Тишина

      Проспав едва ли пару часов Мортем просыпается ещё до колокола от недовольного клёкота совы. Кое как разлепив глаза она возмущённо смотрит на птицу, сидящую на подоконнике. По всей видимости влетевшая через незакрытое окно сова затихает под взглядом. Через уставшее и невыспавшееся сознание Хведрунг проносится злорадная мысль, что шумная птица испугалась угрозы в её глазах. Мортем уже думает сдаться тяжести в мышцах и голове и, перевернувшись на другой бок, доспать положенное ей время, но Шон возится под боком, намекая что пора бы встать и разобраться со всеми ждущими делами. Тяжело вздохнув Хведрунг садится на кровати и трёт лицо ладонями, бурча себе под нос       - Чтоб вас Фенрир пожевал       Несмотря на своё явно разбитое состояние Мортем спрыгивает со второго этажа кровати вполне резво. Уже стоя на полу она потягивается. Что-то в плечах недовольно хрустит, но напряжение отпускает достаточно для того чтобы жить дальше. Повреждённая вчера лодыжка слегка ноет, но уже не вызывает опасений, так что Мортем счастливо задвигает визит к медсестре до лучших времён. Ещё раз недовольно зыркнув на сову девушка всё же лезет в коробочку с вкусностями для птиц и, добыв со дна немного совиного печенья, подходит к птице. Птица смотрит на Мортем с ощутимым подозрением, но угощение с рук берёт, и даже позволяет отвязать от себя явно уменьшенную посылку с конвертом. Стоит свёртку оказаться в бледных и холодных руках получателя, как сова срывается с подоконника и улетает, лишь ухнув на последок       - И тебе там оказаться - задумчиво бурчит Морт, крутя в руках посылку       Посылка без проблем позволяет себя крутить пока пальцы не попадают случайно на маленький оттиск Гринготтса, после чего казавшийся небольшим свёрток стремительно набирает в весе и объёме. Мортем чуть не падает вперёд, но успевает поставить оказавшуюся довольно габаритной и тяжёлой посылку на старенький стул. Стул недовольно скрипит, но не качается и не пытается развалиться вот прямо сейчас, так что в общем молчаливом согласии Мортем с Шоном решают что всё, вроде бы, в порядке.       Ещё раз обведя взглядом посылку и не увидев ничего познавательного Мортем переводит взгляд на конверт. Тот выглядит вполне обычно, стандартное гринготтское письмо запечатанное оттиском банка на красном сургуче и подписанное острым почерком поверенного. Хведрунг пытается поддеть печать ногтем, но та не поддаётся, так что Мортем отправляется на поиски чего-нибудь острого. Если повезёт, её небольшой ножичек для бумаг не окажется слишком уж далеко в сумке.       Надежды оправдываются средне, так что искомое находится примерно восемь минут и небольшой апокалипсис спустя. Быстро сгребя вытащенные вещи в относительно аккуратную кучу и сложив их в шкаф Мортем аккуратно встаёт и возвращается к письму. Пергамент под ножиком поддаётся легко и из конверта выпадает даже не полноценное письмо, скорее длинная записка.       Как и следовало ожидать из объёма письма, никаких тайн мироздания на листе не обнаруживается. Только сжатые инструкции к новой литературе и короткие поздравления по поводу Литы. В общем и целом стандартное письмо сопровождающее новый учебный материал, если бы не приписка снизу на тему того, что ответ присылать не нужно, особенно посредством своего фамильяра.       Закончив читать Мортем задумчиво смотрит на размеренно ходящего по подоконнику Шона. Когда ворон останавливается и недоуменно смотрит в ответ Морт весело хмыкает и тут же морщится от прострелившей виски боли. Шон склоняет и поворачивает голову вбок, выдавая будто бы на выдохе недоумённое “фхэ”.       - Ничего - Морт тяжело вздыхает - Пошли новый гранит науки открывать       Шон согласно каркает и перелетает на спинку недовольно скрипнувшего стула. Хведрунг с мрачным интересом распаковывает габаритный свёрток. Когда упаковочный пергамент сдаёт свои позиции, она видит аккуратно сложенные в две стопки пухлые тетради ручного изготовления и несколько печатных томов в самом низу немаленьких стопок. Переглянувшись с Шоном Мортем берёт тетрадь с позолоченной римской единицей на корешке и вчитывается в заложенную на форзаце памятку.       Оказывается что сейчас перед ней сборник дневников некой Розы Аурендилии Хведрунг, весьма одиозной для своего времени личности. Записка весьма заискивающе утверждает что за свою далеко не короткую жизнь эта дама успела объездить полмира, побороться с чумой и продержать главенство над родом долгих пятьдесят лет. Ещё раз бегло проскользнув взглядом по тексту Мортем откладывает памятку с первым томом дневников и берётся за размещение новых книг в комнате, не стоять же им угрожающей махиной на стуле.       Печатные тома, которых оказывается три, находят своё место на рабочем столе, как и дневники со второго по шестой. Остальные десять отправляются на самую верхнюю полку шкафа до которой смогла дотянуться Мортем не вставая на стул. Уже вздохнув, было, счастливо девушка натыкается взглядом на ошмётки пергамента. Вздох в мгновение ока становится тяжёлым. Шон глядя на это издаёт забавный трещащий звук и слетает под стол, откуда достаёт небольшое ведёрко для мусора. Мортем улыбается. В две руки и клюв уборка продвигается вполне быстро, и уже через десять минут Хведрунг забирается обратно на кровать и приступает к чтению.       У давно покойной леди Хведрунг, а тогда, в самом начале, просто Рози, оказался необычайно интересный стиль письма. Вот вроде бы и нет ничего интересного в описании явно не первого побега Рози с занятий проводимых нудным учителем, не интригует идея читать о том как довольно избалованная девчонка жалуется на всё подряд жеманным подружкам, как она же выслушивает явно не первый и не последний в своей жизни выговор. И тем не менее текст неожиданно затягивает. Глаза почти невольно соскальзывают с одного слова на другое, следующее, фразы почти самостоятельно складываются перед глазами и не прочесть их кажется преступлением. Поэтому Мортем читает. Сначала медленно и вдумчиво, подозревая какой-то подвох, но уже на второй странице её выдержка кончается и Хведрунг с головой погружается в дневник.       Из некоего читательского транса она выходит только под невероятно неприятный звук колокола. Мортем недовольно трёт уши и морщится, после чего берёт со стола закладку, в процессе чуть не свалившись с кровати, так как тянуться за чем либо лежащим на столе сидя на втором этаже кровати в сущности своей не есть самая мудрая и безопасная вещь, после чего кладёт закладку между нужных страниц. Мемуары много раз пра- бабушки Розы оказались, на удивление, весьма интересной вещью. Мортем сладко зевает и откладывает книгу на подушку. Второй раз за утро соскользнув с кровати она с тяжёлым вздохом направляется к шкафу. Здесь, к сожалению, не форменную одежду под мантией не спрятать.       В самой форме, скорее всего, ничего предосудительного нет. Белая блузка, чёрная юбка примерно до колен, чёрный же жилет, белые гольфы и чёрные балетки. На совершенно ненужные на таком элементе одежды как блузка рюшечки и оборки Морт фыркает и выуживает из своих вещей простую чёрную рубашку. Не белая, зато красивые широкие рукава ни за что не зацепятся и не попадут в условный суп. На перспективу проходить всё лето в юбке Морт может только с сожалением вздохнуть. Ношение штанов хоть как-то позволяется только с пятнадцати, а до этого придётся терпеть или вечно сползающие колготки или трущиеся друг о друга ляжки. Или придумать как практиковать чары отвлечения внимания в условиях Британского надзора. На ум почему-то приходит тот перстень с малахитом, купленный ею зимой, но Мортем откладывает эту мысль на потом, в данный момент она всё равно ничего сделать не в силах. А вот поближе в Лугнасаду…       Помотав головой с целью отогнать хоть и интересные, но пришедшие совершенно не вовремя мысли Хведрунг быстро переодевается из пижамы в форму и выходит из комнаты, направляясь в столовую. Перед тем как закрыть дверь Морт чувствует на плече знакомый вес и слабо улыбается ему, попутно подавляя порывы душераздирающе зевнуть.       Несмотря на то что ненавистное заведение по сути своей было скорее школой-интернатом, чем приютом, на который Хведрунг подумала изначально, рацион в этих заведениях отличался не сильно. И если в приютах подопечных кормили непонятно чем просто из за отсутствия денег, то здесь это преподносится как необходимая мера для поддержания здоровья и соблюдения определенных диетических требований. Когда Морт услышала это в первый раз, ей захотелось сплюнуть через плечо и постучать по дереву в лучших традициях одной маглорождённой учительницы из Дурмстранга. Преподавала она что-то из факультативов, навроде прорицаний, и лично у неё Морт не училась, но суеверные не магические замашки видели и обсуждали примерно все, так что как и что делать студенты от первого и до последнего курса знали досконально. Когда кто-то добавил что такая еда ещё и самоконтролю учит, праведная язычница Морт едва не перекрестилась вслед за привычками той самой учительницы, которая, если задуматься, выглядела хорошей иллюстрацией к происходящей здесь вакханалии. Нездорово бледная, болезненно худая, постоянно закутанная в закрытые тёмные платья до пола, вечно и страстно блюдущая этикет дама, которую хлебом не корми, дай порассуждать на тему распущенности нынешней молодёжи да поскорбеть о женской доле.       - Хоть бы яблок дали - грустно вздыхает в тарелку жидкой овсянки на воде Мортем, попутно размазывая содержимое по стенкам тарелки и размышляя стоит ли вообще такое есть. Шон согласно трещит. Морт помнит как под Рождество, то есть после Йоля, она пробралась в кухню под утро, где впервые и встретила кухарку. Та тогда шутливо сказала что такая диета помогает привлекать женихов. У в принципе неуверенной в том что когда-нибудь выйдет замуж Мортем такая, с позволения сказать, диета на данный момент вызывает только желание съесть что-то мясное, и мысль что для этого придётся кого-нибудь убить с каждым днём вызывает всё меньше внутреннего сопротивления, даже если это придётся сделать своими руками.       Лёгкой походкой в столовую выпархивает миссис Жо. Теоретически это сокращение от Жозелин, но ассоциации у Морт возникают только с жопой, которая очень уж любит наставать когда эта миссис появляется где-то поблизости в приподнятом настроении. При том что миссис Жо является неисправимой оптимисткой и просто обожает работать здесь, избегать жопы становится непросто, что для уставшего и так и не выспавшегося мозга с завидной лёгкостью становится причиной для несильной, но весьма противной тянущей боли в висках.       Всё таки решив что игра свеч не стоит, Мортем отодвигает от себя тарелку с кашей. Чисто для видимости сжевав кусок хлеба, по свежести приближающийся к сухарю она собирается вернуться в комнату чтобы счастливо забраться под одеяло досыпать, и может быть почитать дневники после пробуждения. Впереди ждёт только обязательный ужин, но и тот не настанет раньше шести вечера. Почти встав Мортем бросает взгляд на стол воспитательниц, и с недовольным выражением лица падает обратно на лавку. Миссис Жо встаёт и мило улыбается воспитанницам. Мортем хмурится.       - Дорогие воспитанницы! Тех из вас что хотят заниматься музыкой на протяжении летних каникул я прошу собраться перед воротами через полчаса. Спасибо за внимание.       Явно довольная женщина снова садится на своё место, кокетливо подобрав полы юбки. В зале поднимается гул перешёптываний. Мортем переглядывается с Шоном и тяжело вздыхает, уже который раз за только начавшийся день. Голова начинает болеть сильнее.