Музыкальное сердце.

— Нет, мы не сможем сделать столько за два дня. Нанами всячески пытался ускорить нашу работу, хотя с момента сдачи предыдущей прошло всего пять часов. Я был крайне недоволен, поэтому пытался переубедить его, но я был не лучшим кандидатом на роль переговорщика: уж слишком прямолинейный. До момента моего диалога с Рюсуем Ген сидел на попе ровно и не обращал внимания, но именно сейчас он заинтересовался. Парень подошёл ко мне, чтобы слышать что говорит вторая сторона, но в конечном итоге он отобрал у меня телефон. — Привет, мой дорогой, знаю, что ты говорил с Сенку, но он такой глупенький… Только пришёл в данную сферу, поэтому расскажи мне, что случилось, — я не особо удивился такому его действию, потому что короткие сроки означали конец лоботрясничеству Асагири, а этого он явно не хотел. — Хорошо, я тебя понял, но смотри, чем меньше времени ты нам даёшь, тем хуже будет результат. Соответственно и ты от нас выгоды не получишь. Я думал, что такие профессионалы, как ты, должны это понимать. — Смелая манипуляция, одобряю. — Давай ты отпустишь нас в свободное плавание, а мы сделаем всё качественно? — Воу, это кажется чуть-чуть через чур… — Ну вот и прекрасно, пока-пока. Я поразился с того, как он так легко согласился. Видимо Ген задел его раздутое эго. Асагири завершил звонок и кинул телефон на кровать, направляясь к выходу из комнаты. — Вот и всё. Не знаю как ты, а я не собираюсь тратить свободное время впустую, потому что рано или поздно, он всё равно опять начнёт требовать. Я за колой и буду страдать хернёй. Я понимал его позицию, но понимать — не значит поддерживать, поэтому мною было решено просто заняться своими делами. В последнее время я не особо вникал в учёбу, да и для меня это было необязательно, потому что по большей части предметов я, мягко говоря, обгонял программу, но это не отменяло того, что мне нужно было делать домашнее задание. А с последними обстоятельствами это не особо выходило, но скатываться по учёбе из-за такой херни не особо хотелось, поэтому я достал тетради и начал очень много писать. Несмотря на то, что я специализировался на химии, физике и математике проблем с японским у меня не было, чего не скажешь о литературе, которую я не любил и почти ничего на ней не делал, но при этом оценки оставались достаточно хорошими. Закончил я приблизительно через час, и в голову пришла мысль об опытах. Из-за суматохи они совершенно вылетели из моей головы, так что я не делал их по меньшей мере месяц и, честно говоря, мне это совершенно не нравилось. Не то чтобы от этого я забыл какие-то факты и тому подобное, нет, просто было в какой-то степени морально неприятно от этого. Ладно, приступим. Пробирку закрепляем в штативе в горизонтальном положении и помещаем в неё, недалеко от открытого конца, немного безводного сульфата меди (II). Пробирку закрываем пробкой с газоотводной трубкой, конец которой опускаем в другую пробирку с известковой водой. Содержимое первой пробирки слегка нагреем, и всë. Да уж, это было слишком просто, но не смотря на это, за последнее время я впервые почувствовал себя в своей тарелке. Всë же, публичная жизнь — не моë. Я любил музыку, но это оставалось, в первую очередь, лишь хобби. Мне не хотелось посвящать этому всего себя. Возможно, если бы Ген не затащил меня во всë это, то я бы и не сунулся сюда, но уже было поздно. А чем заниматься дальше? Я не особо любил, когда у меня было свободное время, лишь потому что я не знал чем мне заниматься, ибо было ощущение, что я переделал всë, что было можно. Мне вспомнились чертежи, но идея приступить к ним отпала, как только я посмотрел на пространство между столом и шкафом. В первое время я делал их, чтобы лучше понимать принцип работы разной техники, а потом от скуки, поэтому сейчас мне было достаточно лишь взглянуть на предмет и фактически уже видеть его насквозь. Белые хлопья за окном привлекли моë внимание и было решено пройтись в компании самого себя наедине с наушниками. Достаточно быстро собравшись, я заглянул к Асагири. Он спал, поэтому, закрыв его на ключ, я сбежал по лестнице. И вот перед моими глазами вырос городской пейзаж. Мороз приятно обжигал щëки, а свежевыпавший снег хрустел под ногами. Сам того не заметив, я пришëл на набережную. В наушниках заиграла какая-то хрень, но желания высовывать руки из тëплых, уже нагревшихся карманов, совершенно не было, поэтому я оставил всë как есть. Благодаря намотанному шарфу, на ресницах образовались маленькие льдинки, которые достаточно сильно тянули веки вниз. Медленно падающие хлопья снега маячили перед глазами. Река была всë так же активна, ведь из-за течения она попросту не успевала замëрзнуть. Смотря на неë, я невольно успокаивался, а все мысли попросту улетали. Но не в этот раз. Видимо я слишком сильно в них погрузился, словно окунулся в эту самую реку. Я думал о том, как сильно изменилась моя жизнь после появления в ней Гена, но я понял, что она не изменилась ни в хорошую, ни в плохую сторону. У всего были свои плюсы и минусы, хотя представить еë без него было уже невозможно. Парень показал мне чуть ли не весь спектр человеческих эмоций. Даже несмотря на то, что до этого они не особо интересовали меня, позволил ощутить их на себе. Я был безумно ему благодарен, но иногда он был невыносим. Я всë ещë не очень хорошо понимал значение слова «любовь», но я точно знал, что лишь оно могло описать мои ощущения по отношению к Асагири. Продрогнув до костей, я понял что пора возвращаться, пока я что-нибудь себе не отморозил и, идя быстрым шагом, через двадцать минут я уже открывал дверь. В квартире было до безумия тихо. Похоже, пиявка ещë спал. Я повесил куртку и, чтобы хоть как-то согреться, надел вязанные носки. Захотелось заварить себе чай. Зайдя на кухню я увидел такую картину: Ген сидит в полной тишине без стаканов и тарелок, пялится в одну точку и руками прижимает ноги к груди. — Эм… Всë нормально? Он вздрогнул и поднял взгляд на меня. — А? Да. Нет, он явно врал, именно сейчас у него не получалось скрыть ложь. — Рассказывай давай. Асагири молчал и меня это напрягало, но и заставлять его говорить мне не хотелось: это было бы неправильно. Я заварил нам чай и поставил стакан ему под нос. Внутри него сейчас явно происходил конфликт с самим собой и всë же, он начал рассказ. — У меня в семье были не особо хорошие отношения. Папа ушëл из семьи, я не знаю кто он, где он и жив ли он вообще, меня воспитывала мать. Ну, как воспитывала… скорее вселяла в меня травмы и собственные загоны. Я должен был быть идеальным, не спорить, хорошо учиться, в свободное время читать книги и делать домашние дела. Так считала она, ты и сам понимаешь, что я не могу быть таким, но еë это не волновало. Из-за разных моральных позиций и принципов в квартире стояли вечные крики. Я пытался с ней спорить, но это не помогало. Весь школьный возраст я мечтал сбежать, но страх перед ней был сильнее, да и бежать было некуда. Когда мне исполнилось семнадцать я начал уходить в музыку и выставлять видео со своими песнями. Так меня нашëл Ксено. Он «подобрал» меня и начал развивать. Я наконец смог съехать от матери. Сначала она просила финансовой помощи, но сейчас она пишет совершенно другое, и это «другое» не особо приятно для меня. Я пытался поспать, но в скором времени в моëм сне всплыла матушка и моë подсознание повторяло ситуации из детства, от чего я проснулся. Я не стал ничего ему говорить, лишь сидел с ним за столом и молча слушал. Мне казалось, что сейчас это было самой лучшей поддержкой, но в скором времени он сам подошëл ко мне и обнял. Я не особо любил подобное, но в данной ситуации возражать не стал. — Пожалуйста, скажи, что ты никогда не будешь вести себя подобным образом, прошу. — Так вот какого ты обо мне мнения… Не буду, обещаю. Отодвинув чëлку я поцеловал его в лоб. Видимо, кошмары станут нашей семейной фишкой.