***
— Юнги! Ты слышишь меня? Юнги! Прошу тебя, ответь! Господи! Помогите же! — Чимин пытается поднять Мина с тропинки у входа. Из бара выходят двое в кожаных костюмах, которые сидели у стойки. Увидев лежащего на земле человека и парня, оглядывающегося в панике по сторонам, быстро подбегают к ним. — Эй, чувак, что происходит? Ты его убил? — Нет! Я случайно ударил его дверью, когда выходил! Он в обмороке! Помогите, принесите лёд из бара, пожалуйста! Юнги, ты слышишь меня? — Чимин на грани истерики. Он не видит другого способа привести Юнги в чувство, как отвесить ему очередную пощёчину, правда, послабее, чем в прошлый раз. Один из парней бросается в бар, второй помогает приподнять пострадавшего, придерживая голову. Юнги открывает глаза, мутным взглядом осматривает тех, кто суетится над его персоной, улыбается и произносит: — Ядрёный корень! Чимини, ты не оставляешь попыток избавиться от меня! За что на этот раз? — Юнги, ты меня узнал? — Чимин склоняется над любимым, слёзы текут по его лицу, капают на щёки Юнги. — Я узнаю тебя из тысячи! А это что за чел? — он показывает глазами на парня в кожаном костюме. — Это посетитель, он помог тебя поднять. Пойдём, присядешь. Тебя тошнит? Голова кружится? Я сейчас вызову скорую. — Они подходят к парапету, где ещё не так давно Чимин и Юнги курили и беседовали. — Если затошнит, ты узнаешь об этом первым. — Юнги морщится от боли, кажется, он хорошенько приложился затылком, когда падал. Хорошо, что два капюшона — худи и куртки смягчили удар. Вернулся друг «Кожаного», неся полотенце и пакеты со льдом. Чимин прикладывает один ко лбу Юнги, тот шипит. На лбу красуется приличная ссадина, на правой руке стёсаны костяшки. Постепенно из бара выходят и другие посетители, которые стали свидетелями шоу под названием: «Быстро дайте много льда, там чувака убили!» Именно с такими словами «рокер» подбежал к барной стойке. Бармен цинично поинтересовался, почему тело решили именно заморозить, но, тем не менее, быстро набросал лёд в пакеты и вручил полотенце. Гости группками стоят поодаль, шушукаясь и высказывая версии случившегося, кто-то спросил, какая помощь нужна, кто-то предложил отвезти в клинику. И только один, стоящий дальше всех, улыбался и ничего не предлагал. В произошедшем он видел высшую справедливость. Раз уж господин Мин увёл его несостоявшегося парня, он должен был за это ответить. Чонсон хмыкнул, достал телефон, что-то напечатал, но, не отправив сообщение, двинулся к дороге. Поймал такси и поехал домой. Чимин продолжал суетиться возле Юнги, постоянно заглядывая ему в глаза, прося прощения и всхлипывая. Тот улыбался, гладил его по руке и успокаивал. — Чимини, ну чего ты раскис? Я в порядке. Сейчас немного посижу и поедем домой. — Может, все же скорую вызвать? — Да какую скорую? Из-за этой царапины? Не смеши меня! — Юнги пытается делать вид, что ему совсем не больно, нельзя же раскваситься в сопли на виду у стольких людей. — Ты на машине? — Нет, на такси приехал. Сейчас вызову. — Чимин хватает телефон из кармана. — Не надо. Моя машина на стоянке. Ты пил? — Нет. Не успел. Не хотелось. — Чимин вспомнил причину своего нахождения в баре и судорожно сглотнул. — Я тут был не больше получаса. — Неважно, потом расскажешь. Пойдём в машину. Юнги мучительно хотелось избавиться от пристального внимания окружающих. Он встал с парапета, театрально поклонился собравшимся, улыбнулся и изрёк: — Уважаемые! Всех душевно благодарю за помощь и поддержку. Я в порядке. Мой друг случайно стукнул меня дверью, это не смертельно. Можете расходиться. Шоу закончено, — и двинулся на стоянку, поддерживаемый Чимином.***
Юнги откинулся на сиденье, пытаясь унять головокружение. Недолгий путь до стоянки утомил его, желудок норовил расстаться с содержимым. Чимин внимательно смотрел на своего босса, а в данный момент — бойфренда, и клял себя, на чём свет стоит. В третий раз за день он чувствовал себя последней сволочью, которая только и может, что причинять вред окружающим. — Хён, давай в больницу поедем? Я хочу быть уверен, что тебе не станет хуже. — Чимини, ты думаешь, это самая страшная травма в моей жизни? Я со скейта так летал, что думали — ни одной целой кости нет, и ничего. В армии три качка пытались научить меня жизни, несколько дней отлеживался. А это фигня, подумаешь, по лбу стукнул! Хорошо, что дверь деревянная, железной башку бы раскроило. Все обойдётся, не ссы! — он слабо улыбнулся и похлопал Чимина по руке. — Юнги, это в любом случае сотряс, просто пусть врачи посмотрят, и я отвезу тебя домой. И надо обработать раны. У тебя рука вся в крови. — Ладно! Поехали. Пусть дядюшка доктор залатает меня, и ты успокоишься. Да? — Юнги хитро поглядывал на любимого. «Надо же, так переживает, надо ловить момент! Чимини чувствует себя максимально комфортно, когда о ком-то заботится. А тут ещё и он сам — причина моей травмы. Когда снова выпадет такой шанс? Может, эта история сблизит нас и поможет в дальнейшем». Чимин выехал со стоянки и направился к ближайшей клинике нейрохирургического профиля. В приёмном покое Юнги осмотрели, задали несколько вопросов, усадили в кресло и отвезли на МРТ. Чимин устало опустился на стул. Оставалось ждать результатов и надеяться, что все обойдётся. К нему подошла медсестра, спросила, кем он приходится господину Мину и может ли заполнить бланк регистрации. Чимин ответил, что он друг господина Мина и взял листок из рук девушки. Он только сейчас подумал, что практически ничего не знает о Юнги. Ни адреса, ни номера страховки, или что там обычно пишут в подобных бумагах. К счастью, адрес и страховка были уже вписаны, Чимину нужно было только заполнить строки, где указывались данные контактного лица или опекуна пострадавшего. Он быстро написал свое имя, телефон, адрес, подтвердил согласие на взятие анализов и проведение процедур, связанных с лечением, а также поставил галочку напротив пункта, в котором говорилось, что он, Пак Чимин, несёт ответственность за соблюдение пациентом предписаний врача. В общем, не бросит несчастного на произвол судьбы. Отдав бланк медсестре, он снова уселся на стул, закрыл глаза и начал прикидывать, какова была вероятность того, что он встретится с Юнги именно в том месте, в то время, ещё и таким нетривиальным образом. Ведь босс должен был уехать домой и находиться там минимум до завтрашнего утра. Что пошло не так? Что вообще Юнги делал у бара? Просто пришел выпить или цель была не настолько прозаичной? — Чимини, ты спишь? Устал, милый? — голос Юнги вырвал его из размышлений. Любимый стоял рядом, касаясь его плеча. — Нет, что ты, я просто думал, как мог так тебя поранить. — Чимин вскочил со стула, подхватил Юнги под руку. — Ну, что там? МРТ сделали? Ты в порядке? — Да, всё хорошо. — Юнги улыбнулся, погладил Чимина пальцами левой руки по щеке. Правая была забинтована. — Сейчас доктор даст список препаратов, и можно ехать. Подошёл врач, молодой серьёзный мужчина, недоверчиво взглянул на Чимина — тот, видимо, показался ему недостаточно ответственным, чтобы ухаживать за больным. — Добрый вечер. Пак Чимин? Вы друг господина Мина? — Да, доктор. Я его друг и коллега. — Возьмите это, — он протянул листок со списком лекарств, — надо начать принимать таблетки как можно скорее, чтобы снять возможный отёк и улучшить мозговое кровообращение. Повреждения незначительны, трещин и внутренних гематом нет, только ушиб мягких тканей и небольшая ссадина. А ранки на руке заживут быстро, завтра бинт можно снять и после обработки воспользоваться пластырем. Вам всё понятно? — доктор смотрел на Чимина, как на ребёнка, который не в состоянии отвечать даже за себя, не то, что за кого-то. — Конечно, мы сейчас же заедем в аптеку за всем необходимым. — Чимин бесился, но пытался сдерживаться. — У Вас будет возможность находиться рядом с пациентом? В ближайшие сутки необходимо следить за его состоянием. Возможны тошнота, рвота, головокружение, обморок. Если состояние ухудшится, вызывайте скорую. Господин Мин, лучше, конечно, чтобы Вы остались на пару суток в клинике, здесь Вам обеспечили бы должный уход и внимание. К тому же, у нас первоклассный персонал… — Спасибо, доктор. Думаю, дома я быстрее пойду на поправку. А Чимин и другие мои друзья обязательно за всем проследят. Один я не останусь. — Юнги поклонился доктору. — Спасибо за помощь, мы, пожалуй, поедем. — Помните, никаких физических нагрузок в ближайшие две недели! Если не возникнет экстренной ситуации, жду Вас на приём через десять дней. Всего доброго! — врач тоже поклонился, резко развернулся и ушёл в кабинет. Юнги повернулся к Чимину, здоровой рукой обнял его за плечи и буквально потащил к выходу. — Пошли отсюда, не люблю больницы! — Я тоже. Нам нужно в аптеку и в магазин, возьмем чего-нибудь вкусненького, тебе нужны положительные эмоции. Они уселись в машину, посмотрели друг на друга и одновременно расхохотались. — Этот доктор такой странный! Смотрел на меня, как на дошкольника, типа, что ты, малыш, тут делаешь и чем сможешь помочь раненому. — Чимин искренне возмущался поведением медика. — Да, забавный чувак. Такой строгий, аж страшно! Как хорошо, что я не стал врачом! Тоже ходил бы такой важный, всем указания давал. — Юнги поёжился от такой перспективы. — Поехали, надо купить еды, у меня в холодильнике пусто. — Мы едем ко мне. Я не могу собаку оставить одну. И тебя не могу, значит, будем жить втроём! — Чимин улыбался. Его наконец-то отпустило гнетущее чувство ущербности и ответственности за произошедшее. — Ах, да, собака. Ну, тогда так. В аптеку, в супермаркет, потом ко мне, нужно взять вещи, а потом к тебе. Лекарства и продукты были куплены в рекордное время, оставалось заехать к Юнги. Чимин предложил пойти с ним, чтобы в случае чего быть рядом, но Мин отказался. — Милый, я возьму только самое необходимое и вернусь, пешком не пойду, поеду на лифте, ничего со мной не случится. — А если лифт застрянет, и тебе станет плохо? — Чимин аж похолодел от такого варианта. — Да что ж ты, как клушка, трясёшься надо мной! Я взрослый мальчик, смогу закинуть в пакет ноут и пару трусов! — Юнги обнял парня и чмокнул в щеку. — Не скучай, я скоро вернусь. Даже покурить не успеешь! Дома он быстро собрал одежду и бельё, упаковал зубную щётку и бритвы, прихватил гель для душа, шампунь, флакон парфюма. Засунул ноутбук в сумку, достал из шкафа пакет с вещами, которые купил для Чимина, на кухне взял собачьи лакомства и, улыбнувшись, взглянул на себя в зеркало на шкафу в прихожей. На него смотрело лицо счастливого, хотя и немного побитого жизнью человека. Полоски пластыря на лбу, стянувшие ранку, выглядели больше забавно, чем угрожающе. Под ними вздулась небольшая шишка. «Могло быть и хуже, хорошо, что лёд приложили, — подумал Юнги, — ну надо же, почти в то же место, что и телефон прилетел. А говорят, что не попадает снаряд в одну воронку дважды. Ещё как попадает!» Он осмотрелся, подхватил пакеты и сумку и вышел из дома. На улице было темно и тихо, Чимин стоял возле машины, в его руке тлела сигарета. Огонёк подрагивал, видимо, парень очень волновался или замёрз — по ночам уже заметно подмораживало, а Чимин был одет довольно легко. Юнги бросил пакеты на заднее сидение, сел в машину, пристегнулся, дожидаясь, пока Пак докурит. Тот, зябко поведя плечами, уселся за руль, глянул на пухлые пакеты и удивлённо сказал: — Объемные у тебя труселя. С начёсом? — Прихватил кое-какие вещи, мне же надо будет что-то надевать. Но могу ходить и в неглиже, если тебя не смутит мое несуразное тельце. — Не смутит. Мог бы и не брать, у меня полно шмоток, — он включил зажигание. — Точно всё взял? Возвращаться не буду! — убедившись, что Юнги кивнул, Чимин выехал со двора и направился домой. Подъехав к дому, он вышел и прислушался. Хрюня молчала. «Странно, спит, что ли? Обиделась, что бросил её так надолго», — Чимин достал из машины пакеты, подошёл к двери, отдал вещи Юнги. — Подержи, я открою. И отойди в сторонку, а то меховой экспресс снесёт. Юнги послушно прислонился к стенке — о скоростных качествах Хрюни он был наслышан от Джина. И действительно, как только открылась дверь, собака опрометью вылетела на улицу, но пробежав несколько метров, остановилась и вернулась к крыльцу. Рядом с хозяином стоял чужой человек, но пах чем-то неуловимо знакомым. Похожий запах исходил от хозяина, когда он возвращался с работы. Она подошла ближе, понюхала ноги незнакомца, потом повела носом выше и тихонько тявкнула. — Спрашивает, кто ты такой. — Чимин улыбнулся, присел на корточки и погладил собаку. — Хрюня, это Юнги, я тебе рассказывал. Тот самый, помнишь? Акита повернула голову в сторону Мина, внимательно посмотрела на него, потёрлась носом о джинсы, чихнула и провела лапой по ноге. — Это она с тобой знакомится, дай ей руку. — Юнги послушно протянул ладонь, в которую Хрюня тут же вложила свою лапищу. Мужчина засмеялся и второй рукой погладил собаку между пушистыми ушами. Контакт был установлен. Хрюня направилась в кустики, а заодно пробежаться перед сном. — Слушай, она такая прикольная! Почему Джин считает её неуправляемой и дикой? — Не знаю. Она такая с самого начала, как появилась у меня. Я ничего не делал, просто говорил с ней. Пойдем, отнесём пакеты, я потом вернусь, заберу её.***
Чимин и Юнги сидели на кухне, сохли после душа, пили кофе по любимому рецепту Мина, грызли печенье и молча смотрели друг на друга. После всех злоключений и тревог минувшего дня они просто наслаждались тем, что были вместе. Счастливые улыбки периодически озаряли их лица, им не требовалось слов, чтобы обозначать свои чувства и эмоции. Рядом валялась белая акита, дёргая ушами и поглядывая то на хозяина, то на его гостя. Чимин первым нарушил молчание. — Хён, что ты делал возле бара? — Ехал мимо, решил зайти. — Юнги уверенно смотрит в глаза напротив, но видит, что ему не верят. — Хён, никогда не ври мне. У меня аллергия на неправду. Начинаю чесаться. Итак, что ты делал возле бара? — Я отправил тебе три сообщения, ответа не было, ты их даже не прочёл. А потом позвонил Джин и сказал, что у Чони выходной. Я понял, что вы решили встретиться и поговорить. Чимини, Джин немного рассказал об этом парне, он не такой адекватный, как ты думаешь. Я переживал и решил подстраховать тебя. Я не стал бы вмешиваться в беседу, просто был бы поблизости на всякий случай. — Понятно. Думаю, твоя помощь не понадобилась бы. Разговор прошёл вполне цивилизованно. Больше мы общаться не будем. — Вот и хорошо. Чимини, я сто раз пожалел, что предложил тебе тогда присмотреться к Чони. Где были мои мозги? А если бы у вас что-то получилось? Я бы с ума сошёл. — Юнги начало трясти от осознания возможных последствий. — Не бойся, провидение всё расставит по местам. Пойдём, разложишь вещи. Тебе постелить в гостевой? — Чимин встал из-за стола. Хрюня поднялась вслед за ним. — Если тебе так удобнее. — Юнги помрачнел. Значит, его любимый пока не готов делить с ним постель, хотя и согласился жить вместе. — А почему мы не можем спать на твоей кровати? Она двуспальная? — Да. Можем и на моей, но врач сказал, что тебе надо больше отдыхать, вот я подумал, что одному тебе будет комфортнее. — Врач сказал не оставлять меня одного. А если мне поплохеет? А рядом никого! — Юнги трётся своей щекой о мягкую щёку Чимина и заглядывает в глаза. — Всё, всё! Я понял! Тебя нельзя оставлять одного, будем спать вместе. — Чимин целует Юнги и смеётся. — Хитрая твоя моська, будешь теперь пользоваться своим положением? — Ага! Напропалую! А ещё напоминать тебе, что это твоя рука толкнула дверь со всей дури и отправила меня в нокаут. — Юнги обнимает своего парня, целует его в нос, в щёки, в пухлые губы, вдыхает аромат его кожи и плавится от осознания того, что может это делать теперь, когда захочет. Внезапно что-то вспоминает и, прервав поцелуи, хватает один их привезённых из дома пакетов. — Вот, возьми, это твои вещи. Ты же говорил, что если я их верну, то, значит, хочу продолжения знакомства. Я хочу! Поэтому возвращаю. Чимин достал из пакета две футболки, пижаму и худи с ушками, удивлённо посмотрел на них и тихо произнёс: — Хён, это не мои вещи. Мои были футболка и штаны. — Да, я знаю. Я решил их оставить себе. То есть, у себя. Ну, если ты когда-нибудь будешь у меня, тебе будет, что надеть. А это тебе. — Спасибо! Они такие клёвые. Но не стоило беспокоиться. Мне вот нечего тебе подарить. — Чимин смущённо опускает голову. — Котёнок мой! Ты уже подарил мне самое главное! Надежду, что всё будет хорошо! — Мин крепко обнимает любимого, улыбаясь и едва не плача от счастья. Телефон в кармане его джинсов требовательно завибрировал. Юнги, меняясь в лице, вытащил его и с удивлением отметил, что неугомонный хён решил не давать ему покоя даже в столь поздний час. — Хён, снова ты? Уже соскучился? — Мин Юнги! Радость моя худосочная! А где, скажи на милость, тебя носит? — Джин почти рычит в трубку. — Хён, я с удовольствием отвечу, если ты пояснишь мне цель этих расспросов! — Юнги улыбается, прикрывая телефон. — Поясню, конечно! Я уже минут пятнадцать долблюсь в дверь твоей квартиры, а в ответ тишина. Соседи поглядывают на меня с подозрением и, кажется, собираются вызвать полицию! — Тогда просто перестань долбиться, и они успокоятся! — Я перестану, как только ты откроешь эту чёртову дверь! — теперь Джин почти шипит. — Прости, хён, но я физически не могу этого сделать, меня нет дома! — А где ты есть? Юни, не беси меня, я очень зол! — Хён, а на кой чёрт ты припёрся ко мне посреди ночи? Я не помню, чтоб у нас была назначена встреча. — Да потому что одна птичка-истеричка принесла на хвостике весточку, что твой лобешник раскроили дверью, и ты, если и жив, то точно не здоров! — Интересное кино! И кто эта пичужка, чтоб её коты сожрали? — Блядь, дятел один! Ты где сейчас? Юнги вопросительно смотрит на Чимина, как бы уточняя, может ли он сдать явки и пароли. Тот улыбается и кивает. — Я у Чимина. Пауза на другом конце трубки повисает, как верёвка от тяжести белья, слышно, как Джин сопит, собираясь с мыслями и подбирая максимально едкую фразу, но, видимо, ему это не удаётся, поэтому он быстро констатирует: — Мы едем. Надеюсь, вы одеты. — И отключается. Юнги, вздохнув, обнимает Чимина, целует его в щёку и тоскливо произносит: — Прости, солнышко! Прогноз неблагоприятный! Ожидается нашествие Кимов. Джину кто-то растрепал о моей повреждённой черепушке. Потерпишь? Я постараюсь выставить их в максимально сжатые сроки. — Хён, пусть приезжают, не страшно. Они же переживают за тебя. Сейчас увидят, что ты в порядке, и вернутся домой.***
Стук в дверь возвестил, что гости на пороге, а, значит, этот сумасшедший день продолжается. Юнги застонал. Он очень хорошо знал Сокджина и понимал, что промывание его и без того потрясённых мозгов будет одной из процедур этой ночью. Чимин пошёл открывать, Хрюня последовала за ним. Джин влетел в дом, как разъярённый гепард, Намджун, спокойно улыбаясь, просочился за ним. — Где этот долбоклюй? — Джин отодвигает Чимина, на лету выпрыгивая из кроссовок, несётся на кухню, где Юнги сидит и ехидно лыбится, любуясь истерикой хёна. Намджун, Чимин и Хрюня топают за старшим Кимом, но стараются не подходить близко, мало ли кому ещё прилетит. Джин, когда злится, не выбирает выражений и щедро раздаёт пиздюлины налево и направо. — Привет, хён! Рад видеть тебя в добром здравии! Только нервный ты какой-то, случилось что? — Юнги знает, что рано или поздно Сокджин успокоится и разговор приобретёт конструктивный характер, а пока нужно немного потерпеть. — Случилось, Юни! На, читай, — он бросает Мину свой телефон, — читай и скажи мне, что это за хрень! Юнги ловит телефон, в котором открыто сообщение от Чонсона, гласившее, что господина Мина едва не убили дверью бара, он валяется без сознания на земле и того гляди, отдаст богу душу. Выражалось также подозрение, что этот удар был не случайным. В завершение Чони осторожно интересовался, правда ли, что господин Мин является другом сонбэ и желал, чтобы пострадавший быстрее оклемался и не остался овощем. — Вот сука! Смотри, Чимини, что написал Чони Джину. Не удивительно, что хён подорвался и побежал в ночь, теряя тапки! — Юнги передал телефон Чимину, встал и, засунув руки в карманы, нервно заходил по кухне. — Нет, блядь, я ему всё-таки втащу. Вот же гавнюк! Подал информацию, как продажный журналюга, лишь бы хайпануть! Чимин читал и не верил своим глазам. Как мог Чонсон, зная о том, что Юнги и Джин друзья, написать ему такое сообщение? Единственной целью его было сделать больно Сокджину. Заставить его нервничать и переживать. Ведь Чони наверняка в курсе, как быстро Джин выходит из себя в подобных ситуациях. — Зачем же он так? Ведь ты почти сразу встал и даже сам дошёл до парапета, где мы сидели. Чони не мог не видеть этого! — Чимина начало трясти от несправедливости произошедшего. Ему тоже хочется преподать урок наглому самодовольному бармену. — Чимини, малыш, этому человеку неведомы моральные устои приличных людей. — Джин взял Пака за руку, успокаивая, — он так устроен, понимаешь? Сделал гадость — сердцу радость! Я не пойму одного, почему Чони так невзлюбил Юнги. Вы с ним поругались? И объясни, наконец, что там произошло! — Хён, мы не ругались, но причина для его нелюбви ко мне есть. Но это не важно. И ничего страшного там не произошло. Просто я был слишком близко к двери, когда она резко открылась, вот и получилось, что проехалась по костяшкам и немного задела лоб. Конечно, от неожиданности я упал. Но все обошлось, как видишь. — Юнги старался рассказывать без эмоций, чтобы лишний раз не нервировать Джина. — В больнице был? — Хён не может не переживать за друга. — Да, сделали МРТ, у меня лёгкое сотрясение, ничего серьёзного, через неделю можно в космос лететь. — А кто ударил-то? — Да какая разница! Просто выходил кто-то, — Мин пытается максимально нивелировать ситуацию, но Чимин не выдерживает. — Джин-хён, это я. Я слишком резко открыл дверь и ударил Юнги-хёна. Я даже не предполагал, что за дверью кто-то есть. Вернее, мне просто не нужно было так сильно ее открывать. — Так, Чимини, успокойся, всё в порядке. А что ты делал в баре? — у Джина никак не сходятся части паззла. — Говорил с Чонсоном. Сказал, что между нами невозможны близкие отношения. Сказал, что люблю другого человека. Чони был спокоен, а я был уверен, что он всё понял и принял. — Чимин опустил глаза в пол, ему было стыдно, что из-за его вспыльчивости пострадал любимый человек, а ещё двое вынуждены посреди ночи вести расследование и вникать в чужие проблемы. — Ребята, не ебите мне мозг! Всё было отлично, но Чимин вдруг подорвался и поскакал как мустанг к выходу, снося всё на своем пути? Так, что ли? Вы меня за идиота держите? Две минуты даю, чтоб выложили мне все подробности! — Джин снова кипит. Намджун придвигается ближе к нему, нежно гладит по руке и что-то шепчет на ухо. Старший Ким мгновенно успокаивается и уже тише спрашивает: — Чони сказал что-то грубое, да? Или он ударил тебя, Чимини? — Нет, хён, ничего такого. К нам подсел парень, представился Союном, сказал, что Чони только и думает, как затащить меня в постель, хотя только утром вылез из его постели. А Чонсон при этом ни слова не сказал, сидел, как кусок дерьма, и хлопал глазами. Я разозлился и ушёл, ну, а дальше — вы знаете. — Тебе было неприятно, что он спал с другим, Чимини? — Юнги подошёл к нему, обнял, чмокнул в пушистую макушку. — Мне было безразлично. Пусть спит, с кем хочет! Просто мужики так себя не ведут. Как мрази. Надо уметь отвечать за свои поступки! — парня трясло от возмущения. — Ну, теперь всё встало на свои места. Фух, какие же вы трудные. Аж кофе захотелось. — Джин впервые за время визита улыбнулся. — Хён, прости, но кофе в такое время крайне неполезен. Уже глубокая ночь. Мы устали, вы тоже, завтра на работу, давайте ляжем спать! Кое-кто из нас ещё и ранен, мне отдых нужен. — Юнги всеми силами пытается выпроводить друзей и остаться с Чимином наедине. Те понимающе переглянулись, встали и направились в прихожую. Пока Джин, чертыхаясь, расшнуровывал кроссовки, обувался и снова зашнуровывал, Намджун повернулся и спросил: — Чимини, это ты отвёз Юнги в больницу? — Да, хён. — Спасибо тебе, что заботишься о нём. Если что-то нужно — лекарства или продукты — звони, мы привезём. — Хён, у нас всё есть, мы уже купили. И я виноват, в том, что случилось! Почему Вы меня благодарите? — Чимин, смущённо покраснев, смотрит на старшего. — Потому что ты уже второй раз спасаешь нашего Юнги. Он нам очень дорог, Чимини. А то, что случилось — это стечение обстоятельств. Значит, звёздам угодно, чтоб события развивались именно таким образом. Ты ни в чём не виноват! — Намджун обнял парня, похлопал по спине и улыбнулся. А потом шёпотом добавил: — Ему очень повезло, что ты был рядом! Надеюсь, у вас всё сложится хорошо, я буду этому очень рад! — Спасибо, хён! — на глазах Чимина благодарные слёзы, но он старается держаться. Эмоции этого бесконечного дня он уже не в силах контролировать. Джин, справившись со шнурками, недовольно морщит нос, глядя на эти телячьи нежности и заявляет: — Так, хватит сырость разводить! Всё выяснилось и славно! Дети мои, не забудьте, что в следующую пятницу у меня день рождения. Сотрясение не является поводом игнорировать событие или явиться без подарка. О регламенте и месте проведения плановой пьянки будет сообщено дополнительно. Всех благ! И спокойного остатка ночи! — хён обнимает Юнги и Чимина на прощание. Хрюня подходит за своей порцией внимания, но Джин машет на неё руками. — Уйди, не трогай меня, иначе я буду до утра чихать и утирать сопли. Чимин берет собаку за ошейник и подтягивает к себе. — Не обижайся, малышка, хёну трудно дышать от твоей шерсти. Стой здесь, не мешай. Наконец, Кимы отправляются восвояси, а Чимин с Юнги, обнявшись, бредут в спальню. Хрюня топает за ними в надежде, что для её тушки тоже найдётся место на кровати. Рухнув на постель, Чимин утыкается в подушку, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Ему трудно совладать с эмоциями, хочется просто зарыдать, как в детстве, когда после очищающего потока слёз становилось легко. Потом просто хотелось спать. А ещё чтобы чья-то тёплая ласковая рука гладила по волосам, успокаивала и нежно дергала за ушко. Юнги придвигается к нему, обнимает, гладит по плечам, по спине, щекочет носом шею. В этих прикосновениях нет ничего эротического, просто желание успокоить и поделиться своим теплом, дать понять, что рядом есть кто-то, кому не всё равно, кто поддержит в трудную минуту. — Ты устал, милый. Такой суматошный день был. Ещё и Кимы пожаловали среди ночи. Давай, ложись поудобнее и спи. Завтра всё забудется, будет новый день, он принесёт что-нибудь хорошее и приятное. — Юнги не переставал обнимать Чимина, он чувствовал себя на седьмом небе от того, что они были вместе. — Хён, у тебя очень хорошие друзья, тебе так повезло, — пробормотал Чимин, почти проваливаясь в сон, — ты береги их. Они тебя очень любят! — Я знаю, котёнок! Я их тоже очень люблю и очень благодарен. Это теперь и твои друзья, милый. Кстати, поможешь мне выбрать подарок для Джина? Я сам точно не справлюсь, а этот товарищ не любит тривиальных подношений. — Хорошо, в выходные сходим и поищем что-то особенное для Сокджинни-хёна. Спокойной ночи, любимый, тебе нужно поспать. — Тебе тоже, солнышко. Отдыхай. Спокойной ночи и сладких снов. Они улеглись, как ложечки в ящике, изгиб в изгиб, тело к телу, прильнув так тесно, что оторвать их друг от друга не смогли бы никакие силы в этом мире. Юнги обнял Чимина, уткнулся в его волосы и неслышно плакал от счастья обретения своего человека, самого лучшего и нужного на свете. Он мысленно клялся, что никогда не причинит этому мальчику зла, будет заботиться о нём и любить до конца своих дней. Он благодарил судьбу, что столь добра к нему, подарив встречу с таким сокровищем. А Чимин спал в его объятиях и снова видел цветущий луг и себя рядом с Юнги. Они шли, любуясь восходом солнца, рука об руку. Вместе. В новую жизнь.