Daechwita, Daechwita, громче, жёстче, дотемна!
До небес взлетел со дна, у всего своя цена.
(c) Agust D – Daechwita
Перепихнуться в исторических декорациях на грандиозных съёмках сольного M/V казалось Agust'у идеей чрезвычайно привлекательной. Вот только откровенный разговор Юнги с Хосоком в Тэгу вынуждал альтер-эго ненадолго врубить тормоза на бантано-беспорядочные половые связи. Хоть Сокджин и выглядел до смешного привлекательно с комичной искусственной растительностью на лице, Ди решил всё же не отсасывать ему, сидящему на троне во Дворце, тем более, что на Чонгука у альтер-эго по-прежнему не стояло, так как с детьми, всё же, трахаться нехорошо. Даже если "деть" был существенно выше искомого, гораздо шире в плечах и заставлял визжать течными сучками добрую половину многомилионного, самого мультинационального фандома на планете. Agust до сих пор без внутреннего "Фу" не мог вспоминать ту ЮнДжинГуковую ночь, в которую макнэ узнал, наконец, о главной "проблеме" своего настрадавшегося хёна. Съёмочный процесс с самого начала обещает быть радостно-изнурительным: погода выдаётся жаркая, сценарий – насыщенным на локации и богатым на количество людей в массовке. Юнги сияет и ловит истинный творецкий кайф от происходящего, – эта песня должна стать заглавным треком грядущего микстейпа, и после не до конца замятого скандала с Диспатчем явиться благоговейной исповедью перед фанатами и жестом среднего пальца для хейтеров. Шуга уверен: истинные, преданные поклонники всё поймут, но не перестанут от этого любить его... Точнее, больше надеялся, чем знал. Верил всей своей расколотой надвое душой. – Кого будешь играть, родной? – вкрадчивый голос сопровождает Юнги на протяжении всей подготовки к съёмочному процессу от выбора одежды до нанесения грима. – Хотелось бы обоих, но, чувствую, что тебе тоже жаждется светануть перед камерами, правда ведь? – улыбается Юн не-себе в зеркало, произнося слова внутрь, пока стилист по волосам приятно ворошит влажные волосы на затылке, нанося гель для укладки. – Думаю, ты прекрасно справишься с ублюдочным Королём Шугой. – Юнги-йя, ты хочешь играть... Agust'a? То есть, меня?! – Я просто предложил. – едва заметно пожимает плечами рэпер. – И ты решил запутать не только зрителей, но и нас обоих? Ведь по сценарию в самом конце Agust, которого исполнишь ты, застрелит Шугу, то есть меня. Так кто же победит?! – Я не знаю, Ди. Ты разве не понял, что в нашей с тобой "игре" в итоге не будет победителя? Все проиграют в итоге, так или иначе. – ... кроме Чон Хосока, если ты вынудишь меня уйти. – замогильным голосом звучит альтер-эго. – Не смей вредить ему, ты понял? И хватит играться с Чимином. Ты ведь не любишь его, правда же? Но позволяешь ему любить ме... то есть тебя. Не кажется, что это бесчестно? – Я бы мог его полюбить, если бы захотел, только смысл?! Вы все считаете меня лишь паразитом, высасывающим из тебя ментальное здоровье. А если я паразит, то от меня непременно нужно избавиться при первой же возможности, м? – Ты – не причина моих проблем с башкой, а всего лишь следствие. И местами... кхм, довольно приятное, как, например, в квартире Тэмина. Но я не позволю тебе вредить мемберам. Со мной можешь делать что угодно, но их впутывать не смей, ты понял?! – Да не злись ты, котик! Я же для тебя стараюсь, и так было всегда. И вообще, хватит болтать, тебе пора соблазнять камеру своей энергетикой и жёстким рэпом. Сияй же, забудь обо мне ненадолго. – Если бы я мог забыть, Ди! Но ты прав, нам уже пора. Солнце не щадит, прожаривая всех участников действа адскими лучами насквозь. Пот стекает по спине ручейками, но не жалуется ни одна живая душа, – всех заряжает своим энтузиазмом гениальный центровой персонаж. Шрам, на нанесении которого настоял Юнги, придаёт вдохновлённому лицу мужественной воинственности, не отменяя воистину королевской стати. Горячий. Горящий. Обжигающий других. Почти каждая сцена – с первого дубля, не зря столько репетировали, доводя каждое движение до автоматизма. Джин и Гукки комично дерутся, блестяще отыгрывая свои эпизодические роли. АРМИ точно понравится их камео, а сам Юн еле сдерживает вырывающийся наружу смех в процессе, но всё же сохраняет невозмутимость, – профессионал "от" и "до". Подначивания и смехуёчки в полный голос можно оставить на окончание съёмок первого дня. – Шу! – за радостным голосом из-за угла показывается, кажется, самое лучезарное лицо на планете Земля. – Эээ, мы, вообще-то, тоже здесь! – дует губы Чонгук во время получасового перерыва на обед. – Ой, помолчи, мелкий! – смеётся Сокджин, ероша его блестящие волосы. – Сегодня день Юнги, всё для него, и Хосок-а тоже. Привет, J-Hope! – Да-да, привет! – кланяется Хоби, стремясь поскорее достичь Юнги и обращаясь напрямую к нему. – У меня для тебя сюрприз! Идём за мной! Вы двое – тоже! – Раскомандовался, смотри-ка! – наигранно постёбывает макнэ, забыв (или тупо забив) на положенное корейское уважение к старшим. На краю съёмочной площадки красуется нежно-розовое нечто. Хосок заказал своему суровому хёну наикавайнейший фудтрак с двумя лицами ЮнСоков на самом верху. Где-то в районе сердца разливает тепло, под боком хохочет Джин, а альтер-эго виртуально закатывает глаза и мысленно делает показушный тошнительный жест. Потому что это и вправду слишком мило. И приятно своей неожиданностью и трогательной заботой сольному проекту собрату по группе. Четверо пуленепробиваемых пьют капучино с мягкой пенкой и разноцветными присыпками, причмокивая от удовольствия и играя в подмигивательные переглядки. Вскоре гримёры забирают Чонгука и Сокджина, чтобы смыть грим и дать им возможность переодеться в свою одежду, так как свои дубли они уже отсняли, а Хосок остаётся рядом с Юнги, неотрывно и с плохо скрытым обожанием во взгляде поглощая его стилизованный к съёмкам облик. – Может, экскурсию тебе провести? – Юн, конечно же, замечает пристальный вопрошающий взгляд, да и сам хочет отблагодарить друга за милейший сюрприз. – В тронном зале сейчас никого. – Тогда нам лучше поспешить туда. Я устал от людей, да и с тобой давно не говорили тет-а-тет, толком же не виделись после Тэгу... – Хо... – Нет-нет, всё в порядке. Идём. Я не собираюсь набрасываться на тебя прямо на съёмочной площадке. – Может, я собираюсь! – "вслух" произносит Юнги внутрь себя, получая в ответ негодующее фырканье своего соседа по черепной коробке. Полумрак тронного зала с редкими, проникающими внутрь солнечными лучами как нельзя лучше располагает к запретным мыслям о табуированном интиме в любом понимании этого слова. Под внимательным взглядом прищуренных узких глаз Хоби обходит по-королевски роскошное помещение и возвращается к Юнги в образе Agust'a, немного не рассчитывая скорость и приближаясь слишком сильно. Сбивчивое дыхание обжигает кожу лица, ненавязчивый естественный запах Мина вперемешку с банальным дезодорантом Old Spice кружит голову и разбивает всю напускную невозмутимость дэнс-лидера BTS. – Ты можешь на одну минуту отпустить себя и сделать то, чего хочется именно тебе? Прямо сейчас... – шепчет Хосок, а внутри всё сжимается в ожидании вероятного отказа. Очередного, от которого болит сердце и душа кровоточит в молчаливой агонии. Эстетически прекрасная, тонкая, но такая сильная рука с длинными пальцами и аккуратным мужским маникюром стремительно приближается к гладкой коже сияющего лица Хосока. Словно Юнги боится передумать, словно боится сам себя и своих вырывающихся наружу желаний. Замедляется лишь в конце, чтобы тихонько, с нежностью прикоснуться. Потом плавно ведёт ладонь к уху, пробирается на затылок и зарывается в тёмные волосы... Ликовать, мартовским котом мурчать хочется, но Хоби шевельнуться, выдохнуть боится. Только бы не спугнуть. Крошечный, секундный поцелуй в самый уголок розовых губ. Потрясение Хоупа от осознания только что случившегося – невозможного – столь сильно, что все слова вдруг стираются из памяти, ноги будто подкашиваются сами собой, а душа отделяется от тела и устремляется на седьмое бантановое небо. – Я никогда ещё так не ревновал. – раздаётся рассерженный голос внутри миновой головы. – Тебя это вообще не касается! – почти рыча, отвечает Шуга. – И надо было тебе испортить нам такой момент?! Возможно, это больше никогда не повторится... – Ты только зря обнадёживаешь вашу бантанадежду. Это подло, Юнги-йя! – Прости меня, Хо, – уже вслух произносит Юнги, с виноватым видом отстраняясь от счастливого лица. – Agust прав. Я зря делаю это с тобой, мы уже всё прояснили на этот счёт. – За что ты извиняешься? Я всё ещё не питаю ложных иллюзий и помню наш разговор, – сердце в груди Хоби заходится тахикардией. – Главное, чтобы ты был счастлив, окей? – Я был счастлив в это мгновение, Хо. И от твоего сюрприза тоже. Сегодня вообще один из самых счастливых дней в моей жизни: съёмки, скоро новый клип, микстейп, побеждённый недавно Диспатч... ты... Неужели я наконец-то отстрадал своё и получил хотя бы суточный билет прямиком в рай?! – Надеюсь, этот билет не будет единственным. Идём, тебя наверняка уже ищут, а я не хочу создавать тебе проблем. – Я тебя не заслуживаю, ты знаешь? – Юнги разреветься готов от переполняющих его тёплых чувств к тому, с кем в итоге не суждено. – Я знаю, что в этом ты неправ. – хором произносят Чон Хосок вслух и Agust D прямо изнутри.***
Thank You, God, I'm a Genius, единицам дано!
Попиваю неспешно из слёз павших вино.
Может, были таблетки, и депрессий с пятóк...
Это в прошлом, сейчас ровня мне лишь сам Бог!
(c) Agust D – Daechwita
Концертное "слияние" двух личностей в одну, пламенеющую, приходит внезапно, во второй половине съёмочного дня. Юнги до краёв переполнен, словно энергия умножается надвое и он готов взорваться, окрылённый и подожжённый лишь ею. Финальная на сегодня сцена – быстрое предыхательное флоу в сумерках в окружении пламенеющих колонн. Нужно снять быстро, пока солнце не село окончательно и эстетически оргазмичная локация не погрузилась в вырвиглазную, не подходящую для камеры темноту. К тому моменту устаёт уже вся команда, хотя внешне этого почти незаметно. Юнги справляется со второго дубля, ещё один делают для съёмки дроном, и насыщенный съёмочный день за сим подходит к своему логическому завершению. – Отлично справились, всем спасибо! – одобрительно кивает режиссёр и хвалит сотрудников, слаженные действия которых были обязаны на выходе породить шедевр, обречённый на успех. Юнги отпускает гримёров, не позволяя им делать лишнюю работу, смывая с него косметику, – всё равно ему дома в душ на пару десятков минут. Велит им хорошенько отдохнуть и благодарит за проделанную работу. Прощается с командой ровно на одну ночь и следует к тонированному минивену, чтобы побыть наедине с собой, переварить и проанализировать этот невероятный день и скорее приехать в свою квартиру (он решил не ночевать сегодня в общежитии пуленепробиваемых)... – Хён! – слышит Юнги прекрасный высокий голос в момент, когда захлопывает за собой выдвижную дверь машины и плюхается на мягкое кожаное сиденье. – Что ты здесь делаешь, Чимин-а? Уже поздно... И... Agust'a здесь сейчас нет, он молчит уже несколько часов. – Я... мне нужен именно ты. Просто не могу больше ждать, меня гложет это изнутри. Почему ты избегаешь меня, Юнги? – Я не... – Не отрицай, ладно? Я вроде не похож на идиота. – Дай мне договорить. Я не знаю, Чим-Чим, – ласково, полушёпотом звучит голос рэпера в момент, когда машина трогается с места. И добавляет громче, обращаясь уже к водителю. – Пожалуйста, едем в общежитие, завезём господина Пака, а потом уже в мою квартиру. – А мне можно... поехать с тобой? Пожалуйста, ты и сам в глубине души знаешь, что нам нужно поговорить. – Если пообещаешь, что не будешь совокупляться с Agust-ом на моей кровати, даже если он объявится и будет настаивать. – с условиями, но всё же сдаётся Юнги. – Клянусь тебе, хён. – Едем сразу в квартиру! – констатирует своё решение Юнги и разворачивается всем телом к сидящему рядом Чимину. Огни ночного города пролетают за тонированными окнами автомобиля, но двое пассажиров молча внимают лишь глазам напротив. Чимин расстроен, находясь практически на грани слёз, и только тёплая ладонь Мина, легонько сжимающая его собственную, удерживает его от истерики, даруя зыбкое убеждение, что всё обязательно будет хорошо.