Step Up

Варнинг! НЕ БЭЧЕНО!

Я ненавижу в тебе абсолютно всё, Так почему я люблю тебя? Я ненавижу в тебе абсолютно всё, Так почему я люблю тебя?

Путь до Чэджу был неожиданно долгим и тяжелым, потому что одна часть LifeLine не то что бы очень хотела ехать, а другая часть усиленно комментировала всю поездку от начала и до конца. Род комментариев, исходящих от Хёри, был естественно едким и на удивление жестоким. Она всю дорогу удивлялась, зачем Чунхен вместо того, чтобы выдворить ненужную часть группы, решил всех позвать в поездку, смысл которой всегда был в сплочении команды, чего ни она, ни другие вообще-то не желают. Этим она очень раздражала и самого лидера, который в итоге не выдержал и попросил поменяться местами с Соён, сидевшей вместе с Дуджуном. От одной проблемы он сбежал, но встретился с другой. Напротив него теперь оказался Хенсын, комментировавший не желавшему, как и друг лидера, куда-либо ехать, Есобу, как его достали Хёри, Чунхен и проливной дождь за окном. Правда, как только лидер пересел к Дуджуну, танцор заткнулся, достал плеер и заткнул уши наушниками, а затем и вовсе заснул. Его примеру попытался последовать и Чунхен. Есоб и Дуджун, когда все немного успокоились, начали о чем-то тихо разговаривать. Лидер, которому заснуть, в отличие от Хенсына, не удалось, решил послушать, о чем болтал его друг с его врагом в прошлом и участником команды в настоящем. Ведь поездка эта нужна была абсолютно всем. - И давно вы дружите? – понизив голос, уточнил Дуджун. - Уже больше 5 лет, - ответил Есоб, - Ты ведь должен помнить ту некрасивую сцену, что случилась, когда Чунхен узнал, что мы с ним знакомы? - Э… да, - Дуджуну явно было неуютно. - Дуджун, успокойся, - попросил парень, подаваясь немного вперед, - Скажу честно: ни он, ни я никогда никого не винили. Особенно тебя. У меня лично насчет Чунхена были сомнения, - скривился Есоб, а Чунхен, слушая, дернулся, - Но Хенсын его никогда не обвинял, наоборот, на удивление всегда оправдывал. - Тогда удивительно и то, что он вернулся сюда ради мести, - сказал Дуджун, поглядывая на притворяющегося спящим лидера, - Хотя «месть» слово слишком громкое. - Не сравнивай те мелкие обиды, которые Хенсын всегда приписывал излишней строгости лидера, его целеустремленности и серьезности и то, что случилось в тот вечер, - покачал головой паренек, вздыхая. – Хенсын готов был голову положить за то дело, что так хотел осуществить Чунхен. Он даже добился от своих невероятно строгих родителей разрешения остаться в Сеуле, а не переезжать с ними в Асан. Он шел тогда рассказать вам это, а получил подлый удар от людей, которые были ему так дороги. Особенно Чунхен. Он же был его фанатом. По мере рассказа Есоба, внутри у Чунхена восставало глубоко запрятанное чувство вины, а так же осознание собственной глупости. Он словно понял, что именно тогда сделал, да ещё и понял, как, оказывается, сам внутренне желал выгнать Хенсына. - А ты? – перевел тему Дуджун. - Что я? – не понял Есоб, отрываясь от серого пейзажа и оборачиваясь на парня. - Как ты пережил все это? – выражение голоса друга лидера давало понять, что он спрашивает не о страданиях Хенсына. - Как-то пережил… - туманно ответил паренек, вновь вглядываясь в мелькающие виды за окном. - И что насчет Чунхена? – нахмурившись, спросил темноволосый, - Думаешь, хватит сил терпеть такое отношение и дальше? Ты считаешь, что нахождение рядом… - Дуджун запнулся, - …рядом со мной стоит вечных придирок, издевок и раздражения Чунхена? Тут Чунхен подумал, что если бы не ситуация, точно бы врезал Дуджуну. Просто так, для профилактики. - Чунхен успокоится, - глядя на лидера, проговорил Есоб, - Он сильный и умный, а раздражение пройдет. Он сам не позволит себе рушить то, что с таким трудом создавалось. Его группа и мечты ему дороже ненависти ко мне. Хотя, если честно, я сам не понимаю, откуда она взялась. В наш первый баттл выиграли вы. И почти все другие баттлы тоже. Я никогда не говорил с ним, как это делает, например, Донун. Мне и дела до него не было никогда, мы с ребятами танцевали от души и для души. - Мне кажется, именно это Чунхена и бесило, - даже улыбнулся друг лидера, - Он всегда называл тебя нецелеустремленным. Думаю, потому что знал, что вы не претендуете на признание, просто танцуете чтобы танцевать. И он, конечно, видел ваш потенциал. И отсутствие стремления двигаться вперед, завоевывать вершины, делать на танцах карьеру его, конечно же, удивляло, а удивляясь, он начинает злиться. И ведь Чунхен никогда не ошибается, когда дело касается развития навыков и умений. Он всегда точно знает, кто танцует и как. - А Кикван? В нем Чунхен тоже был уверен? – с сомнением уточнил Есоб. - Кикван сам по себе отлично танцует, - пожал плечами Дуджун, - Когда он в настроении, выдает удивительные вещи, но ведь танцевальные навыки и дурной характер не одно и то же. - Что верно, то верно, - вздохнул паренек, глядя на своего собеседника. - Ты изменился, - внезапно выдал Дуджун после нескольких минут молчания. - В смысле? - Ты стал молчаливее и меньше улыбаешься. Если сравнивать мои воспоминания о тогдашнем тебе и нынешнем, - не глядя на парня, ответил Дуджун. - Ты тоже изменился, - с легкой улыбкой на губах ответил танцор. – Стал спокойнее и рассудительнее. Раньше ты говорил жестокие вещи, а теперь… - Есоб задумался, - Теперь ты вырос, что ли. - Мне самому стыдно, когда я вспоминаю, как себя вел раньше, - Дуджун почесал затылок, чуть краснея. - Не стоит, - улыбка Есоба стала шире, - Именно таким ты мне… Внезапный кашель лидера не дал парню договорить, а Чунхен, прокашлявшись, наконец, сбросил с себя маску спящего и, потянувшись, уставился на собеседников. Есоб стушевался и отвернулся, Дуджун нахмурился и уточнил, все ли в порядке у Чунхена. - Угу, - сверля взглядом друга, ответил лидер. «Не заметно», - подумал Хенсын. *** Когда спустя пару тренировочных, жутко загруженных дней Чунхен подошел к Есобу поговорить, последний очень удивился, пусть и заметил на лице лидера выражение пересиливания самого себя. Вечер выдался теплый, поэтому танцор вышел прогуляться по морскому побережью. Обдумывая свое сложное и в то же время шаткое положение, чувства к Дуджуну и планы на будущее, он не заметил приближения лидера, но был внутренне одновременно крайне обеспокоен и рад его появлению. - Э… - Чунхен, видимо, не знал с чего начать, - Как ощущения от тренировок? - Нормально, - тоном, предполагающим продолжение, ответил Ёсоб, - Мне Д… кое в чем Хенсын помогает. Имя парень поменял намеренно, зная, как остро Чунхен воспринимает наличие даже прозрачных отношений между ним и Дуджуном, но прогадал. Имя танцора вызвало в лидере не меньшее раздражение, которое тот, очевидно, пытался побороть продолжительным молчанием, длившимся не менее нескольких минут, прежде чем парень снова заговорил. - Я не то что бы хочу извиниться за свое прошлое поведение… - лидер в глаза Ёсоба не смотрел, хотя парень полностью развернулся к Чунхену, стремясь показать свою готовность к разговору. Сначала Ёсоба подобное поведение взбесило, но наблюдая за лидером, танцор достаточно давно пришел к выводу, что он всего-навсего интроверт и говорить открыто, да еще и о столь смущающих вещах ему было трудно, поэтому Ёсоб решил Чунхену помочь. - Но ты хочешь сказать, что в некоторой степени ошибался на мой счет? – танцор дружелюбно улыбнулся, когда ошеломленный лидер резко повернулся в его сторону. - Вроде того, - с настоящим смущением в голосе ответил Чунхен, тут же отворачиваясь от Ёсоба. - Ничего, я все понимаю, - доверительно, чувствуя себя если не психоаналитиком, то уж точно практикующим психологом, сказал Ёсоб. - Но это еще не все… - все так же напряженно сообщил лидер. - Есть еще что-то, что бы ты хотел мне сказать? – тут уже удивился танцор, считавший, что в принципе им обоим не обязательно напрягаться до такой степени, чтобы стараться стать друзьями. Достаточно будет и нейтральных отношений, главное, чтобы Чунхен и сам это понимал и пошел навстречу, ибо Ёсобу пробовать не стоило, это бы привело лишь к большему раздражению. - В принципе, ты сам понимаешь, что в этом нет необходимости, - глубоко вздохнув, парень озвучил мысли Ёсоба. - Э, ну да… - Однако я предпочитаю разбираться во всем и до конца, - повернувшись, Чунхен обнаружил на лице Есоба невольную саркастическую ухмылку с выражением «Ну да, как же». – С некоторых пор, - поспешно добавил лидер. - И? - Я слышал ваш разговор с Дуджуном, - признался лидер, вдруг покачиваясь и бросая быстрый взгляд в сторону танцора, - Я правда признаю, что был не прав в столь поспешном осуждении, но… - он запнулся, задумываясь. - Но… - спустя пару мгновений Ёсоб подтолкнул Чунхена. - Но дело уже не в прошлом, понимаешь? – теперь лидер повернулся к танцору полностью, - Дело не в том, почему мы, дети, когда-то ссорились. Дело не в том, кто танцевал лучше или хуже. Дело теперь в том, чего ранее я в тебе не видел. В том, танцуешь ли ты теперь только для души или готов продолжать с нами и сражаться за нас? Все мои участники хотят, я в этом абсолютно уверен, того же, чего и я. Они, будь это даже теперь такой спокойный Дуджун, не остановятся ни перед чем, если дело касается той мечты, ради которой мы когда-то давно собрались. Мы будем танцевать и готовиться к каждому прослушиванию, пока нас не возьмут в агентство. Мы будем шаг за шагом идти вперед, - лицо Ёсоба не менялось, он оставался спокойным и расслабленным, пока Чунхен говорил, - Любой баттл сейчас необходимо выигрывать, любой танец знать на все 200%, нужно тренироваться от души, а не для нее. Именно сейчас наступает тот момент, когда танцы превращаются в обязанность и стремление, а не в праздность и развлечение. И именно в этот момент возвращается Хенсын, сбегает Кикван и появляешься ты. Ты был лидером, ты можешь понять мои чувства. Закончив монолог, Чунхен выразительно плюхнулся на мелкую гальку. - Ты запутался, да? – прищурив взгляд, спросил Ёсоб, оглядывая лидера каким-то новым взглядом. - Ещё как, - согласился Чунхен, бросая камушек в воду. - Ты думаешь, что мы будем мешать вашей слаженной группе или просто боишься, что не справишься? – задал вопрос танцор, осторожно садясь рядом с Чунхеном. Чунхен предпочел промолчать. - Значит, второе, - понятливо улыбнулся Ёсоб, - Будь это первое, ты бы не промолчал. - Ты знаешь меня лучше, чем я тебя, - лидер тоже улыбнулся, но как-то более обреченно. - Ты ошибаешься Чунхен, - Ёсоб положил руку на плечо Чунхена, и в кой-то веки лидер не стал злиться. - Ёсоб, ты не тратил время на ненависть ко мне, я это отлично помню, - парень поднялся с песка, отряхиваясь и поворачиваясь к танцору спиной. - Но ты все равно ошибаешься, Чунхен, - Ёсоб тоже встал и заглянул в серьезное, сосредоточенное лицо своего нового лидера. – Ты и справишься, и знаешь меня. Ты всегда отличался, у тебя лидерский талант. Я знаю, я видел, как ты следил за мной во время баттлов. И за остальными из TOPless. У меня нет сомнений, что тебе ничего не стоит обойти любого на самом серьезном конкурсе из конкурсов… - Ёсоб, - лидер прервал парня. - Что? - Заткнись, а? – и новая ухмылка, ознаменовавшая новую страницу отношений двух давнишних соперников. *** В течение недели LifeLine проводили тренировки по суровому расписанию Чунхена, включавшему в себя парные, групповые и совместные репетиции, а так же полное отсутствие каких-либо поблажек и развлечений. Он составлял индивидуальные планы на утренние часы по вечерам, когда остальные отправлялись спать полумертвыми, забывая с каждым днем, даже часом, что такое препирательства и ссоры. Лидер никому не показывал, что устал не меньше, каждый раз доводя одногруппников до истерики своими новыми и новыми предложениями движений, переходов и связок. Тогда-то Хенсын и Ёсоб поняли, почему Чунхен слыл таким «ужасным» лидером среди танцевальных групп города. Не многие бы выдержали подобного режима даже на пару дней, не то что на целую неделю. Но помимо отсутствия ссор, были и другие положительные результаты, которые стали видны ближе к концу: Дуджун и Хёри возвращались в свою изначальную форму, потерянную у первого из-за затяжной депрессии, а у второй из-за травмы. Они почувствовали себя увереннее. Соён же смогла, наконец, после длительного перерыва сделать те элементы, которыми когда-то так гордилась. Вся группа рассмотрела навыки Ёсоба и Хёнсына в полной красе и осталась ими довольна. Особенные изменения произошли в отношениях лидера и Ёсоба. После того разговора все совершенно изменилось, но словно и не менялось. Это был настоящий шок. За какие-то пару дней Чунхен и Ёсоб так спелись, что остальная часть LifeLine не знала, куда деться от их обоюдных обсуждений во время коротеньких перерывов, а так же от постоянных подкалываний друг друга во время тренировок. Хенсын уже начал думать, что лучше бы они все время ссорились, ругались и оскорбляли друг друга, чем слушать перед сном восторженные отзывы друга о самом невыносимом Землей человеке в жизни танцора. Порой они с Дуджуном не находили, что сказать, когда наблюдали эту картину, просто переглядывались друг с другом, не веря своим глазам. Дуджуна эта ситуация ощутимо задевала, он часто молчал или выходил в туалет в самый разгар полемик Чунхена и Ёсоба, у которого лидер даже иногда интересовался мнением по поводу тренировок и танцев, ссылаясь на его лидерское прошлое. Хенсын поначалу не связывал реакции Дуджуна с воссоединением давних врагов, но, приглядевшись, начал замечать некоторые изменения в поведении парня, касающиеся времени, когда Ёсоб находился в непосредственной от него близости. Рассеянность, легкое краснение и заинтересованный взгляд во время разговоров. В принципе, это ничтожно малые проявления интереса, но однажды, когда они вместе сидели за столом, Хенсын (прежде удивляясь скорости Дуджуна, занявшего место рядом с Есобом) уловил навязчивое молчаливое желание парня касаться его друга. Оно не было бы настолько явным, не прикладывай танцор усилия, чтобы понять. Ёсоб же вроде как все замечал, но никак не мог противостоять желанию продолжать и продолжать беседовать с Чунхеном, оказавшимся, как парень и думал, невероятно интересной и многогранной личностью. Его тянуло к нему, однако остановиться все же пришлось, точнее его остановил Хенсын, вновь ранним вечером провожавший взглядом Дуджуна, на этот раз уже сославшегося на плохое самочувствие, когда прервалась завершающая тренировка. - Может, хватит уже, а? – вспылил парень, вызывая у парочки одинаково удивленную реакцию. - В смысле? – недоумевал Чунхен. - Да вы уже всех достали своими дебатами, - пояснил Хенсын, глядя исключительно на Ёсоба. - Ты опять нарываешься? – ощетинился лидер, чувствуя, как в нем закипают задвинутые на неделю чувства раздражения и клокочущей ненависти. А ведь он так старался держать себя в руках. - Ёсоб, в себе ли ты? – танцор полностью игнорировал Чунхена. - Хенсын, ты чего? – мягко обратилась к парню Соён. - Ребята, вас это не касается, - твердо ответил Хенсын, оглядев девочек, а так же, наконец, и Чунхена. - А кого касается? – проигнорировав предупреждение, лидер сложил руки на груди. - Ёсоба и того, кого в данный момент в зале нет, - ответил Хенсын, указывая на место, где должен был стоять Дуджун. - О чем ты… - растерялся Ёсоб, нервно оглядываясь и глазами ища испарившегося танцора. - О том, Ёсоб, что за своими беседами с Чунхеном ты чересчур увлекся и кое-кого обидел, - вздохнул Хенсын, опускаясь на пол. - Я… - дыша все чаще, невидящими глазами уставившись в пол, начал Ёсоб, - …не хотел… - Не мне и не тут все это говори, - и едва танцор закончил свою фразу, как уже слышал топот ног друга за дверью танцзала. - Куда… - попытался остановить Ёсоба лидер, но оказался прерван холодным голосом не кого-нибудь, а Хёри. Девушка решила поддержать Хенсына лишь потому, что ее и саму изрядно достало, что Чунхен, словно одержимый, всю неделю обращал внимание только на Ёсоба. - Чунхен, оставь его. Пожалуйста. - Вы с ума все посходили, что ли? – всплеснул руками лидер, оглядывая Хенсына и оставшихся в зале девочек. - У нас-то как раз все в порядке, - пожала плечами девушка Чунхена и, взяв Соён за руку, потащила ее прочь из зала. - Куда вы? – крикнул раздосадованный парень. - Тренировка закончилась пятнадцать минут назад, - через плечо почти в один голос крикнули подруги, оставляя Хенсына и лидера одних. Хенсын сурово оглядел лидера и вышел за дверь, покачивая головой. Как ему все это надоело. Он уже сто раз успел пожалеть о том, что вернулся. *** Остановившись в коридоре перед дверью в комнату Дуджуна и Чунхена, Ёсоб занес руку, чтобы постучать в нее, однако так и не сделал этого. Парень решил, что даст и себе и Дуджуну время подумать, разобраться в собственных мыслях и чувствах, а поговорят они позже. Но он, Ёсоб, не упустит свой шанс, не упустит, возможно, свою единственную возможность заполучить сердце танцора себе. *** Позднее вечером Есоб тихо постучал в дверь, но ему никто не ответил. Тогда парень осторожно приоткрыл ее и вошел внутрь. На полу возле окна сидел Дуджун, сложивший руки на низком столике и вглядывающийся в вечернее яркое небо и закат над кромкой моря. - Почему ты один? – тихо спросил Есоб. - Есоб, это ты? – парень чуть обернулся. - Прости, я стучал, но… - Ничего, - остановил его танцор, - Я, кажется, задумался… - О чем ты думал? – осторожно задал вопрос блондин. - Так, о всяком… - Дуджун вздохнул, смотря на нерешительного Ёсоба, - Если ты ищешь Чунхена, то он ушел. Кажется, прогуляться по берегу. Еще успеешь его догнать. Дуджун, закончив фразу, отвернулся и замолчал. И тут Есоб не выдержал. Возможно, виновато было предположение Дуджуна, высказанное в такой равнодушной форме, а возможно ощущение собственной вины перед тем, кому сам еще недавно признавался в любви. Именно, виноват был он сам. Парень сделал три больших шага и присел на колени за спиной у Дуджуна. Чуть помедлив, он осторожно нагнулся и прислонился щекой к спине танцора. - Что… - Прости! – выпалил Есоб, зажмуривая глаза. – Я знаю, что уговором было не лезть к тебе и не настаивать, но ты же не можешь не понять, как мне тяжело. Позволь посидеть так совсем чуть-чуть. - Есоб, мне… - Я знаю, Дуджун! Я все знаю. И как тебе тяжело, и как сложно привыкнуть, но я ждал тебя 5 лет. Могу я получить хоть каплю счастья? Тебя по-прежнему это ни к чему не обязывает. Я все помню. Дуджун ничего не ответил, только вздохнул глубоко и тяжело. - Спасибо, - слегка улыбнувшись, поблагодарил его Есоб. - Неужели на самом деле столько лет прошло? – спустя несколько минут молчания задал вопрос танцор. - В смысле? – не понял Есоб, сбрасывая блаженную дрему. - С тех пор как мы встретились. Это же было 5 лет назад. Столько воды утекло, а ты говоришь, что ждал… неужели правда? - Не веришь? – нахмурился блондин. – Хенсын может тебе доказать. - К черту Хенсына, я хочу услышать твой ответ! – повысил голос друг лидера. - Да, это правда, - Ёсоб лишь сильнее сжал руки вокруг талии Дуджуна, - Это самая настоящая, самая честная правда. Разве ты не чувствуешь, как бьётся сейчас мое сердце? Дуджун осторожно расцепил руки Ёсоба, поворачиваясь к нему лицом и вглядываясь в его карие глаза. Несколько мгновений немного нахмурившийся, чуть задумчивый и изучающий взгляд скользил по лицу блондина. - А… - но друг лидера внезапно запнулся, опустил взгляд, потом быстро взглянул в ожидающие и чуть удивленные глаза Ёсоба, а затем сморщился, отворачиваясь, - Ладно, забудь. - Что забыть? – не понял Ёсоб. - Н-ничего, - вновь отнекивался Дуджун, тряся головой. - Ты… о Чунхене? – спустя пару минут молчания поразился догадкой парень, резко хватая темноволосого за плечо и поворачивая к себе. – Ре… ревнуешь? – Ёсоб сглотнул, не веря собственным мыслям, а ожидая ответа от Дуджуна. - Э… - танцор покраснел, выдернул руку и попытался встать, но блондин был не менее проворным, поэтому поднявшись на ноги, успел схватить Дуджуна за талию, обнимая. - Я люблю тебя, Дуджун, - быстро выпалил Ёсоб, - И даже если ты чувствуешь ко мне хотя бы один процент тех чувств, что я к тебе – я бесконечно счастлив. Настолько, что мог бы и умереть прямо здесь и сейчас. Спасибо тебе, спасибо! С каждым словом голос парня становился все глуше, а Дуджун чувствовал, как мокнет его футболка под потоком слез. И в этот момент Ёсоб снова заставил его чувствовать себя как-то невероятно странно. Иначе не описать. Он вывел Дуджуна из равновесия, признавшись в первый раз, а теперь довел до покалываний в сердце (боли в ребрах). Теперь, когда Дуджун просто немного разозлился на его поведение, сам даже не понимая, почему конкретно, но еще не спешивший называть эти чувства так громко – ревностью, этот невероятный паренек говорил ему спасибо. *** Последним вечером вся команда собралась возле костра, чтобы сбросить напряжение после таких усиленных тренировок, а так же немного выпить и повеселиться. Игра на гитаре Дуджуна, различные игры вроде пантомимы и прочие походные глупости. - Есоб, это вообще не похоже на «гром и молния»! – после нескольких попыток парня изобразить загаданное слово, взорвалась смехом Соён. - Как могу, так и показываю! – весело огрызнулся Ёсоб, махая рукой и садясь на свое место. – Пусть это изображает Хенсын, у него лучше получается. - Хорошо, - кивнула девушка, - Только на этот раз что-нибудь ну очень сложное, а то он ещё ни разу не сдавался. Кто загадает? - Я! – вызвалась Хёри, - У меня есть отличная идея. - О, только не это, - Хенсын выставил руки перед собой и со смехом отступил на шаг назад, - Ты все время загадываешь всякий ужас. Я сначала сто раз краснею, потом бледнею, а потом пытаюсь показать. - Но ведь в этом самый сок, - засмеялась Хёри, потирая руки, - Иди сюда, тебе понравится. Веселый смех друзей и на лице грузного Чунхена вызывал легкую улыбку, но сам лидер в игру не включался. Он смотрел на радостных одногруппников и чувствовал, что его лидерская гордость восстанавливается. Были видны заметные улучшения в отношении команды и к Есобу, и к Хенсыну. Даже Хери перестала все время огрызаться спустя несколько дней, привыкла к ним обоим, даже перекидывалась с ними некоторыми фразами, а теперь и вовсе смеялась и играла. За неделю, проведенную на Чеджу, девушка не отметила ни единой попытки танцора как-то привлечь внимание ее парня, поэтому ревность поутихла, а общение наладилось. И пусть даже сам Чунхен чувствовал, что она слишком старается его принять, все же так было лучше, нежели срываться на парне. Собственные чувства Чунхен держал при себе, абстрагировался, выполнял театральный метод «выбери точку и смотри куда угодно, только не на зрителей», садился подальше, разговаривал поменьше, благо придираться к танцору практически не приходилось. Чунхену даже казалось, что и сам Хенсын старается специально для того, чтобы не превышать минимальную дозу их общения. Что ж, пусть будет так. Ему, Чунхену, от этого только лучше. - Чунхен, а спой-ка нам! – внезапно предложил Дуджун, врываясь в мысли лидера. Друг, видимо, хотел расшевелить мрачного парня. - Точно, Чунхен! Мы так давно не слышали твоих песен! – Соён резко встала со своего места, прерывая игру. - Не хочу я! – буркнул смущенный лидер, опуская взгляд. - Ну пожалуйста! – взмолилась Хёри, оставляя в покое жертву в виде танцора. Хенсын первый раз в жизни видел «такого» Чунхена, поэтому желание подколоть его остановить не удалось. - Чунхен… - приподняв одну бровь вверх, начал порядком удивленный Хенсын, - Ты… поешь? - Если точнее, он читает рэп, но и поет, - воодушевленно поправил его Дуджун. – Давай же, друг, у тебя так классно получается! Мы реально очень давно не слушали твои песни. Пару лет так точно. - Не буду я… - отпирался Чунхен, засовывая руки в карманы куртки. - Конечно не будешь, - тут же согласился едкий Хенсын, - Кишка же тонка. - Что?! – удивленно воскликнули одновременно Соён, Дуджун и даже Ёсоб. Лидер же медленно повернул голову в сторону танцора, глядя на него внимательным, задумчивым и немного изучающим видом, словно что-то обдумывая. - Хенсын, ты в своем уме? – воскликнула Хёри. - Что вижу, то и говорю, - пожал плечами парень. - Хорошо. Я спою, - преувеличенно спокойно ответил Чунхен, - У меня как раз на уме подходящая песня. Дуджун, передай мне гитару! – глядя прямо на Хенсына, лидер выставил руку в сторону, в которую, спустя мгновение, его друг вложил инструмент. - Вау, - закатил глаза танцор. Но Чунхен, пропустив мимо ушей едкость в голосе Хенсына, положил пальцы на лады, зажал струны, а другой рукой начал играть. Настроившись на правильное звучание, лидер, предварительно оглядев своих друзей, вновь остановил взгляд на танцоре. Хенсын, усмехнувшись, как бы показывая, что он не верит в способности парня, скрестил руки на груди, еле заметно кивая в сторону Чунхена. Лидер лишь криво улыбнулся, начиная петь: Я не помню твоего голоса, и если вспоминаю твое лицо - раздражаюсь Ты ветер, слегка задевший меня, осталась рана, но не такая уж и большая Прощай, прощай… Прощай, прощай… Я чувствую себя лучше сейчас и всегда, наблюдай за мной, скрестив руки на груди. Хенсын от неожиданности сглотнул и расслабил руки. В груди больно защемило. Я пробую жить без тебя, и что - совсем нечего. Наоборот, очень даже удобно, детка (У тебя тоже все хорошо?) Раньше я не мог жить без тебя, скучал, если не видел весь день Теперь я только подумаю об этом, и мне уже смешно, детка (Никогда не возвращайся сюда…) Когда Чунхен был близок к завершению, допевая последние две строчки, на лице Хенсына смешались различные эмоции. В принципе, он быстро понял смысл послания, тем более что лидер не сводил с него глаз, пока исполнял эту песню, явно собственного сочинения. И танцору, конечно, было не до восхищения способностями Чунхена, потому что в сердце с каждым словом становилось все тяжелее. Перед глазами словно пролетели тени прошлого, а затем и недавнего. Того, что произошло в клубе. Но именно сейчас все встало на свои места. И, глядя на то, как Чунхен, отложив гитару, обнимает за плечи Хёри и целует ее в щеку, терпеть стало невозможно, поэтому парень резко вскочил на ноги, привлекая внимание друзей, собравшихся вокруг костра и шумевших что-то по поводу замечательной песни и исполнения. - Я… кое-что понял только сейчас, Чунхен… - не очень четко, благодаря то ли выпитому ранее, то ли из-за кома в горле произнес Хенсын. - Хенсын, что с тобой? – округлил глаза Есоб. Ему, пусть он и внимательно следил за Хенсыном, было странно видеть друга в таком состоянии, потому что парень вообще не узнавал его, наблюдая за реакциями на Чунхена. Хенсын, которого он знал, был спокойным и сильным, его не бросало в крайности. Хенсын не язвил, не грубил и всегда считал танцы самым важным в его жизни. Хенсын всегда стремился к чему-то. А после переезда в Сеул парня словно подменили. Есоб знал, насколько серьезными были чувства танцора к Чунхену, но никогда не думал, что светлое чувство может привести парня к такой модели поведения. Есоб так же видел, что и Чунхен не был равнодушен к Хенсыну. Пусть не любил, как танцор, но точно был задет им где-то на подсознательном уровне. И песня, такая обычная для окружающих, была словно бегущей строкой для них обоих. - Ты – трус, - с горькой злостью констатировал открытие танцор, глядя прямо в глаза лидеру, смотревшему на него с не читаемым выражением на лице, – Ты жалок. - Что за… - тут же нахмурился лидер, поднимаясь с земли. - Ненавижу, - бросил Хенсын и ушел в противоположную от пляжа сторону, оставляя озадаченную команду. *** - Стой! Стой, я сказал! – кричал Чунхен, следуя за танцором. Лидер, посидев с минуту и переварив сказанное Хенсыном, откинул гитару, проигнорировал оклики друзей и отправился вслед за парнем с единственным желанием – набить ему красивое личико, чтобы не раздражало и не кривилось в ухмылке и… от боли. - Пошел ты, - не оборачиваясь и продолжая идти, почти бежать, таким же криком ответил ему Хенсын, который совершенно не рассчитывал продолжать стычку с лидером, да и не думал, что Чунхен может последовать за ним. - Стой, говорю, - уже на бегу, схватив парня за рукав куртки, остановил его лидер, резко разворачивая к себе. - Что тебе надо от меня вообще? – Хенсын двумя руками с силой оттолкнул парня от себя. – Не слышал? Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. - Если ты так меня ненавидишь, для чего ты все это сделал? Похудел, совершенствовался, вернулся? Разве не потом, что хотел что-то доказать группе и лично мне? – кричал на него Чунхен, сжимая ладони в кулаки и отчаянно борясь с самим собой, чтобы тут же не наброситься с кулаками на танцора. - Зачем мне это? Я, в отличие от вас, всегда относился к вам как к друзьям, а именно вы меня выгнали. Пусть я больше не танцевал в команде, но как самостоятельный танцор я все ещё жил! – ни на тон ниже кричал Хенсын, хватая ртом холодный воздух. - Ну-ну, тогда нахрен было соглашаться на мое предложение? – Чунхен сделал шаг вперед, - Мог бы делать что хочешь, не терпеть ненавистных людей, да и вообще радоваться жизни! Не только тебе, но и остальным было бы спокойнее! - Поддался порыву и только! – Хенсын не двинулся. - Порыву говоришь? Да, ты только о себе по ходу и думаешь! Жалок ты, а не я, – лидер сделал ещё один шаг, оказавшись прямо напротив танцора. - Именно, порыву! Повелся, как дурак, на радостях от победы, а в итоге попал в яму со змеями, из которой не выбраться, – оказавшись так неожиданно близко от Чунхена, Хенсын отступил назад и оступился, падая на землю. - А по-моему это был лишь предлог! – зло усмехнулся парень, наклоняясь к танцору и хватая его за ворот куртки. - Для чего же? – идентично хмыкнул Хенсын. - Надеюсь этого никогда не узнать, - внезапно очень холодно и отстраненно проговорил Чунхен, выпрямляясь и оставляя парня. - Ну вот видишь?! – вдогонку ему кричал танцор, - Ты даже ударить меня по-человечески не в состоянии! Ты жалок и слаб, тоже мне лидер! Но Чунхен уже ушел, оставляя Хенсыну премерзкое ощущение. Как всегда, в принципе. *** Возвращение было таким же малоприятным, как и начало путешествия, только на этот раз главная проблема приключилась с командой уже на автовокзале в Сеуле. Чунхен и Хенсын, конечно же, после последнего разговора даже не смотрели друг на друга, не общаясь даже при необходимости. Танцор показательно нацепил наушники, которые на этот раз без сомнения были включены и передавали остальным замысловатые музыкальные вкусы парня всем окружающим. Чунхен просто спал. Однако по приезду, пока остальные ходили в туалет и еще по каким-то делам, лидер зашел в ближайший магазинчик за колой, которую, к сожалению, продавали лишь в стеклянных бутылках. Глотнув сладкого напитка, Чунхен несколько смягчился, словно наркоман от новой дозы. Но на выходе его ждал неприятный сюрприз: Хенсын все в тех же наушниках врезался прямо в дверь, которую лидер с легкое руки открыл нараспашку. Ударившись, танцор оказался сбитым с ног, и упал назад, больно ушибаясь еще и копчиком. - Что за?.. – грубо воскликнул парень, потирая лоб и оглядывая Чунхена злым взглядом. Чунхен, до этого не заметивший парня, от неожиданности выронил из рук бутылку, которая вдребезги разбилась об асфальт. Хенсын же, пытаясь в тот момент подняться, положил руку в точности на образовавшиеся осколки. Чувствуя, что рука повреждена, он вновь сделал попытку встать с помощью другой руки, но и она угодила прямо на несколько стеклышек, что упали чуть дальше других. Чунхен, наблюдая за парнем, вообще не сразу понял, что происходит, находясь словно в тумане, пока остальная команда не подошла к месту происшествия. - Ай! – новый тихий вскрик с последующим потоком ругани привлек общее внимание к рукам Хенсына. - О, Господи! – воскликнул Есоб, видя, как парень пытается подняться с колен, держа перед собой окровавленные руки, в которых виднелось несколько стеклышек от разбитой бутылки. - Хенсын… черт! – очухавшийся Чунхен кинулся помогать танцору. - Ты УБЛЮДОК! Ён Чунхен, не подходи ко мне! – округлив глаза от злости, Хенсын отшатнулся от лидера, но не рассчитал силу и завалился на бок. - Аккуратнее! – словно не слыша танцора, воскликнул парень, беря его подмышки, чтобы помочь встать. - Не трогай меня своими руками! Или я убью тебя! - Закрой рот, Хенсын! – не выдержал лидер. - Что? Закрыть рот? Я?! – задыхался от возмущения Хенсын, выворачиваясь из рук Чунхена. - У нас тут кроме тебя Хенсынов нет, - процедил парень. - Это ты виноват между прочим! – новый поток обвинений вырвался изо рта Хенсына. – Если бы не ты, ни шишки, ни боли, ни стекла, ни этого, - он продемонстрировал руки, - НЕ БЫЛО! - Ну так дай мне помочь тебе, а не оскорбляй! – возмутился лидер. - Что?! Пошел ты! Мне твоя помощь нужна, как телеге – пятое колесо, - не успокаивался танцор. - Ну все… - Чунхен резко выпрямил руки, выразительно взглянул на Хенсына и, схватив его за кисть, чтобы не задеть раны, поднял на ноги и повел к выходу. - Дуджун, завези, пожалуйста, его и мои вещи ко мне домой, - бросил он через плечо. - Не поеду я к тебе! - танцор остановился, как вкопанный, тяня лидера назад. - Заткнись уже! – голос Чунхена заставил всех поежиться, а Хенсына наконец-таки замолчать. Парень ощупал карманы в поисках ключей, но в итоге спустя некоторое время не нашел их даже в своей спортивной сумке. - Бля… - выдохнул Чунхен, поднимая взгляд на своих друзей, - Ключей нет. - Ну слава, Господи, ты на моей стороне, - Хенсын вознес окровавленные руки к небу, облегченно вздыхая и делая такое лицо, что Чунхену в который раз захотелось его очень сильно ударить. - И куда ты поедешь? – спросил Дуджун, глядя на друга. – Ты же знаешь, что ни я, ни Соён тебе не поможем, даже если бы и хотели. - Хёри? – лидер обратился к своей девушке, которая тут же виновато закусила губу. - У меня родители дома, - ответила она, глядя в пол автовокзала. - Может, тебе стоит позвонить хозяйке? – предложил Дуджун. - В такое время? – озадаченный новой проблемой покачал головой Чунхен. – Она все равно раньше завтрашнего утра не приедет. Повисла тишина. - Ну хорошо, - внезапно раздраженно воскликнул Хенсын, напоминая о себе и даже не удивляясь, что про него так быстро забыли все кроме Ёсоба, - Поехали ко мне. У меня есть место, поэтому ты можешь остаться на ночь. - К… к тебе? – с сомнением произнес лидер. - А ты боишься, что я тебя съем? – широко улыбнулся танцор, наклоняясь вперед, но затем снова придавая своему выражению лица холодность и безразличие, - Ну так что? - Он не поедет! – встряла Хёри, подходя ближе и обращаясь к Чунхену, - Давай лучше ко мне, все равно когда-нибудь пришлось бы знакомиться с моими родителями… - Нет, - оборвал ее речь лидер, - Сейчас уже почти 9 часов, а когда приедем к тебе, будет все 10, так нельзя. Они нас неправильно поймут ещё, поэтому к тебе я поехать не могу. Придется согласиться на предложение Хенсына, тем более я виноват в том, что если бы он даже захотел, теперь дверь собственной квартиры самому ему не открыть. - Как благородно, - съязвил Хенсын, на самом деле находясь в смешанных чувствах тихого ужаса и… надежды? – Поехали уже, мне больно вообще-то. - Да… - Чунхен нахмурился, глядя на руки танцора, которые Есоб к этому моменту уже успел освободить от стекла и облить водой из бутылки, чтобы очистить от грязи и крови, - Всем пока! - Хенсын, - внезапно прошептал Ёсоб, хватая друга за шею и привлекая к себе, - Держи себя в руках. - Постараюсь, - обреченно вздохнул танцор, следуя за своим таким ненавистным возлюбленным.