Тренировка

Зевая и матерясь про себя, Максим Боруса быстро шел по коридору в сторону одного из тренировочных залов для офицерского состава. Электронный хронометр показывал почти полночь по корабельному времени, когда Хито Уланти разбудил своего телохранителя и приказал быть на тренировке через пять минут. Когда старшина, наконец, добрался до места, флаг-лейтенант, одетый в свободную одежду, уже разминался в непривычно пустом зале для офицерского состава. Судя по отсутствию какого-либо оружия и защиты, предстоящий спарринг обещал быть чисто рукопашным. Боруса усмехнулся. Видимо, у начальства что-то не заладилось с его начальством, раз он решил в ночи сбросить пар. Хито Уланти обернулся на вошедшего телохранителя. - Готов? - Всегда готов, сэр! - Осклабился Максим, закрывая за собой дверь в зал. Сказать по правде, ему нравилось сражаться с таким ловким и умелым противником, каким являлся второй по старшинству офицер крейсера. Флаг-лейтенант атаковал стремительно и Боруса пропустил один чувствительный удар, прежде чем смог сначала уйти в глухую оборону, а затем начать иногда контратаковать. Бывший каторжник, несмотря на свои габариты, почти не уступал Уланти в ловкости и скорости, но раньше ему ни разу не удавалось одержать победу, несмотря на весь свой опыт драк сначала уличных, а потом и тюремных. После очередного обмена ударами противники отпрыгнули в стороны и медленно двинулись по кругу. Боруса не спускал с противника глаз - каждое движение могло стать началом новой атаки. Максим каждый раз старался запомнить, как именно лейтенант одержал победу, чтобы потом попробовать использовать те же приемы. Некоторое время они молча кружили по залу. Потом старшина, которому по-прежнему нестерпимо хотелось спать, решил, что пора заканчивать это утомительное дело. Он первым пошел в очередную атаку и был крайне удивлен, когда лейтенант внезапно попался на элементарную уловку и оказался лежащим на спине на полу зала. Он выглядел ошеломленным этим падением и Максим решил провести «добивание», в надежде, что тренировка на этом завершится и можно будет вернуться в каюту. Через несколько часов начиналась его вахта и клевать носом, огребая дисциплинарных взысканий, совсем не хотелось. То, что вместо того, чтобы ударить Максима в живот и отбросить его далеко к стене, Уланти вдруг обхватил его ногами, стало для старшины полной неожиданностью. На мгновение он замешкался - и этого хватило, чтобы флаг-лейтенант смог перехватить инициативу и опрокинуть противника на спину и сам оказаться сверху. Впрочем, вскакивать на ноги и продолжать бой Хито Уланти судя по всему не собирался. Дыша несколько тяжелее, чем всегда, он внимательно смотрел на своего телохранителя сверху вниз. «Да ладно…» мелькнула короткая мысль, когда Боруса, не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, обхватил лейтенанта руками и почувствовал, как тот выгнулся. Губы старшины расползлись в улыбку. «Аристократия, тоже мне…» была следующая и последняя связная мысль. Лейтенант не издал ни звука, кроме редких хриплых стонов на выдохах, Максим же, наоборот, не сдерживался. Чуть ли не рыча, он поддавал бедрами и стискивал заскорузлыми пальцами распаленное сильное и гладкое тело. По большому счету ему было глубоко наплевать, чем руководствовался Хито Уланти, отдаваясь в покрытые татуировками лапы своего телохранителя. Делал он это так, что у Борусы уносило рассудок круче, чем после самой лучшей наркоты, которую он пробовал когда-либо. Уланти коротко выдохнул, выгибаясь дугой, Максим почувствовал, как свело мускулы его ног, сам успел еще несколько раз поддать бедрами, и его накрыло, пожалуй, самым лучшим приходом в этой жизни. Хито шевельнулся, высвобождаясь из лап своего телохранителя. Он снова не издал ни звука, поднимаясь на ноги с колен тяжело дышащего старшины, и шагнул к стене, где висела его форменная одежда. Боруса приоткрыл глаза и, отвлекшись на багровый потек на бедре Уланти, не сразу осознал, что прямо ему в лоб смотрит дуло личного пистолета флаг-лейтенанта. По его взгляду телохранитель отчетливо осознал, что произошедшее – один из тех случаев, когда молчание не только золото, но и жизнь. Его жизнь. Он не сомневался, что в противном случае рука офицера не дрогнет. Но еще он почему-то почти не сомневался в том, что подобная тренировка вряд ли будет единственной и последней.