The New Order - Fate of Humankind

Кабинет Александра Покрышкина был довольно роскошен. Большой письменный стол из лучших пород чëрного дерева, несколько огромных книжных шкафов, полтора десятка элегантных стульев с отборной пуховой набивкой, два великолепных дивана с подушками из египетского хлопка, небольшие, но в тоже время расписные и качественные окна, высокие потолки в три с половиной метра, с огромной хрустальной люстрой прямо над серединой комнаты и полностью мраморные полы, на которых лежали добротные персидские ковры. Столешница была покрыта зелёным сукном лучшего качества, а все ручки стола были из чистого серебра. Слева стояла эмалированная, позолоченная коробка для сигар, которую Покрышкин по обыкновению именовал табакеркой. В ней могло уместиться до 50 кубинских сигар, которые так любил "Сибирский Сокол", стоимость каждой сигары составляла около 850$. Чуть левее её стояла внушительного размера платиновая пепельница, покрытая небольшими изумрудами со всех сторон. Остальную левую часть стола занимали различные государственные документы и бланки для них. В нижних ящиках слева находилась бумага и пару коробок свечей. Справа же располагались письменные принадлежности. Набор отличных перьевых ручек, баночка американских чернил, печати и карандаши. В нижнем же ящиках по правую сторону, хранился комплект из нескольких рюмок, бокалов и стаканов, а также одна-две бутылки отборного сицилийского вина, купленных на чëрном рынке. Таким стол Покрышкина был на протяжении многих дней и тот не стал исключением. В тот день, в кабинете находилось ещё два человека - это премьер-министр Виктор Черномырдин и глава СБ Дмитрий Глинка. "Сокол" спокойно сидел на своëм законном месте, медленно покуривая сигару и с стаканом подогретого вина в руке. Неизвестно повлияла ли на это суровая сибирская погода, но Покрышкин, сколько все знали всегда пил вино подогретым. На диване с право от него более вальяжно сидел Глинку, размахивая своей сигарой на левом и на право, попутно выпивая уже третий стакан холодного вина, которое он предпочитал подогретому. В центре комнаты стоял Черномырдин, с полным стаканом вина комнатной температуры, но уже без сигары. Встреча длилась уже пятнадцать минут, мужчины болтали о спорте, погоде, выпивке, но только не о делах. Наконец, докурив сигару, Покрышкин протянувшейся за новыми для себя и Глинки сказал: - Ну, Витя рассказывай с чем пришëл. - Покрышкин подал сигару Глинке и прикурил сначала ему, а следом и себе. Немного отхлебнув из стакана и усевшись на второй диван напротив Глинки, Черномырдин начал: - После недавней конференции профсоюзов в Томске, ко мне пришла рабочая делегация. Они вручили мне листок с их требованиями и сказали передать вам. Виктор вынул с кармана скомканный кусок бумаги и подал его Глинке. - Ну и что там? - Сказал Покрышкин, немного подымив. Беглым взглядом осмотрев лист, и быстро поглядев на требования, Глинка немного погодя ответил: - Да как обычно. Пенсии, пособия, рабочий день. А, нет, тут ещё кое-что. Смотри чего, они выборы требуют и свободы слова. - Да? А не сильно ли много чести? Солидаристы должны были разобраться с ними. Ладно, разберёмся, нам сейчас не до выборов. Черномырдин ещё чуть отхлебнул и ответил: - Солидаристы уже не за нас. Глаза Покрышкина казалось наполнились дымом. - Как это, предали? - Просто. Они делали всë что мы им сказали - они раздавали еду, помогали рабочим, газеты издавали и прочие, только они делали это своего имени, но не от нашего. Теперь они окрепли, у них есть сторонники, оружие, ресурсы и вполне не прочь подвинуть нас с пьедестала. После этих слов, Покрышкин резко переменился, смял свою сигару и со злобой сказал: - Значит они хотят войны? Они еë получат! Дима, собирай людей. Пора показать этой суке Поремскому кто здесь главный... Виктор прервал "Сокола": - Господин президент, мы не сможем бороться и с солидаристами, и с социалистами одновременно, мы слишком слабы для этого, особенно когда есть угроза с Запада. Эти слова чуть успокоили Покрышкина, он снова закурил. - Какие будут предложения, господа? Глинка, затянул сигару и через полминуты спокойно ответил: - Солидаристы ещё те сукины дети, но они наши сукины дети. Договоримся с ними и раздавим социалистов. СБ уберут лидеров, в этом нам поможет "толстяк", а солидаристы убедят вступить к ним, только уже под нашим контролем. Мы дадим им некоторые послабления, но на этом всë. Да и Петлин с Малазийцами помогут если что. Немного подумав, Покрышкин промолвил: - А ты что скажешь, Вить? - Я считаю что мы должны принять требования обеих сторон, хотя бы частично. Без их лояльности, нам не победить. Это единственный выход. - Даже не обсуждается, отбрось этот идеализм, мы ж взрослые люди. Значит так, товарищ Глинка вызывайте сюда "толстяка", скажите чтобы взять с собой людей и своим об этом сообщите. Покрышкин залпом опустошил свой стакан и взял с пола термос с подогретым вином. Глинка спокойно ответил: - Хорошо, минут через 20 сообщу. - И это, - продолжал Покрышкин хлестая с горла тëплое вино - ты поговори там с малайцами. Американцы хоть и хороши, но нужно дружить с японцами. Мне этот Ли Куан Ю нравится. - Хорошо, после совещания я смогу с ним связаться через наших Магаданских друзей. В этот момент Черномырдин резко поднялся и со всей силы сказал: - Их предложения будут приняты, хотите ли того или нет. Заходите! В туже минуты в комнату ворвались четыре кубинца с "Узи" наперевес и тут же взяли на мушку Глинку и Покрышкина. Их лица были им знакомы - они прилетели вместе с солидаристами в качестве охраны и хоть какой-то поддержки, позже став личной охраной Черномырдина.Находясь в шоке, Глинка пытался было встать, но его толкнули и он упал обратно на диван. У обоих не было слов чтобы хоть что-то сказать. Это было для них настолько неожиданно, что они не понимали что вообще происходит. Наконец спустя минут пять, Виктор вынул из кармана стопку скомканных документов и с силой положил их на стол. Покрышкин будто вышел из транса и развернув документы спросил: Что это? Что всë это значит!? Черномырдин, спокойно, но в тоже время с силой отвечал: - Указ о вашей отставке, об передачи всех ваших полномочий парламенту и его председателю, указ о отставке Глинке и ещё парочку других, не особо важных. Подпишите, господин президент. В этот момент на лице Виктора появилась шакальная, усмешка. - Я не буду это подписывать. - Подписывайте! - Нет. Черномырдин был готов взорваться, однако нашёл силы успокоится и вновь сказал: - Если вы и вправду патриот, а не диктатор которой живëт в роскоши, пока другие голодают и всеми силами пытается удержаться за своë место, то вы подпишите это, во благо нашей Родины. Если вы подпишите это добровольно, то я гарантирую вам и вашим людям жизнь. - А если вы и вправду патриот, мистер Черномырдин, а не юнец начитавшийся Руссо, Вальтера и Робеспьера, то вы сейчас же заставите своих людей опустить оружие и мы все вместе сядем и сделаем вид что произошло недоразумение. Ваше люди отведают их родные сигары и испьют лучшее Сицилийское вино, а ваше предложение будет учтено и я так уж и быть, приму часть их требований. Безопасность я вам гарантирую. - Уже поздно, господин Покрышкин... Его слова прервали автоматные очереди на первом этаже. Вскоре они утихли и через несколько мгновений генералы Михаил Богданов и Василий Маргелов вместе с множеством своих солдат предстали перед присутствующими в комнате. Они вошли в комнату и встали дальше двери, за ними выстроился десяток солдат, ещё пару десятков голов выглядывало из пустого дверного проëма, который таким стал как только дверь была выбита кубинцами, а сколько людей тогда всего находились в президентском дворце оставалось для всех тайной. Покрышкин, в мыслях благодаря удачу спокойно встал и сказал: - Товарищи, господин Черномырдин и эти люди совершили измены Родине и попытались устроить государственный переворот. Я приказываю их немедленно арестовать. В эту секунду один из кубинцев развернулся в сторону солдат, а другой подошли ближе к Виктору, как бы прикрывая его, на "злосчастный дуэт " оставалось тоже два кубинца. Но через секунду генерал Маргелов вышел вперёд и достав из-за кителя аккуратный листок бумаги, своим голосом настоящего русского "дяди", сказал: - Товарищ, Покрышкин, решением Государственной Думы Центральносибирской Федерации, а также Госсовета ЦСФ, вы и товарищ Глинка освобождены от занимаемых вами должностей. Также вы обвиняетесь в государственной измене, превышение должностных полномочий и ещё в более чем десятке статей УК ЦСФ. Нам было поручено вас арестовать. Вы арестованы. Лицо Покрышкина вмиг перекосилось, его как будто хватил удар. Он пытался что-то сказать, но не мог. Он осознал что проиграл. И в момент, когда казалось что всё уже сказано, по лестнице снова послышались шаги. Они были медленными, но мощными. Спустя пару минут на пороге комнаты появился сам "толстяк" со своими людьми с "Томсонами" и в шляпах с белой окаëмкой. Держа в руках "Лупару", он встал в один ряд с генералами, но всё держась на расстоянии, вместе со своими. Покрышкин в находясь в критическом состоянии, одновременно с мольбой и некой радостью с редкими слезами сказал: - Клим! Климцо! Помоги мне, скажи им! Клименцо спокойно и без единого лишнего звука подошёл к дивану где сидел Глинка, все ещё не приходящий в себя. Он поднял свою "Лупару" и в это же мгновенье снëс Глинке голову, после чего встал уже впритык к генералам. Покрышкином тот час овладел страх и в надежде на спасения он попытался достать из карманов своего Френча личный револьвер - Кольт 1920 года выпуска, личный подарок ещё Бухарина. Но один из кубинцев увидел это и крикнув отсталым, открыл огонь. Покрышкин держался до последнего, он стоял на ногах до того, как последняя пуля ни пронзила его тело. Спустя секунду он упал на колени. Ещё через мгновение его глаза закрылись и он рухнул на свой любимый персидский ковëр. Кубинцы в это время перезаряжались, а Клименцо сидел на диване. Виктор сердечно сказал им по-русски: - Грация, синьоре. Не видят в своих поступках ничего особенного. - те лишь сердечно кивнули головами. В комнате на минуту воцарился молчание, которое прервал Богданов: - Товарищ Черномырдин, как глава парламента и заместитель председателя Госсовета Центрально-Сибирской Федерации, вы назначаетесь Временно исполняющим обязанности Президента Федерации. Вы согласны занять этот пост? Последний вопрос был явно риторическим, иначе всего этого не случилось бы, но так нужно для протокола. Черномырдин ответил сразу: - Да, я согласен. Прошу вас также уведомить об этом наших малазийских, магаданских, японских и американских друзей и заверить их, что наше сегодняшние действия никак не отменяет заключённых с ними ранее договоров. А также разобраться с "нежелательными элементами" в СБ и правительстве. Я думаю вы понимаете о чём вы. - Так точно! Солдаты и люди Климинца начали расходиться по зданию и выводить на улице людей. Кого-то просто выбрасывали из окон, кого-то убивали на месте, а тех кого выводили расстреливали из "Лупар" группами по 3-5 человек. Выживших не добивали, их агония могла продолжаться несколько суток. А Виктор Черномырдин спокойно наблюдал за этим попивая Сицилийское вино вместе с своими друзьями-кубинцами, ведь как говорится: Никакой свободы врагам свободы! После этого по всей Федерации ещё долго гремели такие "народные самосуды" Над "покрышкинцами, глинкавцами и прочими врагами Родины"...