because we're alive

Чересчур большое количество свидетелей всегда вызывало проблемы. Привычная подворотня, старая шина и возвышающаяся на ней рыжая тварь. Циара всеми усилиями пытается спрятать едкий взгляд, но по одной лишь тихой усмешке понимает, что проебалась. Даже здесь, в такой лёгкой задаче. Абигейл сегодня в хорошем настроении: рассматривает новенькую пачку сигарет, закуривает и даже предлагает ей. Циара не отказывается, с удовольствием принимая протянутую сигарету, ведь своих осталось катастрофически мало. Будь рядом Кейн, наверняка бы дал смачного подзатыльника для отрезвления. — А у твоего брата, случаем, никого нет? — Абигейл будто читает мысли, невинно растягивает губы в улыбке и стряхивает пепел прямо себе на обувь. — Расслабься, мне такое ни к чему, — наслаждается она чужой бурной реакцией. — Знаешь, со временем мне всё больше кажется, что ты ни на что не годишься. Циара поджимает губы и вопросительно смотрит на неё снизу вверх, сделав последнюю глубокую затяжку и отбросив бычок куда-то к гаражу. — Я разве не права? — наклоняет она голову, а в глазах опасно разжигается огонёк. — Постоянно «на шухере», не выполняешь ничего из того, что я тебе скажу. Да даже деньги у тебя появляются раз в месяц. Для чего мне продолжать связь с тобой? Сколько они знакомы, она прекрасно наслышана, что Абигейл никогда не заводит диалог с кем-либо, если ей это будет не выгодно. Исключений не бывает ни для кого, даже для её приближенных. Одной только ей известно, почему она решила взять Циару в компанию достаточно длительное время назад. Причина до сих пор остаётся не раскрытой и возникает острым вопросом посреди ночи, вызывая жуткую бессонницу. Абигейл устало вздыхает и чешет переносицу. В такие моменты она похожа на обыкновенного подростка, запутавшегося в себе и своих действиях, но иллюзия мигом растворяется, стоит ей открыть рот. — Девочка. Помладше тебя, твоя школа, мамкина дочка, занимается дополнительно вне школы, даже летом. У тебя есть более, чем достаточно сведений. Через неделю в это же время в другом месте. У Абигейл хорошее настроение бывает лишь в двух случаях. Либо кого-то отпиздила, либо предстоит кого-то отпиздить. — Ты занят? Кейн нехотя отрывается от книги и вопросительно изгибает бровь, окидывая сестру нечитаемым взглядом. Циара вдыхает воздух сквозь зубы и мнёт край футболки, не решаясь войти. Его комната раньше служила гостиной, но сейчас здесь всё переделано исключительно под него. Наверное, единственные «общественные» места в их квартире — кухня и ванная. Вся семья будто существует сама по себе, а с братом Циара не разговаривала, наверное, уже больше года. Просто перекидывались парой слов, если того требовала ситуация. — Проходи, — зато у Кейна хорошего настроения не бывает. Он всегда сдержан и спокоен, но от этого Циара дискомфорт никакой не чувствует. Наоборот, он — единственный, кому она может немного доверить то, что происходит в её жизни. Она не знает, с чего начать. Хочется вывалить всё, что накопилось: плохие друзья, ночные прогулки и бесконечное чувство опасности. Кейн поймёт, но осудит, и меньшее, чего она хочет — пасть в его глазах. — Можешь… показать расписание дополнительных занятий нашей школы? — она говорит быстро, чтобы не передумать, и не решается посмотреть ему в глаза. — Зачем тебе? Ожидаемо. Циара предусмотрела такой вариант исхода, поэтому продолжает уже более уверенно и медленно: — Туда ходит моя подруга, и я бы тоже хотела подтянуть свои оценки, но она уехала на лето, и у меня нет возможности с ней связаться. — Меня ты можешь не обманывать. Она аж дёргается от непривычной теплоты в чужом голосе. Кейн всё так же сохраняет спокойное лицо и, кажется, равнодушие, но говорит размеренно и мягко. Он нередко поднимает на сестру руку, как и она на него, но ни разу не сдал Циару родителям. Даже тогда, когда она бессовестно курила на кухне. Даже тогда, когда она рассказала часть своей другой жизни и мыслей. Даже тогда, когда впервые сказала о том, что не хочет жить. — Зачем тебе это? — повторяет он свой вопрос без всякой настойчивости, но она сама теперь испытывает потребность к исповеди. — Закрывай дверь, поговорим. К Кейну обычно практически не заглядывают, и здесь она может ощутить себя в безопасности. Впервые за всю жизнь испытать настоящее облегчение, но от чего-то всё равно не горит желанием поддерживать контакт с братом. — Просто скажи, Циара, — его рука едва заметно вздрагивает, и она внутренне знает, что он хотел сделать, но продолжает делать вид, что всё так и должно быть. Ебучие маски навсегда впились в лицо. — Мне надо найти одного человека, — слова выходят с трудом, будто горло сдавили железными щипцами, а губы невероятно сухие. Циара впервые замечает, что у неё постоянно сухие потресканые губы. — Она — моя последняя надежда, — она вовремя себя останавливает, чтобы не сказать ничего лишнего. — Я отдам тебе половину суммы, только, пожалуйста, помоги. «Тебе угрожают?» читается в его взгляде. «Во что ты опять ввязалась?» Немым осуждением срывается с его поджатых губ, но озвучено оказывается совсем иное. — Всё заработанное оставь себе. Мне это ни к чему. Если дашь мне несколько часов, я найду интересующий тебя класс. Циара могла бы рассыпаться в благодарностях и поспешно удалиться, но она продолжает сидеть на краю дивана и смотреть на бледные костяшки брата, которые он время от времени потирает. Не всё бывает так просто, даже если дело касается своей же «семьи». Каждый берёт собственную плату за помощь, и у Кейна плата — обещания. — Ты не ввяжешься ни во что плохое и не умрёшь. — Честное сестринское, — самым благодарным тоном, которым только можно. Кейн опять едва заметно подаётся в её сторону, но тут же останавливается и расслабленно указывает подбородком на дверь. Циара мелко кивает и тут же проскальзывает обратно в коридор, не желая более беспокоить брата.