно сейчас её жизнь встанет с ног на голову. — Смотри, Дин. Есть два варианта: ты сейчас заходишь в нашу гостиную и целуешь любую девушку… — Или? — недовольно спрашивает волшебник, ощущая на себе всю тяжесть выбора наказания за проигранный спор. — Или ты будешь делать всю домашку за меня. — улыбнулся Симус. Признаться, выбор у Томаса не велик. Пахать за двоих как-то совсем не хотелось, а целовать девушку, которую он не любит… Вдруг его когтевранка узнает об этом и тогда они никогда не будут вместе? Однако первый вариант, предложенный Финниганым, был, пожалуй, самым бескровным, так как студентов с других факультетов в их гостиной быть не должно. Да и вообще: может там никого и не будет, а он зря переживает. Юноша цокает языком и делает свой выбор. Зайдя в общий зал гриффиндора волшебник видит предмет своих воздыханий и Грейнджер, которая о чем-то очень увлеченно говорила. В миг Томас чувствует, как его ладони потеют, а сердце хочет выпрыгнуть из груди, и громко сглатывает, пытаясь набраться храбрости. Т/И чувствует, как её запястье накрывает чья-то горячая рука и разворачивает к себе. Не успев ничего понять, волшебница ощущает прикосновение чужих губ к своим. Её целуют. Нежно, трепетно, немного несдержанно, но подобные действия лишь заставляют испытать жар во всем теле. Она чувствует, как юношеская рука перемещается на её щечку. Её держат сильно и аккуратно, будто она последнее сокровище на Земле. Когда всё заканчивается, Т/Ф едва успевает шепотом произнести вопросительное «Дин?» прежде, чем снова оказаться затянутой в поцелуй, но уже более смелый и требовательный, на который не ответить она уже не может, и только обнимает гриффиндорца. — Я расцениваю это как согласие быть моим спутником на вечере у Слизнорта — шепчет девушка, пытаясь восстановить тяжелое дыхание. — И это всё, что ты хочешь сказать? — улыбаясь и так же тяжело дыша, вопрошает Томас, наслаждаясь столь желанной близостью с возлюбленной. Она томно прикусывает нижнюю губу, прячет глаза и улыбается, от чего у юноши перехватило дыхание, а сердце на мгновение замерло. — Я тоже люблю тебя, Дин! — Т/И встречается со взглядом гриффиндорца, в котором играет огонёк счастья и любви.