Не его Солнце

Капельки воды прочерчивали мокрые дорожки по нежной кожи шеи. Они спускались, очерчивая грудь, скрываясь за тканью узенького лифчика. И тонкими струйками извивались дальше вниз. По плоскому животу, впитываясь в кружева, скрывающую уже другую часть тела. Скатывались по упругим бёдрам. Сириус провёл губами по ключице. Слабый запах дыма, почти еле уловимый, щекотал ноздри. Его руки держали её, за плечи. Пальцы выводили узоры, иногда слегка царапая кожу. В темноте, из-за лунного света в отражении воды, она казалась белой, светящейся и очень тонкой. Отяжелевшее дыхание, с глубокими вдохами, сильными выдохами. Она стояла, ничего не предпринимая, но и не отталкивала. Нельзя было сказать, что девушка против. Разве не на это она рассчитывала? Полуоткрытые губы прижались чуть выше. Мазнули по ямочке, рядом с чёрной лямкой, собирая влагу. Он не давил. Не действовал грубо. От его поцелуев не оставалось даже еле заметных розоватых следов, исчезающих через пару минут. Прохладная вода приятно остужала распалённое тело. Ткань синих джинсов, промокшая насквозь, облегала ноги. Под пальцами ощущались мелкие камушки, лежащие на дне озера. Он снял только футболку и обувь. Нырнул пару раз с головой, чтобы остудиться. Эрика, не стесняясь, стянула с себя платье. Шелковистые волосы, собранные в хвост, чёрным водопадом струились по гладкой спине. Не глядя на него, она зашла по грудь и резким движением скрылась за зеркальной гладью. Сириус переместил руки на талию, чуть ведя по плавным изгибам. Они были на территории Хогвартса, но сейчас замок был таким далёким. Там, внутри, играла громкая музыка, царила атмосфера веселья. Танцы всю ночь. Разговоры до утра. Праздник, подобно карусель — яркий, шумный и не собирался останавливаться. Густой свет из окон отсюда казался маленькими огоньками. Сливался со звёздами ночного неба. Крошечные, жёлтые точки на чёрном полотне. Приходя сюда, он словно попал в параллельный мир. Умиротворенная реальность, существующая каким-то образом с той другой, сумасшедшей и оглушительной, но независимо от неё. Здесь всё застыло. Словно в формалине. Холодное спокойствие, порождаемое безжизненностью места. От оставленного поцелуя на груди Эрика еле слышно простонала. — Тише. Она держала его за плечи. Вода доходила ей выше середины бедра. Иногда слабый ветерок окутывал их тела, от чего её кожа покрывалась мурашками. Он ощущал их подушечками пальцев. Видел их сквозь прозрачные капли. Ему же всё ещё было жарко. Чёрный бюстгальтер упал в воду. Прижал её ближе к себе. Чувствовал горячую грудь своей. Налитые, затвердевшие соски виднелись, когда девушка выгибалась. Запрокидывала голову, открывая шею. Прикусывала губу, сдерживая себя. Что-то маленькое и белое мелькнуло в поле зрения. Сириус с начала даже не обратил внимание, продолжая ласкать руками податливое тело, но нечто приблизилось к лицу и стало маячить рядом с ним. Бумажная бабочка. Регулус Бабочка села на вытянутую ладонь. Трансформировалась обратно в лист, разгладилась без единой неровности. "Восточный внутренний дворик. Через 15 минут." Без подписи. Хотя Сириусу это и не нужно. Не так много людей отправляют записки оригами-бабочкой. Ну а почерк брата не узнать невозможно. Сириус отстранился от девушки. — Уходишь? — Да. Эрика подхватила лифчик и пошла к берегу. Достав палочку, она "вывела" воду из белья. — Жаль, что Siccatio работает только на вещах. — она перекрутила волосы, отжимая их. Трансфигурировала шейный платок в полотенце и стала вытирать тело. Сириус просто натянул футболку сверху. Ткань сразу намокла и неприятно прилипла к телу. Они разошлись у входа в замок. Молча, не прощаясь, и ничего не обещая. Тень коридора поглотила фигуру Хьюстон. Только стук каблуков и разносившее эхо говорили, что здесь кто-то ходит. Решив идти в обход, а не через коридоры Хогвартса, Сириус вышел на каменную дорожку. Интересно, почему именно сейчас? Празднование в самом разгаре, а его братец назначает встречу под луной, сбегая от своих — а Сириус уверен: Регулус не сказал своим куда пошёл — как какая-то девчонка с романтической чушью в голове. Сириус представил, как Регулус, держа руки на уровне груди, бежит к нему, кидается на шею, томно вздыхает и смотрит блестящими влюблёнными глазами из под длинных, полуприкрытых ресниц. Подобное было разве что, когда они были детьми. То есть давно, и возможно неправда. Играли в саду, прятались на чердаке. Маленький, милый Регулус следовал за братом по пятам. Возмущённо шипел, когда они прокрадывались в запрещённые для них части дома. Запинаясь, врал колдомедику, если Сириус из вредности выливал зелья в цветы. Закрывался им, как щитом, от старших кузин. Он помнит, как перед своим первым курсом поссорился с отцом. Родитель, долго напутствуя, разъяснял: с кем стоит дружить, а от кого держаться подальше, к кому присмотреться, с кем упрочнить связи. Они даже не сомневались, что он, как и полагает истинному Блэку, поступит на Слизерин. И Сириус разозлился. Кричал, что может сам решать с кем общаться, что взрослый, что в мире не всё меркантильно и делается исключительно ради выгоды. Отец спокойно смотрел с грустной насмешкой. "Может ты в своих чувствах и будешь искренен к другим, но что насчёт них? Будут ли они относиться к тебе также, как и ты к ним? Пойми, ты — Блэк. Ты — состояние, ты — связи, ты — влияние. Ты — польза и возможная угроза в будущем. Как бы ты себя ни вёл, чтобы ты ни говорил, никто в первую очередь не взглянет на твой внутренний мир. При встрече все будут оценивать дороговизну мантии и запонок и сравнивать черты лица, чтобы понять, к какому Роду ты принадлежишь. Никто не взглянет на самого тебя. Потому что в их глазах ты — дорога к власти. Сириус..." Сириус выбежал из зала, не дослушав. Он знал всё это. Трудно вырасти доверчивым глупцом в семье с значимым влиянием в политической и социальной сферах. Мир — не добрая сказка. Он жесток и опасен. И по-настоящему выживают в нём только сильнейшие и изворотливые. Либо становишься такой силой, которую другим не пробить, либо кого-то находишь с этой силой и присоединяешься к нему. Правила просты и Сириус знал это. Знал, но предательские слезы всё равно застилали глаза. Он рыдал в подушку, громко, с надрывом, икая и всхлипывая. Знал, а верить не хотел. И тёплый Регулус — маленькая, нежная копия Сириуса — обнимал его, прижимаясь боком, сам чуть ли не плача, шептал успокаивающие слова. "Он просто беспокоится, что тебе могут навредить, обидеть. Он не со зла, не со зла..." Они так и уснули вместе. С распухшими и покрасневшими глазами и носами, в помятой одежде, растрепанные и зарёванные. Сириус, отвернувшийся к стене, и Регулус, прижимающийся к его спине и уткнувшись ему в шею. И булочки он всегда таскал ему с кухни, хотя сладкое старшему из-за белой сыпи было нельзя. После первого курса Сириуса между ними словно выросла стена. Некая отчуждённость всё чаще стала преследовать их разговоры и встречи. Взять бы, да как шандарахнуть Bombarda, чтобы разбить её к Мордреду. Чтоб разлетелась на мелкие кусочки или даже в пыль. Но нет, они же оба птицы гордые: пока не пнешь, не полетят. Теперь он вырос. Всё ещё был куклой: уже не нежной и хрупкой, но холодной, застывшей, искусственной и созданной для множества ролей в больших спектаклях. "Настоящий засранец" — как часто комментировал Сириус. Но он все ещё... — Что за внешний вид? — Регулус вышел из-за колоны. В синей выглаженной рубашке и с зачёсанными назад волосами. Сириус и не заметил, как дошёл до дворика. — Тоже могу спросить и тебя. У вас вечеринка или чайная церемония? Юноша спокойно подошёл к усевшемуся на бортик фонтана Сириусу. — Необязательно выглядеть как водяной чёрт, чтобы повеселиться. — Необязательно вести себя как на приёме у королевы, чтобы оставаться лучшим. — Тут ты ошибаешься. Чтобы быть лучшим, нужно быть идеальным. Даже в раздражающих мелочах. — Быть идеальным — не значит быть лучшим. И чтобы быть лучшим, не нужно быть идеальным. Ты сам себя загоняешь в придуманные тобой же рамки. — Наш спор бессмыслен. Он не принесёт никакого результата. — И то верно. Дворик окутала минутная тишина. Сириус разглядывал, как капли с его волос оставляют круги на воде в фонтане. — Ты начал курить? — Регулус сделал глубокий вдох, будто принюхиваясь. — Нет. — Скажи... тебе было весело тогда у озера? Мимолётное ощущение, будто он вновь проводит пальцами по коже девушки, наполнило его. — Весело? Я думал, это называется по-другому. — И как же? — Регулус сложил руки на груди и с упрямством уставился на него. Ему то какое дело, в самом деле? Эрика была старше его на два курса, и пересечься на занятиях они точно не могли. И всё же? Неужто его братец имеет виды на полукровку с Гриффиндора? Ха, у них определённо схожи вкусы. — Наслаждение, удовольствие, мм... упоение. Много синонимов. Выбери сам. — Знаешь, это похоже на настоящее лицемерие. — Что им... — но он был перебит. — Обвинять Слизерин в жестокости и несправедливом отношении к другим, якобы мы только и можем издеваться и глумиться над окружающими, кто не подходит нам по крови, статусу, деньгам, а сами вы, значит, белые и пушистые, и по воскресеньям занимаетесь благотворительностью в Святом Мунго! — Что ты несешь? — щеки брата раскраснелись. Дыхание было чуть сбившимся, а движения стали резкими. — Оо, а память уже отшибло? Вчера. На озере. Снейп. Секундное замешательство и осознание недопонимания вопроса заменилось на скуку и пропажу интереса. Парень протянул: — Ааа, так ты про это. — Разумеется. А ты о чём? Сириус загадочно улыбнулся и опустил взгляд на свой пах. Пусть сам соображает и додумывается. Впрочем, Рег всегда был сообразительным. — Оу, ну разумеется! Надеюсь у тебя не звенит там, а то, кажется, я отвлёк тебя? — О, ещё как отвлёк! Но ты не волнуйся. Пока шёл сюда и представлял твою постную рожу, всё желание спало. Как и стояк. — Что ж, отлично! Раз тебе так претит моё лицо, не говоря уже о разговоре в целом, то я пойду. Прости, что побеспокоил! — юноша резко развернулся и пошёл прочь. Это не было похоже на обычную спокойную и уверенную походку брата. Скорее выглядело как убегание. Маленький, глупый... Сириус, сам не зная зачем, подскочил и в несколько быстрых шагов добежал до парня. Схватил, прижимая к себе, обнимая со спины. — Постой, постой. Ну всё, тише. ...мелкий засранец. Он просто хочет узнать, что творится дома. Вот и всё. Он физически чувствовал, как игривость и апатичное безразличие, две столь противоречивые черты, сидящие в нём, медленно сползают вниз, проходя через всё тело, через вены, мышцы и кости, впитываясь в землю. Нечто странное, похожее на далёкую, почти забытую детскую нежность, вспыхнуло в нём, когда он губами прикасался к смоляным кудрям. Они никогда не пахли дымом. Регулус чуть помедлил и с какой-то усталостью откинулся на грудь. Рубашка его намокла, и несколько капель с чужих волос закатились ему за воротник. Руки Сириуса сильнее обвили талию. — Высушись. — Не хочу. Он действительно не хочет поганить этот день. Успеется. А ещё он кто-то вроде информатора по семейным делам, и разругаться с ним — значит перекрыть доступ к новостям из дома. Когда их отношения скатились к таким? Регулус повернул голову, рассматривая витражные окна. Его пальцы проходились по запястью, впрочем, не пытаясь убрать руку. — Молли Пруэтт сбежала из дома. С предателем крови Уизли. — пробормотал отрешённо он. — Ха, Андромеда задала новую моду, что ли? Разумеется, в каждом Роду хоть один раз да кто-то сбегал, но этого уже давно не было. Лет тридцать? А тут: сначала Андромеда, потом Нотт. С Лонгботтами тоже какой-то скандал был насчёт этого. Теперь вот Пруэтт. Итак внимание вопрос: кто будет следующим? — Сириус, — шипение почти как у змеи, — прекрати. — Значит, тётка Лукреция... — Будет у нас. — закончил за брата Регулус. — Мерлин... Сириус правда постарался не простонать и не закатить глаза. Всё прошлое лето он только и слушал о сбежавшей, "неблагодарной дочери, порочащей само понятие чистокровности", "мелкой дряни", от которой сама Магия должна отвернуться, раз та "отказывается от её даров, меняя их на никчёмную, жалкую жизнь, обречённую на муки и страдания!". Вторая кузина всегда была себе на уме. Замкнутая, тихая и не очень общительная. В ней всегда было нечто такое, что отличало её от всех остальных Блэков. Может, вечное спокойствие или маска застывшего умиротворения на лице. Она вовсе не была безразличной или безэмоциональной. Но не было в ней ни горячности, как у Беллы или у него, ни противоречивости характера, как у Нарциссы и Регулуса, ни, даже, скандальности, коя присуща всему старшему женскому поколению в их Роде. Она скорее была той, кто предпочитал плыть по течению. Но бесхарактерной и безвольной Сириус её тоже не назвал бы. Хотя её побег сильно удивил его. — Сириус... — Мм? — Несмотря на... — с какой-то неуверенностью начал Регулус. Он сжался, прижимаясь ближе, когда Сириус глубоко вдохнул, уткнувшись в чёрные пряди. — несмотря на все разногласия, что были между нами, мы... — сглотнув, парень продолжил, — мы с тобой, мы же семья, верно? — Разумеется. Пусть ты и жутко бесишь, ты всегда будешь моим родным мелким засранцем. — и чисто из вредности и из великой братской любви, Сириус быстро укусил его за ухо. — Пошёл ты! — Регулус толкнул локтем в живот, выпутываясь из объятий. Хоть он и состроил в очередной раз недовольное лицо, но Сириус чувствовал его спокойную, умиротворённую и словно потеплевшую ауру. Поправив рубашку и кинув пару выразительных взглядов пока сушил её, спокойным голосом подвёл окончание братской встречи: — Что ж. Пора расходиться. Постарайся по пути не попасться и не натворить дел, а то ты можешь. Спокойной ночи. Сириус смотрел, как между колоннами мелькает лицо брата, пока не исчезло за углом. Регулус привёл свой внешний вид в порядок, и ничего не смогло бы выдать его. И только волосам, растрёпанным действиями Сириуса, он не вернул прилежную укладку. Вот и поговорили. — Ну же, быстрее! Ещё не хватало опоздать. — Да не уедет он без нас! И куда мы опаздываем? Мы уже на станции! — Ооо, я даже не успел как следует позавтракать. — Не строил бы глазки, то успел бы. — А чё она напротив села? Как специально! Знала, что при ней, мне кусок в горло не полезет, стерва! — Но красивая? — Но красивая... — ...встретимся через недели две на... — Лучше на площади Шамбеля... — А ты знаешь, вчера... — Да? О, Мерлин! Ахаха... Гомон заполнял станцию. Студенты сновались по перонну, толкались, болтали, смеялись... Обычная суета, коя присуща всем подобным местам. Красный метал поезда блестел на солнце так ярко, что в глазах появлялись белые пятна. Хагрид вместе с МакГонагалл сверялись по спискам, во избежание инцидентов, дабы никто не был забыт или потерян. Пара гудков, сопровождающихся белым паром, подгоняла детей поторопиться, ведь время отъезда уже приближалось к одиннадцати. Ученики шустро запрыгивали в вагоны, рассаживались по купе. Вскоре кроме взрослых на платформе не осталось никого. Лесничий добродушно махал вслед отдаляющемуся поезду, и когда экспресс достаточно далеко отъехал, эти двое развернулись и пошагали в сторону Хогвартса. Джеймс отлевитировал еле как свой чемодан наверх, и сбив свою мантию в ком и положив её под голову, со стоном улёгся на сиденье. — Кто придумал отправление в одиннадцать утра? Это просто издевательство какое-то. Кто-нибудь, наколдуйте водички, пожалуйста. Питер достал из сумки банку газировки, которая осталась, видимо, со вчерашнего дня, и кинул её Поттеру. — Оо, ты ж мой Моисей. — ногтем подцепив пластину, он отковырнул её и жадно припал к напитку, быстро глотая и смотря, чтобы пенка не потекла по банке. — Моисей? — переспросил Римус. — Ну да. Он же призвал воду, когда люди в ней нуждались. Идти по пустыне нелегко. — Он не призывал воду, а наоборот раздвинул её, да и не сам, а с помощью Бога! И жажда и сушняк этой истории никаким боком не касается. Как у тебя вообще Превосходно по Магловедению вышло? — Нет вы посмотрите на него! — Джеймс состроил возмущенно-недовольное лицо, — Он опять за своё! — схватил мантию, швырнул её в парня, — А ну сними значок! Ой-ё... — и упал обратно на сиденье. — Как же голова раскалывается. Я слышу звон. — Надо было меньше пить. — Да там было-то чуть-чуть. — Ты бы видел себя. — Дайте кто-нибудь антипохмельного. — Его забрали старшеки. — Им что больше всех надо? — У них церемония. — Они должны заботиться о младших! — Да спи ты уже! Джеймс что-то пробурчал и забросил ноги на колени Сириуса, скинув кеды. Вернул мантию под голову, сложил руки на груди и закрыл глаза. Впрочем, вопреки тому, что он ныл всё утро о слишком раннем отъезде и клялся, что, как только войдёт в купе, ляжет спать, Джеймс не заткнулся. Он ткнул носком в бок Сириуса, привлекая внимание. — А ты куда делся вчера? Я тебя искал-искал, бегал, как идиот, с двумя стаканами по башне. Конечно, я напился! Мне пришлось пить и твою порцию: не выливать же её! Так, где ты был? Развлекался? — Джеймс подёргал бровями, пытаясь быть сексуальным, но вышло только лицо перекошенной утки. Но начавшего было говорить Сириуса перебил стук в дверь. Сквозь стекло парни увидели лицо Лили. — Входи. — Римус приподнялся, отстраняясь от спинки. Девушка переступила через порог. Она была тихой и спокойнее, чем обычно. Обычно, когда она видела их, её лицо делалось недовольным, от неё ощущалась раздражительность, но тем не менее с её стороны не было никогда агрессии или лютой ненависти, как и некой своеобразной брезгливости по отношению к их характерам. Ей просто не нравились их отношения со Снейпом. Неудивительно, что даже будучи на одном факультете, она их слегка невзлюбила. Джеймс подскочил, заехав при этом ногой под рёбра Сириусу, вызывая у того шипения, и зачем-то пригладил волосы, будто это как-то поможет справиться с "да пофиг, пока буду спать, они пригладятся". — Лили. Доброе утро. Как де... — Нужно проверить первокурсников. — не смотря ни на кого кроме Римуса, девушка перебила Джеймса, и дождавшись кивка, вышла. Лицо Джеймса скисло. — Звиняйте, но я всё ещё староста. Не унывай. — потрепав Поттера по коленке, Люпин вышел из купе. — О, Мерлин! Она меня ненавидит! Парень вновь завёл свою песню, причитая то бормоча себе под нос, то громко вкидывая одному ему понятные фразы. — Смотри-ка, как ожил. И голова уже прошла. — Сириус кивнул Питеру, усмехаясь. — Я её искал вчера, хотел поговорить. Думал, может к вечеру она чуть успокоится, повеселеет, и мы сможем поговорить. А её нигде не было. И никто её не видел, только утром. И я подумал: к Мордреду! Там же не только мой косяк. И я пил, танцевал... Моргана, кто придумал совесть? Такое паршивое чувство, хуже похмелья, в самом деле! — Да мы помним. "Лили, давай поговорим, я больше не буду, я обещаю быть хорошим...". С чего ты вообще решил, что она сидит в своей комнате, придурашный? — передразнил Питер и напомнил о вчерашних событиях Поттеру, который судя по круглым глазам даже и не помнил об этом моменте. — О, Мерлин..! Давай, добей меня. — Джеймс отвернулся к стенке с таким несчастным лицом, словно ему смертный приговор озвучили. — Ну, в комнате её не было. И её никто не видел — в отличие от твоего позора — из наших, тех кто были в башне, кого ты опрашивал. Разве что... Сириус, а ты, ты же выходил, так? Ты не видел? Прислонившись к окну, увидел, как зелёные глаза мелькнули в темноте сознания, и сам не зная почему, спустя долгую заминку, ответил: — Нет, не видел. Под мерное покачивание и стук колёс, Сириус прикрыл глаза.