Сломанная корона

Окружающие, кажется, единогласно решили, что Кларисса мертва, а разубеждать их было нельзя, и Мирабелль мучалась от весьма угнетающих душу эмоций. Как бы беду не накликали. Понятно, что исчезновение наследной принцессы не скрыть, как ни старайся, потому прислугу не стали сильно кошмарить по этому поводу. Поскольку Кларисса была совсем малышкой, круг её окружения был весьма мал, и с ними вроде как удалось уладить ситуацию, но именно они-то и решили первыми, что она умерла, а дальше информация потихоньку просочилась. К счастью, на уровне слухов, которые никто не решалась упомянуть прямо… Но Мирабелль иногда становилось непривычно сложно вежливо улыбаться в ответ, зная, какие мысли роятся в головах собеседниц. И на том спасибо. Кларабелль обещание выполнила, и за Клариссой следили и проверяли её состояние. Медея слово сдержала, но Мирабелль все равно беспокоилась… Не могла не беспокоиться, доверяя дочь незнакомке, пусть и с хорошей репутацией. Прямо говоря, всё-таки странно, что та согласилась, но, если у той и появились какие-то нехорошие идеи, она их за прошедшие пять месяцев не выдала. Мирабелль скучала. С одной стороны, ей и так удавалось видеться с Клариссой только по вечерам, почти перед самым сном, так что распорядок дня не очень сильно поменялся. Просто не надо было больше выкраивать драгоценные свободные минутки. Чужие люди и так, и так проводили с ней больше времени. С другой, ей стало ещё более одиноко. До рождения Клариссы был Эйван, а теперь только сестра — тоже вечно занятая. И зима выдалась, как назло, спокойной. Никаких происшествий, лишь сожаления о том, что она приняла столь радикальное решение. Возможно, вполне реально было протянуть и так, обеспечить безопасность. Мирабелль снова и снова прокручивала самые разные сценарии в голове, пытаясь понять, какой же путь был самым лучшим и правильным. Впрочем, осталось, кажется, недолго — сестра пообещала к концу лета со всем разобраться, так что второй день рождения Кларисса должна встретить уже здесь. И у неё будет уйма времени нагнать упущенное. И больше не думать о том, не мёрзнет ли её малышка в том жутком доме. О таком ни одна шпионка, к сожалению, не донесёт. Интересно, сильно ли она выросла? Такие банальные и сентиментальные мысли: признаться, Мирабелль, вычитывая на страницах романов что-то подобное, не думала, что эти тревоги будут мучать и её. Королеву… Мирабелль тяжело вздохнула и перелистнула так и не прочитанную страницу, словно не видя текста книги. Непонятно, зачем выбрала её для чтения, если все равно не может осмыслить из-за мыслей. Надо было взять что-то лёгкое, исключительно для отвлечения… — Вам что-то требуется, миледи? Мирабелль равнодушно подняла взгляд. Новенькая милая, но к ней она ещё не привыкла. Жюлиет Тропаим. Во дворце она служила уже пару лет, пристроенная по рекомендациям дяди, одной из горничных Мирабелль, но с ними она не сильно контактировала. Есть и есть, главное, чтобы не мешали. А тут Атэнэйс вдруг настояла на том, что ей нужна ещё одна фрейлина, и сама отобрала кандидатуру, так что Мирабелль, занятая мыслями о дочери, решила просто с ней согласиться. Атэнэйс все равно в таких вопросах никогда не ошибалась. Но по неопытности Жюлиет, пожалуй, слишком уж угодила услужить. Когда такое исходит от той, с кем приходится делить значительную часть времени, это может утомлять. — Нет, ничего, — покачала головой Мирабелль, скользнув по фрейлине взглядом. Ей, кажется, чуть больше двадцати, а во дворце она, хм, с шестнадцати-семнадцати? И тогда несколько подпортила себе репутацию, по наивности переспав с кем-то из женатых аристократов (сейчас точно уже не сказать, но, кажется, из семьи Льис), в памяти отложилась эта сплетня, но, если честно, не так уж это её и волновало, просто для младшей племянницы маркиза такое событие стало куда большим пятном — а будь та уже замужней, на это с большей вероятностью бы и внимания не обратили. Странный парадокс общественного мнения, Мирабелль бы измена расстроила куда больше, чем какие-то связи до брака, пусть и тоже неприятно… Но она-то выходила замуж не по договору. — Хотя, — она заложила страницу и захлопнула книгу, но не отложила, оставив лежать на коленях, — есть один вопрос. — Д-да? — несколько нервозно уточнила Жюлиет. — Ваше величество. А в обществе она не такая пришибленная, скорее, немного нагловатая. Всё-таки, несмотря на инцидент, по крови её положение не самое низкое. Значит, опасается именно её. — Какая твоя любимая книга? — поинтересовалась Мирабелль. Может, хотя бы нового чего-то посоветует, раз уж стоит тут как статуя. Растерявшаяся Жюлиет невольно глянула на книгу у неё на коленях, и Мирабелль привыкла заглавие ладонью. Нет уж, интереснее узнать не подстроенное мнение: та наверняка видела выбранные ею книги, часто оставляемые в комнате, но вряд ли запоминала, если только те по каким-то причинам не зацепили её внимание — будь то что-то для неё знакомое или просто красотой обложки. У вопроса не было правильного ответа — только честный. Ну, и на реакцию посмотреть любопытно. Мирабелль любила читать, но занятость решала вопрос увлечений за неё. Для чтения надо было мочь сконцентрироваться на тексте, а после напряжённого дня это выходило далеко не всегда, да и в целом выкроить время на то, чтобы посидеть с книжкой, тоже ещё надо было суметь. Ей нравились поэмы и рыцарские романы, но они из-за перегруженных мыслей шли часто тяжело, а на то, что полегче, не хотелось тратить и без того немногочисленное время, вдобавок иногда надо было освежить знания в какой-нибудь области… Зато в позапрошлом году перечитала, кажется, всё, что было на слуху, с любовными романами в приоритете. Все равно от выдуманных историй любви в её жизни не прибавлялось. — Сложно сказать, миледи, — замялась Жюлиет. — А последняя прочитанная? — «смилостивилась» Мирабелль, облегчив ей задачу. С такой формулировкой всегда можно сказать, что на самом деле тебе не понравилось, так что можно и посмелее быть. — Я не очень много читаю, «П-потерянный принц», наверное? Романтика. Ещё и исторически недостоверная — очевидно считывающийся прототип главного героя, вообще-то, никуда не пропадал, а был вполне себе цивилизованно женат и стал герцогом Шарлис, а не разводил интрижки с девушками сомнительного происхождения, да и в исторических деталях авторка очевидно путается — не стоит брать в качестве основы исторические события, если в них не разбираешься… Зато, судя по неуверенному выражению лица Жюлиет — та не на ходу выдумала, что в принципе это читала. — И как? — не меняясь в лице, уточнила Мирабелль, немного забавляясь. Она-то дочитала, но на её вкус оказалось слишком откровенно, просто было интересно, как она выглядит в глазах Жюлиет. — Интересно… Вам бы не понравилось, наверное. Вы умная, — и тут же стушевалась. Мирабелль хмыкнула, немного оттаяв, и протянула томик фрейлине. — Отложи куда-нибудь. Если продолжит в том же духе — продержится. А репутация сама выправится, но и ей не будет жалко пару раз обмолвиться о хорошей прислуге. Жюлиет послушалась, и в этот момент в комнату проскользнула Атэнэйс, с подносом в руках. — Прошу прощения за задержку. Я сразу прихватила для вас полдник в знак извинения… — Отлично, — обрадовалась Мирабелль, подцепляя с тарелочки печенье, едва та опустила поднос. — Я как раз закончила. — Можешь пока отойти, — кивнула Атэнэйс Жюлиет, и она, поклонившись, вышла. — Она неплоха, — признала Мирабелль, потянувшись за следующим печеньем. При Атэнэйс она данный факт ещё не признавала. — Неловко держится, но я боялась худшего… отбор людей после коронации был ужасен, — закатила она глаза, вспоминая то время. Атэнэйс оставалась во дворце после смерти матери, но найти ещё кого-то оказалось тогда так сложно. Либо излишняя лесть, неискренность которой читалась издалека, либо какое-то ощущение внутреннего пренебрежения — либо кандидатки чем-то не нравились Кларабелль, что тоже было немаловажным фактором. Из её детских гувернанток и нянек почти никто не осталась во дворце именно по последней причине. Их досуг тогда был зачастую общим, несмотря на два года разницы, и в случае проблем с сестрой они становились неподходящими и для неё. В конце концов, ей было важно мнение её окружения об её же единственной близкой. — Я бы не предложила, если бы не была уверена, — чуть улыбнулась Атэнэйс. Мирабелль задумчиво уставилась на поднос. Зачем она принесла его сама? В последнее время Атэнэйс словно уставшая, но ехать домой в итоге отказалась. Да и сомнительно, что это бы помогло — дорога-то утомительная. Вроде как нагрузка немного снизилась, но в этом сложно быть уверенной. Слишком много скрытых неочевидных дел, Атэнэйс весьма многое косвенно контролировала, чтобы быть в курсе всего. Мирабелль тайком скосила глаза на зеркало у противоположной стены, оценивая собственный вид. От стресса она постоянно худела, так что можно и пирожное тоже себе позволить… Она, с удовольствием отламывая кусочек ложечкой, не сразу поняла, что Атэнэйс как-то слишком внезапно и неестественно замерла у туалетного столика, сипло втягивая воздух. — Что… — растерянно подняла глаза Мирабелль, когда Атэнэйс вдруг словно поперхнулась, тут же отставляя тарелку, не понимая, что произошло. — Что-то не так? — потерянно. Подавилась? Так она же ничего не брала? Ей плохо? Почему? И Марисса, как назло, сейчас ещё обедает, а Жюлиет они отпустили. Можно кликнуть стражу… Можно, нет, надо, надо… Буквально за несколько секунд Мирабелль охватила беспомощная паника, граничащая с настоящим ужасом. Она потянулась к шнурку для звонка: кто-то из горничных точно услышит, вот только как быстро они придут? И знают ли, что делать? Должны, на случай экстренных ситуаций обычно всю прислугу обучали, правда же? Мирабелль, с трудом поборов оцепенение, привстала, планируя и стражу кликнуть, но уже не успела — Атэнэйс всё-таки выровняла дыхание и выпрямилась, пусть и опираясь при этом на столик. — Всё в порядке, — выдавила из себя она с невозмутимой улыбкой, но голос прозвучал очень приглушённо. — Извините. Немного застудилась вчера в саду, видимо. У Мирабелль почему-то задрожали руки, и она опустила их на подлокотники кресла, стараясь скрыть эту дрожь, снова опустившись на сидение. (Маму забрала болезнь…) — И ты не сказала, — упрекнула она, стараясь не дать проникнуть дрожи хотя бы в голос, не показать, как сильно её выбило из равновесия. — Иди и отдыхай. Атэнэйс в ответ глянула на неё почти испуганно. — Но я не могу оставить вас одну, — возразила она. — Марисса вот-вот вернётся, охрана, за дверью, мне ничего сейчас не требуется, — отмахнулась Мирабелль. — Иди. Это приказ. Атэнэйс заметно колебалась, но спорить не стала. — Простите, миледи, — вздохнула она, склонив голову. — Тогда я скажу горничной забрать поднос… и что ничего не случилось, если у вас нет более поручений к ним, миледи. Мирабелль крепче стиснула пальцы на деревянной поверхности подлокотника и кивнула. Всё обошлось, а она так испугалась. (Никогда не задумывалась о том, что её может так напугать подобное.)