Не его Солнце

Сириус открыл глаза. Трудно было не проснуться, когда тебе орут на ухо. — Не спиии, для этого вся ночь впередиии. Жесть, как хочу есть. О, курочка! Жди нас, мы уже близко. Сириус, не спи! Подъём, подъём! Мы уже почти прибыли. За окном покрапывал мелкий дождик. Капли с тихим стуком били по стеклу. Но пасмурно не было. Солнце светило, даря тепло. Поезд нёс их через широкие поля. Травы шатались от лёгкого ветерка, словно приветствуя их и приглашая следовать дальше: к замку, что и делал Хогвартс-экспресс. Джеймс, не стесняясь, скинул джинсы, и, прыгая по купе в трусах и носках, сменил их на школьные брюки. И почему в этот момент Эванс не зашла? Они едут примерно уже шесть часов. И этот придурок, что утром был бодр, что сейчас полон энергии. У него там пикси в заднице, что ли? И сам не спит, и людям не даёт. — Какого дементра ты такой радостный? В школу же возвращаемся. — Сириус зевнул, потягиваясь. Он провёл эту ночь в компании подруги-бессонницы, преследующей его с начала лета. Он не спал ночами, но днём испытывал усталость и был вял, и его неустанно клонило в сон. Слушая новости от друзей, в момент, когда Римус рассказывал своим тихим, спокойным голосом о саженцах вишни, которую он вместе с отцом посадил на заднем дворе дома этим летом, он не заметил, как заснул. — Верно. Ещё один год полный надежд, приключений и новых возможностей! Наша юность весны только наступает, даруя нам силу на удивительные свершения, ведь в наших сердцах горит огонь жизни! — Джеймс воодушевлённо вещал, одновременно переодеваясь в форму. Чтобы потом, как и все, попав в гостиную своего Дома, сменить её на обычное шмотьё. — Ясно. Он головой ударился? — повернулся Сириус к Питеру. — Ага. Его машина сбила слегка, где-то с неделю назад, когда он гулял по городу. Засмотрелся на какую-то безделушку в окне витрины и не заметил, как на дорогу вышел. Родители его, конечно, в больничку отвели, где его быстро подлатали, да, видимо, не до конца. Интересный эффект, неправда ли? Эх, бедняжка. — Не то слово. — Сириус скептично окинул взглядом лыбящегося Поттера. Сонная нега всё ещё удерживала его в своих объятиях, и Сириус не знал, заставить себя раскрыть глаза и взбодриться или послать Поттера, и дремать дальше. Его туманное сознание резко окунулось в шум купе, отчего неприятно громко отдавалось в ушах. Как если бы на фортепьяно играла милая Нарцисса, но нежданно, непредвиденно в комнату ворвалась Беллатриса со своей давящей аурой и тяжёлым голосом, прервав утончённую игру. Моментальная смена атмосферы. Как из одного мира, мира гармонии и застывшего времени перекинули в разгар военных действий, пускай лишь только словами. Плохие ассоциации. — Как думаешь, принцип клин клином вышибают, здесь сработает? Рано или поздно он получит бладжером. — Просто подождите переводных экзаменов. Посмотрим, как он заговорит тогда. — присоединился к их диалогу вошедший Римус, закрывая за собой дверь и проходя на свое место. Наверное, он был в первом вагоне, на собрании старост. Золотой значок, начищенный до блеска, висел у него на груди. — Ещё час езды. Скоро прибудем. — Чтобы вы знали, я всё слышал. — Джеймс закончил переодеваться и сел на диван. — Просто я оптимист. К тому же мне гадалка нагадала. — Гадалка? — с каждым словом Поттера удивление и скепсис наполняли Сириуса всё больше и больше. — Даже не прорицательница? — парни также заинтересованно уставились на друга. — Не-не. Это была именно гадалка. Самая настоящая. Магловская! — О, Мерлин... — Слушайте. В общем... — Стой. — Сириус перебил Поттера с жестом поднятой ладони. — Просто для справки. Я верно предположу, если скажу, что ты специально разбудил меня, дабы рассказать эту, я не сомневаюсь, удивительную историю? — Ага. — Что "ага"? — Верно предположил. Питер прыснул. Римус отвернулся к окну, подставив руку под подбородок, чтобы было легче сдерживать смех. Его отросшие волосы небольшими прядками падали на лицо, отчего Сириусу хотелось провести рукой, убирая их. Но Римус сам встряхнул головой, отчего волосы уложились назад. — Нет, ну а что? Ты проспал большую часть времени наших рассказов. И если остальное можно потом ещё раз пересказать, то это — нет. Вы должны услышать все. Здесь и сейчас. — Вещай, о Великий. — Кхм. Это случилось этим летом. — Удивительно. Мы и не догадывались. — прокомментировал Сириус, за что Римус ткнул его в бок. — Как я уже рассказывал ранее, в августе мы ездили в Антверпен. Это в Бельгии, если ты вдруг забыл, Сириус, хотя в письмах тебе я упоминал это. Ты же получал мои письма? А то от тебя ни духу, ни слуху. — Да-да. Позже расскажу, что у меня было. — Джеймс кивнул, принимая ответ. Его взгляд был обеспокоенным, он с некой тревогой посмотрел на руки Сириуса, скрытые рубашкой, выискивая там какие-либо следы, но желание поделиться своей историей никуда не пропало, и он начал рассказывать более спокойно, но также предвкушающе. — Был поздний вечер. Мы с мамой решили прогуляться. Ну как мы. Мама. О, эти женщины. Шоппинг, поход по местным достопримечательностям, пофотографировать себя, меня, нас двоих, природу, какие-то дома... Отец-то сообразить успел: прикинулся, что ему поплохело, отравление. А зелья ему нельзя, из-за того, что он недавно пил противоядие, когда на работе рану получил, и если выпьет сейчас, то у него будет интоксикация. Поэтому ему надо отлежаться в отеле. Мама то вообще за зелья не шарит, вот и поверила. И то, что на нулевом этаже отеля был бар, и там транслировали какой-то спортивный матч, её никак не смутило. Ну а я протупил. Вовремя не среагировал, вот меня и потащили гулять по городу. Кстати, вы же видели фотки и открытки, которые я вам отправлял? — Видели. — А магнитики... — Получали! — Ладно-ладно. В ходе прогулки решили мы пойти через парк Ден Брандт. Там ещё проходил ежегодный городской летний фестиваль джазовой музыки. Так красиво выступали. Я прикупил несколько пластинок. Правда они все дома остались. Но мы же встретимся на новогодних каникулах, так что послушаем. Вам понравится, отвечаю. Они так классно играли на инструментах. Туруруру... — Поттер попытался изобразить игру на трубе, обхватывая невидимый предмет и смешно перебирая пальцами. Для большей достоверности он задирал голову и наклонял или разгибал корпус. Выглядело нелепо. — Джеймс. — Мама пошла фотографировать какой-то местный замок. Разумеется после того, как отфотографировала всё, включая меня на фоне статуи голого мужика и самого голого мужика. Ещё потом папе это показала. Какой стыд. Он там ржал и пивом давился. — Я хочу это видеть. Этого он мне не присылал. — шепнул Сириус Питеру. — Нам тоже. — ответил тот. — В общем, она ушла продолжать пополнять коллекцию снимков, а я, наконец, был предоставлен сам себе. Я ходил, смотрел выступление, купил в магазине-палатке и поел какое-то жаренное мясо в панировке. А потом я так как-то незаметно отошёл. Смотрю — шатёр. Небольшой, да и цветом неяркий. Оттуда запах идёт цветочный. Благовония, понял я. Как у нас на прорицаниях. — Учитывая, что я всё ещё уверен, что те благовония, которые использует мадам Рэббит на уроках, имеют наркотический эффект и дурманят разум, то идти на запах в шатёр, явно плохая идея. — Эй, я не сказал, что пошёл. Взгляд Сириуса так и передавал: Серьёзно? — Ну да, пошёл. Молчи и слушай. — пф, вставлять свои комментарии, пусть и шёпотом, является его жизненной позицией. — Отодвинул я занавеску и вошёл внутрь. Там неярко всё и убранство бедновато. Всё в бледно-синем цвете, а углы в тенях утонули. — Разве шатёр не круглый? — Как восьмиугольник. — Посередине стол стоит. На нём — небольшая свеча, что освещает женщину и шар для гадания. — А я думал, для боулинга. — Женщина та так на меня посмотрела, что я сразу понял — она всё видит! Опустила глаза свои, что были чернее ночи, глубже океанов, и карты достала. Я понял, меня приглашают. Сел я на стул, смотрю и вижу: в шаре, в сером дыме образы появляются, сигналы и тайные значения они скрывают. Манят и запутывают. Взгляд свой перевожу, а у женщины той косы черные блестят в свете пламени свечи, губы её, белые как мел, в усмешке кривятся, да глаза огнём дьявольским, потусторонним горят. — Бля, да от травки, наверное, не так вставляет, как от этих благовоний. — Руки её тонкие, без колец, да без браслетов, карты тасуют. Разложила та их веером и сказала мне своим тихим, чарующим, да властным, чтобы я тянул. Вытянул я карты. А они — Таро. — В которых ты нихера не шаришь. — Выпало мне: Девятка жезлов вверх, Сила вверх и Рыцарь пентаклей вверх. Та говорит: "Трудолюбие и смелость твои, наконец, окупятся, но сил с тебя потребуется немало.". Делает ещё расклад. Выпадают другие карты: Влюбленные вверх, Туз пентаклей вверх и Десятка чаш вверх. Говорит: "Возможности твои реализуются и мечты осуществлятся, но двойственно всё будет. И вот вопрос: будешь ли ты рад такому способу получения желаемого?". И следующую комбинацию достаёт. Влюбленные вверх и Смерть вверх. "От "корня зла" в любви своей избавиться ты можешь. Но двойственность присутствует и здесь. Та смерть физическая преобладает над духовной. Но только чья она? Решать тебе." — Названия карт и её комментарии мне ничего не прояснили. Это всё, что она сказала. Может она как-то обобщила всё это и вышло нормальное предсказание? — спросил Сириус. Что-что, но интерес в парне взыграл. Это может быть чистым наебаловом, но заинтересовать и удержать, а уж тем более внушить женщина явно умела. Хотя Джеймс — он же как ребёнок. Ему что ни скажи, всему верит. Помнится, они ходили как-то на фильм про Дракулу. Так Джемс ещё года два искренне верил, что для съёмки были приглашены настоящие вампиры, потому что Сириус на его вопрос, как маглы добились таких впечатляющих эффектов без магии, ответил, что всех вампиров играли реальные вампиры из их мира. Нужно же им на что-то жить, деньги, чтобы ходить за кровью в магазин, очки солнцезащитные... — Нет, больше она не говорила. Уткнулась в карты и замолчала. — Джеймс откинулся на диван. — Но я всё понял! В общем, это явно намёк, меня ждёт успех с Лили! — Да? — Да! Другими словами: если я сильно постараюсь, то желаемое обрету, но не так, как предполагаю. Возможно, нас сблизит не самая приятная ситуация. К примеру чья-то смерть. И вот с одной стороны печально, а с другой и радость на душе. — И кого из нас ты собрался хоронить, дабы смог позже найти утешение в объятьях юной девы? — Да иди ты. — Джеймс шутливо попытался пнуть Сириуса по коленке, но тот не давался. Залез с ногами на сиденье и отполз подальше к окну, прячась за столиком. — А что насчёт последнего расклада? — Римус с ожиданием посмотрел на Поттера. — Может, это и есть как раз таки чужая смерть, что сблизит нас. А раз это "корень зла", то, наверное хорошо, что его не будет. Так? — А если это будет, к примеру, её отец? Которому ты просто не понравишься или же он слишком будет обеспокоен своей дочерью, которая вместо положенных десяти вернётся к одиннадцати вечера? В этом, что-ли, заключается его "зло". Что тогда? — Питер задумался. — Может это и есть та самая двойственность? Ты трактовал слова по своему, но всё может оказаться совсем не так. Предсказания та ещё муть. То же понятие "зла". Это ведь смотря с какой стороны посмотреть. Так что, прости, Джеймс, не хотел бы я тебя разочаровывать, но всё может быть очень неоднозначно. В гаданиях никогда нельзя строить воздушные замки. Они имеют свойство неожиданно падать. — Питер виновато посмотрел на Поттера. Улыбка того, как приклеенная, держалась на лице, но с каждой секундой превращалась в из радостной в кислую. От того настроения, что было тридцатью минутами ранее не осталось и следа. Повеяло некой обречённостью. — Но ведь может быть всё не так и плохо, да? — парень с надеждой огляделся. — Конечно. Просто не думай слишком много об этих словах. Может, эта женщина вообще шарлатанка. Наплела тебе не пойми что. Сколько ты ей заплатил-то за сеанс? — Римус оглянулся на дверь. Ему скоро первокурсников, да остальных, проверять нужно. — Десятку. — парень помолчал пару минут. Задумчиво глядел куда-то на свои руки, но вдруг заговорил, — Она ведь ещё кое-что сказала. Все обернулись к Джеймсу. — Я уже выходить начал, как она бормотать начала. Что-то про солнце и дьявола. А потом ещё — колесо фортуны и дьявол. А потом такая: "Руку протяни — сожмёт, но опутано нутро его, сетями созданного им же. Не хочет, да будет поглощённым. Увидит солнце в свете лампы. Но лишь один воды холодной избежать сумеет, другой коснётся дна. Исчезнет навсегда. И выбрать нужно." — Джеймс замолчал. Другие тоже старались осмыслить слова гадалки. — Было так жутко, она не глядела на меня, и я даже не уверен, было ли это обращение ко мне или ей что-то привиделось, но чувство очень неприятное меня окутало. Брр. — Поттер передернулся, словно попытался скинуть с себя полученные ощущения. — Мда. Ну знаешь, в этом есть свои плюсы. — В чём именно? — В твоём притихшем настроении. — И какие тут плюсы моего развивающегося пессимизма? — Ты перестал походить на идиота, сбежавшего из психушки. — Поттер забавно выпучил глаза. С угрозами Джеймс перескочил к Сириусу и попытался его то ли задушить, то ли защекотать. Блэк отбивался от того и другого как мог. Римус, сказав, что они дети малые, пошёл проверять купе. А Питер, местами хмурясь, стал читать отложенную ранее газету. Поезд приближался к Хогвартсу. — Я подсяду? — Эрика вопросительно оглянула компанию. В карете оставалось ещё одно место. Римус остался с другими старостами. Джеймс пододвинулся, и девушка запрыгнула, усаживаясь. Эрика. Она не смотрела на Сириуса. Нет, она не делала это намеренно, и взгляда его не избегала, но дольше положенного приличиями она не смотрела. Она казалась чем-то раздражённой, но это явно не было связано с Сириусом и тем, что произошло в прошлом году. Предчувствие. Ни неловкости, ни смущения, ни скованности в ней не было. И каких-либо решительных действий, которыми обычно пользуются девушки, чтобы привлечь внимание парня, от неё не исходило. Она просто сидела, чуть покачивала ногой и ждала, пока карета довезёт их. Сириус точно был уверен, что подсела она к ним не из-за него. — Что-то не так? — Эрика обратилась к Сириусу. Он не сводил с неё пристального взгляда с самого начала поездки. — Не так. — девушка удивлённо приподняла бровь и саркастически ухмыльнулась. Джеймс и Питер переглядывались, ничего не понимая. — Какие-то проблемы? — Да, есть одна. — протянул Сириус. — Какая? — шёпотом спросил наклонившийся Джеймс к Питеру. — Какая? — таким же шёпотом спросил Питер Сириуса. — Хэй, горячий парень, остынь. Не припомню между нами каких-либо конфликтов или разногласий. — девушка в примирительном жесте подняла ладони, — Если это из-за того, что я с вами еду, то вы сами были не против, нет? В чём твоя проблема? Сириус и сам не знал в чём. Неожиданно для себя он понял, что поведение Хьюстон его раздражает. Злит. Хотелось встать, схватить её за волосы и разъебать её милое личико о бортик кареты. Чтобы кровь залила весь пол. Чтобы не была больше такой спокойной. Какого хрена она его игнорирует!? Медленное онемение скопилось на кончиках пальцев. Он почти чувствовал шелковистость черных прядей в своей ладони. И хриплый скулёж боли, перемешанный со стонами из воспоминаний, тоже слышал. Звуки из чужого рта могли бы принести расслабление, если бы были реальны. Десятиминутная поездка закончилась раньше, чем нервы достигли предела. Фестралы медленно с тихими пофыркиваниями остановились. Эрика выпрыгнула, не дожидаясь ответа, и пошла к своим. — Ну и что это было? — Джеймс обхватил сзади Блэка за плечи, наклоняясь к нему. — Ничего. Забей. — Сириус дернулся, выскользнул из хватки. — Аа, ты злишься из-за того, что я разбудил тебя, да? Не выспался? Ну, блин, вся ночь ещё впереди. Один час ничего бы не решил. Сириус! — парень быстро зашагал, пытаясь догнать друга, ушедшего вперёд. Обернувшись назад, выискивая Римуса и Питера, но не сбавляя шагу, Джеймс в кого-то врезался, буквально сбивая с ног. В сырую землю. — Ауч! Твою ж... Аккуратней! — А не нужно ходить там, где я бе..! Лили... — как быстро сменилась интонация со стервозной на испуганную. Сириус обернулся на шум. Ну конечно. "Удачливый" Поттер сбил никого иного как Лили Эванс. Девушка поднялась с земли, отталкивая руку Поттера, прожигая того недовольным взглядом. Отряхнула ладони и колени от комков земли, но через секунду достала палочку и применила очищающее. Взгляд был опущен в землю, рыжие брови нахмурено сошлись на переносице. — Лили... Я... — Не стоит. Это я должна приносить извинения. — Ты? — Да. — её изначально обманчиво-спокойный голос вдруг стал резким и полным сарказма, — За то, что хожу пред Вами, препятствуя Вашему бегу! — и развернувшись, пройдя мимо Сириуса, устремилась к замку. Волосы бились о спину при каждом её тяжёлом шаге. Настоящая фурия. — Да почему всё так-то!? Гадалка, магловская, со своими усердием и двойственностью! Джеймс возвёл глаза к небу, словно кто-то сидящий наверху мог объяснить причины его неудач. Но Богам было похрен. Они только посильнее врубили дождь, заливая людей, не успевших спрятаться от него. — А ещё и десятку просрал. В Хогвартсе за лето ничего не поменялось. Всё те же стены, окна, лабиринты коридоров, движущуюся лестницы, тайные проходы, гобелены, сплетничающие картины и признаки, снующие без дела. В замок вернулись шум, гомон и жизнь. Большой зал приветствовал их богато украшенными столами, сотнями ярких свечей, парящими в воздухе, вечерним небосводом, с оранжевыми облаками. Шесть часов — пока ещё слишком раннее время для сумерек. Студенты рассаживались по своим столам, дожидаясь первокурсников. Впрочем, ничего нового. За пять лет уже привыкли. МакГонагалл и дети. Объяснение директора. МакГонагалл и распределение. Речь директора. Ужин. Гимн. По гостиным. Всё так и идёт. На каждом факультете, и на их в том числе, появились новые детские лица, сейчас разглядывающие всё с разинутыми ртами, которые уже в следующем году будут сидеть за столами и снисходительно посматривать на первачков, будто они сами год назад не были такими же. Всё было как обычно. Пока в один момент речь директора не перестала касаться исключительно школы. После поздравительных слов, наставлений, напоминаний о правилах и запретах, директор, в миг посерьёзневший, обратился к студентам. — Дорогие ученики. — в этот момент атмосфера изменилась. Она не стала тяжёлой, напряжённой, гнетущей или пугающей, но градус веселья понизился. Все словно почувствовали, сейчас скажут что-то важное, значимое. Что-то, что всё изменит и поменяет. — За это лето произошло много событий. Может, они были и не видны глазу, но ощутимы. Думаю, каждый из вас прочувствовал, что что-то поменялось. И, думаю, до всех вас доходили различные слухи связанные с политикой и правительством. В том числе и слухи о надвигающейся войне. — директор сделал паузу. Многие зашептались, другие хранили молчание. Это действительно было так. Прямых подтверждений не было, но сплетни окутали магическую Англию, поселились в каждом доме. Противостояние человека, зовущим себя Волдеморт, и министра магии Гарольда Минчум зашло слишком далеко. Действия, имевшие значение политические, незаметно перестали таковыми являться. Слухи об убийствах, о привлечении существ третьего мира, о создании некой организации дошли до многих. "Грядёт война", шептались люди. "Войны не будет, всё под контролем", твердили в министерстве. И в доме Блэков тоже появились эти разговоры. И Сириус знал, что матушка и отец знают куда больше, чем показывают гостям и на людях. — Я не буду подтверждать, как и опровергать, эти слухи. В стране стало неспокойно. Это действительно так. Было ли это вызвано действиями вышестоящими органами или же общественным мнением, которое, как вы знаете, имеет страшную силу, не так уж и важно. Важно то, что здесь, в Хогвартсе, вы в безопасности. Никто не тронет вас. Никто не заставит вас покинуть или же насильно забрать вас без вашего на то желания. Здесь вам нечего опасаться. За исключением самого Хогватса, с его лабиринтами, шаловливыми призраками и лестницами, любящими отъезжать в самый неподходящий момент, с чем наши уважаемые коллеги борются и боролись не одно столетие. — директор попытался разрядить атмосферу и это слегка, но помогло. Многие из учеников не понаслышке знают об этой борьбе: они воспринимали как вызов все эти лестницы и исчезающие двери, и потому старались их исправить. К тому же, помимо улучшения магической практики, была ещё и стоящая того награда. За это профессора обещали хорошие баллы, Превосходно в аттестате! по той дисциплине, с помощью которой все было исправлено, рекомендательное письмо с указанием, которое гарантировало бы принятие на работу (не каждый смог бы исправить то, что было сделано Основателями), ну и вечную славу, разумеется. Так в 1833 году Рианда Доен, ученица пятого курса с Хаффлпаффа, создала заклинание для картин. Своевольные портреты моли уйти со своего места, тем самым унося с собой доступ к проходам, входам в гостиные и классные комнаты, стеллажам с книгами и другим вещам, которые они должны охранять. Ученикам и профессорам приходилось ждать, пока портреты нагуляются и наболтаются, прежде чем вернутся на свое место и соизволят открыть что-либо. Но с её заклинанием проблема была решена: оно моментально возвращало их на место. Как принудительная аппарация, только для картин. Может, в скором времени и их компания войдёт в историю... — Так же, я хочу добавить, что вы всегда можете связаться со своими близкими. Все вы, думаю, из-за столь дурных разговоров, волнуетесь о них. Вы можете в любой момент обратиться к любому из профессоров, в том числе ко мне, и мы предоставим вам доступ к каминной сети для разговора. Для тех, у чьей семьи нет каминов, мы лично проверим семью и организуем встречу при необходимости. Не волнуйтесь, мы полностью на вашей стороне и сделаем все возможное ради вашего спокойствия. На этом всё. — сделав поклон головой, Дамблдор вернулся а своё место за преподавательским столом. Зал, до этого притихший, моментально стал оглушительным, словно на магловском радио, изначально убавленное до минимума, провернули регулятор звука до конца. — Мда, дела... —протянул Поттер, — подайте салатика, пожалуйста. — и моментально забил на всё и переключился на еду. — Серьёзно? Нам только что намекнули о надвигающийся войне, а тебя волнует твой пустой желудок? — прокомментировал действия увлечённо поглощающего помидоры Джеймса Римус. Люпин вновь посмотрел на шепчущихся с серьёзными лицами преподавателей, которые, кажется, совсем забыли о еде, а затем на быстро жующего Поттера. — Конечно волнует! Я с утра ничего не ел. И вообще, война войной, а ужин по расписанию. — Обед по расписанию. — машинально поправил Римус. Но всё же переложил ножку индейки к себе в тарелку. Или это курица? Большой голубь? Сириус хорошо разбирался в рыбе, но не в птице. Голубей вообще едят? Джеймс закатил глаза и, повернувшись слегка к Питеру, после тяжёлого вздоха сказал: — Староста. — Нет, серьёзно. Никого из вас из того, что вы услышали, ничего не беспокоит? Ваши родители никому из вас нечего не сообщали, что-ли? — Оо, Римус, ты действительно хочешь обсудить это за ужином, в первый день школы, то есть здесь и сейчас? — Джеймс немного помедлил и с неохотой и недовольством добавил, — Разумеется нам всем говорили. Так ведь, Сириус, Питер? — Ага. — Точно. — Вооот. Ну разумеется, не прям говорили-говорили, но странное поведение, недомолвки и причудливые намёки вполне помогали составить картину происходящего. — Джеймс, оглянувшись по сторонам, положил руки на стол у груди и, наклонившись корпусом и сбавив тон, начал рассказывать, — Знаете, мне кажется наша поездка в Бельгию была неспроста. Я думаю, папе дали секретную миссию как-то связанную с происходящим, а отпуск — предлог, чтобы не вызывать подозрений. — доверительно шептал он. Сириусу почему-то вспомнились слова Питера, о машине, сбившей слегка Джеймса. Интересно, почему? Поттер продолжил: — Нет, правда. Он вёл себя странно. Ну не может человек, приехавший отдыхать, после целого года сверхсложных въёбываний в аврорате, всё время оставаться в гостинице, под различными предлогами. То у него акклиматизация проходит тяжело, хотя Англия и Бельгия по погоде почти не отличаются, то у него мигрень, несварение, запор, внезапная сильнейшая аллергия на духи тётки из соседнего номера, чесотка левого пальца правой ноги, а зелья нельзя — интоксикация будет. То ему чёрная кошка дорогу перебежала — примета плохая. То ещё что-то. По сути, мы с мамой весь отпуск вдвоём прошатались. А ещё странно, что ему отпуск опять выпал на лето, хотя он уже выходил прошлым летом в июле. Не у него одного же есть дети, которые ходят в школу, и с которыми можно куда-то отправиться только летом или зимой в рождественские. Подозрительно. А как только я спрашивал его о слухах о войне, он говорил мне, чтобы я поменьше жёлтых газетёнок читал и получше к школе готовился. Уходит на работу рано — хмурый, приходит домой поздно — ещё больше хмурый. Брови на переносице уже в одну слились. Ничего не говорит мне, только спать посылает, а сам с мамой на кухне шепчется. Совы стаями даже ночью летают! — А ты не знал, что они ночные птицы? — прокомментировал Сириус с притворным изумлением. — Сириус... — злобно зашипел Поттер. — Я недавно видел, как папа охранные чары усиливает и барьеры возводит, и подсмотрел, как мама заявку пишет на заказные портключи. — он долго разглядывал вилку, зажатую в руке, и уныло отложил её, — Ну вот, аппетит испоганился. А у вас что? Раз уж пошла такая тема. — Почти тоже самое. За исключением тайной миссии под предлогом отпуска. — слово взял Римус. Сириус не видел его два месяца, и внимательно рассматривая его сейчас, он с удивлением отметил, как Люпин изменился. Физически. Парень прибавил в росте и стал чуточку выше, сантиметра на два самого Сириуса, и теперь он действительно мог глядеть снисходительно сверху, в прямом смысле фразы, а не в силу ментального развития, когда по-доброму и с выражением лица "вы опять за своё" отчитывал их за шалости. Его черты лица заострились; чёткая линия очерчивала волевой подбородок. Ткань белой рубашки натянулась и облегла мышцы руки и широкую, твёрдую грудь, когда парень потянулся за кувшином. Сейчас он не был похож на того худенького, ссутулившегося мальчика, с испуганными и злобными глазами, которого когда-то Сириус утопил в снегу, поскользнувшись на замёрзшей дорожке. Нет, это был привлекательный юноша (как бы ни отрицал Римус, проводя пальцами по шрамам), стойкий и уверенный, когда действительно того хотел, с начальным опытом молодого родителя (по крайней мере с буйными подростками справляться умел). Заботливый и ответственный. Мечта, а не парень. Сириусу подумалось, что, когда ты постоянно видишь человека рядом с собой, ты совсем не замечаешь, как он меняется. Меняется во внешности, в характере, в привычках и увлечениях. На столь закономерный процесс не обращаешь никакого внимания. Происходит как-то само собой, а через два месяца разглядываешь совсем другого человека. — Вы считаете моё предположение чушью, да? Ну и ладно! — Джеймс обиженно отвернулся, смотря прямо. — Во-первых, не разговаривая с набитым ртом. Во-вторых, отвернись обратно, ты смущаешь бедную девушку и мешаешь ей есть. И в-третьих, никто не считает твоё предположение чушью. В свете событий, и учитывая твои слова о странном поведении родителя, такой вариант действительно возможен, и даже кажется наиболее логичным из всех возможных. Тавтология вышла. — в конце хмыкнул он. Нет, Римус Люпин всё еще Римус Люпин. К черту внешние изменения. — А ты, Питер? Твоя мама что-нибудь говорила? Питер, до этого молча кушавший и выглядевший глубоко ушедшим в свои мысли, вскинулся, переспрашивая Джеймса, что он спросил. Миссис Петтигрю. Сириус видел её в последний раз летом после третьего курса: родители забирали его на магической части платформы, а Кэйлин Петтигрю являлась маглой, и попасть на другую сторону не могла, а значит и познакомиться как полагается (и вообще увидеть её вживую) у него не было возможности. Но в то лето все они вчетвером пару дней ночевали у Питера. Он запомнил её среднего роста женщиной, полноватой, но имеющей песочных часов форму тела. Русые волосы часто убирались в хвост, открывая вид на весёлое лицо с ямочками и нос чуть изогнутый вниз. Перед тем как уйти на работу, она доставала джем из холодильника, чтобы он не был холодным, когда парни проснутся, и замешивала тесто на блины, а им оставалось только пожарить их. Она звала их мальчишками и покровительственно соглашалась, когда Джеймс и Сириус спорили, упёрто доказывая, что взрослые и никакие они не "мальчишки". Он помнил её сильные руки с короткими ногтями, покрытые бежевым лаком, которыми она с лёгкостью открыла железную банку с фаршированными ананасами, купленную парнями утром в магазине, но так и не сумевшими открыть её до самого вечера, пока Кэйлин не вернулась с работы. Они даже с помощью открывашки не смогли пробить крышку. Сириус и Джеймс почти ревели от несправедливости и стыда. Они же мужчины, а не "мальчишки"! Кэйлин работала в магловском аврорате — полиции, если Сириусу не изменяет память. Точнее, по профессии она являлась кинологом. Дрессировала собак искать взрывчатки, стоять на постах, охранять границе, искать оружие и наркотики, и даже людей. Это удивляло Сириуса. В магмире тоже есть похожая специализация — бладунд, от латинского bloodhound —ищейка. Только авроры дрессируют не собак, а других животных, а иногда даже существ. И каждое животное или существо выполняет свою роль. К примеру книзлов натренировывают выискивать существ из класса демонов, садовые гномы могут найти человека по запаху духов или шампуня и могут определить кому конкретно принадлежала та или иная вещь по тому же запаху, а нюхлеры хороши в поисках различных ритуальных предметов (многие из таких предметов делаются из драгоценных металлов с добавлением таких же драгоценных камней, а у нюхлеров на сокровища от рождения неплохая чуйка). Но когда Сириус услышал, что у маглов всем этим занимаются простые собаки... Сказать, что он был шокирован, значит нечего не сказать. Он долго не мог поверить, что и поиск людей, и поиск вещей, и даже охрана объектов, выполняет одно животное. И когда Лайза, чёрная спаниель, находившаяся на передержки у Кэйлин, пока ей не назначат человеческого напарника, нашла его во всевозможных для пряток местах дома и даже в двух километрах от него, а также спрятанный снитч, футболку, зубную щётку, перо и надкусанное яблоко, он, наконец, заткнулся и признал собак удивительными. До этого он их не очень любил. Мельтешащие перед глазами, вечно требующие внимания, следующие попятам. Ещё и ухаживать за ними трудно. От них много шерсти и слюней. И гулять с ними нужно по нескольку раз на дню. А когда спать ложишься, они встанут около кровати и пялятся на тебя, пока ты им не позволишь запрыгнуть в постель. И все вещи в доме грызут. У Блэков не водилось собак, но отчего-то у Сириуса такое сложилось мнение о данном виде животного. После знакомства с Кэйлин и Лайзой он изменил его кардинально. Ему понравилось выгуливать её, даже если приходилось вставать в семь и убирать какашки, вычесывать и купать, и спать, когда тёплое тельце сворачивалось в ногах и клало голову ему на бедро, тоже понравилось. Кажется, в то лето он проводил с Лайзой больше времени чем с друзьями. Он понимал, что уже надрессированная собака и маленький щенок отличаются по поведению друг от друга, но Кэйлин говорила, что у Сириуса получится стать хорошим хозяином и другом, и Сириус верил и ей, и себе. Неудивительно, но оттого не менее иронично, что его патронусом и анимагической формой стал пёс. — Если верить слухам, то сейчас происходят нападения на маглов со стороны магов. Если это так, то по ту сторону должно увеличиться количество смертей и пострадавших. Твоя мама работает в полиции. Рассказывала она что-нибудь об этом? — разъяснил Джеймс свой вопрос. — Мама... Ну, на самом деле, увеличилось число пропавших. Правда, это дети. Установлено, что все пропажи происходят в безлюдных местах: вечерние парки, лес, переулки, школы, послы закрытия... И всё в разных городах, почти по всей Англии. За последние полгода тридцать четыре ребёнка. Собак для поисков берут, вот мама и в курсе... А насчёт смертей, то нет, ничего не слышал. Каждый задумался. Сириус прислушался. Не одни они вели в зале подобные разговоры. Он видел, как многие, подобно им, склонились над столом, перешёптывались, выглядели то нервными, то напуганными. Кто-то бурно жестикулировал, пытаясь что-то доказать другому, а кто-то даже уже строчил письма домой. Через некоторое время Джеймс воскликнул. — А возраст, возраст! Какой возраст у пропавших детей? Вдруг все дети — маглорождённые волшебники, которых нашли и от которых избавились блюстители чистоты крови!? — Вполне возможно. — одобрил Римус, — Питер? — Нет, там варьируется от шести до пятнадцати лет. Пропажи ведь происходили не только на летних каникулах, а значит они не могли быть маглорождёнными волшебниками, так как в остальное время они находились в Хогвартсе. — И детьми, у которых случился магический выброс, но письмо ещё не получили, тоже, потому что из пропавших есть старше одиннадцати лет. — подвёл мысль Питера Римус, — Выходит, обычный маньяк. Нет, это, конечно, печально, что кто-то похищает детей и непонятно что творит с ними, но, с другой стороны, мне кажется это лучше, чем знать, что в магическом мире решили устроить геноцид. — Думаю, ты прав. — сказал Джеймс, и Питер одобрительно кивнул, но Сириус разбил их надежду на лучшее. — Сквибы. — Что, прости? — удивлённо спросил Римус. — Дети старше одиннадцати лет могут быть сквибами. Для некоторых чистокровных сквибы хуже маглорождённых. Сириус почувствовал, как нечто горькое и тяжёлое начало распаляться в груди. Он уставился в своё отражение в стакане с соком, смотря через него себе в глаза. — И как бы их вычислили? С волшебниками понятно — магические выбросы можно вычислить по их... специфичным последствиям, но у сквибов такого нет. Да и тогда почему только дети? Тут как раз таки наоборот: проще вычислить взрослого, чем ребёнка. Сквибы ведь могут видеть некоторые магические вещи, даже сквозь отталкивающие чары. Это я к тому, что то, что для взрослого покажется странным, для ребёнка может и нет. То как он отреагирует и выдаст его. Римус пытался проанализировать и понять ход мыслей Сириуса. Но как сам признавал Люпин, зачастую его раздумья и действия не поддавались никакой логике, даже если в конце они приводили к понятному и нужному результату. Иногда, после подобных случаев, Римус долго смотрел на Сириуса, а после называл его Тёмной лошадкой. А порой ему, казалось, что действия Сириуса даже крупицу логики в себе не несли: они не ничем не поддерживались, разум ими не руководствовал, здравый смысл отсутствовал напрочь. Они просто были безумными. Такое было, когда Сириус внезапно увлёкся на четвёртом курсе анимагией. Ходил выискивал информацию о превращениях, о процессе, составлял таблицы совместимости духа и тела, подготавливал зелья, расчёты, формулы, медитировал часами... А после перед Римусом предстал огромный чёрный пёс. Перед Римусом в обличие оборотня. В справочниках об оборотнях сказано, что данные существа убивают людей в их анимагических формах, но возможно и исключение: если человек в своем обличии хорошо знал анимага, имел с ним тесные отношения, то существует вероятность, что при обращении оборотень не разорвет анимага в его животной форме. И Сириус решил проверить... Провёл опаснейший эксперимент сам на себе, никому ничего не сказав. Он мог быть разорван во время смены формы, мог стать ужином для оборотня. Мог выгореть и стать сквибом, мог свихнуться и слиться с разумом животного. Сириус не боялся. И не понимал, почему Римус так орал на него. Почему Джеймс закатил истерику, а Питер дал пощечину. Всё ведь хорошо закончилось. Он остался жив, а Римусу больше никогда не придётся переживать полнолуния в одиночестве. Он же чувствовал радость парня, хоть тот и старался скрыть её, после первого их совместного полнолуния. В то утро, когда ему устроили скандал, его друзья просто не понимали, для чего Сириус это сделал. Ничего. Он их прощает. — Гирудинии. — пояснил Сириус. — Гирудинии? Магические паразиты? И как это связанно с... — состроил озадаченное лицо Джеймс. — Они питаются слабым магическим фоном. У маглорождённых детей до одиннадцати лет источник не сформирован, это происходит только в школе, где их обучают контролировать магию. До этого времени они постоянно источают небольшие магические потоки. Сквибы имеют магическую систему, но не могут высвободить магию за пределы своего тела. За исключением небольших потоков. Именно поэтому они и могут видеть магические вещи, пользоваться зельями, и сопротивляться ментальным заклинаниям. — А возраст...? — У сквибов магическая система также развивается, просто по-другому. Она становится сильнее ближе к двадцати годам. Тогда их магический фон, как и у детей, которые уже начали обучения, становится "плотным", и гирудинии не могут его переварить. Маги могли находить нужных детей, видя к кому гирудиний "присасывается". — Звучит логично, только вот, гирудинии пугливые создания. Они обитают в отдалённых местах, где имеется остаточный фон от чего-либо. Например, от битв волшебников или от заброшенных мест ритуалов. Леса, пустоши, болота... — начал рассуждать Римус. Сириус продолжил объяснять. Он уже знал исход разговора. — Если их поймать и держать в голоде несколько дней, а потом выпустить в людном месте, где полно детей, они станут искать источник пищи , и найдут его. И плевать им будет на свою пугливость. В первую очередь — утолить голод. Только потом уже безопасность. Идеальные помощники для устранения неугодных, до того, как они поступят в школу и привлекут внимание. А из-за сквибов никто не сможет привязать пропажу детей-волшебников к происходящему в стране, сказав, что это дело рук чистокровных. Два в одном. С неким цинизмом подвёл итог Сириус. Друзья ошарашенно смотрели на него, а ему вдруг стало смешно. Хотелось запрокинуть голову и хохотать до тех пор, пока он не охрипнет или его не заткнут. Они не понимают. Сириус посмотрел на стол Слизерина. Интересно, если бы Регулус сидел тут и слышал его речи, чтобы он сказал? Пялился бы он, как эта троица, или же, как и Сириус, еле сдерживал бы смех? — Ого, — выдохнул Поттер, — ты выдал такую теорию. Как в настоящем детективе. — Джеймс пытался взбодрённо шутить, но нервно бегающие глаза выдавали его. — Просто... это ведь всего лишь теория, основанная на "если". Хотя и очень хорошая. Отдел расследований по тебе плачет, Сириус. Как ты вообще вспомнил о гирудиниях? Мы их проходили на втором курсе. Их даже на СОВ не было. Да ещё так красиво приплести их к делу... Сириус уже еле сдерживался. Мрачная усмешка очертила его лицо. Он чувствовал, как чёрный зрачок расширяется, заполняя радужку. Голос ощущался не своим и каким-то подрагивающе-возбуждённым. — Каждый рассказал о том, что узнал от родителей. Теперь пришла и моя очередь. Видишь ли, мой дорогой друг, мой любимый братец рассказал мне по секрету нечто интересное. Ещё в июле он подслушал, разговор отца с матерью. И знаете о чем шла речь? Они обсуждали, что нужно нанять охотников для отлова гирудиний, потому что "эти трусливые твари все передохли". Уже не скрывая злобного веселья, Сириус продолжил. — Регулус тогда предположил, что кто-то из Блэков схлопотал очень серьёзное и опасное проклятие. Очень возможно, что смертельное. А гирудинии нужны для обрядов, ведь их кровь обладает очистительными и поддерживающими свойствами. Оттого их и редко можно встретить. Не потому что они пугливые и прячутся, а потому что их отлавливают браконьерством. — Сириус... Сириус говорил дальше, не обращая внимания на кого-либо. — И вот я даже не знаю. — протянул парень, подставив руку под подбородок и уставившись куда-то в стол. — Что лучше? То, что детей похищает маньяк, но, значит, кто-то из моей семьи смертельно проклят... — Сириус... — ...или же то, что мои родители причастны к геноциду, но все Блэки, суки непробиваемые, живы-здоровы? — Сириус...! — Никак не могу выбрать. — Сириус! Джеймс воскликнул так громко, что в зале все уставились на них. Звуки стихли. Заинтересованные, удивлённые, вопросительные и даже недовольные рожи студентов-идиотов уставились на них. Регулус и Нарцисса наверняка имеют последние. Взгляд Поттера, как и у Питера с Римусом, обеспокоенный и напуганный бегал по лицу Сириуса, весёлому и мрачному. Он взволнованно вглядывался в серые глаза, ища что-то, но, кажется, не находил. Его поджатые белые губы плотно сомкнулись, от чего дыхание выходило тяжёлым. Римус, сидящий рядом, попытался осторожно дотронуться до его руки, но Сириус, проигнорировал его жест, медленно поднялся, и, никого не дожидаясь и не оборачиваясь, мягкой походкой, скорее даже расслабленной, пошёл из зала, резко вернувшего шум. Все перешёптывались, да и пусть. Имеет ли это значение? Парень всё таки расхохотался, и эхо его смеха донеслось из коридора в Большой зал. Весёлый вышел денёк.