***
Непереносимый запах таблеток, мазей и других медикаментов, пищащий звук кардиомонитора и невыносимая боль, поступившая сразу после того, как я открыла глаза, которые были словно клеем смазаны. Каждое дыхание давалось с трудом. Правую руку я не чувствовала. Вся картина передо мной была размыта и неясна. Сил не было даже на то, чтобы поднять голову; поэтому, чтобы хоть что-то понимать, я решила привести мысли в порядок. Как я помню: настал Хэллоуин, во время которого началась драка "Вальхаллы" и "Свастонов"; Баджи ранили ножом, после чего начался пожар, я вызвала скорую и пошла защищать Казутору; Майки сломал мне руку и избил, потом пришёл Такемичи, а затем и Дракен. Дальше не могу вспомнить. Вроде как я потеряла сознание. Значит я в больнице, верно? Хоть что-то я выяснила. Но я всё ещё неспокойна: жив ли Баджи? А Казутора? Как они там? Майки, Чифую, Дракен, все они? А как же Такемичи!? Он же пошёл против Майки! – Таке...мичи... – жалкий скулёж раздался в тихой, как в гробу, палате, из-за чего хриплый голос был слышен во всём пространстве. Я попыталась повернуть голову, но чей-то голос меня отозвал. – Ханамичи, не двигайся, иначе будет только хуже. – от брутального голоса парня в миг стало не по себе. Кажется, это был Дракен. – Такемичи сейчас придёт. Он разговаривает с Майки по поводу произошедшего. Разговаривает? Значит ничего плохого пока не произошло. Могу не переживать за него. Майки явно уже отошёл от чёрного импульса; но вопрос с Баджи и Казуторой ещё не решён, поэтому надо спросить у Дракена о них, пока есть возможность. – Баджи... Казутора... – на это я услышала только тяжёлый вздох, сопровождаемый шагами. Неожиданно над моим лицом надвисло лицо Кена. Точнее его размытое лицо, потому что нормально видеть я всё ещё не могла, но некие силуэты бровей, глаз, носа и губ я могла различить. – Казутора остался на поле битвы с раненным Баджи, и его арестовали, но сейчас он находиться в этой больнице как раз в соседней палате. А Баджи... – начав с него, Дракен помрачнел и нахмурился, как мне показалось. Я ожидала худшего. – У него сейчас тяжёлое состояние. Он потерял много крови, но жить будет, – после он тяжело выдохнул, – мы все так переживали, что глаз сомкнуть не могли. – наконец картина перед глазами стала ясна, и я могла чётко видеть лицо Дракена. Он был избит, очи опухли, весь взъерошен, а в глазах читалось беспокойство. Я никогда не видела его таким. Но теперь это не имеет значения. Самое главное то, что Баджи и Казутора по крайне мере живы. Остальное не важно. Скоро всё образумиться и вернётся в норму. Но сколько времени прошло с момента моей отключки? – Время? – спросив хриплым голосом, я получила ответ: 1 ноября, 2 часа ночи. Прошло не так уж и много времени. Вдруг за стеной послышались чьи-то громкие крики и звуки. Кто-то внезапно с огромной силой открыл дверь и начал что-то говорить. – Я слышать ничего не желаю! И видеть тебя тоже не желаю! И вообще! Не подходи ни ко мне, ни к моей сестре! – после последней фразы последовал громкий грохот двери. – Такемичи, – начал было устало говорить Дракен, но его перебили. – Ханамичи? – блондин, посмотрев на меня, не мог поверить глазам. – Ханамичи! Ты очнулась! Быстрыми шагами Такемичи подошёл ко мне – из глаз его потекли слёзы. Первые пару секунд он не мог связать и пару слов в предложение. Такемичи так и мямлил себе что-то под нос, а потом, не сдержавшись, рухнул на стул, что был рядом со мной. – Дракен, можешь, пожалуйста, оставить нас наедине? – это было единственное, что парень смог выдавить из себя. Кен безмолвно удалился, сказав лишь: "Только не переборщи". Я не поняла, что он имел ввиду. Но сил даже на "думать" не было, не то что "понимать". После хлопка двери, Такемичи молчал. Молчал, как рыба. В воздухе летали только наше дыхание, сопение Такемичи, пиканье кардиомонитора и тиканье часов. Казалось, что прошла уже вечность, как Кен ушёл, и мы остались одни; но Такемичи ничего не говорил. Я не могла о чём-то думать. Меня напрягало то, что он просто сидел и молча смотрел в пол. Он выглядел сломленным. Как будто это не тот Такемичи-балбес, который думал только о гулянках и похабных вещах, а тот Такемичи, что храбро сражался против тех, кто сильнее него, превозмогая боль, как это и произошло на бойне; он встал против Майки, не переживая о том, что с ним случиться. Это достойно восхищения. Но сейчас он выглядит так, словно кто-то умер. – Такемичи... – я хотела спросить его, что он хотел, но горло невольно заболело, из-за чего продолжить я не смогла. – Не говори. – твёрдо сказал Такемичи. Слёзы его уже перестали течь, а глаза распухли. – Зачем ты бросилась в бой между Казуторой и Майки? Я ответила лишь молчанием. Я не понимаю. Я не помню. Я не знаю. – Зачем ты вообще пришла вчера на бойню? – его голос стал дрожать. – Казутору убили бы. – прохрипела я. Казалось, что я приложила все силы, чтобы сказать это. В горле был ком. Каждое слово содрогало его, вызывая тем самым боль и горечь. – И что!? – на его глазах вновь выступили слёзы, а голос перешёл на крик. – А если бы ты умерла!? – Умерла... – слово "смерть" уже не так сильно меня пугало после всего дерьма, но иногда я не хочу умирать лишь потому, что считаю своим долгом спасти всех. – Майки чуть ли не прикончил тебя! Если бы я не подоспел – ты бы точно умерла! – Такемичи срывался, захлёбываясь в слезах. – Надо было тебе лезть!? Ну и умер бы он, что с того!? Мне он безразличен! Ты хотя бы понимаешь, сколько всего ужасного он натворил!? Думаешь, такие люди заслуживают прощения? Нет! Но ты... Ты... – Такемичи уже не мог говорить что-то так быстро и громко. Горло его пересохло, а сам он начал кашлять, но набрав в себя воздуха, он продолжил. – Ханамичи, ты ведь всегда добрая... Даже тогда бросилась к нему на помощь, хотя тот не просил... Такие люди не должны умирать. Ну почему ты не можешь понять, когда надо остановиться? Действуешь безрассудно, не думая о последствиях. Тебе даже наплевать на то, умрёшь ты или нет. А если бы ты погибла, то я... Как я должен был бы поступить? Я бы не выдержал! Ты знаешь, как родители переживают? – Такемичи отчасти был прав: мне не стоило сломя голову нарываться на драку. Если бы я просто нормально поговорила бы с Майки, то, возможно, сейчас я бы не лежала здесь, прикованная к кровати. В данный момент я чувствую себя так ужасно, словно меня взяли, скрутили, как тряпку и кинули на холодную плитку. Мне было стыдно. – Прости меня, – всё становилось размытым от поступающих слёз. Услышав это, Такемичи остановился в высказываниях, а потом выдохнул. – Ты ведь у меня единственная... Теперь я поняла, как сильно Такемичи любил свою сестру.***
С Кровавого Хэллоуина прошло три дня. Многие уже забыли об этой битве, а некоторые всё ещё шепчутся о ней. В результате этой битвы был ранен один человек и арестован ещё один. Сегодня уже третье ноября. Хотя мне и сказали, что Баджи жив, но что-то меня ещё беспокоило. И за Казутору я тоже переживала. Возможно я просто волнуюсь об их взаимоотношениях с Майки. Как никак, они члены "Вальхаллы", поэтому неизвестно, что Майки сейчас думает о них; но я точно знаю, что он переживал за Баджи. На этом всё. Я чувствую себя уже намного лучше. По крайне мере я могу нормально ходить. Но меня никто не навещал, кроме Такемичи и родителей. Мать и отец устроили мне такую взбучку, что я навсегда запомню о том, что действовать бездумно – плохо. По итогу моя правая рука в гипсе, а всё лицо в пластырях. Если бы другие знали, как же скучно здесь, но, к счастью, мне не придется сидеть в этой больнице целый месяц, как это было в первый раз. Ровно через неделю меня должны выписать, но рука будет в гипсе до конца этого месяца. Единственное, что я делала три дня – это лежала, читала мангу и маялась дурью. Дома я хотя бы могла поиграть в приставку, а тут даже телефоном запрещают пользоваться, мол отдыхать нужно! Да и еда здесь отвратная! Даже хуже, чем было в прошлой больнице. Поэтому ничем интересным я не занималась, оставалось только думать о своих будущих планах. Но меня мучало то, что даже Чифую не приходил! Если бы не я, то Баджи бы сдох, а Чифую, который так любит своего капитана, даже не удосужился поднять свой зад и прийти ко мне! Тоже мне "партнёр" называется! Не проходило ни минуты без мысли о Майки. Тот не навестил меня ни разу и даже не извинился. Это выводит меня из себя! Он сломал мне руку и отпиздил! Не удивлюсь, если в один день он придёт ко мне и будет разговаривать, как ни в чём не бывало. Я конечно понимаю, что он себя не контролировал в тот момент, но ему бы не составило труда придти ко мне. "Чертов Майки. Прикончу его, как только встречу!" – думала я, хмуро глядя в окно. Вдруг кто-то постучал в дверь и отворил её. Это был Такемичи с растрёпанными волосами, вольяжно вошедший в палату и прячущий что-то за спиной. – Наконец ты без своей зализанной причёски. – подметила я, на что Такемичи только надулся. – Ха-ха, очень смешно! Я просто очень спешил! – Ко мне? Ой, да не надо так ради меня стараться! – смутилась я, улыбнувшись. – Вообще-то я спешил не к тебе, – после этой фразы улыбка с моего лица резко исчезла и сменилась на осуждающий взгляд. – Я спешил в твою любимую кондитерскую. – наконец он показал то, что прятал за спиной, и это оказался торт. – Ты же знаешь, что там каждый день огромная очередь! – Такемичи улыбнулся. – Ну же, скажи "спасибо" и, что я самый крутой младший брат во всём мире! – демонстративно выпрямив спину, сказал он, после чего поставил торт на стол. – Ага, спасибо, Говномичи, ты самый крутой брат на свете! – таким поддразниваниям блондин был не рад. – Эй! Можно без сарказма и тупых прозвищ!? – Ладно, а если серьезно, Такемичи, спасибо тебе за то, что остановил Майки. – он вздрогнул от такой неожиданной смены темы. – Я думала, что умру. – Такемичи что-то промямлил, так как не знал, что ответить. – Дурочка, не думай так больше! – засмущавшись, он повернулся в сторону, чтобы я не видела его покрасневшее лицо. – Я ведь обещал, что обязательно помогу тебе... Как никак, я же твой брат... Любой на моём месте поступил бы так же. Послышался стук в дверь, который прервал наш разговор. Такемичи сказал лишь краткое "Входите". – Я вам не помешал? – спросил пришедший Чифую, стоя в дверном проёме. Настроение у него было не самое лучшее, но на это я не обратила особого внимания, ведь единственное, что я ощутила при виде него – обида и гнев. – О, пришёл всё-таки! – злобно сказала я. – Раньше не мог навестить!? Знаешь, как мне скучно было!? – на это Чифую немного покраснел от стыда и увёл взгляд. – Что я мог поделать, если Майки запретил с тобой видеться? – на это я знатно приахуела, – Вообще, я пришёл сюда, чтобы навестить Баджи, но решил незаметно проскользнуть к тебе. Если Майки узнает, что мы виделись, то я труп! – эмоционально говорил Чифую, из-за чего было трудно не поверить его словам. – П-погоди, с чего это он вдруг запретил со мной видеться!? – спросила я, после чего Мацуно тяжело вздохнул. – Если кратко, то этот дебич сказал Майки, чтобы никто из "Свастонов" даже близко к тебе не подходил. – он указал на рядом стоящего Такемичи, который неловко потёр шею. – Такемичи, какого хрена!? – на мой вопрос Такемичи невольно вздрогнул и уже подготовился получать по шее. – Ну он выбесил меня тогда, вот я и сболтнул лишнего. – невинно сказал он. – А я-то думала, что это он, такая мразь, не навещает меня, а оказывается это ты накричал на него. – на подобное Такемичи взгрустнул. Тут мне уже стала ясна та ситуация, когда я только очнулась, и Такемичи кричал на кого-то. Я поняла, что он кричал на Майки. Сказать честно, я даже не знаю, что думать. По сути Такемичи заступался за меня, но Майки не ведал, что делал. Не могу же я сказать Такемичи про черный импульс. Он пошёл против главы, а глава избил его сестру. Из-за этого будет трудно их помирить. Для начала мне следует встретиться с Майки и поговорить с ним, но если он не придёт в больницу, то это будет сложно. Своего непутёвого брата я как-нибудь переубедить смогу. – Слушай, он избил тебя! Такое непростительно! – решительно заявил Такемичи. – Но я же в порядке – это самое главное! И, думаю, прощать его или нет, должна решать я, а не ты! Избил-то он меня. Мы ещё долго выясняли отношения, а бедному Чифую пришлось всё это слушать. Он явно чувствовал себя третьим лишним. – Мне нужно встретиться с Майки! – выявила я, на что Такемичи нахмурился и захотел что-то сказать. – О, Майки как раз в больнице. Он тоже приходил навестить Баджи. – резко прервал нас Чифую. – Если не поздно, то ты успеешь с ним поговорить. – Отлично! – встав с кровати, я направилась к выходу из палаты. Такемичи хотел пойти за мной, но Мацуно преградил тому путь ко мне, из-за чего брат остался позади, лишь крича о том, что встреча с Майки – плохая идея. Быстрыми шагами я шла по коридору и молилась, чтобы медсестры меня не поймали. На удивление во всей больнице не было ни души, поэтому по всей округе доносились только звуки шагов. Я прошла мимо палаты, в которой находился Баджи, так как знала, что там Майки не будет. Я уже прекрасно понимала его действия, следовательно на ум быстро пришла мысль о том, где он может находиться. Дойдя до лестницы, я поднялась наверх на крышу и увидела блондина, сидевшего ко мне спиной на краю здания. Угадала! Это как раз таки был Майки. При одном его виде внутри всё сжалось. "И что мне ему сказать?" – спрашивала я у себя. Не могу же я просто подойти к нему и сказать "привет"! Может и вправду притвориться, будто ничего не произошло? Нет. Это не вариант. Так всё будет выглядеть только глупо. Я ещё долго стояла и ломала голову, но ничего на ум не пришло. В итоге я просто выдохнула, уверенно подошла к нему и присела рядом с ним. Майки, даже не дрогнув, повернул голову в мою сторону. В ту же секунду на мне выступил холодный пот, а все мысли и вопросы мигом улетучились из головы, оставив только пустоту. Всё тело сжалось, и дышать стало труднее, а неловкая улыбка сразу появилась на моём лице. – Сегодня такая хорошая погода! – заикаясь сказала я. – Не так ли? Майки, улыбнувшись, повернул голову обратно в сторону города и сказал: –Да, ты права, сегодня и вправду отличная погода, особенно для прогулки. Только сейчас я поняла, что ляпнула, и стыд мурашками прошёлся по телу; но делать уже нечего, раз я начала говорить о обыденных вещах, то про них говорить и надо. – Знаешь, мне на днях такой странный сон приснился: словно я какая-то девчонка по имени Харуки, которая жутко напилась, а потом её поругали родители! – я мысленно проклинала себя за свою тупость, но не знала, как остановиться. – А тебе что-нибудь снилось? – на мой вопрос Майки слегка усмехнулся, переведя взгляд на меня. – Что? Я сказала что-то смешное? – Нет, просто непревычно говорить с тобой о таком после того, что произошло 31-ого октября. – он мягко улыбнулся мне. – Я думал, ты будешь злиться. – Я вовсе не злюсь! – сразу сказала я. – Просто мне было обидно, что ты не навещал меня. И прости, пожалуйста, Такемичи, чтобы он тебе не наговорил. – услышав это, Майки уже перестал улыбаться. – Я не хочу, чтобы вы ссорились. – Ханачка, ты всегда такая? – неожиданно спросил он. Я не поняла, что он имел ввиду. "Такая" значит глупая? Или может ненормальная? В любом случае я боялась, что он считает меня неадекватной, хотя так и есть. Я бы сама офигела, если бы встретила такую же дефектную, как и я –Какая? – спросив, я ожидала, что он скажет "странная". – Честная, но в то же время лживая. Постоянно говоришь только то, о чём думаешь, а иногда нагло врёшь и действуешь по-своему. Из-за этого я не могу понять, когда верить тебе, а когда нет. – Если ты хочешь спросить, почему я пошла на битву, сказав, что не пойду, то спрашивай прямо. – твёрдо заявила я, на что Майки лишь с безразличием посмотрел на меня, но потом резко поменялся в лице и тяжело вздохнул. – Я всё равно не буду тебя исключать, как бы мне этого не хотелось. Я не хочу подвергать тебя опасности, но, по-видимому, ты сама по себе нарываешься на неприятности. Слишком уж я устал от этого всего. Можешь прийти на следующее собрание. – измученно промямлил Майки, пересиливая себя. Он точно уже устал из-за моих выходок, поэтому и даёт добро. – С-серьезно!? – я была в шоке. – Да. – Может ты и условия устранишь, раз такой добрый сегодня? – мило улыбнувшись, спросила я, чтобы воспользоваться шансом. – Хорошо. Но, думаю, ты и так продолжила бы их нарушать. – в этих словах чувствовалось смирение с моим буйным нравом. А я внутри ликовала в честь таких хороших новостей. – На самом деле я собирался избегать встречи с тобой, но похоже у меня это плохо вышло. – усмехнувшись, он прилёг на поверхность крыши. Я сделала то же самое, но повернув голову в его сторону, пока тот смотрел на небо. – У меня всё ещё не выходит из головы то, что ты сказала: "Баджи возненавидит тебя...". И знаешь, ты была права... Убив Казутору, я бы сделал только хуже. После его смерти, я бы всё равно не вернул брата к жизни. Спасибо, что остановила меня тогда. Если бы не ты, то я бы и вправду прикончил его... Мои зрачки расширились, а дыхание перехватило. Не могу поверить. Майки осознал то, что это был бы неправильный поступок. Он воздержался от того, чтобы убить убийцу своего брата. На это надо много решительности и милосердия. На самом деле я бы не смогла поступить так же, как он. Для меня убийство близкого человека – непростительная вещь, но Майки совершенно другой. Он смог найти в себе силы и, судя по всему, простить Казутору. Это значительно изменит его в будущем. – И прости меня за то, что избил тебя. Я не понимал, что творил. Когда ты встала на защиту Казуторы, мне показалось, что ты бросила меня, предала. Из-за этого я почувствовал себя брошенным, и меня охватила ненависть. Я не мог контролировать себя, пока избивал тебя. Мне даже на минуту подумалось, что я убью тебя. Но, к счастью, Такемичи успел остановить меня. За это я благодарен ему и понимаю его гнев и злобу на меня. Я бы тоже разозлился, если бы мою сестру покалечили. – сказал Майки с ноткой грусти в голосе. Даже так я могла понять, что ему искренне жаль за произошедшее. Было удивительно то, что он переступил через свою гордость и извинился. Я всегда видела лишь самовлюблённого и эгоистичного "Майки", но тот, что лежит прямо передо мной, был ребенком, нуждающимся в любви. Но больше всего меня поразило то, что тот открыл, хоть и небольшую, но частичку своей души. Майки никогда не делился со мной таким. – Чифую рассказал мне о том, что это ты вызвала скорую. Если бы скорая вовремя не приехала, то, возможно, Баджи был бы уже мертв. Спасибо. – он повернул голову, глядя прямо на меня. Я не помню, когда в последний раз меня благодарили настолько искренне в прошлой жизни. На душе стало настолько тепло, что можно было бы растопить весь лёд на Северном полюсе. Как от такого не заплакать? – Э? Ханачка, ты что, плачешь? – неловко спросил Майки, удивившись. – Вовсе я не плачу! – вытерев слёзы, я отвернулась от него, на что Майки засмеялся. – Ты и вправду странная! – с яркой улыбкой сказал он.