under my skin

             после твоего телефонного разговора с мальчиками ты проверяешь, как связаны твои ноги - твои лодыжки прикованы цепью к ножке стула с наручниками на каждой, для верности они обмотаны липкой лентой. единственный способ вырваться на свободу — перерезать ленту и взломать замки наручников, но когда ты пытаешься обыскать стол вокруг себя и не находишь абсолютно никаких скрепок или чего-либо, что могло бы тебе хоть немного помочь, ты решаешь поспать, чтобы скоротать время.       позже ты просыпаешься, чувствуя себя разбитой, чувство, которое ты испытываешь, когда спала слишком долго, и тебе кажется, что ты вообще не спала. сидя в кресле, ты осматриваешь комнату, пытаясь определить, сколько сейчас времени, и видишь, как кто-то вошел и взял твой телефон, пока ты спала. маленькие цифровые часы на офисном столе показывают 15:24, что означает, что ты проспала еще четыре-пять часов.       первое, что ты чувствуешь, когда немного просыпаешься, это голод, что имеет смысл, учитывая, что в последний раз ты ела, когда ты, джункю и джихун ели курицу после того, как джихуна выписали из больницы. ты не знаешь, подумает ли юнбин или кто-нибудь из его идиотов достаточно далеко, чтобы дать тебе немного еды. ты надеешься, что хёнсок договорился о встрече с юнбином достаточно рано, чтобы ты могла покончить с этим дерьмом.       ты думаешь о множестве способов, которыми это могло бы закончиться - ты знаешь, что уйдешь без царапин, но ты не уверена, что кто-то из мальчиков сможет. юнбин не может не нацелиться на джихуна снова, потому что он всегда ненавидел его пламенной страстью, а теперь еще больше, учитывая, что вы двое встречаетесь. однако есть надежда, потому что юнбину все еще трудно сказать тебе «нет», как бы он ни старался, и если им обоим удастся сохранить вежливость, джихун может быть в полном порядке. ты все еще хочешь, чтобы он остался дома, потому что ему нужен постельный режим, но теперь ты понимаешь, что если бы роли поменялись местами, ты тоже побежала бы искать его.       это смешно, думаешь ты, пытаясь найти более удобное положение в своем стуле, как быстро вы двое перешли от того, чтобы постоянно цепляться друг за другу в глотки, к полному безумию друг для друга - и, да, ты можешь сказать, что с уверенностью не заботишься об этом. ты знаешь, что ваши отношений развиваются слишком быстро, и что в последний раз, когда ты думала, что влюблена в кого-то так рано, это закончилось тем, что он похитил тебя пару лет спустя, но с джихуном все по-другому. кажется, что хёнсок был прав все это время (и нет, ты никогда не скажешь это ему в лицо) - такое чувство, будто на это ушли годы, чувства долго кипели под видом постоянных ссор, пока что-то просто не сломалось.       ты знаешь, что это не так уж здорово, что джихуну понадобилось неоднократно причинять боль, чтобы ты поняла, что испытываешь к нему чувства, но это может только способствовать твоему собственному эмоциональному ущербу. дерьмовые родители в паре с бывшим парнем-психопатом затрудняют открытие себя кому-то подобному, если только тебя действительно не заставляют, но это все еще не вина никого, кроме тебя. ты делаешь мысленную пометку для себя, чтобы, возможно, проконсультироваться с дежурным психологом твоей больницы, чтобы, возможно, начать работать над некоторыми из этих проблем, когда все это закончится, потому что ты никоим образом не позволишь своей собственной неуверенности стоять на пути твоего отношения с джихуном.       – о, девушка проснулась. – говорит кто-то из двери, и ты отрываешься от своих мыслей, когда в комнату входит мужчина, которого ты никогда в жизни не видел, а за ним – юнбин. он выглядит как человек, который слишком сильно старается выглядеть устрашающе - у него слишком много случайно размещенных татуировок на руках и шее, чтобы они выглядели круто, и, судя по всему, он носит одежду большего размера, чем должно быть, чтобы скрыть тот факт, что он тощий. тем не менее, он высокий, но это только подчеркивает, что он ничуть не страшный. – как дела, милые щечки?       – настолько хорошо, насколько это возможно, учитывая, что я привязана к стулу. – говоришь ты чересчур сладким голосом, тебе не нравится, как мужчина смотрит на тебя. – ты сказал, что собираешься вернуться, юнбин, куда ты ушел? я так скучала по тебе, что я устала и заснула. – дразнишь ты юнбина, когда он входит в комнату, игриво дуясь, ты знаешь, что это его разозлит. он отвечает с кислой улыбкой, глаза полны паники, когда он переводит взгляд с тебя на человека перед ним. видно, что он откусил гораздо больше, чем мог прожевать, потому что испуг в его глазах говорит тебе обо всем — этот человек понятия не имеет, что он делает.       – ты был права, юн, у нее действительно есть характер. – с ухмылкой говорит мужчина, направляясь к тебе. что-то бурлит в твоем животе, когда он кладет два пальца тебе под подбородок, чтобы наклонить твою голову к себе. – такая красивая, однако. отношения красивых всегда было другое.       зная, что тебе нужно немного смягчить его, поскольку мужчина смотрит на тебя голодными глазами, и тебе это ничуть не нравится, ты посылаешь ему болезненно-сладкую улыбку. – нисколько, просто немного устала, вот и все. – ты пытаешься говорить как можно более вежливо и покорно, поскольку этим идиотам определенно было чем заняться, судя по тому, как стекленеют глаза мужчины, когда ты прикусываешь губу для выразительности. это отвратительно, как ты должна использовать свою внешность в своих интересах только для того, чтобы тянуть время, пока мальчики не придут сюда, но ты мало что можешь сделать, пока ты привязана к стулу.       – все в порядке, милые щечки, пока ты не доставляешь неприятностей. – говорит мужчина, двигая пальцами из-под твоего подбородка вверх. он проводит ими по твоим скулам, ко лбу, затем вниз по переносице и заканчивается у губ. затем он обхватывает твое лицо, постукивая большим пальцем по твоим сомкнутым губам, и только сейчас ты понимаешь, то что угрозы юнбин могут действительно сбыться. ты напрягаешься, мысль о прикосновении одного из этих мужчин вызывает у тебя мурашки по коже, и ты переводишь взгляд за мужчину, чтобы на долю секунды взглянуть на юнбина, зная, что если ты будешь смотреть слишком долго, мужчина перед тобой стать подозрительным. ты знаешь, что была стервозной по отношению к юнбину с тех пор, как они похитили тебя, и он, скорее всего, тоже зол на тебя, но ты не можешь не попытаться пробудить в нем чувство вины и ревности при мысли о том, что другой мужчина прикасается к тебе, как этот.       и это работает — глаза юнбина обостряются, когда он понимает, что происходит, поэтому он пытается перебить. – сынхун, она сегодня совсем не ела, может быть, мы должны принести ей что-нибудь поесть. – он пытается сменить тему, подходя к мужчине сзади и кладя руку ему на плечо. мужчина снова ухмыляется тебе, когда, кажется, обдумывает это.       – ей нужно немного поголодать, с ней все будет в порядке. – наконец говорит он, и ты прикусываешь язык, чтобы не реагировать на шутку о весе, когда он наконец отпускает твое лицо, направляясь к двери. он поворачивается, чтобы снова посмотреть на тебя, когда он уже в шаге от двери. – твои мальчики придут в пять. юнбин заберет тебя, когда придет время — не смей попытаться сбежать, потому что я не хочу портить это милое личико.       а затем он стоит там, ожидая твоего ответа, так что ты выдавливаешь «да, сэр», чтобы еще больше подогреть его эго. – хорошая девочка. – говорит он с ленивой улыбкой, щелкая пальцами, призывая юнбина присоединиться к нему, когда ты во второй раз остаешься одна в комнате. ***       электронные часы на столе показывают 16:37, когда юнбин проскальзывает обратно в комнату. ты занимала свой ум, мысленно называя переломы конечностей и способы их лечения - если ты собираешься пропускать занятия, по крайней мере, ты будешь повторять.       – пришел, чтобы забрать меня вниз? – спрашиваешь ты, когда он ничего не говорит, вздыхая с облегчением, когда он достает из кармана джинсов протеиновый батончик и бросает его тебе. ты в шоке, когда протягиваешь руки, чтобы поймать его. – благодарю. не думал, что тебе разрешат помочь.       – это был мой план - если я хочу, чтобы мою заложницу накормили, я накормлю ее. – говорит он, подходя к твоему стулу. он вытаскивает из заднего кармана швейцарский нож и становится на колени, чтобы перерезать ленту вокруг твоих ног, чтобы добраться до наручников под ними.       ты закатываешь глаза от его слов, разворачиваешь протеиновый батончик и откусываешь, почти стонешь от того, что еда касается твоего языка. – я не заложница. я не могу поверить, что ты делаешь это только для того, чтобы снова встречаться со мной.       – ты слишком высокого мнения о себе, ким. – усмехается юнбин, отбрасывая всю ленту вокруг твоих ног в сторону, двигаясь, чтобы достать из кармана джинсов ключи от наручников вокруг твоих ног. – будет ли хорошим бонусом снова быть с тобой? конечно, но гораздо приятнее заработать кучу дополнительных денег на таких идиотах, как пак и твой брат.       – так вот в чем дело? иметь власть над мальчиками? прошло много лет с тех пор, как они видели тебя, юнбин, что стало причиной этого?       – это всегда было у меня в голове, т/и, но ты бы не поняла, потому что ты на их стороне. я им никогда не нравился, даже до того, как мы начали встречаться, и даже не пытайся говорить мне, что это не так, потому что мы оба знаем, что это правда. – прерывает он тебя прежде, чем ты успеваешь что-то сказать, и ты видишь, как его уши краснеют либо от смущение, либо от ярости. – они всегда видели во мне кого-то меньшего, чем они. они видели меня меньшим, чем они, ты можешь себе это представить? пак джихун, от которого отрекся его грёбаный отец, потому что он так стыдился его, твой брат, который занялся торговлей наркотиками, потому что больше ничего не умеет делать правильно, этот японец, который даже говорить нормально не может, не говоря уже о-       – юнбин, я знаю, что я все еще в наручниках, но следи за своими словами, придурок, ты говоришь о моем брате и о моих друзьях. – шипишь ты на него, намеренно стараясь не называть джихуна своим парнем.       – и еще! – он все равно продолжает, отстегивая обе пары наручников, и мягко надевает наручники на твои лодыжки и руки, чтобы сковать их вместе. это весело, как он нежен в своих действиях, но как груб со своими словами - это устрашающе напоминает тебе о твоих отношениях с ним, о том, как он всегда обращался с тобой так, как будто ты сделана из стекла, но ему было все равно, разбил ли он тебя вдребезги или нет. – они всегда были ужасны для меня, т/и, и ты заступалась за них каждый раз! ты ни разу не вставала на мою сторону!       – о чем ты, юнбин? ты что, защищаешь себя? джихуна зверски избили и ты похитила меня для чего? избить его ещё раз? – ты огрызаешься на него, не в силах больше терпеть это дерьмо. ты знаешь, что юнбин, будучи избалованным мальчишкой, совершенно не осознает тот факт, что действия на самом деле имеют последствия, и что его папа не будет заботиться о нем каждый раз, когда он облажается.       тебе жаль мужчину перед тобой, когда он смотрит на тебя, как пятилетний ребенок, которого только что отругала мать - очевидно, что независимо от того, как усердно работает его отец, чтобы обеспечить ему гораздо более комфортную жизнь, чем обычно, юнбину на самом деле нужно было внимание и признание. ты видела этого мужчину всего несколько раз за все ваши многолетние отношения. но ты знаешь, что он любил тебя, потому что всегда спрашивал о тебе. юнбин всегда хотел, чтобы его отец гордился им, но это было тяжело, когда ты его почти не видела. когда юнбин начал бунтовать, делать глупости только для того, чтобы привлечь внимание своего отца, эти действия лишь оттолкнуло отца еще больше. в прошлый раз, когда ты говорила о его отце, юнбин каждый месяц получал изрядное пособие на свой банковский счет и деньги на учебу в своем распоряжении, но его отец отказался говорить с ним.       однако это не изменяет тот факт, что он буквально похитил тебя, только чтобы отомстить хёнсоку.       – я просто хочу, чтобы они хотя бы раз узнали, каково это. – говорит юнбин, беря тебя за предплечья и помогая встать. затем он подхватывает одну из своих рук под твоими коленями, чтобы поднять тебя в свадебном стиле, так как это намного проще, чем медленно идти за ним из-за наручников вокруг твоих лодыжек.       – они здесь, юнбин-а, тащи уже эту чертову девчонку! – ты слышишь, как кто-то кричит снизу, и вздыхаешь, когда юнбин начинает двигаться к двери. ты открываешь ее для него и вы входите в тускло освещенный коридор, офисные двери вдоль каждой стены ведут к лестничному пролету. когда вы двое спускаетесь - ты уже можешь слышать крики. из накладывающихся друг на друга голосов джункю определенно самый громкий, и ты закатываешь глаза от того, как серьезно все относятся к этому.       – да будет тебе известно, юнбин, всего этого можно было бы избежать, если бы ты просто лучше общался. – шепчешь ты ему, пока вы вдвоем спускаетесь. – ты никогда не говорил мне, что они заставляют тебя так чувствовать, просто кричал на меня за то, что я с ними тусуюсь. я могла любить тебя, но я не могла читать твои мысли.       затем он замирает, и ты на мгновение задаешься вопросом, пришел ли он в себя, но он быстро приходит в себя и продолжает спускаться вниз, пока комната, наконец, не появляется в поле зрения.       это большой гараж, размером почти со склад, везде высокие потолки и открытое пространство. одна сторона зарезервирована исключительно для ряда дорогих автомобилей, а другая была превращена в комбо склада и тусовки, двух неприятных диванов и трех кресел, окружающих большой журнальный столик. четверо мужчин сидят поперек диванов и кресел, и ты узнаешь в одном из них сынхуна, остальные совершенно тебе незнакомы, а джихун, джункю и хёнсок сидят на диване напротив них. ни один из них не выглядит устрашающе, кроме одного, и ты удивляешься, как, черт возьми, им удалось сделать то, что они сделали с джихуном. дважды.       однако, если быть честной, тот, который выглядит самым пугающим из всех, выглядит так, будто он действительно может причинить какой-то вред, или из-за татуировок создаётся такое впечатление. как только ты появляешься в поле зрения, все головы поворачиваются к тебе, и, если быть до конца честной, ты чувствуешь себя смущенной - вот ты здесь, твои руки и ноги в наручниках, тебя несет твой ненормальный бывший парень, чья злодейская история происхождения состоит в том, что твои мальчики не принял его. это так трагично, что даже смешно.       джункю говорит первым. – о боже, т/и, ты…       – ох, джункю, успокойся. садись и давай покончим с этим дерьмом. – перебиваешь ты его, прежде чем все это начнется. если что-то и раздражает тебя максимально, так это то, насколько хрупким может быть мужское эго и гордость, и ты, скорее всего, сейчас находишься в комнате, полной хрупких мужских эго, за исключением хёнсока.       ты любишь своего брата и своего парня, но ты не обманываешь себя, они никоим образом не будут рациональными в любом случае или форме прямо сейчас. – отпусти меня, юнбин, я могу сесть здесь.       – ты был прав, юнбин, у нее действительно есть характер. – говорит сквозь смех мужчина с наибольшим количеством татуировок, и ты уже знаешь, что будет дальше. – я бы хотел посмотреть, как это будет выглядеть в…       – не смей заканчивать это предложение, ублюдок… – начинает джихун, осознавая что нужно остыть, когда хёнсок кладет руку ему на грудь и усаживает обратно. ты встречаешься взглядом с джихуном и смотришь на него, также говоря ему успокоиться. очевидно, он делает это только для того, чтобы разозлить мальчишек, и ты вздыхаешь, изо всех сил пытаясь сесть на кресло и очень небрежно плюхнуться в него, совершенно не заботясь о том, что восемь мужчин смотрят на тебя. жестом приглашая юнбина сесть, ты смотришь, как он садится на подлокотник рядом с татуированным мужчиной, как маленькая комнатная собачка. смешно.       – хорошо, теперь, когда мы все уладили, давайте покончим с этим. – говоришь ты, ожидая, пока кто-нибудь начнет говорить.       – кто позволил этой курице говорить? она не имеет к этому никакого отношения. – ты слышишь, как один из двух мужчин, которых ты еще не знаешь шепчет мужчине, и ты смеешься, заставляя его быстро повернуть голову к тебе.       – если бы я не имела к этому никакого отношения, меня бы здесь не было. – огрызаешься ты на мужчину, не заботясь о том, что они будут делать в этот момент. их было четверо против четверых — потому что, несмотря на то, что ты несколько раз прямо оскорблял его за последние пару часов - юнбин, скорее всего, встал бы на твою сторону, если бы один из мужчин напал на тебя. – кто-нибудь, пожалуйста, расскажите мне, что здесь произошло. я так понимаю, джихун должен вам денег?       – нет, все это началось задолго до этого. – вместо этого отвечает джихун, выпрямляясь на своем месте. – пару месяцев назад сынюн поднял цены, что не имело никакого смысла, потому что они продавали одно и то же, и если мы хотим, чтобы наши люди покупали, наша доля должна быть меньше. – продолжает он, поднимая руку, когда ты видишь что мужчина, который возможно является сынюн, пытается его прервать. – ваш продукт был таким же, но ваши цены выше. вы действительно думали, что люди не заметят? мы получили столько дерьма за последние пару месяцев, что могли бы просто передать вам, но мы этого не сделали. а потом вы стали требовать оплаты чаще, и тогда вы впервые меня избили.       – потому что, когда мы говорим, что хотим наши деньги, это означает, что мы хотим наши гребаные деньги, малыш. – шипит татуированный мужчина, доставая один из косяков в пепельнице на столе, чтобы поднести его к губам и зажечь зажигалкой, которую он достает из кармана джинсов.       – и как, по-твоему, я должен получить его, когда никто больше не хотел покупать ваше дерьмо по завышенной цене? – джихун огрызается, и ты можешь увидеть вспышку убийства в глазах татуированного мужчины, и да, это точно тот человек, который отправил джихуна в больницу. и, судя по всему, он готов вернуть его туда прямо сейчас.       – ладно, сейчас мне нужно, чтобы ты успокоился. – перебиваешь ты прежде, чем кто-либо из них успевает что-то сказать, и осматриваешь комнату - очевидно, все замечают напряженность между джихуном и татуированным мужчиной, и никто не хочет этого. вмешаться, чтобы успокоить их. но ты идешь разбираться. – хорошо, насколько я понимаю, юнбин вмешался. может ли кто-нибудь из вас сказать мне, какую именно историю он вам сказал?       – ну, во-первых, парень богатый, все это видят. – на этот раз отвечает знакомый мужчина сынхун, беря косяк у татуированного мужчины, чтобы сделать себе пару затяжек. – он подошел к нам, сказав, что знает наши проблемы с этими парнями. и сказал, что у него есть способ заставить их согласиться на наши условия. мы еще получим защиту от его отца. решить эту чушь и получить защиту от федерального судьи? это беспроигрышная ситуация.       – однако есть только одна проблема. – начинаешь ты и смотришь на юнбина впервые с тех пор, как сел, он выглядит испуганным. – ты собираешься рассказать им или мне придется? – спрашиваешь ты его, давая ему возможность прийти в себя, но он просто отмахивается от тебя, так что у тебя нет другого выбора. – юнбин и его отец не разговаривают. заставить его сделать что-то противоречащее закону практически невозможно.       – она лжет! она не знает...       – да неужели? тогда позвони ему. – бросаешь ты вызов юнбину, глядя ему прямо в глаза. – или ты хочешь, чтобы я позвонила ему и спросила? у меня все еще есть его номер в моем телефоне, и он все еще присылает мне рождественские открытки. – дразнишь ты его, ожидая, когда он взорвется, но он все еще сжимает кулаки. – ты используешь имя и должность своего отца так небрежно, юнбин, как будто этот человек не стал бы немедленно урезать тебе ежемесячное пособие, даже если бы услышал, что ты употребляешь наркотики, не говоря уже о том, чтобы торговать ими. хотя я очень сомневаюсь, что тебе когда-нибудь удастся что-нибудь продать самому, потому что у тебя не хватит смелости, чтобы…       – как ты смеешь лгать? – кричит юнбин, вскакивая со своего места и бросаясь на тебя, и ты уже готовишься к удару, когда джихун вскакивает со своего места и перехватывает кулак юнбина своим, ударяя его в челюсть.       юнбин спотыкается, и один из мужчин хватает его, чтобы удержать в равновесии, когда он снова садится на подлокотник, на котором был раньше. – единственный раз, когда ты будешь прикасаться к ней, лишь только для того чтобы снять с нее наручники, ты меня понимаешь? – джихун почти рычит угрожающе низким голосом, глядя на юнбина сверху вниз.       вместо этого ты снова нейтрализуешь ситуацию. – я в порядке, джихун, пожалуйста, садись. – мягко говоришь ты, желая протянуть руку к нему, но зная, что может быть лучше подождать любого физического контакта, пока тебя не отпустят. ты видишь, как джихун глубоко выдыхает, бросая последний взгляд на юнбина, прежде чем снова сесть рядом с хёнсоком, который успокаивающе кладет руку ему на колено.       – хорошо, вот информация, которая у вас есть прямо сейчас. – говоришь ты, поворачиваясь к людям юнбина. – ваши основные дистрибьюторы недовольны вашими ценами и хотят прекратить сотрудничество с вами. вместо того, чтобы просто отпустить их, вы с помощью богатого парнишки, который лжет о своих связях, пытаетесь вернуть их. я не ошиблась?       – какого хрена мы просто отпустим их? кто тогда у нас будет работать? они, что, начнут продавать чужое там, где мы познакомились? – рявкает на тебя татуированный мужчина.       – ну, эти идиоты продавали еще в старшей школе. не то чтобы мне нравилась идея о том, что больше детей продают наркотики, я уверена, что юнбин мог бы найти парочку людей, которые хотели бы продавать травку за небольшой процент. – объясняешь ты, глядя на хёнсока, который наконец-то берет верх.       и он присоединяется. – и мы можем установить правила - мы не ходим в ваши места, вы не ходите в наши. если вы когда-нибудь поймаете кого-нибудь из моих парней на своих местах, я даю тебе полное разрешение делать с ними все, что ты захочешь, без вопросов. – предлагает он, и ты улыбаешься про себя, когда татуированный мужчина действительно думает об этом. однако сынхун что-то шепчет, наклоняясь к мужчине с тату ближе.       – одно условие — вы продаете еще две недели. у нас достаточно времени, чтобы найти новых дистрибьюторов, и мы заключим сделку.       – подожди, а как насчет…       – если бы ты знал, что для тебя хорошо, парень, ты бы заткнулся и снял наручники с девушки. – прервал юнбина татуированный мужчина, прежде чем тот успел закончить, и юнбин тут же выпрямился, потянувшись в карман за ключами. хёнсок и другие мужчины обсуждают вещи, и ты действительно больше не обращаешь внимания, когда джихун подходит к юнбину, вырывает у него ключи здоровой рукой и приседает перед тобой.       – я думала, что положила тебя в постельный режим. – тихо говоришь ты, ставя ноги на колено джихуна, чтобы дать ему лучший доступ к наручникам на твоих лодыжках.       – мне не стоило спасать тебя? – со смешком говорит он, освобождая твои ноги и приближаясь к тебе, чтобы снять наручники с твоих рук.       – все, что вам, идиотам, нужно было, это немного терапии, кто бы мог подумать. – саркастически говоришь ты, когда джихун наконец освобождает твои руки от наручников. первое, что ты делаешь, когда наручники сняты, это проводишь пальцами по волосам джихуна, оставляя их на затылке. когда ты видишь, что он хочет поцеловать тебя до потери сознания, и как бы ты этого ни хотела, сейчас не время и не место. – позже. – шепчешь ты ему, прежде чем нормально встать впервые за день. ты вытягиваешь руки и ноги, довольная этими движениями.       – если все улажено, я бы хотела вернуть свой телефон и уйти, если все согласны. – говоришь ты, поворачиваясь к юнбину и протягивая руку. мужчина выуживает из заднего кармана твой телефон и кладет его тебе на ладонь. – я пыталась отговорить тебя от этого, юнбин. мне жаль, что ты не послушался.       он просто смотрит на тебя, холодное как камень выражение лица медленно превращается в испуганное, прежде чем он убегает наверх. ты смотришь, как он уходит, прежде чем оборачиваешься и видишь, что хёнсок и татуированный мужчина пожимают друг другу руки в знак согласия, и ты улыбаешься, радуясь, что все закончилось гладко.       именно тогда ты замечаешь, что джункю смотрит на тебя из-за спины хёнсока, стеклянные глаза ждут, когда ты придешь к нему. ты так и делаешь, проходя за диваном, чтобы добраться до своего близнеца и обвивая руками его шею. его руки скользят вокруг твоей талии, чтобы слегка приподнять тебя, и ты просто висишь там какое-то время, утешаясь объятиями своего брата, когда чувствуешь влагу на своем плече от того места, где покоится голова джункю. – не плачь, кю. все кончено, мы в порядке.       – боже, я очень волновался. – говорит джункю сдавленным голосом, сдерживая слезы. – клянусь богом, тебе больше никогда не разрешено покидать квартиру.       – этого больше не произойдет. – говоришь ты, когда он опускает тебя, поднося руки к его лицу, чтобы обхватить его щеки. – ты хочешь поесть чачжанмен и тансуюк, и посмотреть дерьмовые американские фильмы?       он кивает, всхлипывая, медленно приходя в себя. – да, я бы хотел этого. давай поспим вместе? мне не хочется спать одному сегодня ночью.       — это звучит как план. ***       спустя несколько часов и слишком много еды, ты растянулась на полу своей гостиной. как только вы наконец вернулись домой с едой ты отодвинула свой журнальный столик и принесла все спальные матрасы и одеяла, которые только смогли найти(к счастью, твоим арендодателем была милая пожилая женщина, которая, вероятно, была скрягой), чтобы сделать большую кровать посреди гостиной. пришли едам, доён и асахи, и все семеро из вас поужинали и посмотрели дерьмовые фильмы, пока едам и доён не пошли домой. асахи ушел через некоторое время, из-за того, что не может спать нигде, кроме своей собственной кровати. и остались ты, джункю, джихун и хенсок в куче прекрасных одеял.       хёнсок и джункю оба тихонько похрапывали справа от тебя, джункю обнимал своего хёна, как коала, а джихун был слева от тебя, обнимая тебя за талию и положив голову тебе на грудь. он настаивал на том, чтобы было наоборот, но ты быстро напомнила ему о необходимости постельного режима, и он быстро устроился поудобнее.       ты смотришь на него сверху вниз и улыбаешься, двигая рукой, чтобы убрать челку с его лба. действие пробуждает его, и ты быстро пытаешься заставить его замолчать. – прости, тшш, поспи. – шепчешь ты, гладя его по голове, чтобы он снова уснул.       – хорошо, но что ты делаешь, почему не спишь? – бормочет он, сжимая тебя за талию.       – ничего, просто… думаю. – тихо говоришь ты, давая ему пространство, пока он опирается на здоровый локоть.       – о чем?       – честно сказать? – спрашиваешь ты, двигаясь ближе к нему, чтобы посмотреть ему в глаза. – о том, как я тебя люблю.       его челюсть отвисает на пару секунд, и ты улыбаешься ему, посмеиваясь, когда он ругается себе под нос. — я очень хотел сказать это первым.       – я знаю. ты можешь сказать это в ответ, просто чтобы я была уверена. – дразнишь ты, улыбка сползает с твоего лица, когда он внезапно наклоняется. он так близко, его нос касается твоего, когда он смотрит на твои губы.       ты задыхаешься, когда его губы опасно приближаются к твоим, тепло его тела слишком велико для тебя. – я тоже люблю тебя сильнее, чем ты думаешь. – шепчет он тебе в губы, прежде чем накрыть их своими, прижимая их друг к другу в глубоком поцелуе. ты вздыхаешь в поцелуе, проводя свободной рукой по его щеке, наклоняя его голову, чтобы еще больше углубить поцелуй. жизнь кажется идеальной в этот самый момент, и ты хочешь, чтобы ты могла чувствовать это всегда.       это похоже на годы, когда вы ссорились, и ничего не говорили некоторое время, глядя друг другу в глаза, прежде чем безмолвно вернуться в прежнее положение.       джихун кладет голову тебе на грудь и обнимает за талию, желая тебе спокойной ночи с поцелуем в шею.       в какой-то момент своей жизни ты ненавидела пак джихуна. и когда ты лежишь с ним рядом, ты понятия не имела, что это происходит на самом деле.