Джей

Многие люди бы посчитали, что попасть на шестой уровень Импел Дауна было везением. Здесь не было режущей тебя травы, не было и жутких перепадов температуры. У тебя не было агрессивного соседа по камере, кормили два раза в день, а охранники не позволяли себе лишнего. Тебе не нужно бороться за выживание, к тебе никто не прикасается и с тобой никто не говорит. Днями, неделями, годами… до конца твоих дней. Целая вечность, проведенная с надоевшими соседями по уровню и бесчисленными яркими воспоминаниями. Вечность, в которой ничто не способно отвлечь тебя от собственных мыслей. Мыслей о том, что ты остался один. Что больше никто не спасет тебя… что никто не придет к тебе. Что эти яркие картины, бережно лелеемые в глубинах твоей памяти никогда не повторятся. Потому что ты всегда был самым слабым, самым трусливым… поэтому умел убегать лучше всех. И был настолько слабым, чтобы тебя решили посадить в эту клетку и оставить гнить вечно. Раньше, он посчитал бы шестой уровень везением. Теперь же… он понимал, почему Брук так сильно ненавидел одиночество. Он просидел в этой клетке всего пять лет… в десять раз меньше. И уже готов на все, чтобы прекратить эти цикличные мысли. Даже на лютый холод и голод. Даже на калечащие шипы и жару. Он всегда знал, что самый слабый в команде. Просто раньше он недооценивал, насколько слаб. – И так – снова сказала галлюцинация – Сколько ты будешь меня игнорировать? Он устало поморщился и сменил позу, погремев цепями. Его мышцы уже давно атрофировались от долгой неподвижности… не то, чтобы его это волновало. Даже если кто-то еще (кто-то другой с сияющей улыбкой и не иссякающим оптимизмом) ворвется в эти серые стены, чтобы вызволить своего накаму… он не пойдет за ним. У него был только один капитан… и он не смог его защитить. Это его расплата. – Ладно… похоже ты упрямый парень – задумчиво сказала галлюцинация – Дай-ка угадаю. Ты считаешь, что я не настоящая. После чего прошла прямо сквозь решетки и присела на корточки около его тела. Он устало поднял глаза и уставился на чертово видение. Синеволосая девушка безумно ухмыльнулась и… врезала ему прямо по носу. %#^! Почему всегда нос? Стой… ему что больно?! – Да, тебе больно. Потому что я здесь – радостно сообщила настоящая синеволосая девушка. – Вот как… очередной дьявольский фрукт? – устало спросил он – Убирайся. Я не буду развлекать тебя – от долгого молчания его голос хрипел. – Ооооо. Но я так хотела встретится с Богом Снайперов. Согекингом, храбрым воином моря – радостно протянула синеволосая. – Ты встретилась. А теперь убирайся – устало сказал он. – Куфуфуфу. Посмотрите кто заговорил – радостно донеслось из соседней камеры – Давно я тебя не слышал. Решил нарушить свой обет молчания, последний Мугивара? Он раздраженно дернул углом рта. Дофламинго… бывший дракон всегда знал, как вонзить нож в самые болезненные места. Впрочем, это не мешало им болтать. В первые годы они часто говорили. Выбора особого не было - все что угодно лучше давящей тишины и собственных мыслей. Но вскоре Фламинго стал заговариваться и бредить… и это неудивительно. У павлина было много вещей, о которых он не хотел думать. Учитывая все дерьмо, что он рассказал о своей жизни… тут любой бы свихнулся. Даже такой прирожденный ублюдок как Дофла. Сначала Шичибукай спасался выпивкой и делами, но теперь… тишина и отсутствие отвлекающих факторов вывели все его проблемы на свет. – Слушай, раз уж ты заговорил… не помнишь, под каким сугробом я оставил Роси? – отвлеченно спросил Дофламинго – А то сколько не копаю, никак не могу его найти… только головы отца кругом. Впрочем, я не удивлен. Он всегда был раздражающим, самоуверенным ублюдком – безумно захихикал бывший Шичибукай. – Веселый парень – хмыкнула синеволосая – Особенно для дракона… ты знал, что они не совсем люди? Хотя, в этом мире, понятие человек ну очень растижимо – задумчиво пробормотала девушка. – Чего ты хочешь? – устало спросил он. – О! – оживилась синяя – Рада, что ты спросил. Я... – и тут ее интонация стала громкой и торжественной – Хочу спасти мир! – гордо заявила эта… эта. В камере повисла тяжелая тишина, прерываемая безумным бормотанием фламинго. – М-да? – скептически спросил он – И причем здесь я? – Ты должен мне помочь – радостно заявила незнакомка. – Нет – просто сказал заключенный – Мне плевать на мир. Уже очень, очень давно. Найди кого-то другого – на этом, он закрыл рот и устало привалился к стене. Он закончил. – Ооооо – разочаровано протянула синеволосая – Даже если спасение мира включает в себя спасение твоей команды? – мягко улыбнулась девушка. От неожиданной боли, пронзившей ему сердце, заключенный крупно содрогнулся и разъяренно заорал. – Не смей шутить на эту тему, тварь! Не смей!! – Именно, Сахарок. Не надо шутить с Треболом…. он засопливит тебя до потери сознания – захихикал Дофла. – О боже – донеслось до другой камеры – И этот свихнулся. – Я не шучу, мистер Бог – ласково сказала синеволосая – видишь ли… сейчас спасать мир уже поздно. Мировое правительство слишком туго затянуло гайки… большая часть сильных пиратов уже мертвы. Теперь хозяин Мирового Правительства безраздельно правит на море, и это приведет мир к гибели – равнодушно закончила девушка. – Заткнись – прорычал заключенный – Просто заткнись! – Но я могу сделать кое-что – спокойно продолжила девушка – Можешь считать это способностью дьявольского фрукта. Можешь вообще не думать о причинах, мне все равно. Главное в другом… я могу повернуть время вспять – улыбнулась синеволосая. В глазах ее плясали отблески безумия – Я могу исполнить твое самое заветное, самое глубокое желание. Если ты загадаешь его. Если ты будешь достаточно сильно желать – почти прошептала девушка, хищно наклонившись вперед. Несколько долгих секунд, заключенный молча смотрел на эту безумно жестокую галлюцинацию. Он знал, как это начинается. Он помнил… тот день, когда Дофламинго сказал неверящим, полным скрытой надежды голосом – «Роси». С этого имени началось стремительное падение его соседа по камере в пучины безумия. Иногда заключенный завидовал ему… Фламинго был самым счастливым обитателем Шестого уровня. И похоже теперь… настала его очередь. На секунду, он ощутил ни с чем несравнимое облегчение. А потом измучено улыбнулся и спросил: – Значит, я загадываю желание, и ты отправляешь меня в прошлое? Как удобно. С теми знаниями, что у меня есть сейчас… сколько всего я смог бы предотвратить – полным горечи голосом сказал он. – Ох… боюсь это работает не так – ласково ответила галлюцинация. – Действительно? – издевательски протянул заключенный – и как же это работает? – Ты загадываешь желание, и я получаю право на твою жизнь. Я могу превратить ее в ад, могу создать из нее рай, а могу забыть и отбросить прочь… и ты об этом никогда не узнаешь. Потому что в новой версии твоей жизни этого разговора никогда не было. Разве это не прекрасно? – мечтательно спросила синяя. – Звучит как сделка с Дэви Джонсом – усмехнулся заключенный – И чем мое желание поможет спасти мир? Неужто… моей команды хватит? – как-то горько спросил он. Заключенный всегда считал, что их команду невозможно победить. Что их капитан всегда найдет в себе силы и вырвет победу из лап смерти. Он верил… и посмотрите, что мир сделал с этой верой. Они все мертвы, а их дома сожжены… все, кто когда либо помогал его команде. Все, кого они спасли. Потому что когда ты объявляешь войну Мировому Правительству… оно не забывает. И у него нет сердца. Кайя. Виви. – Конечно нет – фыркнула синяя – Ты у меня не один. Мне нужно спасти целую эру… все, что от тебя требуется, это чтобы пираты Мугивары выжили. Как ни странно, вы важный кусок общей картины – пожала плечами девушка – Скорее всего из-за Ди. Я так и не поняла, как это работает, но Ди это просто заноза в заднице – тяжело вздохнула девушка. Непроизвольно, заключенный безумно захихикал. Он просто не смог себя сдержать. Он так давно не слышал жалоб на Ди. С тех самых пор, как Багги… Он слишком много думает. Пора прекращать этот приступ безумия. – Значит я загадаю желание, и ты сделаешь так, чтобы оно исполнилось? – устало спросил заключенный. – Верно. В комплекте идут стильные синие глаза и легкая тяга к синему цвету… не спрашивай почему. Сама не знаю – пожала плечами девушка. – Прекрасно, тогда… я хочу стать сильнее. Я хочу стать достаточно сильным, чтобы спасти их. Мою команду. Если ты не видение, то забирай мою жизнь, мою судьбу, все, что у меня есть… и позволь им жить счастливо – с оттенком горькой, безумной надежды сказал заключенный. Последним, что он помнил, была нечеловеческая хищная ухмылка и глубокие синие глаза.