А ты любишь карамель?

В Энканто уже давно не было настолько дождливых дней. Жители почти не выходили из своих домов, жизнь в городе замедлилась. Когда-то оживленная площадь теперь пустовала, а брусчатка была затоплена. В знаменитом здесь семействе Мадригал, где потомки обретали волшебные дары, произошло горе – один из потомков погиб. Пропал. Растворился. Перестал существовать. Никто не знал, какое определение дать произошедшему событию, но чаще всего говорили, что он просто исчез. И ведь неспроста: юноша буквально превратился в горку песка. И ведь в последнее время ничего не предвещало такой беды. Что произошло? Как это могло произойти и почему это произошло? Ответов не было, и никто из знаменитой семьи не имел понятия, к кому можно обратиться за помощью. Через пару дней после исчезновения Камило, Джульетта сообщила, что жители города стали забывать о нем, словно его никогда не существовало. Это ударило по семье еще сильнее – они просто перестали выходить в город, отгородившись от народа. Единственные, кто еще сохранял более-менее трезвый разум – Альма и ее внучка Мирабель. Уже вторую неделю они пытались обговорить произошедшее, найти хоть какое-то решение. Но чувства оказывались сильнее, и обе в итоге просто плакали, крепко обняв друг друга. Убитая горем Пепа не выходила из своей комнаты, после случая с Камило ее никто не видел. Но каждый знал: она плакала. Спала и плакала. Все знали это, так как дождь на улице прекращался лишь тогда, когда Пепа забывалась недолгим сном. Лишь ее муж крутился по дому, стараясь всячески загладить свою вину. По нему исчезновение Камило ударило не меньше: за пару недель он заметно похудел и осунулся, под глазами появились огромные мешки от недосыпа, его некогда твердые руки стали нервно трястись, и он вечно извинялся за каждое свое действие. Он всячески опекал своих детей, стараясь как-то поддержать их. Долорес, которая все свои эмоции выплескивала по ночам в своей комнате, днем героически держала разум «в холоде», чтобы в любой ситуации суметь мыслить трезво. Она все время твердила отцу побыть с мамой, а об Антонио позаботится она сама. Но страх мужчины потерять своих детей ощущался особенно остро в эти дни, поэтому он совсем не слушал ее. Антонио не плакал. Он вообще плохо понимал, что произошло и каждый раз, просыпаясь по утрам, надеялся на то, что это все было лишь сном. Очень плохим сном. Но это был не сон… Это была жестокая реальность, в которую его окунул случай, когда Камило просто хотел защитить дядю Бруно от отцовского гнева… Бруно же не выходил из пещеры. Он забыл про свою комнатку, которую ему заботливо создала Касита после ее восстановления. Он просто не мог там находиться. Он тратил свои силы на то, чтобы постараться узнать хоть какое-то будущее, выудить хотя бы крупинку информации оттуда. Но все было тщетно – каждый раз из песочного шторма он доставал табличку с одним и тем же изображением: свеча, Мирабель, Альма… В очередном приступе отчаянной агрессии, мужчина бросил еще одну такую табличку в стену. Предсказание со звоном разлетелось в стороны и маленькими зелеными осколками исчезло в горах песка. Бруно отдышался и, прокричав очередные проклятия, упал на колени, схватившись руками за голову. Он уже устал плакать, а его отчаяние достигало пика. В голову лезли самые отвратительные мысли: он не хочет жить. Он снова принес беду в семью. Он ничего не может сделать. Он бесполезен. - Милый, - голос Джульетты выдернул Бруно из горестных размышлений. Мужчина обессиленно уронил руки на колени и посмотрел заплаканными глазами на сестру. Она каждый день носила еду всем своим родственникам, и от ее пищи становилось немного легче, а разум просветлялся. Но на сей раз у нее не было корзинки со спасительными арепами и травяным чаем, а сама она выглядела очень озадаченной. – Мама собирает всю семью в столовой. Говорит, что ей нужно что-то важное нам сказать… Провидец вздохнул. Он уже давно не выходил из своей башни, да и не хотелось, если честно. Здесь он чувствовал себя спокойнее. Он не видел убитую горем Пепу, не видел исхудавшего Феликса, мог не смотреть в глаза Антонио и Долорес. Джульетта всегда приносила немного еды, которую Бруно обычно отдавал грызунам, и травяного чая, после которого Бруно засыпал спокойным сном без кошмаров прямо в этой пещере, на этом песке. Но теперь нужно было двигаться вперед, искать решение не в песке и огне, а где-то еще. Тяжело поднявшись на ноги, он слегка пошатнулся, едва не упав снова. Женщина поймала его под руку и едва не расплакалась, почувствовав, насколько сильно истощен ее брат. - Сколько ты делал предсказаний? – срывающимся шепотом спросила она, оглядывая песок с видневшимися под ним осколками табличек. - Не считал, - буркнул Бруно и направился к выходу. В столовой собралось все семейство. Лица серые, глаза опущены. Видно, что все спят очень плохо и просто не могут понять, что же происходит, и как им выйти из этой ситуации. Бруно сел на единственное свободное место – рядом с Пепой. А с другой стороны от сестры села Джульетта. На фоне остальных Пепа и Бруно были самыми вымотанными, в их взглядах больше не читалось надежды. Как только мужчина сел рядом с сестрой, та взяла его за руку, крепко сжав его ладонь. Бруно ощутил, как дрожит ее рука, и тоже крепко обхватил ее пальцами. Казалось, вот-вот оба расплачутся прямо здесь и сейчас. Но они держались. - В городе, откуда мы бежали с мужем, - негромко начала Альма, поглядывая на свой кулон с вложенным внутрь портретом Педро. – Осталась его сестра. Как я узнала недавно, она выжила. И я не раз слышала о том, какие чудеса она творит. - Чудеса? – удивленно вскинулась Долорес. – Значит, волшебство есть не только у нас? - Я не знаю, - Альма озадаченно качнула головой. – Но боюсь, что она наша последняя надежда. У каждого в глазах застыл вопрос: почему незнакомая женщина, пусть даже она их родственница, является их последней надеждой? И только Альма знала, что та давно следит за их семьей. Дар этой женщины очень похож на дар ее сына, только она может видеть все, что происходит в реальном времени и имеет талант выуживать из этих видений нужную информацию. Бабушка только не знала, как детям объяснить то, что их тетя осталась в старом городе, на который напали более пятидесяти лет назад, как она выжила и получила дар. - Нам всем нужно отправиться в тот город? – тихий голос Луизы прорезал давящую тишину. Девушка выглядела изможденной и бледной, а глаза ее опухли от постоянных слез. - Нет. Со мной пойдут трое: Пепа, Феликс и Бруно. Бруно, я прошу тебя взять с собой свои предсказания, - мужчина молча кивнул в знак понимания. - Мы покажем их ей, если она согласится нам помочь… - А она может не согласиться? – подала голос Пепа. - Может не согласиться, - ответила женщина, убирая кулон с фотографией в нагрудный карман платья. – Я не знаю, как она относится к нашей магии и ко мне после смерти ее брата. Но, возможно, все не очень хорошо, раз за последние пять лет она даже не рискнула посетить наш город… Все снова замолчали. Пепа и Бруно молча переглянулись и переплели пальцы рук, крепче сжав их. В их душах затеплился маленький огонек надежды, что хоть кто-то даст им ответ, как жить дальше. А может даже – как вернуть Камило, если это еще возможно. Поняв, что продолжения разговора не будет, Джульетта быстро приготовила для всех отвар из успокоительных трав. Пожалуй, сейчас она единственная в семье, кто старался поддерживать более-менее благополучное состояние своих родственников. Ее муж тоже держался молодцом – он почти не отходил от жены ни на шаг, внимательно следя, чтобы она не перетруждалась. В любой момент он прибегал к ней на помощь. Как и сейчас: он расставлял перед каждым чашки с ароматным травяным отваром и каждому на ухо говорил: «все будет хорошо». Бруно и Пепа первые вышли из-за стола. Женщину немного пошатывало, но она наконец успокоилась, так что на улице даже немного просветлело и дождь перестал лить. Они не решились даже словом обменяться, так и дошли до второго этажа, держась за руки. Сразу после преодоления ступенек, брат с сестрой разошлись по сторонам. Пепа сразу скрылась за дверью своей комнаты, а Бруно остался в коридоре, раздумывая, вернуться ему в пещеру или… - Надо забрать предсказания, - сказал он сам себе и направился к своей комнате. Остановившись у двери, он не решался открыть ее, не решался войти. Эта комната хранила кусочек воспоминаний о Камило. О нем живом, говорящем, улыбающемся. Тело Бруно пробила дрожь. Мужчина обнял себя руками за плечи, слегка ссутулившись, понимая, что не может заставить себя открыть дверь. - Касита… Принеси мне пожалуйста предсказания, - шепотом попросил он, но дом воспротивился его желанию. Касита со скрипом открыла дверцу и половицей подтолкнула мужчину внутрь. – Да зачем? Я не могу! Дверь захлопнулась. Бруно дернул ручку с намерением выйти, но Касита четко дала ему понять: пока он сам не заберет свои таблички, она его не выпустит. А мужчина не мог заставить себя повернуться и посмотреть. Он знает, что ему сделается больно, когда он посмотрит на кровать, на которой его племянник признался ему в чувствах, когда он увидит комнату, за столь короткий промежуток времени, впитавшую в себя дух Камило. Бруно снова дернул ручку и прильнул телом к двери. Он медленно сполз на пол, вставая на колени и снова начиная плакать. - Касита, прошу… Мне больно. Не заставляй меня, - судорожно шептал он. Но дом не поддавался его мольбам. – Зачем ты так со мной поступаешь… Я же… - он тихо всхлипнул, пытаясь успокоиться. – Я же не виноват… Скрипнула створка окна. Бруно вынужден был оглянуться. Комната была пуста, словно в ней никто не жил. За две недели любимое кресло, кровать и стол покрылись толстым слоем пыли. Утерев слезы со своих щек, Бруно тяжело поднялся на ноги и медленно подошел к столу. Он огляделся вокруг, и его взгляд упал на пустующий угол у окна – именно там на полу случился их первый взаимный поцелуй, именно там провидец принял чувства племянника, открывая ему свою душу в ответ. Мужчина пошатнулся, прикрыв глаза рукой. Его затошнило, душа противно ныла, а голова кружилась. Как же больно было это вспоминать. Как же больно было осознавать, что этих моментов больше в его жизни не будет… Немного придя в себя, он открыл ящик, доставая из него две таблички. Посмотрев на самую первую, он повернул ее так, чтобы можно было видеть счастливое лицо Камило. В предсказании с ним все хорошо. Он жив, здоров и счастлив. Значит, все-таки есть шанс его спасти? Достав из того же ящика пыльную старую сумку, Бруно старательно отряхнул ее и спрятал туда стеклянные таблички. Огонек надежды, который зажгла его мать, разгорелся чуть ярче. Теперь им нужно было добраться до той женщины, что могла бы им помочь… Идти решили на утро следующего дня. Одолжив повозку и коня у соседа, они упаковали вещи на пару дней и провизию Джульетты. Сама женщина осталась в доме за старшую. Повозку вел Феликс. Остальные же сели на деревянных скамьях по краям. Ехали молча, не решаясь даже слова вымолвить. Когда они проезжали мимо того самого домика, что Камило вместе с Луизой отстроили, Бруно отвернулся от дороги, надел капюшон и закутался в свое пончо поплотнее, словно стараясь спрятаться от мира и окружающих. Дорога заняла всего полдня, хотя казалось, они едут вечность. Вот и город показался вдали. А вот они уже проезжают въездные ворота. Улицы были наполнены людьми и шумом. Альма, оглядываясь, горько вздохнула, положив руку на сердце. - Стой, Феликс! – прикрикнула она. Мужчина притормозил коня. Женщина – весьма ловко для своих лет – спрыгнула с повозки и подошла к высокой стене, у подножия которой стояло нескончаемое море свечей. Сама стена была белая, кирпичная, а на ней был нарисован… - Портрет отца, - удивленно вскрикнула Пепа и спрыгнула вслед за Альмой. За ней подошел и Бруно, слегка отрешенно глядя на открывшуюся ему композицию. «Любить вообще – значит, любить всецело» - гласила надпись рядом с портретом. Сердце провидца больно кольнуло, а на глазах вновь выступили слезы. Пепа снова взяла его за руку. Кому, как не ей знать, как тяжело сейчас ее брату. Бруно сжал пальцами ладонь сестры, как бы говоря ей, что они справятся, они найдут выход, что надежда еще есть. Остановиться решили в ближайшей таверне. Альма сразу же стала узнавать у хозяина о женщине по имени Тереса. На удивление, не пришлось рыскать по городу в поисках того, кто знал бы женщину – ее знают все. - Ведунья местная, - рассказывал старик с длинной бородой и в соломенной шляпе, протирая глиняную кружку за барной стойкой. – Кто-то ее боится и проклинает. А кто-то только к ней и ходит. Может совет верный дать, может вылечить. Хорошая женщина… - Как нам ее найти? – немного нетерпеливо спросила Альма. Мужчина одарил ее вопросительным взглядом. Бабушка не сразу поняла, что означает этот жест. Но потом достала из походной сумки кошелек, а из него – несколько монет кубинских песо. Положив их на барную столешницу прямо под руку хозяина, она вновь выпытывающе уставилась на него. Мужчина расплылся в добродушной улыбке, сгребая деньги в карман. - Из таверны по улице направо. Пройдете три перекрестка, и на углу третьего перекрестка увидите домик из дерева. Он будет сильно выделяться – это дом Тересы. Поблагодарив хозяина, все четверо покинули заведение. Сумки Феликс отнес в их спальни, как только они приехали, а коня уже расположили в конюшне и кормили. Проверив все это, женщина повела всех по тому направлению, которое указал им хозяин таверны. - Думала, никогда тебя не увижу, - послышался скрипучий голос из угла темной комнаты, как только путники вошли в низенький деревянный домик. Внутри было довольно тесно, но уютно: большая печь, стол и стулья, в соседней комнате была спальня. В помещении, куда вошли гости, по стенам были развешаны различные сушеные травы, ветки, коренья. На полках стояло много-много глиняных горшков – наверное, в них тоже что-то хранилось. - Я тоже так думала, - твердо ответила Альма, подходя к пожилой женщине в углу комнаты. Та сидела в большом кресле-качалке, укрыв ноги клетчатым пледом. Женщина вязала что-то из желтой и зеленой пряжи. – Правда, мне казалось, ты следишь за каждым моим шагом. Выходит, это не так? Ну да не важно. Нам нужна твоя помощь. - Прошло больше пятидесяти лет, Альма. С чего мне тебе помогать? - Ты знаешь, почему мы приехали сюда, - вздохнула абуэла, присаживаясь на стул. – Ты наша последняя надежда. - Вот как? – старуха в углу засмеялась, откладывая свое творение в сторону и поднялась с кресла, отбрасывая плед. – Ну что ж, давайте-ка познакомимся. Когда незнакомка вышла на свет, Бруно и Пепа слегка попятились назад: перед ними встала статная высокая женщина, одетая в недешевое бордовое платье из бархата, украшенное разноцветными камнями. Волосы ее были белее снега, но убраны в аккуратный красивый пучок, украшенный маленьким венком из сушеных цветов. Только вот лицо ее избороздили глубокие морщины, а один глаз был перекрыт сильным ожогом. Подойдя ближе к племянникам, она пощупала каждого из них своими тонкими когтистыми пальцами. Она не вызывала страха или отвращения. Но было отторжение, так как трудно было поверить в то, что эта женщина – их близкая родственница, а в глазах читалась не то угроза, не то недоверие. - Пепа, тебе достался прекрасный дар, - скрипела женщина, оглаживая рыжую с проседью косу. – Но ты так и не научилась его контролировать, верно? Мне жаль, что шансов научиться у тебя больше не будет. Пепа нервно сглотнула, едва сдерживая появление грозовой тучи над головой. Покосившись на Альму, она не увидела встречного взгляда. Ее мать лишь сидела на стуле, опустив глаза в пол и почти не шевелясь – похоже, она не собиралась никак комментировать происходящее. - Бруно, верно? – она тихо посмеялась, оглядывая зеленое старое пончо растерянного мужчины, на котором были изображены песочные часы. – Провидец, значит. Как давно твое сердце занято этим юношей, м? Бруно едва не подавился воздухом, когда Тереса с силой ткнула его пальцем в грудь. Это было больно и неожиданно. Он закашлялся, прижимая ладонь к груди, где сердце бешено отстукивало ритмы от волнения. - Абсолютно невинный, но виноватый во всем, - продолжала изучать его женщина, глядя прямо в красные от слез глаза. – А как давно пропало твое желание жить? - Тереса! – Альма подорвалась с места, желая остановить наглую золовку, однако, та даже не двинулась с места, продолжая щупать и тыкать ее сына. - Ты знала, что твой сын в отношениях со своим племянником? – Тереса повернулась к Альме, криво ухмыляясь на то, как женщина схватилась за сердце от такой новости. Врать ей не было смысла, Альма это понимала. Поэтому сейчас ее распирал черный гнев, резко начавший пожирать ее изнутри. – А ты, как всегда, сейчас думаешь, что виноват твой сын. Муж твоей дочери думает так же. Потому Камило и рассыпался. Ах, Бруно-Бруно, и не стыдно ли тебе… - Н… Но… - дрожащим голосом вклинился провидец, перебивая ее. – Он начал сыпаться еще задолго до того, что… - Я знаю, - слегка высокомерно заявила женщина, отмахиваясь от Бруно, как от надоедливой мухи, и усмехнулась. – Но прежде, чем мы с вами продолжим разговор, я кое-что вам предложу. Пять минут, и в руках у каждого был прозрачный стакан с мутно-белой жидкостью. Тереса заставила всех выпить это. Бруно понял, насколько права была эта женщина – его желание жить все больше угасало с каждой минутой. Сейчас же ему хотелось даже не песком рассыпаться, а просто раствориться в воздухе, чтобы не видеть на себе осуждающий взгляд матери и не слышать презрительное фырканье со стороны Феликса. Он залпом выпил содержимое стакана, глубоко в душе надеясь, что это последнее, что он пьет. Однако, неизвестная жидкость оказалась приятной на вкус, а после того, как мужчина ее выпил, он стал чувствовать себя немного бодрее – появилась ясность в голове, глаза, будто стали лучше видеть. Тело не ломило больше от двухнедельного сна на полу, где роль мягкой подстилки исполнял только песок. - Что это такое? – спросил он, протягивая стакан обратно Тересе. Та лишь молча фыркнула, забирая посуду из его рук. - Целебный напиток. Немного помогаю вам, чтобы вы смогли исправить ситуацию в своей мерзкой семейке, - проворчала она, со звоном скидывая стаканы на один из столов. – Я не даю обычно таких шансов людям. Но вы – семья моего брата. Только поэтому… Она сделала паузу, немного постояв у окна, а потом опустила руку в один из глиняных горшков, зачерпывая что-то рассыпчатое пальцами. На столе разложила небольшую бумажку и ловко сделала самокрутку. Из кармана своего платья она достала мундштук, закрепила импровизированную сигарету на нем и прикурила – похоже, она вовсе не собиралась продолжать свою мысль и чего-то ждала. Никто из Мадригал не решался нарушить эту тишину, лишь Альма немного нетерпеливо отстукивала нервный ритм ногой. - Ты… - Да, я считаю тебя виноватой в смерти Педро, - перебила Тереса, не отворачиваясь от окна. - Да, именно поэтому ваша семейка мне противна. - Но мы же не сделали вам ничего плохого, - наконец подал голос Феликс, все это время молча наблюдавший. Ему тоже дали волшебного напитка, так что теперь он выглядел куда лучше: пропали мешки под глазами, руки перестали трястись, да и в целом он стал выглядеть…моложе? - Именно поэтому я помогаю вам, а не ей, - она повернулась к Альме, резко указывая на нее мундштуком с тлеющей самокруткой. – Ты! Ты остаешься здесь. Все остальные выходят из дома. Я буду разговаривать с вами по очереди.