«Highwayman»

- Минсок, - обратился к нему Тао, пока он сидел на кухне и пил кофе перед тем, как уйти на работу, - могу я тебя кое о чём спросить? - Да, - корейца эта удивило. Во-первых, Цзытао никогда не просыпался в такую рань – он всегда спал, когда он собирался идти на работу. Во-вторых, впервые он такой неуверенный. - На счёт золотого дождя, - Тао сел за стол перед Минсоком, видно, что он только встал – лицо ещё помятое, глаза мутноваты. – Извини, - он опустил голову вниз, чувствует себя виноватым. – Но дело не в тебе. - Это нормально, что ты не можешь этого сделать. - Когда я был в борделе, такое редко просили. Я не привык к этой практике. Ничего страшного? – Тао посмотрел на корейца виноватым взглядом. - Я даже рад, что тебе не так уж всё равно и у тебя есть своё мнение, - он улыбнулся. - Но всё остальное «в силе». Когда пойдём в секс-шоп? – Цзытао заметно повеселел. - Давай после работы обсудим? Если сейчас начнём эту тему, то мне придётся оправдываться перед Чондэ из-за своего стояка. - Я помогу тебе раньше. - Тао! – остановил его Минсок. На Минсока Тао действует как виагра или ещё какое-нибудь средство, вызывающее сильное желание к блуду, поэтому обсуждать с ним такого рода темы чревато стояком. Пока он у него не появился, кореец поспешил на работу. - Эта шлюха до сих пор у тебя живёт? – как только Минсок вошёл в офис, его встретил Чондэ. - И что? - Может, ты его уже трахаешь? У Минсока всё внутри похолодело, а сердце начало бить по грудине чуть ли не до трещин - С чего ты это взял? - Он же шлюха – ему нужно трахаться. Чондэ прав – по этой причине Минсок переспал в первый раз с ним, но последующие разы уже по его желанию, потому как, стыдно признаться, но ему нравиться трахать Цзытао больше, чем быть под Чондэ. Но этого он никогда не узнает. Минсок приступил к своей рутинной работе, стараясь как можно больше себя завалить работой, отвлекаясь, потому что в свободные минуты начинает думать о Тао. Что он сейчас делает? Дрочит? Ещё думает о посещении секс-шопа, ему этого и хочется, но он боится, что перестанет получать удовольствие от секса с Чондэ… - Минсок, - Чондэ стоит сзади сидящего парня, нагнувшись к нему, шепчет на ухо, - извини меня за те слова. Давай я сглажу свою вину? – Чондэ проходится ладонью по спине младшего спине, отчего вся кожа покрывается мурашками. Минсок прекрасно понимает, что имеет в виду Чондэ. Он не хочет извиняться, ему просто захотелось секса. - Чондэ, мне ведь работать надо. Минсок, как всегда, оправдывается работой, отличие лишь в том, что ему действительно хочется, чтобы старший его послушал, но и особо отказываться он не может – заподозрит. - Если ты отлучишься минут на двадцать – никто ничего не заметит. Минсок после этой фразы всегда ломался, и сейчас он должен это сделать по сценарию. Они «спрятались» в туалете, запершись в одной из кабинок. Чондэ прижал его к стене, целуя его губы, проникая языком в его рот, жадно и страстно, однако Минсок не так страстен, по сравнению с ним, только «для приличия» отвечает на поцелуй. Чондэ проводит рукой по его паху, лаская через одежду ещё не вставший член младшего, который начал стонать ему в рот от ласк, напрягаясь всем телом, пытаясь прогнуться. Старший трётся своим выпирающим бугром на брюках о бедро Минсока, показывая насколько он возбуждён и хочет его. По телу младшего проходится стая мурашек, отчего он дрожит всем телом, но эта дрожь не от такого сильного наслаждения, какое было с Тао. Это просто реакция организма. Чондэ целует его шею, вынимая полы голубой рубашки из-под брюк, а затем расстёгивает гульфик. Минсок прислоняется затылком к стенке, ожидая, когда же всё это закончится. Чондэ поворачивает младшего к себе спиной, спускает его брюки и трусы до колен, приподнимает полы рубашки, оголяя худые ягодицы, начинает поглаживать и мять их. Минсок просто ждёт, когда он приступит к делу. Старший достаёт вазелин, смазывает младшего, растягивая сразу двумя пальцами его мышцы. Минсок прикусывает нижнюю губу, всё время он только и делал, что сам трахал – мышцы стянулись. Чондэ растягивает его с нетерпением, но тщательно, чтобы не навредить своему партнёру, хоть у самого член неприятно сдавливает жёсткая ткань брюк. Закончив с растяжкой, старший с нетерпением надевает на член презерватив, спустив брюки до щиколоток. Дополнительно смазав свой член, Чондэ начинает входить в Минсока, который этого буквально дождаться не мог. Чондэ, войдя до основания, сразу начинает двигаться, сжимая бёдра младшего, который держится за стенку. Минсок думает, что ощущение, когда твой член обтягивают достаточно твёрдые мышцы, создавая почти вакуум, гораздо лучше, чем чувствовать что-то инородное в себе, от чего первое время хочется избавиться, если дождёшься, когда партнёр сможет достать до простаты, а так весь процесс хочется вынуть чужую плоть из своего зада. Минсок дождаться не может, когда Чондэ кончит и оставит его в покое… ❀ Вернувшись с работы к вечеру в квартиру, кореец застаёт Тао в полутёмной гостиной. Он лежит на диване, смотря в потолок, похоже, о чём-то задумался. Минсок улыбнулся, сейчас он похож на обычного человека, у которого работа не связана с ночными развлечениями, даже неловко ему спрашивать о том, когда они пойдут в секс-шоп. - А? Ты уже вернулся? – очнулся Цзытао от своих раздумий, опуская ноги на пол, когда Минсок подошёл к нему ближе. – Извини, я тебя не заметил. - Ничего страшного. О чём-то задумался? – Минсок сел рядом с ним на диван. - Да так, ничего особенно, - после этой фразы Тао обнял корейца за талию, прижимаясь к нему. – Когда в секс-шоп пойдём, чтобы наконец удовлетворить твои потребности? - Давай когда у меня будет выходной? - Хорошо, - китаец сел на колени Минсока, после прошептал ему на ухо: - Сразу, как только ты ушёл, я начал дрочить, думая о тебе. Тебе хочется снова посмотреть, как я дрочу? Низ живота корейца сразу стал тяжёлым, а член начал наливаться кровью от воспоминаний, как несколько дней ранее подглядел за Цзытао. Китаец придвинулся теснее к Минсоку, ёрзая на его стояке, отчего младший издаёт стон. - Лучше отсоси мне, а я потом кончу тебе на лицо, - щёки корейца покраснели от смущения, впервые он произносит такие грязные и пошлые фразы. Цзытао беззлобно усмехнулся, слез с колен Минсока и опустился перед ним на колени, начал расстёгивать ширинку, от которой уже исходит жар. Кореец смущается этого, хоть Тао ему ни единожды отсасывал, но теперь он выполнит то, чего он давно хотел – начинает бояться, что кончит быстрее, чем раньше. Минсок сжимает руки в кулаки, когда Цзытао оголяет его член и берёт в рот, вдувая щёки. У корейца перехватывает дыхание, когда старший проходится кончиком языка под крайней плотью. От паха вверх по телу проходится электрический заряд, заставляющий тело дрожать от удовольствия. Китаец плавно двигает головой вверх-вниз, прикрыв глаза. Минсок только на миг опускает глаза вниз, но уже чувствует, как всё внутри связалось более тугим узлом от вида того, как пухловатые губы обхватывают его плоть то пропадающей, то появляющейся из его рта. - Тао, - стонет Минсок. Старший сразу отстраняется и ласкает член корейца уже только рукой. Со стоном Минсок забрызгивает спермой лицо Цзытао. - Одно твоё желание я выполнил, - Тао обратно садится на колени младшего, обнимая его шею. Минсок пытается сфокусировать взгляд на грязном лице Цзытао, который улыбается. - Ты выглядишь ещё возбуждающе, чем обычно, - томно говорит Минсок, затем слизывает белые капли, начинающий засыхать, со смуглой кожи. Тао прикрывает глаза, позволяя младшему смыть с себя его собственное семя. Кореец снова начинает возбуждаться, переходя губами к шее, он просовывает руку в трусы Цзытао, последний невольно сжимает его бока своими ногами от удовольствия, согнув их в коленях. Китаец запрокидывает голову назад, давая младшему большее пространство для поцелуев. Минсок лижет его дёргающийся кадык, лаская большим пальцем головку члена, сжимая саму плоть. Тао стонет, закатывая глаза и двигая бёдрами навстречу ласкающей его член руке. Его клиенты так редко ласкали его, хотя, что тут преувеличивать, вообще не ласкали, только подготавливали к своим пенисам, ему самому всегда приходилось удовлетворять себя, за исключением, когда он был с Луханом… Лухан… Цзытао с воем блаженства кончает себе в трусы. Минсок вынимает руку и прижимает ладонью мокрую ткань к вялому члену китайца. Они и не заметили, как в комнате стало совсем темно… ❀ Исин внезапно просыпается, осознавая, что кто-то его душит. Лухан сидит на нём, сцепив руки на его горле, не сильно сжимает, но препятствует полноценному проходу кислорода. Старший бьёт Лухана по всем частям тела, которые может достать, пока ему не удается свалить с себя младшего. - Ты совсем охренел, - прокашливаясь, прохрипел Исин, ища в тумбочке таблетки, решает дать ему больше, чем в прошлый раз. Исин насильно открывает рот сопротивляющемуся Лухану, затем кладёт в его таблетки, зажимая рот ладонью, чтобы точно проглотил их. Лухан дёргается, пытается укусить ладонь Исина, но тщетно, нейролептики всё-таки попадают в горло, и рефлекторно он их проглатывает. Постепенно младший успокаивается. Исин сидит рядом с ним, пока последний не вернётся в состояние овоща. После этого он встаёт и начинает искать свои сигареты. Вообще, он редко курит, только когда совсем паршиво на душе или вообще нечем заняться, кроме как просто подымить. Взяв сигарету и зажигалку, Исин надевает халат и выходит на балкон. Его сразу обдувает ледяным ночным ветром. По его телу бегут мурашки, волосы встают дыбом от холода. Закуривает, облокотившись о перила балкона. Пекин залит яркими неоновыми огнями, по тротуарам и дорогам течёт жизнь, совсем немного отличающеюся от дневной своей активностью. Исин делает первую затяжку, ощущает горький вкус табака, пару раз кашляет с непривычки. Он уже и не помнит, когда в последний раз курил. Он не понимает, почему его так заботит то, как Лухан ведёт себя в последнее время. Легче было бы просто запечь его куда-нибудь, статейку накатать на него – проще простого, но почему-то он до сих пор этого не сделал и не собирается. Исин не понимает, в чём причина. Почему Лухан стал пытаться совершить суицид и сейчас попытался задушить его. Это из-за Тао? Исин докуривает сигарету, бросает её вниз, закуривает новую. Он в чём-то ошибся? Впервые он сделал что-то не так, из-за чего его игрушка стала такой дефективной. В голове всплывает татуировка Лухана. «Лови момент». Невольно Исин усмехается. Он ловит не те моменты, они такие эфемерные, но Лухан так усидчиво хватается за них. Исин устремляет свой взгляд вниз. Оценивая высоту, у него проходятся мурашки по всему телу. Неужели Лухану настолько плохо, что он решил спрыгнуть? Хорошо, что Исин подоспел вовремя… ❀ - Лухан, - сквозь сон слышит Минсок голос Цзытао, - Лухан. Кореец просыпается. Рядом лежащий с ним Тао говорит во сне, он весь мокрый, дрожит. Минсок привстаёт, начинает будить старшего, тряся его за плечо. Цзытао сбито дышит ртом, не переставая повторять одно и то же имя, резко поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. - Тао! – Минсок кричит, пытаясь разбудить китайца. Старший всё-таки просыпается, он замирает, только его грудная клетка ходит ходуном. Глаза широко открыты то ли от страха, то ли от шока. - Что случилось? Ты метался во сне, я тебя еле разбудил. - Лухан, - тихо сказал Тао. – У меня такое чувство, что с ним что-то произошло. - Что тебе приснилось? - Лухан… связан. Он сейчас страдает сильнее, чем раньше. Я увидел свечу с его именем – она почти догорела. - Нихрена себе! Ну, у вас и связь! – Минсок в шоке. Такие сны не могут просто так сниться. Особенно, когда некоторое время Тао о нём вообще не вспоминал. - Слушай, ты в этом уверен? Ты думаешь, что он реально… погибнет? - Он убьёт сам себя. После сказанной фразы, Тао встал с кровати и направился в ванную. Его тело трясёт, он весь мокрый и голый. Включив прохладную воду, китаец сполоснул лицо, чтобы взбодриться, набрав в руки воды и окунув в них лицо, сделал так пару раз. Выключив воду, Цзытао не стал вытирать лицо, позволив каплям скапливаться на носу и падать, или же скатываться по груди вниз. Он сжимает раковину руками, смотря вниз, глубоко дышит. Лухан… С ним точно что-то случилось. Или случится. Но ему уже не узнать этого. Искать его – равносильно самому угодить в ту же ловушку. Минсок подошёл сзади к младшему и сцепил свои руки на его животе. Тао поднял голову, посмотрел через зеркало на макушку корейца, последний поцеловал его в шею. - Почему ты меня попросил не думать о том, как я к тебе отношусь? - Я не умею любить. Не хочу, чтобы ты страдал. - Умеешь, - Минсок всё ещё не поднимает головы. – Твоё отношение к Лухану говорит об этом. Ты ведь за него волнуешься. - Ты же знаешь, как он мне помог, - Тао повернул к нему голову. – У меня перед ним чувство долга. И сейчас я оставил его одного. - Если бы тебе было на него наплевать, у вас бы не было таких отношений. Как ты думаешь, почему судьба свела вас снова? Почему вы оба оказались в одинаковой ситуации? - Хочешь, чтобы я ушёл к нему? - Нет, - Минсок почти вжался в старшего. – Я лишь хочу доказать тебе, что ты можешь любить. - Зачем это тебе? - Благодаря тебе я могу чувствовать себя полноценным. С Чондэ я такого не испытывал. - А ты его любишь? - Он был у меня первым. Поэтому я думал, что люблю его. - Первым… - повторил Тао, вспоминая свой первый раз. - Получается, любовь слишком призрачное чувство, неопределённое, - проговорил Цзытао. - Почему? - Чёткого определения у любви нет, никто не знает, как его распознать. Радость, ненависть, грусть мы сразу можем определить, что ощущением во время этого, а вот именно любовь нет. Любовь может быть слишком похожа на влюблённость – спутать эти чувства может каждый, а вот отличить грусть от меланхолии может каждый. Зависть и злость. Как определить, что ты именно любишь человека? Ты сказал, что я люблю Лухана, потому что беспокоюсь о нём. А ты, получается, любишь Чондэ, потому что он у тебя первый. Совершенно разные ситуации и ощущения, но почему-то всё приравнивается к любви. Минсок не знает, что ответить. - А сейчас тебе кажется, что ты любишь меня, потому что со мной ты можешь исполнить свои желания. - Я такого не говорил. - Потому что я всё равно начну это отрицать. Даже если и любишь, поверь, я не самый лучший вариант. - Разве это важно, какой человек? Важно, что ты испытываешь рядом с ним. - А если я полюбил наркомана? - Если это взаимно, ты сможешь вылечить его. - Возможно, но где вероятность, что будет это взаимно? Вполне возможно, что моя любовь будет односторонней. И какой от неё будет толк? Я буду только страдать от такой любви. Минсок замолк. - Даже все эти фразы про любовь. «Любовь слепа», «бьёт – значит любит». Они никак конкретно не могут её охарактеризовать. Когда я жил у Ифаня – он меня постоянно избивал и измывался, если поверить этим тупым фразам, то он меня безумно любит. Но я в этом сомневаюсь. Я уверен, что он уже забыл меня и нашёл себе другую шлюху. - Тао, прекрати так говорить, - тихо просит Минсок. - Мы совершенно разные, - китаец положил свою ладонь на сцепленные на его животе ладони младшего. – Не хочу приносить тебе страдания. - Не вздумай уйти! – Минсок ещё сильнее сжал руки. – Мне наплевать, что ты думаешь, да, я думаю, что люблю тебя, но это уже мои проблемы, страдаю я или нет от этого. Я хочу быть с тобой. Мне главное, чтобы ты не страдал. Теперь Тао просто молча стоит. У него на душе паршиво от осознания того, что он испортит всю жизнь Минсоку.