А ты любишь карамель?

Новый солнечный день в Энканто начался с новости о дне рождении в семье Мадригал. Как всегда, суета и беспорядок, но так много изменений. Теперь указания раздавала не Альма, а Мирабель, а на кухне готовила пожилая тётя Джульетта и ее старший внук – первый сын Мирабель. Исабела украшала дом цветущими кактусами и разноцветными красками, а Долорес вместе с мужем составляли список гостей. - Камило, ты снова спишь? – в комнату шифтера зашла Луиза. Тот уже давно не спал, а бегал по комнате, судорожно выбирая одежду для сегодняшнего праздника. – Как всегда... Мне позвать Лауру? - Если тебе не сложно, - тихо посмеялся мужчина, неловко почесывая затылок. Кузина молча кивнула и покинула комнату, захлопнув за собой дверь. Камило присел на постель и оглянулся: двадцать лет назад эта комната казалась ему куда больше, и это он ощущал все ярче с каждым годом. Да и в ней стояло намного больше зеркал. Сейчас же зеркало было одно – то, что раньше стояло у его постели. Старое, потрепанное, но хранящее столько воспоминаний – приятных и не очень. Теперь же оно было в дальнем углу, куда убрала его жена – Камило не разрешил его выбрасывать, а Лаура не стала сопротивляться его воле, понимая, как сильно держится за ниточки прошлого ее муж. Мужчина поднялся и подошёл к старому зеркалу, начиная внимательно разглядывать свое отражение. Он сильно вырос и повзрослел, но совсем не был похож на своего отца, как ему предрекали раньше. Он, скорее, был похож на маму: худощавое телосложение, высокий рост, зелёные глаза. Кудри отрасли так, что Камило стал убирать их в низкий хвост, а на лице была едва заметная щетина – он не позволял себе обрастать сильно, считая, что в противном случае потеряет свое обаяние. - Камило? Снова проблема с одеждой? – в комнату вошла женщина. Она была одета в нарядное платье цвета яркой фуксии с не менее яркой вышивкой – подарок Мирабель к рождению первого ребенка. Казалось, платье ей немного велико, несмотря на то, что сама Лаура была слегка в теле. Ее волосы были темно-рыжие и прямые, заплетенные в две длинные косы со светло-голубыми лентами в них, а кожа была смуглая – даже немного темнее, чем кожа Камило. Она подошла к мужу, заглядывая в зеркало вместе с ним, приобняв за плечи. – Красивый ты, красивый. И молодой и старый будешь красивым. - Не играй с огнем, дорогая, - посмеялся шифтер и мягко поцеловал жену в висок, обняв ее в ответ. – Я сегодня немного рассеян. Помоги мне собраться. На церемонию пришло много людей – впрочем, как и всегда. В доме вкусно пахло выпечкой и различными свежеприготовленными блюдами, а столы ломились от обилия закусок и выпивки. Играла музыка, люди плясали, пили и веселились, вокруг бегала детвора, радостно размахивая бенгальскими огоньками. Уже совсем скоро настанет момент получения дара самой младшей наследницы семьи Мадригал – дочери Камило и Лауры, Брины. Нынешняя церемония не была похожа на те, что были до разрушения Каситы – членам семьи не было нужно приносить клятву свече. Волшебство было просто подарком, который должен был приносить пользу никому иному, кроме семьи. А иные члены даже отказывались от дара, как, например, Мануэль – старший сын Мирабель, и Марселина –единственная дочь Долорес и Мариано. Ныне дар не был обязанностью, он был желанием. И вот, поздний вечер. Весь народ собрался в большом холле, ожидая начала церемонии. Царила тишина, лишь иногда были слышны тихие перешептывания гостей. На лестнице, ведущей к волшебной двери, стояла Мирабель. Она тоже изменилась за эти годы – волосы ее стали длиннее, а где-то даже появились седые пряди. На голове она носила голубую повязку, на носу – неизменные круглые очки. Платье тоже было голубым и расшитым различными иллюстрациями, как когда-то ее любимая юбка. На плечах ее был платок бабушки Альмы, местами потрепанный временем, но все такой же уютный. Рядом с ней стоял невысокий мужчина с прямыми черными волосами, коротко стриженный. На нем была рубашка, черные брюки и голубая руана. Это был муж Мирабель – Давид. Он пришел в Энканто давно-давно, как только гора раскололась пополам. Он был исследователем новых земель. А, повстречав свою жену, он понял, что новые земли ему не нужны – только она одна. Это была любовь, о которой принято слагать сказки и писать стихи - Давид души не чаял в своей жене и всегда "носил ее на руках". Каждая женщина в Энканто, слыша их историю, томно вздыхала с надеждой на такое же везение… - Больше семидесяти лет назад, - начала Мирабель свою речь, как обычно начинала ее бабушка. – На этом месте были пустые поля и холмы. Но людям, бегущим от несправедливой казни, было даровано волшебство и защита от внешнего враждебного мира. Мы – народ – построили этот райский уголок. Энканто… Речь была длинной. На каждую церемонию Мирабель выдумывала что-то новое, стараясь всячески приукрасить историю, чтобы она воспринималась людьми с большим интересом. Камило стоял за дверью, держа на руках дочь. Девчонке не терпелось получить свою магию. Последние два дня она неугомонно доставала родителей и остальных родственников вопросами: «А это больно?», «А что я почувствую?», «А как я узнаю, что я получила дар?», «А какой у меня будет дар?». Ответ «Не знаю, потерпи до церемонии» ее совершенно не устраивал, ей нужно было знать все и сейчас. - Я начинаю бояться, - тихий шёпот на ухо заставил Камило слегка вздрогнуть. Он удивлённо посмотрел на дочь, которая нервно начала кусать свои пальчики и пытаться грызть ноготки. - Было бы, чего, - ласково улыбнулся он и поправил выпавшую прядку из беспорядочной прически девочки, которую Лаура все утро пыталась аккуратно уложить. – Это не страшно, я буду рядом. Я провожу тебя до твоей двери. Ребенок замолчал. Девочка лишь сильнее прижалась к папе, обнимая его маленькими ручонками за шею. - Сегодня пришел день, когда в нашей семье определится судьба ещё одного наследника! – громкий голос Мирабель возвестил о том, что Камило и Брине пора подняться к волшебной двери. Мужчина отпустил ребенка на пол и взял за руку, выводя в коридор, выстроенный гостями. Минута, в течение которой они преодолели расстояние от входа до волшебной двери, казалась бесконечной. И вот Брина несмело подходит к Мирабель, которая ласково обнимает ее и шепчет на ушко ободряющие слова. Камило отходит к жене, что стоит в сторонке, прямо за кузиной. Они берутся за руки, Лаура немного нервничает, поэтому сжимает ладонь мужа так крепко, что еще чуть-чуть – и кости затрещат. Шифтер мягко приобнял женщину и погладил по волосам, неотрывно глядя на дочь. Брина протягивает руку и берется за ручку двери, которая сразу же засияла ярко-ярко, едва не ослепив людей. Когда же свечение потихоньку сползло вниз, открывая людям секрет дара девочки, на двери осталось изображение Брины с широко распахнутыми большими глазами, а вокруг нее изображены тени с человеческими силуэтами. - И что это может значить? – прошептала Лаура, разворачиваясь к Камило и заглядывая в его глаза, будто он точно знал ответ на этот вопрос. - Не знаю, - он пожал плечами. – Но, я думаю, ее магия проявит нам себя чуть позже. Помнится, я тоже не сразу понял, что я могу… - И когда же ты понял? - Хм… - мужчина задумался, потирая подбородок. – Примерно на третий день. А может, на четвертый… К сожалению, точнее не скажу. Сам не помню… Под звуки ликующей толпы, он подошёл к дочери и взял ее на руки, радостно закружив. - Поздравляю, принцесса, - улыбался он, глядя в слегка испуганные зеленые глаза Брины. – Не переживай, милая! Мы немного позже поймём, что подарила тебе Касита… Камило вместе с дочерью пришел на кладбище. Сев на маленькую скамью перед одной из могилок, он посадил ребенка к себе на колени и приобнял ее, глядя на надгробную плиту. - Это Брина, - сказал он, будто с кем-то разговаривал. – Моя младшая дочь. Сегодня она тоже получила дар. Правда, мы пока не поняли, какой. Мужчина тихо посмеялся, прикрыв рот ладонью. Он не отрывал взгляда от слегк потрепанной каменной плиты на земле, а ребенок удивлённо смотрел куда-то выше нее. Камило не замечал этого, он неожиданно погрузился в глубь своих мыслей, даже сам не понимая, о чем думает сейчас. - Пап, а кто это? – малышка нарушила тишину, подергав отца за рубашку. - Человек, который был мне безумно дорог, - машинально ответил Камило. Один и тот же разговор третий год подряд. Сначала жена спросила, кто похоронен здесь, и почему Камило чаще всего ходит именно к этой плите. Мужчине пришлось признаться в том, что связывало его и Бруно в прошлом. Он очень боялся, что его, на тот момент, невеста не примет его прошлое и просто уйдет. Однако, она поняла, приняла и даже утешала своего новоиспеченного мужа. Да и была совершенно не против того, чтобы Камило продолжал часто навещать своего любимого дядю на кладбище и знакомить с ним их детей. Лаура и Камило были знакомы с самого детства. Она знала об отношениях своего мужа и Бруно, но ее знания на тот момент были лишь догадками. Женщина не осуждала Камило – наоборот, она сочувствовала ему. И, когда Бруно не стало, она была первой, кто оказался рядом. Она поддержала Камило в трудную минуту, помогала отвлечься от навязчивых мыслей. Она была рядом, когда их покинули Альма, затем Пепа и Феликс. Это была череда смертей, черные дни семьи Мадригал. Всем пришлось невероятно тяжело в тот год. Прошло какое-то время прежде, чем Камило решил для себя, что хотел бы связать жизнь с Лаурой. Они поженились, и родился их первый сын – Карлос. Парнишка получил магию, похожую на магию Камило – он тоже мог менять облик, но превращался не в людей, а в животных и предметы. За Карлосом родился Корнелиус – он получил дар гипноза. Правда, пока не научился им правильно пользоваться. Ему давно говорили, что можно пустить свою магию в правильное русло и помогать окружающим, но, увы – пока парнишка гипнотизирует всех ради собственного развлечения. И вот, пять лет назад, родилась малышка, которую назвали Бриной. Камило сразу отметил ее яркие, изумрудно-зеленые глаза и, как смоль, черные волосы, которые никогда не хотели послушно заплетаться. Это была ее особенность, которую шифтер очень любил. Нет, что вы, Камило любил всех своих детей одинаково сильно. Но Брина уже с рождения выделялась среди них своей непохожестью на старших братьев… Карлос – старший сын Камило – тоже задал вопрос о том, кто похоронен тут, когда мужчина привел его на кладбище. А потом и со вторым сыном был тот же сценарий. Теперь он повторяется и с дочерью. Всегда один и тот же диалог. Камило привык, ему уже не было так больно. Он любил свою жену, любил своих детей. Он был уверен, что нашел утешение в своей прекрасной семье и был счастлив. Но не мог прекратить навещать Бруно. Его сердце постоянно звало туда, минимум раз в три месяца он приходил к могилке и просто молча сидел, а иногда мог начать что-то рассказывать, будто действительно говорил с провидцем. Сначала он переживал, что те, кто видит это, сочтут его сумасшедшим. Но потом перестал бояться… В конце концов, традицию навещать могилы умерших родственников, соблюдают большинство жителей. Кто-то разговаривает с могилами, кто-то выпивает возле них. Камило же просто приходил побыть в тишине. На удивление, тут ему было немного спокойнее, чем дома. Будто он снова убегал с Бруно в свой тайный домик, который когда-то давно построил с Луизой, чтобы отлынивать от работы. Как давно уже он там не был? В домике, наверное, все покрылось толстым слоем пыли… Вдруг он почувствовал, как по шее и спине прошёлся лёгкий холодок, а затем его погладили по волосам. Это так неожиданно вывело его из глубокой пучины воспоминаний, что он вздрогнул и резко обернулся, заметив, что Брина слезла с его колен и забралась ножками на скамью, чтобы погладить папу по голове. - Дядя пытается тебя погладить, - сказала девочка в ответ на ошарашенный взгляд отца. – Но ты не чувствуешь его. Я помогаю… - Что? Какой дядя? – Камило взял ребенка на руки и подскочил с места, оглядываясь вокруг. Но кладбище было пусто – лишь могильные плиты торчали из земли. – Милая, что ты придумала?.. - Я не придумала, - Брина обиженно надула губы, слезая со скамьи, и указала на могилу Бруно. – Вот тут дядя. Ты его не видишь, а я вижу. - Б… Бруно?.. – выдавил Камило, отпуская дочь на землю. Его сердце словно сжали раскалёнными тисками, а на глаза навернулись слезы. Мужчина упал на скамью, хватаясь за голову и тяжело дыша. Он пытался заставить себя успокоиться. – Не может быть… - шептал он. Его дочь видит призраков умерших людей. И сейчас, прямо сейчас она видит призрак своего дедушки. Это разве нормально? Черт, ну конечно нормально – это же просто дар. Наверное, для чего-то он был дан ей. Но почему это нужно было выяснить именно сейчас? Именно таким образом! В такой момент… - Папа, - Брина подошла к нему и взялась ладошками за его мокрые щеки. – Он просит тебя не плакать, - с этими словами она ласково вытерла слезы с лица Камило и обняла его за шею крепко-крепко. – И попросил тебя обнять… Обняв дочь в ответ, Камило застыл. Пара минут в давящей тишине. А потом осознание нахлынуло на мужчину ледяной лавиной и все эмоции, что копились в нем долгие годы, больно давя на сердце, вырвались наружу. Он разрыдался. Разрыдался отчаянно и громко, понимая, что не может сдерживать эти эмоции. Все это время он думал, что смирился с потерей возлюбленного, что может жить дальше спокойно. Но сейчас он понял, почему так часто ходит к нему на могилу, почему пытается говорить с пустотой или сидит молча, будто чего-то ждёт. Он скучает. Он скучает так сильно, как никогда, и только сейчас он это понял. А от этого становится ещё больнее, потому что никогда больше он не увидит эту ласковую улыбку, не будет держать в руке большую теплую ладонь и не будет дышать привычным запахом прибитой от дождя пыли. С момента смерти Бруно прошло пятнадцать лет. Камило думал, что он смирился. Но нет, он до сих пор не смог принять этого… - Папа, - малышка всхлипнула, начав успокаивающе гладить папу по волосам. – Почему ты так плачешь? Камило не мог ответить. Слезы не давали и слова сказать, однако он смог немного затихнуть, чтобы больше не пугать ребенка столь сильным потоком эмоций, лишь иногда содрогаясь в горестных судорогах. - Он больше ничего не говорит, пап, - продолжила девочка, тихо хныкая. - Он просто смотрит. Грустно. Пожалуйста, не плачь… Камило лишь кивнул, погладив Брину по волосам. Глаза девочки были на мокром месте - она была готова вот-вот разрыдаться вслед за сорвавшимся отцом, но героически сдержалась, чтобы успокоить его. Камило выпустил дочку из крепких объятий и стал агрессивно вытирать мокрое от слез лицо ладонями. - Мама! – взвизгнула она и побежала куда-то в сторону, откуда шла ее мама. Камило быстро подскочил, стараясь принять более невозмутимый облик. Однако, это давалось ему с трудом, потому что глаза, нос и губы опухли и покраснели от слез, а сам он до сих пор всхлипывал и периодически содрогался от порывов эмоций. - Милый, вы что-то долго, - к нему подошла Лаура. Она огляделась вокруг, будто стараясь что-то найти, а потом перевела взгляд на мужа, подходя ближе. – Ты что, плакал? - Да, мама! – зная, что папа соврет, Брина влезла в разговор, размахивая руками. – Я ему сказала, что вижу деду Бруно, а он как давай реветь! - Ох, Камило, - женщина вздохнула и обняла своего мужа крепко. – Мне жаль, мне безумно жаль… - Лаура, я в порядке, - сорванным голосом произнес Камило, обнимая жену в ответ. – Во мне просто накопилось. Я не смог сдержаться… Все в порядке, правда. Лаура лишь тяжело вздохнула, отпуская мужа и целуя его в уголок губ. У Камило сердце сжалось от боли – Бруно видит. Да, он мертв. Да, он призрак. Но он видит и слышит, что происходит вокруг… А женщина даже не удивилась новости о том, что дочь видит деду Бруно. Она поняла, что означает рисунок на двери в комнату Брины, разгадав эту загадку на пару с Мирабель. - Я заберу Брину, скоро будут нарезать торт. Надеюсь, ты сможешь быстро успокоиться, чтобы присоединиться к празднику? - Конечно, милая, - кивнул мужчина и натянул на лицо улыбку. – Я присоединюсь к вам очень скоро. Лаура снова поцеловала мужа, затем взяла малышку на руки и ушла. Проводив их взглядом, мужчина снова сел на маленькую скамейку, подпирая голову кулаком. Вот ведь, как бывает – его дочь получила дар и может видеть и слышать призраков. И самое главное, что она не испугалась привидения, а сразу поняла, что нужно наладить связь между двумя мирами. Камило прикрыл глаза и тряхнул головой. Нет, он не может позволить себе использовать дар своей дочери ради собственной выгоды. Вспомнить, что было с ним, когда его магия вышла из-под контроля… Это было ужасно. - Брина, как Бруно, правда? – произнес он, вновь подняв взгляд на могильный камень. – Она похожа на тебя, дядя. Внешние сходства просто невероятные… И правда. Маленькая Брина с каждым годом все больше напоминала мужчине его покойного любовника: густые черные кудри в вечном беспорядке, большие зелёные глаза, тонкие губы. Если раньше Камило думал, что Бруно просто переродился в его младшей дочери, то теперь он все больше думал о том, что жизнь играет с ним злую шутку. - Знаешь, Бруно… А ведь до этого момента я даже не подозревал, насколько сильно по тебе соскучился, - сказал он, вздыхая и слегка покачиваясь вперед-назад. – Я ходил сюда, думая, что просто навещаю тебя, просто поступаю по совести. А сейчас оказалось… Оказалось, что все немного серьезнее, чем казалось до этого… И снова длительная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы деревьев и пением птиц. Чем дольше он сидел, тем глубже погружался в мысли о том, насколько скоротечно время. Ведь, казалось бы, ещё вчера они праздновали свадьбу Долорес, отец принял любовь Бруно и Камило. А сегодня уже нет ни Бруно, ни отца. Есть только он. И он тоже стал взрослым, обзавелся семьёй, несмотря на прошлое. Жизнь продолжается, время течет... Неумолимо быстро сменяются дни, дети занимают места родителей. И лишь одно в его жизни было неизменно - он продолжал приходить сюда, чтобы поговорить с призраком Бруно. День склонялся к закату, становилось прохладно. Шифтер понял, что слишком задержался здесь. Он поднялся со скамьи и подошёл к могилке. - Боюсь, мне нужно идти, - произнес он, присаживаясь на одно колено. Голос его хрипел от долгого молчания. Он протянул руку вперед ладонью вверх, словно хотел, чтобы Бруно положил на нее свою. Почувствовав лёгкий холодок на ладони, мужчина решил, что провидец попытался прикоснуться к нему, поэтому сжал ладонь в кулак, слегка растирая ощущения пальцами. Ему нужно было идти, иначе Мирабель не даст ему покоя за отсутствие на празднике в честь собственной дочери. Но теперь уходить еще тяжелее, ведь он знает, что провидец ждет его здесь, возможно, каждый день. Он здесь. Он все слышит, видит и знает. – Бруно, - прошептал он, кладя ладонь на могильную плиту и чувствуя, как слезы вновь стали щипать глаза. – Мы когда-нибудь снова встретимся... - он тихо всхлипнул, склоняясь ниже к плите и прошептал так тихо, что сам едва себя слышал: - Я люблю тебя…