А ты любишь карамель?

- Камило, что это за следы? - Ох, мам… После завтрака Камило с матерью остались прибраться на кухне. Юноша не знал, просто не заметил, что со вчерашнего вечера на его шее и ключицах остались заметные следы от ласк Бруно. Зато это заметила Пепа, так что Камило смущенно прикрыл их ладонями, отводя от матери взгляд. Он, конечно, до этого рассказал ей все о своих чувствах к дяде, даже не получил молнией в глаз или элементарного подзатыльника. Но все равно было немного страшно признаться ей, что прошлым вечером, пока все веселились и пили, он со своим дядей спрятался в домике подальше от виллы семейства Мадригал, предаваясь ласкам друг друга. От воспоминаний о произошедшем, юноша едва сдержал довольную усмешку, а по спине пошли приятные мурашки. Он молчал, судорожно пытаясь придумать ответ на вопрос матери, которая застыла с тарелкой в руках и не отрывала от сына внимательного взгляда. В нем не читалась злость или даже строгость. Лишь беспокойство. Кажется, она догадалась, откуда эти следы. - Вчера комары покусали, мам… - неловко поежившись ответил он и отвернулся в поисках спасительной арепы, ведь не вся же утренняя еда была приготовлена тетей Джульеттой. А следы нужно срочно спрятать, пока их не увидел кто-то еще – например, отец. - И эти комары носят зеленое пончо, да? – фыркнула Пепа, отворачиваясь к столу. Камило не совсем понял такую реакцию матери: то ли она обиделась, что сын ей не доверился, то ли ей неприятна мысль о том, что ее брат спал с ее сыном. Но если второе действительно правда, то почему она не сорвалась с места, чтобы дать Бруно в нос с ноги или не шандарахнуть молнией? Скорее всего, в порыве эмоций она бы так и сделала. Но сейчас она была на удивление спокойна. Спокойна? Спокойно восприняла тот факт, что Бруно занимался сексом с ее сыном? Вот это новость конечно. Камило тихонько подошел к матери со спины и приобнял за плечи, прижавшись щекой к ее затылку. Она принципиально не реагировала на его действия, продолжая перебирать посуду, а потому парень потерся о мягкие рыжие волосы, заставляя ее тяжело вздохнуть и развернуться к нему лицом. - Мам, ну что ты? – ласково произнес он, натянув смущенную улыбку. – Тебе, наверное, неприятна сама мысль о том, что между нами было… - Стоп-стоп-стоп! – Пепа замахала руками, перебивая шифтера, а затем строго посмотрела в его глаза. – Я знаю о вашей взаимности, мне этого вполне достаточно. Но ведь мне нужно время, чтобы принять это! Мое сердце не столь молодо и сильно, сынок… Над их головами тихо прогремел гром. Дабы предотвратить грозу или снегопад на кухне, Камило поспешил взять маму за руки и усадить на стул, успокаивающе поглаживая кисти ее рук. Сев на колени перед ней, он ласково улыбнулся, заглянув ей в глаза. - Прости, что заставляю беспокоиться, - бархатным голосом произнес он, кладя на ее колени руки и сверху положив голову. Он не переставал улыбаться. Почему-то он знал, что мама уже давно все поняла и приняла. И сейчас счастье в груди росло с геометрической прогрессией. Ему хотелось взять женщину за руки и закружить в счастливом танце прямо на этой кухне. Но он мирно лежал на ее коленях, прижимаясь, словно котенок. Пепа положила ладонь на голову сына, поглаживая копну мягких кудрей, что заставило парня улыбнуться еще шире. Она понимала, что ее парень уже достаточно взрослый человек. Он волен решать сам, кого любить, с кем быть. Она примет это, если ее ребенок будет счастлив. Она примет это, если Камило перестанет сыпаться песком по дому и риск его исчезновения будет равен нулю. - Ты счастлив, Камило? – шепотом спросила она, ласково почесывая парня за ухом, от чего тот стал мурчать, как довольный кот. - Да, мама, - шифтер поднял голову, снова смотря прямо в глаза матери. – Я очень счастлив. - Но ведь Бруно стар, милый… Камило показалось, что мама произнесла это с толикой разочарования, а потому тихо усмехнулся, беря ее руку и целуя ладонь. Ведь мама переживала не столько из-за возраста брата, сколько из-за ее самого, а потому ее нужно утешить, убедить, что она прекрасна вместе со своим братом и сестрой. - Вы все прекрасны, мама. Ты, дядя Бруно, тетя Джульетта… Я вас всех очень люблю. Просто так вышло, что дядю я люблю немного иначе… Их разговор прервал грохот и быстрый тяжелый топот в направлении второго этажа дома. Оба с ужасом переглянулись и рванули следом, вместе молясь о том, чтобы этим «кем-то» не оказался Феликс.

***

- Я поддался тебе, - произнес Бруно, застегивая рубашку. – Твоим соблазнениям и твоим ласкам. Признаться, я удивлен тому, насколько уверенно ты действовал… В него полетела подушка. Увернуться он, конечно, не успел, но смог поймать, уменьшив силу удара по своему лицу. Глянув на кровать, он обратил внимание, что его юный любовник смущенно отвернулся, застегивая рубашку. Он повернулся к дяде спиной, чтобы скрыть свою наготу, что вызвало у Бруно громкий смешок. Сев на постель, он чуть отклонился назад, чтобы заглянуть в лицо племянника. - Чего я там не видел, а? – пропел он, улыбаясь. – Уж после того, что сегодня произошло, точно можно не прятаться от меня… - Перестань, - тихо усмехнулся Камило, смущенно качнув головой. – Если ты думаешь, что эта уверенность далась мне очень легко, то ты сильно ошибаешься. - Вот как? – провидец подполз к парню поближе и взял пальцами за подбородок, заставляя повернуться к себе. – Значит, теперь ты будешь от меня прятаться? Мне не нравится эта идея… Прежде, чем Камило решился ответить, он мягко припал к его губам, ласково и коротко целуя. Это заставило парня смущенно замолчать, а Бруно вновь довольно ухмыльнуться. Забавный этот парнишка – еще час назад он смело насаживался на член своего дяди, раскрывая всего себя, открыто лаская и шепча непристойности и признания в любви, а сейчас он смущается от легкого поцелуя. - Ты любишь меня, дядя Бруно? – прошептал юноша, глядя на мужчину полуприкрытыми глазами. Тот лишь улыбнулся, едва заметно кивая в ответ и вставая с кровати. За все время, он еще ни разу не сказал ему фразу «Я люблю тебя, Камило». Может, он пока не уверен в своих чувствах? А может, он не уверен в чувствах племянника к нему? В любом случае, сердце юноши затянуло тоской от осознания того, как сильно ему хотелось услышать эти слова от него. Но сейчас он довольствовался лишь кивком и поцелуями, ведь, как-никак, Бруно принял его. Они вместе, обнимают друг друга, целуют и даже занимаются сексом, что Камило не могло не радовать – в плане секса дядя Бруно уже давно очень привлекает парня. Шифтер смотрел вслед дяде, который пошел к окну, завязывая волосы в невысокий хвост на затылке. Юноша закусил нижнюю губу, глядя на тонкую смуглую шею, на беспорядочные черные кудри с заметной проседью. На саму фигуру дяди. Он смущался своих мыслей, смущался того, что Бруно заводит его одним лишь своим существованием. Но это ему и нравилось. «Я же старый,» - пронеслась в голове парня фраза дяди. Он улыбнулся этому, снова отворачиваясь и начиная одеваться быстрее. - Для старика, дядя Бруно, ты еще ого-го! – громко сказал он, чтобы любовник его услышал. Камило звонко засмеялся, услышав, как Бруно закашлялся – бедняга от неожиданности поперхнулся водой, которую решил выпить. - С… Спасибо. Закончив возиться с одеждой, парень сполз с кровати и подошел со спины к мужчине, обнимая того за талию и кладя подбородок на плечо. Прикрыв глаза, он стал прислушиваться к легкому приятному запаху, исходившему от волос Бруно. Этот запах напоминал ему пыль, прибитую дождем летним днём. Сердце его трепетало, ему очень нравилось вдыхать запах тела мужчины, прижиматься к нему вот так. Все проблемы и страхи исчезали из его души, он ощущал только покой. Бруно накрыл кисти рук Камило своими ладонями, слегка сжав их и откинув голову назад. Парень сразу же припал к его шее, легонько целуя и потираясь носом о его кожу. - Ты со мной хотел о чем-то поговорить, - прошептал он и прижался сильнее. Совсем не хотелось уходить из этого домика, расставаться с этим теплым моментом, возвращаться в холодный мир, где ему снова придется делать вид, что они с Бруно просто хорошо дружат, и больше ничего их не связывает. - Да, - Бруно кивнул и высвободился из объятий парня, разворачиваясь к нему лицом. В полусумраке комнаты, освещаемой лишь несколькими свечами, мужчина выглядел серьезно, даже немного пугающе. Камило слегка занервничал, но смотрел ему прямо в глаза, ожидая начала разговора. – Песок… - Песок? – юноша вздернул бровь, с непониманием глядя на любовника. - Да. Пепа мне рассказала о том, что с тебя… - Ах! – Камило раздраженно вскинул руки и развернулся к Бруно спиной, прикрыв глаза ладонью. – Я надеялся, что она не будет никому рассказывать. Тем более – тебе. А в итоге… - И я ей благодарен, - мужчина положил ладонь на плечо любовника. – Ты сам мне ничего не рассказал бы. А я бы так и гадал, что с тобой происходит. Это неправильно, тебе не кажется? - Нет, - юноша мотнул головой. – Не кажется. Потому что… - Он резко развернулся лицом к мужчине. Бруно заметил, что глаза Камило влажно заблестели, а губы трясутся. Парня очень задевала эта тема, и то, что с ним происходит пугало его сильнее, чем что-либо. – Потому что, когда я с тобой, у меня все хорошо… Можешь убедиться – песка нигде нет. Бруно обхватил ладонями лицо парня и мягко поцеловал, снова заставляя замолчать и успокоиться. Ему не хотелось слушать длинные тирады, не хотелось, чтобы Камило снова плакал. Это ужасное зрелище – сердце Бруно рвалось на части, когда он видел слезы возлюбленного. И сейчас, прижимая парня к себе, он дал слово, что будет рядом во что бы то ни стало и ни за что не заставит его плакать снова. - Я знаю, Камило. Я знаю, - шептал он, осыпая поцелуями его лицо и гладя по волосам. – Все в порядке. Но тебе стоило мне рассказать… - Я надеялся, что оно прекратится, - пробубнил юноша, всхлипывая и упираясь лбом в плечо мужчины. Он снова крепко обнял его, сжимая пальцами его одежду и прижимаясь так, словно хотел с ним срастись. - Прекратилось? - Пока нет… - Тогда подождем, - вздохнул мужчина и зарылся носом в густые кудри. – Мы найдем выход. Только ты не молчи больше… Камило поднял взгляд, снова заглядывая в большие темно-зеленые глаза. Улыбка тронула его губы. Он верил, что Бруно найдет выход, что поможет ему. И однажды Камило перестанет бояться, перестанет чувствовать слабость и рассыпаться песком. Счастье теплой волной вновь захлестнуло его, и он вновь поцеловал Бруно, буквально повиснув руками на его шее. *** Бруно, как мог, прикрывался руками от ударов мощных кулаков по своему лицу. Из носа текла кровь, губы разбиты, а руки и плечи болели от ушибов. Он молчал. Он понимал, что заслужил это. Но не думал, что произойдет это так скоро. - Я считал тебя братом! – ревел Феликс, нанося удар за ударом по худому телу мужчины. – Это мой сын! Зачем ты так поступил?! Но вопросы оставались без ответов. Для Бруно время превратилось в мутную густую жижу, которая стала топить его в мыслях о ненависти к себе, к тому, что не сдержался и поддался юному соблазнителю. К тому, что открыл свои чувства лишь двоим, а о них в итоге узнал тот, кому знать обо всем не стоило. Очередной удар пришелся поддых, и мужчина упал на колени, откашливаясь и скручиваясь от боли. Мир перед глазами поплыл. Мысли крутились лишь вокруг одного вывода: видимо, он и умрет вот так, от ударов того, кого считал братом, ненавидя себя и свои чувства, возникшие на почве надежды. - Феликс, прекрати! – звонкий голос сестры звучал для Бруно так, словно сам он находился под водой. Он не мог видеть, что происходит вокруг, но почувствовал, что удары прекратились. - Бруно! Бруно, ты слышишь меня?! – испуганный голос Камило заставил сердце мужчины болезненно сжаться. Ему так хотелось сейчас сказать, что он слышит, успокоить парня, но не было сил даже пошевелить губами. Все, что он мог – это плакать. Бессильно пускать слезы по избитому лицу и изредка всхлипывать. Он чувствовал, как руки парня бережно подхватывают его и прижимают к дрожащему телу, как любимый голос зовет, но Бруно не может ответить. Ему хочется, но он не может. - Отпусти, Пепа! Он не достоин жить! – кричал разгневанный отец, пытаясь вырваться из цепких рук жены, но она находила разные способы не пускать разъяренного мужа к своему брату. - Ему и так прилично досталось от тебя! Прекрати сейчас же! – визжала женщина, чувствуя, как истерика начинает накрывать ее сознание плотным душным одеялом. В комнате поднялся ветер. – Не тебе решать, достоин он жить или нет! - Мама, нам нужна тетя Джульетта! – громко сказал Камило, прижимая побитого возлюбленного к себе. Он сдерживался, чтобы не расплакаться прямо здесь и сейчас. Однако паника резко начала захлестывать его, тело крупно дрожало. Словно в замедленном действии он видел, как отец оттолкнул мать в сторону и снова пошел тяжёлой поступью по направлению к Бруно, размахивая кулаками. Камило решительно поднялся, осторожно положив мужчину на пол и встал на пути очередного удара отца. Рука, которой он замахнулся, чтобы попытаться отразить удар, вдруг перестала ощущаться. Он посмотрел туда, где она должна была быть, но… - Нет… Его пошатнуло. Широко раскрыв глаза от шока, он смотрел, как из рукава его рубашки сыпется белый песок, переливаясь при свете дня. Руки не было, а по телу словно бежали мурашки. Но это были не они… - Камило… - едва пришедший в себя Бруно приподнялся и подполз к юноше, упавшему на колени. – Камило, успокойся, слышишь… В комнату забежали Джульетта, Мирабель и Антонио. Все трое бросились к пострадавшим. Мирабель и Антонио подхватили рассыпающегося брата, а Джульетта заставила Бруно съесть небольшую арепу. Мужчине стало лучше, а вот его племянник все больше и больше становился бесформенной горкой белого песка на полу. Все с ужасом смотрели на это, и никто не понимал, что же им делать. Бруно подхватил тело Камило, придерживая одной рукой за талию, а другую подставив под голову и не мог оторвать взгляд, полный ужаса и непонимания. Его возлюбленный исчезал, рассыпался на мелкие частички прямо в его руках, а он ничего не мог с этим поделать. Он чувствовал, как осязаемая плоть превращается в рассыпчатые гранулы и сыпется сквозь его пальцы. - Пожалуйста, нет… - сорванно прошептал он, гладя пальцами мокрое от слез лицо парня. А тот лишь горько улыбался, глядя то на Бруно, то на склонившихся над ним маму с папой. - Дядя Бруно… - прошептал он. – Мы не успели… Последние слова Камило растворились в шорохе песка. От парня не осталось ничего, кроме одежды и блестящих белых гранул. Сердце Бруно разбилось. Он сидел на коленях, держа в руках остатки песка и глядя на него широко распахнутыми глазами, полными слез. Он чувствовал ноющую пустоту в душе, а тело словно стало одной большой ватой. Мир Феликса перевернулся. Он стоял, глядя на песочную кучу, а в его голову пришла лишь одна мысль: «Это я виноват…» Пепа застыла над песком, стоя на коленях и не в силах что-либо сделать. Она лишь тяжело дышала и плакала, нервно сжимая в руках ткань своего платья. Только что на ее глазах ее ребенок просто растворился, превратившись в белую пыль… - Касита! – завопила Мирабель, не давая себе впасть в отчаяние. – Быстро найди какой-нибудь кувшин! Дядя Феликс! Уведи тетю Пепу отсюда! Антонио, мама! – к этому моменту половицы дома прикатили в комнату большую глиняную вазу. – Собирайте песок в кувшин, пока его ветром не разнесло! Бруно стал собирать песок в кувшин вместе с остальными, пока Мирабель поспешно закрывала окно от начинающейся бури. Все происходило, будто во сне, он не понимал, что происходит. Он задавался вопросом: «Куда делся Камило?» и «Почему так болит сердце?» Когда весь песок был собран, на улице стеной шел ливень, в доме было очень шумно от потоков воды, с силой ударяющих по крыше Каситы. Бруно взял кувшин и направился в свою башню, никак не прокомментировав для остальных свои действия. Каждый шаг ему давался тяжело, словно он шел по ножам, а на плечах его лежал огромный каменный валун, придавливающий к земле сильнее. Пока он шел по коридору, со стороны кухни до него доносился отчаянный вопль Пепы и тихий голос Феликса, горько вымаливающего прощения у своей жены. Кувшин был тяжелый, но боль от осознания того, что же такое мужчина несет в этом сосуде, была тяжелее любой физической ноши. Чем выше он поднимался по ступеням в свою пещеру, тем сильнее ему хотелось оступиться и упасть в пропасть. Разбиться насмерть, чтобы больше не выносить этого дерьма на своем горбу. Но он дошел. Прошел по мосту, по коридору в пещеру предсказаний – это было то место, где его точно никто не достанет и не услышит. Поставив кувшин в центр помещения, наполненного песком, он обессиленно сел на пол, тяжело дыша. Мысли роились в страшном беспорядке, принося жуткую головную боль. Глаза щипало от накатывающих слез, но он не должен кричать и плакать… Или должен… В последний раз взглянув на кувшин он не выдержал. Осознание произошедшего, словно цунами, окатило его ледяной правдой. Закрыв лицо дрожащими руками, он глубоко вздохнул и выпустил из груди отчаянный болезненный крик, эхом отразившийся от стен небольшой пещерки. Душа рвалась на части, обливая сердце горячей горькой кровью и отдаваясь болью во всем теле. Судорожный всхлип и снова вопль. Такой же громкий и отчаянный. Бруно упал на пол, скорчившись, словно его снова избили. Крича и плача, он загребал пальцами сухой песок, крепко сжимая его в кулаках, будто это должно было заглушить его душевную боль. Казалось, не находись эта пещера так глубоко в Касите, его мог бы слышать весь городок. - Камило! – снова садясь на колени и сжимая пальцами свои волосы, он стал звать племянника, как будто тот обязан был отозваться. Бруно нервно качался вперед-назад, всхлипывая и снова надрывно крича. – Камило! Камило! Камило!.. Но никто не отвечал. Никто не выскакивал из-за угла, задорно смеясь. Никто не обнимал его сзади, никто не говорил: «Я здесь». В пещере было пусто. Пусто и холодно. Так же, как и в душе Бруно теперь. Сегодня он лишился того, что только что приобрел – счастья. Он остался один. Снова проклят своими родными. Снова одинок и беспомощен…