***
«Жемчужно-серый или монтана?» Чимин смотрел на костюмы и пытался угадать, какой цвет сегодня выберет босс. Ходить снова по офису близнецами его не вдохновляло. «Вчера был тёплый серый, вряд ли сегодня он выберет другой оттенок того же цвета. Поэтому вероятность любого другого, кроме серого, больше. Лучше тогда надеть жемчужный. И рубашку цвета тумана или маренго, обе будут смотреться отлично. Галстук цвета латте или черники. Чёрт, а если у него все костюмы серые?» — ужаснулся он, убрал синий костюм на место и отправился в душ. А когда вышел из него, едва не рухнул в обморок. Костюм, оставленный на диване, чуть выглядывал из-под развалившейся на нём Хрюни. «Вот идиот! Надо было повесить на дверцу шкафа! Или хотя бы на стул! Теперь его чистить полдня!» Ругать собаку было бы несправедливо, откуда ей знать, что тряпка, лежащая на диване, не часть того, что обязано лежать на диване? Чимин вздохнул, вытащил костюм, ожидаемо покрытый слоем белой шерсти, и отнёс его в ванную, чтобы вечером хорошенько отскрести от незапланированного мехового украшения. — Ну, монтана, так монтана. — Одевшись, парень оглядел себя в зеркале и остался доволен. Глубокий пыльно-синий цвет необыкновенно шёл ему, рубашка цвета тумана смягчила тёмный тон, а черничного оттенка галстук связал все элементы воедино. — Прошу тебя, Мин Юнги, надень сегодня что-нибудь не синее. Не прошло и получаса, как Пак уже входил в приёмную, улыбаясь и наполняясь решимостью сегодня послужить обществу не только в роли бумагоносителя. Ему очень хотелось доказать, что он в кратчайшие сроки может проявить себя полноценным сотрудником бюро. Чимин даже решил приветствовать Хони комплиментом. Каким именно — по ситуации: причёска, маникюр или одежда удостоились бы самой высокой оценки. И вот Хони перед ним, но Чимин и рта не успевает открыть, настолько поражён видом девушки. Она явно расстроена, лицо в красных пятнах, губы дрожат. — Хони, Вы в порядке? Что случилось? — Пак подлетает к девушке. — Воды? — Нет, господин Пак, всё хорошо, не обращайте внимания. Сейчас все пройдёт. Не волнуйтесь за меня. — Хони явно не желает озвучивать проблему, и Чимин смиряется, он прекрасно знает, что пока девушка сама не решит что-то сказать, из неё хоть клещами тяни, ничего не вытянешь. — Вот пакеты, которые Вам нужно отвезти, — она достала из сейфа стопку коричневых и белых конвертов, положив перед Чимином. Пока тот складывал пакеты в портфель, Хони искоса разглядывала молодого человека, вдруг охнула и прикрыла рот рукой: — Ох, вы опять…? — и оборвала себя на полуслове, понимая, что сболтнула лишнее. — Опять что, Хони? — Чимин удивлённо взглянул на неё. — Нет-нет, простите, это не моё дело! «Да ёшкин ты матрёшкин, что за манера говорить полуфразами, обрывая их на самом интересном месте. Видимо, девушек этому учат в каком-то тайном обществе!» Резко раскрывшаяся дверь кабинета босса возвестила собравшимся, что этот самый босс не в духе. Он появился на пороге, Хони снова вздрогнула и попыталась сделаться максимально незаметной. Господин Мин подошёл к ней, почти невесомо коснулся ладонью плеча и тихонько произнёс: — Хони, простите меня ещё раз, пожалуйста! Я не имел права так резко говорить с Вами. Теперь мы в расчёте, вчера я Вас напугал, сегодня Вы меня. Прощаете? — девушка быстро кивает. — Не будете на меня злиться? — голова Хони мотается из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, подтверждая, что она больше не злится. — Ну, вот и славно. Юнги поднял глаза на Чимина, который всё это время успешно косплеил мебель, оглядел его с головы до ног и спокойно изрёк: — Доброе утро, господин Пак. — Доброе утро, господин Мин, — вторил ему юноша, и босс скрылся за красивой филёнчатой дверью. Спустя минуту Чимин отбывает по рабочим делам, Хони закатывает глаза и выдыхает, Юнги пьёт кофе. Каждому есть, о чём задуматься. Пак нервно бросил портфель на пассажирское сиденье, достал сигарету и закурил. Ему не понравилось то, что он увидел. Что секретарша на грани истерики явно по вине Юнги. Что он не в курсе, за что тот просил прощения, но спинным мозгом чувствует, что имеет к этому непосредственное отношение. А особенно ему не нравится, что Юнги сегодня в костюме полночно-синего цвета с дымчатой рубашкой, и они снова будут выглядеть как близняшки. Докурив, Пак быстро потушил окурок и выехал со стоянки. Его ждут великие дела! Раздача конвертов адресатам! В собственные руки! Кто-то же должен… Хони всё ещё вздрагивала, поглядывая на мощную дверь. Она понимала, что рано расслабилась, что господин Мин действительно строгий и требовательный, и что теперь она будет входить в его кабинет только после предварительного стука. А ещё после продолжительной паузы. Ибо повторения ситуации не хотела. Откуда бедной девочке было знать, что босс разглядывал что-то в окне. И уж тем более не могла она предположить, когда несла ему кофе, что сквозь щели в жалюзи господин Мин пялился на своего временного работника, растянув улыбку до ушей, когда увидел того выходящим из машины. Застигнутый на горячем, Мин рявкнул, что в его кабинет не входят без стука. Хони ничего не оставалось, как ретироваться, сверкая пятками лаковых туфелек. Мин злился. На себя, на Хони, на Чимина. Едва услышав звук двигателя паковского Опеля, он вылетел из кресла и уставился в окно. Парень пробежал через двор и уже подходил к офису, когда в кабинет тихонько просочилась Хони с чашкой кофе на блюдечке. К чести секретарши можно было отметить, что даже после воинственного рыка Юнги внешне она осталась спокойной и не разлила ни капли. Боссу было неловко. Наорал на девушку ни за что. Сам же когда-то ей сказал, что стучаться перед входом в его кабинет необязательно. А тут ещё этот Пак! Чтоб он был здоров! Опять вырядился в костюм и рубашку таких же цветов. Как он это делает? Интуиция? Надо будет спросить при случае. Список вопросов, которые Мин хотел задать своему новому знакомому «при случае», рос не по дням, а по часам. Хоть приглашай в бар или в гости на вечер вопросов и ответов. Всё, что касалось этого парня, Юнги было максимально интересно! «Что за детский сад? Веду себя, как… как хрен знает кто! Мда, отключить романтические опции на неделю не получилось». Мин так боялся, что его отношение будет слишком очевидным, и делал всё возможное, чтобы скрыть это. «Мин Юнги, ты взрослый, умный, состоявшийся человек! Давай, вдох-выдох, и начинай вести себя прилично! Не давай повода для обсуждений своим коллегам. Займись делом, в конце концов! Иди, сам разбирай эти бумажки, которые подсунул Паку». Он решительно поднялся, но в этот момент запищал телефон. Звонил отец. — Отец, приветствую, рад Вас слышать! Всё ли в порядке? Вы здоровы? — Здравствуй, сынок! Да, мы с мамой вполне здоровы. Ты как? Вино уже попробовал? — Я тоже в порядке. Да, вино мы с друзьями почти выпили. Оно прекрасно, отец. Мы поспорили, что за ягоды Вы добавили. Сокджин сказал, что вишню, а я — что ежевику. — Угадали, но это не всё, там ещё чёрная смородина, совсем немного. Я рад, что вам понравилось, приезжайте, берите ещё, нам с мамой столько не выпить. Разве что оставить на твою свадьбу. — Отец хохотнул. — Папа! Ну, зачем Вы? — Ладно, не пузырись! Я звоню напомнить о свадьбе Мэй. Она будет четвёртого декабря. Не забудь купить подарок, когда будешь ехать. — Ох, отец, я даже не знаю, смогу ли! У Сокджина четвёртого декабря день рождения, и мы собирались с ребятами поехать в какой-нибудь пансионат. А можно, я пришлю подарок, а сам не приеду? — Я так и знал, что ты попытаешься игнорировать это мероприятие! Молодец, интуиция у тебя что надо! Там мать просмотрела список гостей и собиралась сосватать тебя кому-то! — Вы серьёзно? О, боже, только не это! Ничего не хочу об этом слышать! — А как твой новый знакомый? Вы уже поговорили? — Юнги никогда не замечал за своим папенькой такого чрезмерного любопытства. Это настораживало, но не больше, чем вероятность знакомиться на свадьбе с тем, кого присмотрела для него матушка. — Пока нет, разговоры такого рода на работе неприемлемы. — Хорошо, я понял, сынок! Давай, работай. Не забудь про подарок! — Не забуду, отец! Пока. Не болейте! Маме привет. Ну не было заботы, так пришла! Что же дарить молодожёнам? Самый безболезненный вариант — деньги. Пусть сами решают, на что их потратить. Либо наморщить мозг и придумать что-то пооригинальнее. А он же ещё хотел купить подарки на Рождество родным и сотрудникам. А что конкретно — даже не представляет! Надо просто с кем-то посоветоваться! Например, с Хони, если она уже в состоянии разговаривать. Надо ж было так напугать бедную девчонку!***
Прокатившись по Сеулу в разных направлениях, раздав пакеты адресатам, перекусив наскоро в кафе, Чимин вернулся в офис и сходу наткнулся на Джису, которая чуть ли не за шкирку схватила парня и потащила в кабинет. По дороге быстро объясняла ситуацию. — Чимин, где тебя носит? Там пришли клиенты, у них стопка доков на заверение и мало времени. Давай, подключайся, Джуён уже с ума сходит. По пути Пак взглянул в сторону переговорной, где сидели трое мужчин, рядом с ними суетилась Хони, расставляя на столике чашечки с кофе и чаем. Джуён глянул на Чимина, как и в первый день — с подозрением и недовольством. Пак решил, что мужчина просто не рад, что ему в помощники дали неопытного юнца, который к тому же пропал куда-то на несколько часов. Улыбнувшись, Чимин принялся за работу, нужно было всего-то проверить соответствие документов на бумажном носителе тем, что были предоставлены в электронном виде. Внимательно перепроверив всё несколько раз, Чимин принес Джуёну на подпись удостоверяющий документ. Тот просмотрел и вроде бы остался доволен его работой. Джису, разбиравшаяся со своей частью бумаг, подняла глаза и подмигнула. Чимин направился к Хони спросить, что ещё нужно сделать, а заодно разузнать, что такого ужасного сотворил господин Мин, что ему пришлось просить прощения. Приближаясь к приёмной, он услышал, как Хони и Юнги мило беседуют и даже смеются. Он хотел уйти, но потом всё же вошёл в комнату. Разговор босса и секретарши при виде Чимина прекратился, но спустя несколько секунд Мин радостно провозгласил: — А вот и господин Пак! Возможно, он нам тоже подскажет что-то дельное. Чимин, что можно подарить на свадьбу? Невеста — моя подруга детства, жениха я не знаю. Что вообще дарят молодожёнам? — Ну, всем по-разному, — Чимин слегка опешил, таких разговоров на работе он не ожидал. — Можно просто деньги, можно напрямую спросить, что нужно, можно в листе желаний что-то выбрать. — В листе желаний? Это что такое? — Юнги впервые слышал о подобном. — Это когда молодожёны скидывают приглашённым список того, что им нужно, а те между собой решают, кто что дарит. Чтоб не было по пять чайников и кофеварок. — Понятно. Это сложно. — Если Вы знаете эту девушку с детства, значит, знаете и её родителей, можно у них спросить. — В логике Чимину не откажешь, но общаться с тетей Чуён Мин не готов. — Хони, что бы Вы хотели получить в качестве свадебного подарка? — Квартиру, — мгновенно ответила девушка и смутилась, — но бытовая техника тоже полезный подарок. — Итак, подводим итоги. Деньги — слишком безлико, список желаний — слишком сложно, у матери невесты я ничего спрашивать не буду, проще действительно позвонить Мэй, — констатировал господин Мин. — Спасибо, коллеги, за помощь, пойду думать дальше. — И скрылся за дверью. — Что это было? — Чимин во все глаза смотрит на Хони. Та хихикает. — Я в шоке! Часто тут у вас такое? — Первый раз. Но я работаю только полгода. Господин Пак, а почему Вы и господин Мин одинаково одеваетесь? У Вас даже галстуки похожи, — не выдерживает Хони. — Я признаюсь, если скажешь, за что он утром просил прощения. — Чимин заговорщицки подмигнул девушке, интригуя ее предстоящим рассказом. — Я просто вошла в кабинет с кофе, не постучала, а он у окна стоял, не ожидал, что кто-то войдет. Испугался, даже вздрогнул. Но я вчера сильнее испугалась, когда он из себя привидение строил. Вот! — Понятно. — Чимин быстро сопоставил факты и пришёл к выводу, что в этот момент Юнги мог пялиться в окно именно на него, Пака. — Забавно, — озвучил он результаты своих раздумий. — Так почему? — Хони не забыла условия договора ни на секунду. Её снедало любопытство. Чимин наклонился к девушке поближе, поманив рукой, та с готовностью придвинулась, раскрыв от любопытства и без того огромные глаза, и прошептал почти в ухо: — Это совпадение, Хони. Так бывает! — Я не верю в совпадения! — Хони обиженно отвернулась, всем своим видом показывая, что Чимин утратил её расположение. — Хони, ну не обижайтесь, это действительно случайность. Я сегодня вообще в другом костюме хотел идти, но пришлось в этом. Для меня ещё есть какие-то поручения на сегодня? — Господин Мин ничего не говорил. Наверно, нет, — она пожала плечами, всё ещё не глядя на парня. — Хорошо, тогда пойду, разгребу ещё пару коробок, — и направился в кладовую. После очередного рейса в архив, Чимин вошёл в подсобку и слегка офигел. Господин Мин, сняв пиджак и закатав рукава своей явно недешёвой рубашки, сидел за столом, поставив на него коробку, и доставал оттуда папку за папкой. Чимин остановился на пороге, не понимая, что ему делать дальше. Присоединиться к Мину или пойти заняться чем-то ещё? А Юнги, быстро взглянув на него, махнул рукой: — О, Чимин, давай, иди сюда, сделаем так. Я тебе говорю номера, ты проверяешь, что в реестре, что нет, раскладываем все это добро на две кучи, одну сразу уносим в архив, вторую быстренько цифруем. — Хорошо, как скажете. Думаю, так будет быстрее. Около часа мужчины сортировали бумаги, потом Чимин решил поинтересоваться, придумал ли Юнги подарок. — Нет, не придумал, но придумал, где добыть инфу! Позвоню маме, ей мама Мэй наверняка что-то шепнула по секрету. — А эта девушка… Вы давно с ней знакомы? — Пак еле удержался, чтоб не спросить, насколько тесными были отношения Мэй и Юнги. — Давно, лет с шести, пожалуй. Наши родители очень дружны, а мама Мэй всё мечтала, чтоб мы поженились. Но ни у неё, ни у меня такого желания не было. И вот она нашла себе, я надеюсь, нормального мужика и выходит замуж. Я очень рад, и хочу послать ей хороший подарок. — Как это послать? Вы на свадьбу не идёте, что ли? — Нет, на это есть причины. — Мин сказал, как отрезал, и Чимин снова подумал, что их с Мэй в прошлом связывали отношения. — Чимин, у меня с Мэй ничего не было. Если ты об этом! — Я? Да с чего Вы… нет, это вообще не моё дело! — краска разлилась по его лицу. Юнги взглянул на Пака, щёки которого полыхали огнём, и его буквально подбросило со стула, на котором он сидел. В одну секунду он оказался рядом, хотел схватить Чимина в объятия, но вовремя вспомнил, что его руки в пыли, поэтому, наклонившись к самому его лицу, быстро провел носом по щеке и через мгновение его губы коснулись пухлых и мягких чиминовых. Тот настолько обалдел от неожиданного поцелуя, что на автопилоте приглашающе приоткрыл рот, позволяя Мину протиснуть туда свой язык. Несколько минут они увлечённо целовались, пока Чимин не оторвался от Юнги. Мин посмотрел на него извиняющимся взглядом и прошептал: — Прости… Не знаю, что на меня нашло, я не должен так… Вообще, всё должно было быть не так! Не здесь. И не сейчас. Я не смог устоять, Чимини. — Ничего страшного, Юнги-хён. Мы просто забудем об этом, как будто ничего не было! — Ты хочешь забыть? — Мин разочарованно смотрит на парня, неужели ему показалось, что тот в него влюбился? — Нет, не хочу, — тихий выдох куда-то вниз, в пол, куда устремлены и глаза. — Чимин, это… — да что ж всё так сложно-то? Язык будто стал неповоротливым деревянным обрубком, не хочет ворочаться и произносить слова, которые, возможно, спасут ситуацию, — Чимин, ты мне нравишься! Я хочу с тобой встречаться! — выпалил одним махом, как в омут нырнул, чтоб не дать себе шанса передумать и отступить. — Встречаться… — Пак как во сне повторяет последнее слово, сухо, без интонаций, без эмоций, просто озвучивая услышанное ещё раз. — Да. Встречаться. Очень хочу. — В голове Мина шумит кровь, прилившая к вискам, звук похож на водопад, он заглушает мысли и не дает сосредоточиться. Лицо босса алеет не меньше, чем у его подчинённого. Сказал и замолчал, ожидая ответной реакции, которая должна была, по его мнению, последовать незамедлительно, хоть какая-нибудь, но её всё не было. Пак взглянул на часы. «До конца рабочего дня ещё почти два часа, нужно сосредоточиться на работе». — Юнги-хён, Вы, наверно, идите, я тут сам закончу. А то вдруг Вас там кто-нибудь ищет. — Чимин всё ещё не смотрел боссу в глаза. — Хорошо, пойду, пожалуй. — Юнги вышел из комнаты, забыв висящий на спинке стула пиджак. А Пак, лишь только за старшим закрылась дверь, как подкошенный, упал на ближайший стул и чуть не завыл. «Как же это? Он действительно это сказал? Мне не приснилось? Чёрт, я не могу в это поверить!» — мысли Чимина скакали шустрыми белками, взрывая и без того взбудораженный мозг. «Что теперь делать? Отказать? А сможешь? Согласиться? Но ведь он не гей, сам сказал. Да ещё и эта его «проблемка»! А если всё это просто шутка?» Их поцелуй точно не был шуткой, а вот предложение встречаться никак не воспринималось реальным. Внутри Пака бушевало цунами из лавы, обжигая тонкие струны души. Так хотелось поверить в истинность происходящего, так хотелось повторить. Чимин готов был буквально рыдать от тех эмоций, что распирали его изнутри. Он задыхался, будто пробежал несколько километров, и стонал, прикрывая глаза, когда вспоминал, как губы Юнги нежно касались его щеки и рта. Чимин попытался отвлечься и на автомате продолжил сортировать документы, но уже почти не соображал, что куда складывает, по нескольку раз проверял номера, тут же их забывая. Определённо, сосредоточиться на работе будет сложновато. Тихонько приоткрыв дверь подсобки, он выглянул в коридор. Никого. Пак прошмыгнул к лестнице, быстрым шагом добрался до своей машины, уселся на сиденье и закурил, тяжело дыша и пытаясь успокоить пожар внутри себя. В какой-то момент он взглянул на окна офиса, пытаясь определить, которое из них в кабинете Юнги. Да что там определять. Вот же жалюзи цвета маренго, которые только что колыхнулись, или ему показалось? Возможно, это от дуновения кондиционера. «Пак Чимин, прими уже, наконец, решение! Теперь только от тебя зависит, будете ли вы встречаться. Юнги больше не подойдёт к тебе с этим предложением, даже не мечтай. Он и так сделал больше, чем мог себе позволить, при его-то характере. Давай, твой ход следующий! А если будешь тянуть, то можешь остаться ни с чем, — Чимин мотивировал себя изо всех сил, но как же непросто сказать, что он согласен встречаться. Да что там согласен?! Он хочет этого больше всего на свете! — Что теперь делать? Пойти к нему прямо сейчас? Позвонить? Написать? Ты ещё голубя почтового отправь! Кажется, Мин забыл свой пиджак в подсобке, отнесу его, а там само собой всё разрулится, может быть! А как же Чонсон? Он ведь тоже ждёт ответа, и ты знаешь, каким он будет». Немного придя в себя, Пак снова вернулся в здание, дыша ровно и спокойно. Он был уверен в своём решении и в том, что готов его озвучить Мину. Дело за малым — дойти до его кабинета и заставить себя туда войти. Прихватив пиджак босса, Чимин твёрдым шагом направлялся к приёмной. Но по мере приближения к ней уверенность таяла, как лёд в бокале. «Ой, да ладно! Что тут такого? Просто войти и сказать. Войти и сказать… Нет, это ни хрена не просто! Да иди же! Не будь лошарой!» Под участившийся стук сердца он шагнул вперёд и наткнулся на внимательный взгляд Хони, надевающей пальто. Чимин спросил, у себя ли господин Мин и, получив утвердительный кивок, двинулся в сторону кабинета. Хони ещё раз пристально взглянула на пиджак в руках парня и тихонько посоветовала: — Не стоит сейчас к нему идти, господин Пак. Он недавно вернулся откуда-то очень расстроенный, просил никого не пускать к нему. — Спасибо, Хони, я всё же рискну, — Чимин улыбнулся девушке. — Вы уже уходите? — Да. Удачи Вам! До завтра. — Хорошего вечера, Хони. До завтра. Вдох. Выдох. Не останавливаться. Короткий стук в дверь. Равнодушное «войдите». Полумрак кабинета, жалюзи закрыты, свет выключен. Мин сидит за столом спиной к двери. На столе стакан с виски. — Господин Мин, я принёс Ваш пиджак, Вы забыли… Медленно разворачивается кресло. Босс смотрит устало и безразлично. — Бросьте его куда-нибудь. Спасибо. Кресло возвращается в исходное положение. Разговор окончен? — Господин Мин? — в ответ тишина. Но почему? «Чимин, дурья твоя башка! Ты пришёл сказать мужчине, который тебе нравится, что хочешь с ним встречаться! Ну, какой господин Мин?» — Юнги… Я хотел поговорить. — Сердце колотится так, что отдаёт в ребра. Шаг вперёд. Ещё один. Рука касается кожаного кресла. Поворачивает его. — Хотел — говори! Чего молчишь? — Юнги смотрит в глаза, ждёт. А сказать нет сил. Слова как смола, тягучим комком застряли в горле, и никакая сила не заставит их вырваться наружу. Чимин просто подходит ещё ближе, кладёт руку на плечо, ведёт ладонью по шее, Юнги перехватывает его маленькую ладошку, вскакивает из кресла, двумя руками хватает за плечи, встряхивает, словно куклу и почти кричит: — Говори, Чимин! Прошу тебя! Говори! — Я люблю тебя! — одними губами, без звука. Сгорая от близости. — Ты ж мой… — Юнги хватает его в охапку, прижимает к себе, целует везде, где может дотянуться — в щёки, в висок, в шею. Гладит по мягким светлым прядкам. Чимин плавится. Его тело становится таким мягким, таким безвольным, будто из него разом вынули все кости. Юнги усаживает его на диван, не выпуская руку из своей, гладит второй по плечу, притягивает к себе, к своим невероятным губам. Целует нежно и невесомо, как перышком водит по лицу. — Ты согласен? Скажи, ты согласен? — шепчет между поцелуями. — Ты хочешь? Чимин в состоянии только кивать, даже не открывает глаза, просто впитывает ласки Мина, как губка. Ему хорошо. Спокойно. Как будто он, наконец, оказался там, где и должен быть. Телефон, лежащий на столе, издает бодрую трель, заставляя Юнги оторваться от Чимина. Со вздохом он поднимается, нехотя выпуская парня из своих объятий: — Это Намджун. Я отвечу, ладно? — тот с улыбкой кивает. — Намджуни, приветствую! Что за пожар?.. Да, я ещё в офисе… не вопрос, буду рад видеть! — отключает телефон, бросает обратно, возвращается к Чимину. — Намджун сейчас заедет. Пообщаешься с хёном. — Нет! Можно, я пойду? — Почему? Он всё равно узнает рано или поздно, чего ты так испугался? — Юнги, я не сказал тебе. Тот бармен, помнишь? Он был у меня, когда Намджун-хён и Сокджин-хён привезли собаку. Чонсон ночевал у меня, потому что мы выпили, было поздно, и он остался. Ничего не было, — взгляд распахнутых глаз прямо в глубины сознания, не верить им невозможно, — но вдруг хён подумает, что я и с Чони, и с тобой… ну, ты понимаешь! Мне будет неловко. — Господи, Чимини, всё в порядке, я объясню ему. — Юнги снова пытается обнять парня. — Нет, лучше потом. И я ещё должен сказать Чонсону, что у нас ничего не получится. Так будет честно. Позвоню ему сегодня же, мы сходим куда-нибудь, поговорим. И тогда мы сможем с тобой встречаться, хорошо? — Чимин, мне бы не хотелось, чтобы ты встречался с Чони ещё раз. — Юнги чувствует, как в его голове будто звенит колокольчик. Этот звук он слышит перед каждым неприятным событием. Может на этот раз просто совпадение, бармен вполне адекватный, поймёт, что сердцу не прикажешь. — Хочешь, я с ним поговорю? — Нет, я должен сам. Юнги, я поеду домой, там Хрюня одна весь день. — Он тянется к таким необходимым уже губам, без которых каждая минута — вечность. — Пока. До завтра. — Я тебе вечером напишу, можно? — Юнги тоже не хочет выпускать Пака из кольца своих рук. — Конечно! — Чимин выскальзывает из объятий и быстро уходит. Через несколько минут Мин слышит, как он выезжает со стоянки на магистраль. А ещё через несколько минут подъезжает Намджун. Входит в кабинет, включает свет, сразу же падает на диванчик, расстегивает пальто и, не медля ни секунды, приступает к главному. — Хён, я по делу. Надо поговорить. Только не злись, ладно? Просто выслушай! — Намджуни, всё в порядке? Ты выглядишь расстроенным. Чего один приехал? Джинни отпускает тебя одного так поздно? — Мин пытается рассмешить друга. — Джинни не знает, что я у тебя, он ещё на работе. Хён, слушай, он мне весь мозг прогрыз твоими отношениями с Чимином. Вернее тем, что «было-бы-неплохо-если-бы-у-вас-с-Чимином-были-бы-отношения». И поэтому скажи мне, как другу, есть ли у меня шанс в ближайшее время избавиться от этих ежедневных бесед? — А я-то подумал — что-то случилось… Ничего нового! Почему вопрос моих отношений так заботит тебя и Сокджина? — Нет, Юнги, тут наши интересы не пересекаются. Джинни хочет, чтоб вы с Чимином, как это?.. Долго и счастливо… Я преследую другие цели. Юнги взял стаканчик с виски, понюхал, но пить не стал. Вместо этого вышел в приёмную, сварил себе кофе, вернулся в кабинет. Намджун следовал за ним по пятам. — Интересно. Какие же цели у тебя? Надеюсь, альтруистические? — Видишь ли, твой друг, а теперь, по совместительству, и мой мужчина вбил себе в голову, что твои отношения с Паком — вопрос времени, что вы слишком подходите друг другу. И готов потратить это время. На вас. А мне бы хотелось, чтобы он тратил своё время на меня! Так что альтруизмом тут и не пахнет, сплошной эгоцентризм. — Забавные вы, ребята! Если бы я знал, что настолько, познакомил бы вас ещё три года назад. Намджун пропустил это замечание мимо ушей. Если он ставил перед собой цель, то шёл к ней, не отвлекаясь на мелочи: — Юнги, ты же можешь обаять парня в два счёта! Тем более, что он тебе нравится. Ну, чего ты тормозишь? Если нужна помощь, говори, создадим все условия. — О, как! Да, ребята, взялись вы за меня по-взрослому! Ну, а если на секундочку допустить, что Чимину на меня наплевать? — Джинни уверен, что это не так. Он сказал, что его интуиция в последнее время обострилась. Я ему верю. Юнги закатил глаза и откинулся на спинку кресла. Намджун ждал, когда друг скажет хоть слово, но тот молчал, смотрел в потолок и улыбался. — Хён, пора выбираться из своей одинокой жизни. А то превратишься в чёрного колдуна! — Чего? — Юнги подскочил в кресле, удивлённо глядя на Кима. — В кого? Джуни, ты в порядке? Что за детские страшилки? Ужастики на ночь смотреть не всем полезно! — Это сказка такая. Мне дед рассказывал, когда я маленький был. Поучительная, кстати, история. Рассказать? — и, не дождавшись согласия, начал. — В одном селе жил парень, красивый, умный, трудолюбивый. Талантов у него было — хренова туча! Вот собрались как-то парни со всего села, чтобы посоревноваться, выяснить, кто из них самый-самый. Так этот самородок и в уме, и в ловкости, и во всех других состязаниях превзошёл остальных. И последним состязанием были танцы. Все ребята собрались на большой поляне, а девушки выбирали того, с кем будут танцевать. И чей танец признают лучшим, тот и станет первым парнем на селе до следующих соревнований. Наш-то самородок стоит, минуты до победы считает, думает, что все девки к нему ринутся, чтоб только прикоснуться к такому чуду, а он ещё и не всякой согласие даст. А девки-то не дуры, выбрали себе ребят попроще, да посговорчивей. А к красавцу удалому и не подошёл никто. Боялись девушки, что если не будут ему под стать, то и глазом в их сторону не поведёт гордец. Намджун взглянул на Юнги. Тот по-прежнему полулежал в кресле, закрыв глаза. — Юни, ты спишь? — Мин обречённо вздохнул и покачал головой. — Это ещё не всё! Слушай дальше! Вот месяц, другой проходит, парни и девушки влюбляются, женятся, а гордец наш всё один, как сыч. Решил он тогда уйти из села, мир посмотреть, да людям показать, какие есть на свете чудо-мужики. Шёл из села в село, из города в город, да так нигде и не пристал. Никому он не глянулся, никто не хотел быть рядом с тем, кто только себя любит, а других ровней не считает. Ушёл тогда парень в дремучий лес, горько ему стало, что ни в ком любви он не вызвал. Решил, пусть лучше дикие звери им поужинают, хоть какая-то польза! Долго шёл, в самую чащу забрался и набрёл на землянку. Решил в ней ночь переждать да согреться. А в землянке той триста лет чёрный колдун жил. Спросил он парня — чего ему среди людей не живётся, зачем в тёмный лес забрёл? А тот отвечает ему, что не люб он людям, никто его не приветит, не приласкает. Спросил тогда колдун, а многих ли он сам приветил и приласкал? Кому добро сделал? Выходит, что никому, — подумал парень. Тогда колдун обрадовался и говорит: нашёл я себе замену, теперь могу и умереть спокойно, теперь ты будешь чёрным колдуном. — Охрененная история! Джуни, сказки — это прям твоё! Особенно с твоими комментами. Я заслушался, честно. И что там с парнем-то дальше было? Превратился он в колдуна? Или осознал и стал, как все. На работе горбатиться и с женой ругаться? — А я не помню, чем там закончилось всё, вроде хэппи энд. Я к тому, что хватит мхом обрастать, возьмись за себя, развейся, да и парня себе найди. Или девушку, найди уже хоть кого-нибудь! По мне, Чимин — лучший вариант. — Я понял тебя, дружище! Спасибо за сказочку. Обязательно запомню, детям своим перескажу! — Юнги лыбился и хитро поглядывал на Кима. — Да ну тебя! Чего ты дёсны сушишь? Весело тебе? — Ага! Намджуни, прости, мой хороший, я заставил тебя нести всю эту чушь, но больше не могу молчать! Намджуни! Я не буду чёрным колдуном! Я сегодня предложил Чимину встречаться! — Ну, ты и сука, Юни! Я тут битый час распинаюсь, а ты молчишь? Давай, рассказывай! Требую подробностей! Что он ответил-то? — Подробности позже. Пока только факты. Мы поцеловались, потом я ему сказал, что он мне нравится и предложил встречаться. Чимин согласился. Он любит меня, Намджуни! Можешь передать хёну, что его заветы исполняются беспрекословно. — Юнги засмеялся, глядя, как Намджун хлопает ртом, пытаясь подобрать слова. — Мой вердикт прежний! Ты сука! Не мог сразу сказать? — Да ты с ума сошёл! Тогда я не узнал бы душещипательную историю про колдуна. — Ладно, считаю миссию выполненной, я поехал, скоро мой зайчик вернётся, а я гуляю где-то. Расстроится. Погнал я, порадую Джинни! — Джун поднялся, подошёл к Юнги, взъерошил ему волосы и счастливо оскалился. — Я так рад, Юни! Очень! Звони, не теряйся. Чимину привет от нас. Юнги кивнул, пожал протянутую ему руку и подумал, что потеряться с такими друзьями будет проблематично. Из-под земли достанут! Через пару минут он схватил телефон и быстро набрал: «Ты уже дома? Как поживает белое исчадие?» Чимин отозвался почти мгновенно:«Я дома, мы ужинаем!»
«Надеюсь, не из одной миски? Я уже еду домой, Намджун только уехал. Тебе привет от Кимов»«Спасибо, им от меня тоже. Внимательнее на дороге»
Юнги надел пиджак, схватил телефон, ключи и почти бегом покинул кабинет. Он торопился домой. Перед глазами всё ещё виделось лицо Чимина, когда тот сказал, что любит. Теперь Мину было, к чему стремиться. Он так хотел сделать этого мальчика счастливым. И он сделает! Теперь, когда есть человек, который любит его бескорыстно и честно, начинается новая жизнь. И он готов к ней. Ко всему, что его ждёт! Если вместе с Чимином.***
Человек и собака лежали на диване, укутавшись в плед. Человек говорил, собака внимательно слушала. — И потом он сказал, что я ему нравлюсь! Хрюня, он хочет со мной встречаться! Я так счастлив! — по лицу Чимина текли слёзы от радости и избытка эмоций. Акита понимающе проскулила, ткнулась в мокрое лицо носом, мол, не дрейфь, всё будет хорошо! Чимин засмеялся, обнял тёплое меховое тельце, зарывшись лицом в шерсть, и прошептал: — Он так классно целуется. Хрюня, он самый лучший! Бдзыньк! «Ты еще не спишь?»«Валяюсь на диване, смотрю телевизор»
«Чимин, мне же не приснилось? Ты любишь меня, это правда?»«Юнги! Я! Тебя! Люблю!»
«Я тебя тоже люблю, Чимини!» «До завтра, мой хороший! Сладких снов!»«Спокойной ночи, хён!»
— Хрюня, Хрюнечка! Он любит меня! Этот невероятный мужчина меня любит! Я с ума сойду! Но с сумасшествием пришлось подождать, сон настиг его раньше. И снова он увидел парня в белой рубахе, на том же лугу, в той же высокой душистой траве. Парень лежал рядом и смотрел в небо, где плыли белые пушистые облачка. Он повернул голову и сам убрал волнистые пряди со лба. На Чимина смотрел Юнги. И улыбался. И Чимин улыбнулся ему в ответ.