i know i will be hurt now

- Ещё десять, - мягко сказал Джебом, - Посчитай для меня вслух. Бэмбэм уже и не помнил, что именно он натворил. Скорее всего сказал Югёму какую-то грубость, наверняка рядовую и безвкусную, потому что Югём даже не сделал вид что обижен, только рассмеялся. В другой день никто бы не придал этому значения, но сегодня Бэмбэм с самого утра только и делал что куксился и огрызался, и даже впечатляющему терпению Джебома всё-таки пришёл конец. Так Бэмбэм оказался там, где оказался - животом на чужих коленях, с мокрым от слёз лицом и спущенными штанами, без малейшей уверенности, что вообще способен сказать хоть что-то осмысленное. Он открыл рот, чтобы попробовать, но смог только снова всхлипнуть - чуть громче и чуть жалобнее, чем до этого, но Джебом всё равно не впечатлился. - Считай, малыш, - после следующего шлепка он задержал ладонь на горящей коже. Бэмбэм шмыгнул носом и слабо дёрнулся, но Джебом без труда удержал его на месте, - Я не закончу, пока ты не посчитаешь. Давай, повторяй за мной... - ещё шлепок, - "Один." - Один, - выдавил Бэмбэм. - Умница, - Джебом ободряюще сжал его бёдро другой рукой, прежде, чем шлёпнуть снова, в этот раз сильнее, - "Два." - Два. - Хороший мальчик, - горячие пальцы растёрли место шлепка, разом принося облегчение и раздражая сильнее. Бэмбэм протестующе заскулил, - Давай дальше сам, - ещё один шлепок, в то же самое место, - Какая цифра после двух? - Три? - рукав рубашки, которым Бэмбэм вытирал слёзы, уже промок насквозь, а второй рукой он цеплялся за ногу Джебома и не мог найти в себе силы разжать пальцы, - Три! - Правильно, - следующий шлепок был чуть слабее, видимо в качестве награды, - Вот он, вот мой хороший мальчик... - Четыре, - пробормотал Бэмбэм. Вся злость, вся нервозность, которая преследовала его с утра, куда-то улетучилась, испугавшись мягкого, строгого голоса Джебома и его уверенных рук. Бэмбэму уже не хотелось подраться или сигануть в ближайшее окно, ему хотелось только быть для Джебома хорошим мальчиком. Чтобы его простили, пожалели и, в идеале, приложили что-нибудь холодное к отбитой попе. - Десять, - сказал он наконец, и Джебом без промедления сгрёб его в охапку. - Ну вот и всё, - в его голосе было столько нежности, что Бэмбэм испытал новый прилив стыда за своё поведение, - Тише-тише, маленький. Всё закончилось. Я уже не сержусь, правда. Бэмбэм уткнулся лбом ему в шею и зажмурился. Остаточный адреналин от наказания ещё бродил в крови - его колотила мелкая дрожь, горло давили рыдания. Джебом держал его в руках, гладил по спине, по затылку и говорил, тихо и ласково, о том какой Бэмбэм хороший, милый, самый лучший мальчик, какой он молодец и как он им гордится. Говорил до тех пор, пока Бэмбэм не перестал чувствовать себя особенно маленьким и уязвимым и не нашёл в себе силы приподнять голову. - Хён, - сказал он хрипло, - Извини меня. - Уже, - Джебом поцеловал его в лоб, - Всё, малыш, всё в порядке. Только извинись потом перед Югёмом тоже, хорошо? - Бэмбэм кивнул, - Умница. А теперь давай-ка слезай и ложись на живот, я намажу тебе всё что пострадало. Бэмбэм шмыгнул носом и переполз с колен Джебома на кровать. Покрывало было гладким, шелковистым на ощупь, а потому казалось прохладным - Бэмбэм прижался к нему щекой и прикрыл глаза в ожидании. В голове было легко и пусто, как в воздушном шарике, но тело казалось тяжёлым и слушалось неохотно. Контраст холодной мази и горячих пальцев заставил его снова заскулить. - Тише, тише, не ёрзай, - Джебом погладил его чистой рукой по спине, - Я быстро закончу. А потом можем включить музыку и поваляться вместе. М? - М-м, - согласился Бэмбэм. Джебом аккуратно, но тщательно втёр мазь в воспалённую кожу и оставил его лежать без штанов, чтобы она впиталась, пока сам ушёл мыть руки. Умом Бэмбэм понимал, что наказание закончилось, и всё, что происходит сейчас - это исключительно забота, но поза всё равно была унизительной, и от знакомого сладкого стыда у него кружилась голова и горели уши. Пришлось приложить усилия, чтобы не начать тереться о покрывало. Кровь прилила к члену ещё во время наказания, но тогда он об этом не думал, занятый своими переживаниями, а теперь не мог думать ни о чём другом. Джебом вернулся из ванной и помог ему натянуть мягкие, домашние штаны прямо на голое тело, чтобы не раздражать кожу лишний раз. Затем загнал его под одеяло и включил музыку на своём телефоне - один из их комфортных плейлистов с китайскими инди-балладами, из которых Бэмбэм понимал только отдельные слова, - и забрался следом сам, растрёпанный и вкусно пахнущий малиновым мылом для рук. - Ты как? - спросил он тихо. - Нормально, - отозвался Бэмбэм, - А ты? - Тоже, - он нашёл пальцами то место, где под одеялом у Бэмбэма чуть задралась майка, открывая полоску голой кожи, - Постарайся пока не засыпать, хорошо? Тебе надо ещё поесть и смыть подводку. - Я сплю у тебя сегодня? - Конечно, - Джебом гладил его по животу кончиками пальцев, тепло и немного щекотно, - Ну или у кого-то другого, если хочешь. Но точно не один. - Ты меня полностью устраиваешь, хён. - Спасибо, милый, - тихо фыркнул Джебом, - Мне приятно. Бэмбэм улыбнулся. Это было одним из главных правил - наказанного никогда не оставляли одного ни сразу после, ни даже на следующий день, чтобы убедиться, что всё правда хорошо, и что ментально он находится в правильном месте. Давно-давно, когда они только начинали весь этот странный, сложный и невыносимо правильный танец на семерых, на этом правиле настоял Марк, успевший до встречи с ними набить себе шишек, а потому особенно радеющий за такие мелочи. Не оставлять одного после наказания. Не позволять говорить о себе плохо. Всегда иметь наготове стоп-слова. Говорить, говорить друг с другом до тошноты, проговаривать все детали, обсуждать чувства, мысли, страхи и желания. Покупать смазку на водной основе, а не обычную, силиконовую. Не заниматься хуйнёй, вроде обмакивания члена в шампанское - кандидоз захотел, долбоёб? - покупать качественные секс-игрушки, и так далее. Бэмбэм уткнулся Джебому в плечо, наслаждаясь теплом и ощущением полной безопасности. Он мог бы и дальше игнорировать свою эрекцию, и голод, и любые другие нужды, если это значило, что Джебом будет лениво касаться его разгорячённой кожи, а в голове будет блаженно легко и пусто. Чужое колено вклинилось между его бёдер, мягко но настойчиво. - Хён устал, - тихо сказал Джебом, - Так что если хочешь получить удовольствие - поработай сам, хорошо? Бэмбэм торопливо кивнул. Джебом улыбнулся ему, всё также лениво и спокойно, и придвинул колено ещё ближе к его паху. Настойчивое давление, после едва заметных, раздражающих касаний мягкой ткани, было восхитительным, - Бэмбэм подался бёдрами вперёд, на пробу, и из его горла вырвался тихий, довольный стон. - Вот так, - выдохнул Джебом, - Давай, Бэмми. Покажи хёну, как хорошо ты можешь сам о себе позаботиться, - его ласковый голос распалял сильнее, - Тебе только дай волю, и ты начнёшь тереться об меня как щенок, да? Что ты себе представляешь, малыш? Что я тебя трогаю? Трахаю? Что ты меня трахаешь? Бэмбэм не сдержал беспомощный звук, что-то между стоном и всхлипом, и заработал бёдрами ещё активнее, пальцами вцепившись в резинку чужих штанов. - Угадал? - Джебому явно нравилось отчаянное желание, отразившееся на его лице, - Представляешь, что трахаешь меня? Как именно? О, у Бэмбэма в голове была невероятно чёткая картинка. Он на спине, со связанными руками, и Джебом сверху, ленивый и грациозный, словно большой кот, с влажными прядями, прилипшими ко лбу и шее. Джебом, который трахает себя его членом, использует его как игрушку, берёт от него всё удовольствие, что может взять, и оставляет распалённым, скулящим, с залитым слезами лицом. - Ты мне не ответишь? Мой глупый мальчик так хочет кончить, что разучился говорить? Бэмбэм заставил себя собраться с мыслями. - Т-ты сверху, - выдавил он наконец, - Растягиваешь себя... Сам. Не даёшь мне притронуться... Потом садишься мне на член и-и трахаешь себя. Не обращаешь на меня внимание. - Что дальше? - Запрещаешь мне кончать, пока сам не-... - Бэмбэм прикрыл глаза, оргазм уже был совсем близко, - М-мучаешь меня, хён! - Ну конечно, - Джебом потрепал его по щеке, - Тебя очень приятно мучать, малыш... Дальше? - Я не сдержался, - он чувствовал, что у него горит лицо, - Кончил раньше тебя. И ты-... Блять, хён, можно, пожалуйста? - Дорасскажи свою фантазию сначала. - Ты... - он пытался не двигать бёдрами, чтобы не кончить раньше времени, но собственное тело никак не желало лежать смирно и продолжало мелкие поступательные движения, - Ты ударил меня по лицу. Сказал чт-то я ни на что не гожусь. - Это всё? - вкрадчиво спросил Джебом. - Нет, - Бэмбэм с трудом сглотнул, - Ты сказал... Что позовёшь Югёма. Что он трахнет тебя как следует. Джебом тихо хмыкнул, и Бэмбэму показалось, что он сейчас расплавится от стыда и возбуждения. - Хорошо, малыш. Мне понравилось... Можешь кончить. Бэмбэму потребовалось всего несколько судорожных движений, чтобы кончить в штаны и обмякнуть на кровати совершенно без сил, опустошённым и выжатым. Эхо оргазма приятной дрожью отдавалось во всём теле. - Умница, - Джебом приподнялся на локте и нагнулся, чтобы поцеловать его в уголок расслабленного рта, - Две минуты отдохни и идём в душ. Угу? Бэмбэм кивнул. Он с трудом удерживал глаза открытыми.