А ты любишь карамель?

Удалось? Или не удалось? Ничего не понятно. Потому что Камило не ожил. Он стал фигурой. Стеклянным изваянием в свой натуральный рост. Пожалуй, если б не глянцевый блеск его кожи, можно было бы подумать, что он вполне жив – просто спит. Но нет. - Что? Не вышло? – в комнату ворвался Феликс с Агустином. Мужчина рванул к стеклянной фигуре своего сына, едва не уронив ее и вызвав испуганный вздох у семейства. – Твою мать! Старуха обманщица! – рычал он, хватаясь за волосы и с ужасом глядя на то, что должно было быть Камило. – Или ты? – он резко повернулся к отшатнувшемуся от неожиданности Бруно. – Старый извращенец! Ты снова сделал что-то не так? Почему все идет прахом, когда за дело берешься ты?! Он надвигался на пошатывавшегося от головокружения провидца, сжимая огромные кулаки, вновь готовый бить и крушить. Агустин постарался утихомирить друга, однако у него не получилось. Гнев вновь обуял Феликса так, что он был готов отомстить за сына жестоко и без сожалений. - Да пошел ты! – резко громкий голос Бруно прорезал общее беспокойство, заставляя всех пораженно замолчать. Как же он устал получать необоснованные обвинения в свой адрес. Он так надеялся, что это наконец закончилось, но нет – в лице мужа его сестры это издевательство продолжается. – Думаешь, ты единственный здесь не понимаешь, что происходит? – злобно кричал он. – Выключи свой гребаный эгоизм и подумай, если умеешь! - Эгоизм? – взревел Феликс. – Да ты моего сына уничтожил, о каком эгоизме может идти речь? Мужчина замахнулся на Бруно, однако тот ловко увернулся и со всей своей возможной силы толкнул Феликса в бок, заставляя немного потеряться в пространстве. - Феликс, Бруно, прошу вас, успокойтесь! – взмолилась Альма, пока остальная часть семейства поспешно оттаскивала стеклянного Камило от двух разъяренных мужчин. Но ее никто не слышал. Между рагневанным отцом и отчаявшимся дядей шла потасовка, где один бил, а другой уворачивался, а весь мир вокруг перестал для них существовать. - Я устал тебе повторять: я не виноват ни в чем! – гневно рычал Бруно, ловя кулак Феликса почти у самого лица. – Если появилась хотя бы стеклянная фигура – значит, все было правильно. Мы чего-то не учли! - Лжец! – орал мужчина, замахиваясь второй рукой, однако Бруно оказался быстрее: собрав все свои оставшиеся силы, он нанес удар кулаком по лицу Феликса. Он не совсем понял, куда целился и в какое место попал, однако удар оказался сильным: мужчину повело в сторону, и он уперся плечом в стену, держась за кровоточащую губу. – Сволочь! – промычал он сквозь ладонь. - Хоть так успокоишься… - Бруно медленно, тяжело дыша, опустился на пол, понимая, что ноги его больше не держат. Все тело била крупная дрожь, и, казалось, даже простой поворот головы требовал титанических усилий. На губах он ощутил что-то теплое, а затем и металлический привкус на кончике языка. - Кровь… Джульетта! Он уже не разбирал голосов, не понимал, кто говорит, кто кричит, все превратилось в один сплошной раздражающий шум. Взгляд его был затуманен, мир вокруг поплыл, а потом и вовсе стал сплошной черной бездной… Бруно проснулся в кровати раздетый по пояс и укрытый одеялом. На лбу лежало что-то мокрое, противно теплое. Мужчина поспешил снять с лица белую, сложенную плоским валиком, тряпку. Голова все еще противно трещала, а перед глазами появлялись темные круги. Бросив мокрую тряпку на пол, Бруно согнул колени, прижимая их к груди и обнимая. Положив голову на руки, он тихо, едва слышно всхлипнул. «Почему все идет прахом, когда за дело берешься ты?!» - звучало в его голове, заставляя мозг плавиться, а в горле возник душный ком. Снова. Эта история снова повторяется: он неправильно делает предсказания, он неправильно помогает людям, все неправильно… Он неправильный. «Абсолютно невинный, но виноватый во всем. А как давно пропало твое желание жить?» - ему вспоминалась Тереса. Его желание жить пропало еще тогда, пятнадцать лет назад, когда он впервые в себе разуверился. Когда впервые для себя понял, что никогда никому он не мог помочь. Его предсказания всех раздражали, всем мешали, всех пугали. Как глупо и нелепо злиться на провидца за то, что ты не следила за рыбкой, и она умерла. Как глупо и нелепо злиться на него из-за того, что ты много ешь и растолстел. Как глупо… Как нелепо злиться на Бруно из-за того, что он всего лишь предупреждал, а не заклинал. Если бы не забота Мирабель в первый год пребывания в семье после долгой разлуки, он бы снова ушел. Он бы не обрел комфорт и душевный покой. Эта девочка всячески опекала его, помогала. Бруно очень сильно любит Мирабель. У него не было женщины, нет детей. Но есть милая девочка в очках и одежде с вышивкой, с широкой искренней улыбкой и сияющими глазами. Мирабель – истинный дар семьи Мадригал – так он всегда думал, думает и будет думать. Она ему стала, как родная дочь, которую хотелось любить и оберегать. А потом в его жизни появился Камило. Взбалмошный мальчуган, профессионально таскающий арепы из-под носа Джульетты и разыгрывающий прохожих. Бруно остерегался его поначалу, но тот вдруг заинтересовался им. Все время ютился рядом, что-то спрашивал, что-то рассказывал, наблюдал, даже разыгрывать перестал. Но, в конце концов, мужчина свыкся с этим, принял. А потом однажды понял, что пространство без Камило слишком холодное и пустое. И душа его без него слишком холодная и пустая. Парня было много, он был везде и всюду. Брал на себя заботу о Бруно, стягивая с плеч своей кузины ответственность за это. Был все время рядом. Особенно любимым занятием парня было брать дядю за руку и с улыбкой наблюдать за его реакцией. Это всегда заставляло провидца испуганно оглядываться по сторонам, а душу – уходить в пятки. Бруно стал понимать, что к племяннику он чувствует не простую привязанность – его сердце стало принадлежать мальчишке. Каждый раз, когда Камило находился рядом, Бруно прислушивался к едва уловимому аромату карамельного печенья – он частенько помогал печь их Джульетте, а потом по-тихому таскал с кухни, оттого запах прилип к нему. Провидцу все больше нравилось, когда парень разговаривает с ним, берет за руку, обнимает невзначай или касается его руки, проходя мимо. Но не придавал значения его действиям. Потому что нельзя. Он ребенок. Он парень. Сын сестры. Но не так давно Камило признался в чувствах… Ком в горле лопнул, и эмоции вырвались наружу – Бруно расплакался. Снова. Переполненный обидой и отчаянием, он плакал, сжимая в руках одеяло и подавляя громкие всхлипы – нельзя, чтобы кто-то услышал. Не хотелось сейчас никого видеть...

-

- Дядя Бруно? – в пещеру предсказаний зашла Мирабель. – О господи, что ты делаешь?! - Ты не вовремя, - буркнул провидец, раздраженно бросая на пол осколок таблички и поспешно поворачиваясь спиной к девушке. – Хотела что-то? Я занят. Мирабель немного опешила, но, похоже, поняла, насколько вовремя она на самом деле пришла. Бруно думал, что она не заметит, как он подносил осколок стекла к своей руке. Он хотел уснуть. Возможно, медленно, чувствуя боль от пореза. Но уснуть навсегда, чтобы больше не получать необоснованных обвинений в свой адрес, не быть козлом отпущения для людей. Всем будет лучше, если он уйдет. Одним неудачником в мире станет меньше. Но в глубине души он думал, что умирать не хочет. Там еще теплился маленький огонек надежды, что все исправится, все повернется в лучшую сторону и он, наконец, будет счастлив. И вот пришла его любимая племянница, спасающая его второй раз за жизнь. Бруно старался держать серьезный вид, будто пытается найти решение проблемы. Но обман не удался: стоило только девушке подойти к нему и коснуться его плеча рукой, как мужчина упал на колени, закрывая лицо руками. - Мира… - всхлипывал он. – Мира, господи, я так устал… Почему так выходит? Почему снова виноват я? - Дядя, - девушка села на колени рядом и приобняла мужчину, гладя по волосам. – Ты не виноват ни в чем. Прошу тебя, не плачь… - Ты слышала, - прошептал он. – Ты все слышала. Я снова помешал, - он утирал рукавами слезы, которые никак не останавливались. Мирабель схватила одну руку Бруно, желая привлечь внимание, но увидела, что тот уже нанес себе неглубокие раны, которые не сильно, но противно кровоточили – видимо, он искал нужное для пореза место. Укоризненно качнув головой, девушка схватила дядю за мокрые щеки ладонями и повернула к себе, заглядывая поверх очков в его заплаканные глаза. - Ты не должен так думать! – твердо произнесла она и взяла его раненую руку, показывая. – И делать так тоже не должен, что за ребячество? Дядя, мне больно это видеть. А представь, как больно будет Камило, когда он увидит это?! А я и еды маминой не взяла... - она грустно вздохнула, поглаживая искалеченную руку, а потом, поймав на себе удивленный взгляд, слегка закатила глаза.- Да-да, дядя, я в курсе ваших отношений. - Т… Ты знаешь? – слегка заикаясь, пролепетал мужчина и испуганно отстранился. – Откуда? Об этом знали только его родители и ваша бабушка. - И Долорес, - добавила девушка, кивнув, как бы намекая, кто слух разнес. – Ну и поведение Камило все эти годы говорило само за себя. Думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Бруно лишь неуверенно кивнул, понимая, что сейчас не готов развивать дискуссию на эту тему. - Я вот, что подумала, - продолжила Мирабель, поднимая один из осколков предсказаний из песка и рассматривая его. – Ты должен снова заглянуть в будущее. Помнишь, как мы искали ответ в комнате Антонио, когда рушился дом? – Бруно кивнул. – Я думаю, мы должны снова… - Но Мира, - перебил ее Бруно, показывая один из осколков, на котором была изображена свеча. – Я две недели смотрел в будущее! Я видел одно и то же! - Неужели? – девушка отобрала осколок, показывая его дяде. – А теперь ты думаешь, будет то же самое? Дядя, та свеча, что ты дал нам для ритуала, сгорела. - Что? - Да. Сначала она покрылась узорами, как на волшебной свече, а ее воск перестал обжигать. Но когда ритуал закончился, от свечи остался небольшой огарок. Я так понимаю, - Мирабель стала подбирать осколки, собирая мозаику, чтобы получилась целая картинка. – Что магическая свечка должна была восстановиться, но что-то помешало ей. Бруно даже плакать перестал. Умение Мирабель рассуждать холодно и расчетливо всегда поражало мужчину. Видно было, как больно отзывается в ее душе все происходящее. Но она больше, чем кто-либо в семье, думает о том, как можно исправить ситуацию. - Я думаю, - продолжила Мирабель после небольшой паузы, но Бруно ее перебил: - Феликс. - Что, прости? - Феликс. Он единственный близкий Камило человек, кто не принимает наших отношений, - Бруно добавил последний осколок к табличке, которую собрала Мирабель. Он понял, что хочет сказать его племянница. – Хотя, наверное, остальные тоже не примут… - Все уже знают, - пожала плечами Мирабель и посмеялась, поймав на себе удивленный взгляд мужчины. – Пока ты спал, дядя Феликс целый час бегал по дому и причитал о том, что между двумя мужчинами не может быть любви, а та старуха его обманула. Мама сказала ему, что всем плевать, состоите вы в отношениях или нет, потому что им важнее, чтобы вы с Камило были живы и здоровы. Бруно не знал, что ответить. Возможно, если у них получится вернуть юношу, их обоих ждет серьезный разговор с целым семейством. Но правда – есть правда: в семье все любят Камило, несмотря на его вечное ребячество. Каждый дорожит парнем, а потому любые беседы и упреки можно перетерпеть – лишь бы он вернулся. А там уже можно разобраться. - Что нам делать? – сиплым голосом произнес мужчина, будто Мирабель знала ответ. - Думаю, история повторяется, - девушка облегченно улыбнулась, ведь дядя снова зажегся надеждой и желанием попробовать еще раз вернуть Камило к ним. – Думаю, нам снова нужно обратиться к твоим видениям, Бруно. Я даже соль тебе принесла С тихим смехом девушка достала из кармана юбки маленькую солонку, которую взяла на кухне. Бруно взял ее в руку, собираясь с мыслями. Его губы тронула улыбка. Коротко кивнув, он притянул племянницу за руку к себе, крепко ее обнимая. Он вновь благодарил ее за спасение и за то, что она никогда не опускает руки. - Ты настоящее чудо, Мирабель, - прошептал он, целуя девушку в лоб. Насыпав соль на свою ладонь, он что-то пробормотал над ней и бросил через левое плечо. Отдав солонку племяннице, он принялся готовиться к сеансу. Когда все было готово, Бруно уселся на пол, скрестив ноги. Он долго думал, сам не понимая, о чем, будто бы все еще сомневался. Мирабель присела рядом, положив руку на его плечо. Одарив племянницу мягкой улыбкой, мужчина достал коробок спичек. Он даже не заметил, насколько машинально он зажег огоньки, насколько быстро оставил голову пустой – за прошедший промежуток времени он так часто делал это, что каждое действие он вновь мог повторить с закрытыми глазами. В песочном вихре была пустота. Бруно терпеливо ждал, положив руки на колени и глядя ровно вперед, ожидая, что появится видение. И тут зеленые искры, иногда вспыхивающие в песке, вдруг стали собираться в силуэты, а желтым свечением между силуэтами вдруг обозначилась свеча. - Кто это? – спросила Мирабель, но Бруно молчал, ведь пока она не видела тех, кто должен был им явиться. А он видел… Когда песок осыпался на землю, перед Бруно уже лежала светящаяся табличка с изображением Бруно и Феликса, пожимающими руки. А между ними маленькая фигурка, которая держала свечу. В этой фгурке можно было узнать силуэт Камило. - Можно было не смотреть, - вздохнул Бруно и отложил табличку, тяжело вставая. – Похоже, нам не нужно восстанавливать свечу. - Что? – удивилась Мирабель. – В каком смысле? - Она нам нужна была для формирования тела из песка и огня и играла роль временной волшебной свечи, чтобы сконцентрировать в себе магию, которую мы отдаем. Посмотри, - он указал на фигурку Камило на табличке. – Камило изображен одним цветом со свечой, а мы с Феликсом – другим. Наше рукопожатие на переднем плане, в то время, как Камило – это маленькая фигурка между нами. Помнишь историю с Исабеллой? - Ту, когда ты нагадал мне, что мы с ней должны обняться, чтобы свеча горела ярче? -девушка передернула плечами, вспоминая столь неприятный для себя момент осознания значения видения дяди. - Тогда это действительно имело значение, - кивнул Бруно. - Теперь, чтобы Камило вернулся к нам, Феликс должен... Должен принять выбор своего сына. - Значит, осталось поговорить с дядей Феликсом?

-

Бруно сидел на кровати Камило, поглаживая кончиками пальцев руку юноши. Камило оставили в его комнате, кое-как одев, боясь повредить. Его кожа была твердой и холодной, так что создавалось пугающее ощущение мертвенности. Но, по сути, парень просто спал. И Бруно предполагал, что он слышит все, что творится вокруг него. Именно поэтому он решил, что разговор с Феликсом должен проходить в комнате Камило и в его присутствии. За окном была уже поздняя ночь, Бруно чувствовал усталость, но сейчас он смиренно ждал, когда Пепа и Мирабель уговорят Феликса спокойно поговорить с ним. Тот в свою очередь напрочь отказывался, говоря, что даже видеть его не хочет. Провидец все прекрасно слышал, потому что разговор шел прямо за дверью комнаты. - Mi amor, я не считаю нужным тратить свое время на разговор с этим существом! Эта фраза заставила Бруно встрепенуться. Как он надоел своим упрямством… Тяжело вздохнув, Бруно поднялся с кровати и, еще раз глянув на Камило, провел кончиками пальцев по его лицу, чувствуя, как душа болезненно ноет от желания прижать к себе живое тело возлюбленного. - Я верну тебя, mi vida, - прошептал он. – Чего бы мне это ни стоило. Развернувшись к выходу, он твердым шагом направился к двери. Резко открыв ее, он вышел, схватил Феликса за руку и под удивленные взгляды Пепы и Мирабель, втащил мужчину в комнату. - Простите, дамы, - улыбнулся он. – Я постараюсь справиться сам. Захлопнув дверь, он повернулся к Феликсу, который стоял, надувшись и скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, как он зол и насколько сильно не желает говорить. Сейчас он сильно напоминал ребенка, который не хочет есть кашу, потому что у него отобрали игрушку. - Твое упрямство не делает тебе чести, друг мой, - отчетливо проговорил Бруно, доставая табличку с предсказанием и показывая ее Феликсу. – Поймешь сам или объяснить? Мужчина, конечно, изучил содержимое таблички, но продолжал упорно молчать. Немного подождав и не добившись ответа, Бруно вздохнул и продолжил: - Что ж, я понял. Тогда слушай внимательно. Посмотри сейчас на своего сына, - провидец указал рукой на стеклянное изваяние у кровати. – Приглядись хорошенько. Ты видишь, казалось бы, просто стекло. Но в этом стекле есть душа и жизнь. В этом стекле заключен твой сын, и он хочет освободиться. И сейчас он нас прекрасно слышит, я уверен в этом. Все, что нам нужно – это примирение. - Ничего не хочу слышать, - резко оборвал его Феликс, взмахнув рукой. – Мы найдем любой другой способ вернуть моего сына. Но я не позволю какому-то старикану… - Я такой же старикан, как и ты, - рыкнул Бруно. - Не важно. Пес с вами, что вы мужики. Но вы чертовы родственники! - И что с того? Феликс, чтоб тебя! – мужчина швырнул табличку на постель, подходя к тому почти вплотную и тыкая указательным пальцем в его грудь. Бруно чувствовал, как его распирает невероятная злость из-за упрямства отца Камило. – Это твой чертов сын, упертый ты осел! Неужели нельзя переступить через свою вонючую гордость ради него?! - Он из-за тебя таким стал! – мужчина продолжал капать ядом на душу провидца, скривив губы, словно стараясь показать то, насколько противно ему даже находиться рядом с Бруно. - Он стал таким, потому что мы все виноваты! Все происходит точно так же, как с Мирабель! Только сейчас на кону не магия, а жизнь Камило! - Я не верю, что… - Феликс, я люблю твоего сына! – неожиданно и громко заорал Бруно, что Феликс ошарашенно отшатнулся. – Я люблю его, слышишь? И буду любить, пока не сдохну! Я, мать твою, знаю, что отвратителен в этом свете! Но плевать я на это хотел, потому что я не готов жертвовать тем, кого люблю, ради того, чтобы угодить окружающим, – мужчина едва не задыхался в потоке слов. – Но, сука, смирись уже, переступи через себя! И он будет жить! Он будет дышать, разговаривать, а не стоять гребаной стекляшкой в своей комнате, собирая на себе пыль! Повисла тишина, в которой было лишь слышно судорожное дыхание провидца. Он вложил в свою речь все эмоции, проговорил все буквально на одном дыхании. А Феликс замер, будто оловянный солдатик и лишь крутил головой, смотря то на Бруно, то на Камило. Дверь тихонько скрипнула – это Пепа, Мирабель и Джульетта заглянули, услышав крики Бруно. Они с нетерпением ожидали решения мужчины. - Значит, - тяжело нарушил тишину Феликс. – Что я должен сделать? - Смириться с решением своего сына, - хрипло произнес Бруно и протянул ему руку в ожидании рукопожатия. – Потому что ты сам понимаешь, что его жизнь важнее твоих предрассудков. Прими это. А дальше мы найдем решение. Мужчина поджал губы, терзаемый сомнениями глядя на перебинтованную выше запястья руку провидца. Феликс предположил, что брат его жены покалечил себя, желая вновь уйти, но уже навсегда, и едва не подумал, мол, жаль, что не ушел. Но до сознания стало доходить, насколько Бруно был прав – жизнь его любимого сына была действительно куда важнее, чем то, кого он выберет в качестве своего возлюбленного. Для начала нужно вернуть парня в семью… - Хрен с вами, - выдохнул он и крепко пожал руку Бруно, на удивление, не чувствуя какого-либо отвращения. В груди разлилось приятное тепло, а злоба медленно сошла тяжелым грузом, исчезая в никуда. Он принял. Ради сына, ради семьи. Со стороны двери послышались восхищенные вздохи девушек, а вслед за ними – звон стекла и звук падения тела на пол. - Камило! – Бруно и Феликс бросились к парню, распластавшемуся на полу. Феликс поспешно поднял спящего сына на руки, боясь, что тот поранится, и уложил на постель.