Чем полезны разговоры ночью

      Маленький мальчик сидел на высоком амбарном стуле с закрытыми глазами. Про себя он всё продолжал шептать «только не в Слизерин», «только не в Слизерин», «только не в Слизерин». Так он сидел уже около трёх минут, что начинало вызывать волнения и шепотки среди учеников, также насмешки о том, что этот вряд ли сможет вообще куда-либо попасть.       — Тебе место в Слизерине, — тем временем продолжала ворчать шляпа. Ухватив мелькнувшие мысли мальчика, она заворчала ещё интенсивнее: — И не смей просить меня о Гриффиндоре. Что ты там только забыл, они ж тебя съедят.       Слышащий перепалку между маленьким учеником и древним артефактом директор усмехнулся словам шляпы. Ему было все равно на то, что вокруг уже начали суетиться из-за слишком долгого распределения, гораздо интереснее было слушать то, как мальчик был недоволен предварительным решением артефакта, шляпа в свою очередь была недовольно яростным желанием ученика попасть на тот факультет, куда ему не было суждено поступить.       — Я не хочу в Слизерин, — снова прошептал мальчик и продолжил: — Папа и так меня не любит. Если я попаду на Слизерин, он сказал, что выгонит меня. — эти слова заставили директора насторожиться. Он знал, что бывает так, что дети иногда выдумывают проблемы или раздувают из мухи слона, но сейчас в высказываниях мальчика была уверенность, что да, так и будет, даже не смей сомневаться. Насколько Дамблдор знал, в этой семье были тёплые отношения между родителями и детьми или же выходило так, что ему показывали тёплые отношения. Он знал, что семья хоть и не была чистокровной, но следовала традициям, по крайней мере, пыталась, ведь бывало так, что происходили некоторые конфликтные ситуации, и следствие одной из них сейчас сидела на стуле и просила шляпу не отправлять её в Слизерин. Директор нахмурился, нервно проходясь рукой по бороде, размышляя, где же он успел пропустить истинный настрой в семье. И вот как оно вышло: одно предложение ребёнка, и всё переворачивается с ног на голову, и ведь не усомниться нельзя. Такие слова обычно не бросают на ветер, да и нрав этой семьи знаком — такого там не бывает. Остаётся лишь догадываться, недоумевать и переживать, что же на самом деле происходит в этой семье?       Сидящий по левую руку от директора Северус уловил изменения эмоций директора. От ностальгической и несколько нежной улыбки, которая сопровождала каждого ученика в течение пира, до беспокойства и некоторого страха. Всё это произошло за одну секунду и не могло не насторожить. Мужчина перевёл взгляд с нервничающего директора на ребёнка, который худыми тонкими руками сжимал дерево табуретки.       Снейп знал, что директор мог слушать то, что происходило между шляпой и учеником, поэтому ему не составило труда сопоставить два явления и вычислить точный результат. На деле же ему самому стало любопытно (и то любопытство было настороженным), что именно слышал Дамблдор.       — Зато ты не сможешь развить свои таланты на Гриффиндоре. Станешь слюнтяем и бездельником! — тем временем ответил артефакт, желая прервать этот ужас под названием диалог. — Даже если найдёшь там друзей, они тебе не подойдут.       — Но папа сказал… — попытался встрять мальчик, как шляпа перебила:       — Неважно, что он сказал тебе о распределении. Я же пела: на Гриффиндоре — смелые, на Слизерине — хитрые, на Рейвенкло — умные, на Хаффлпафе — верные. И говорю тебе, нет места в Гриффиндоре. Только Слизерин! — вынесла вердикт она и уже собиралась прокричать решение на весь зал, как мальчик остановил её всхлипом:       — Нет, пожалуйста. Папа сказал, что сожжёт меня с гобелена. Пожалуйста, только не в Слизерин. Пожалуйста, — уже начал умолять её он, не выдерживая и мысли о том, что будет, если он попадёт на зелёный факультет.       — А что насчёт Рейвенкло? — тихо спросила шляпа у мальчика.       — Папа сказал, что он сможет вытерпеть Хаффлпаф или Рейвенкло.       — А что ты сам думаешь об этом?       — Я бы хотел, тем более папа сказал, что я книжный червь.       — То, что ты любишь читать, не означает, что это даёт повод дать тебе кличку, ты же знаешь это?       — Да.       — Так что насчёт Рейвенкло?       — Думаю, папа не выгонит меня.       — А ты сам хотел бы к воронам? — казалось, шляпа тяжело вздохнула.       — Хочу. Мне синий цвет нравится больше красного.       — Никакой логики, — артефакт усмехнулся.       — Почему? — с любопытством спросил успевший успокоиться мальчик.       — Кто выбирает факультет по цвету?       — А кто выбирает по характеру?       — Уел, — от смеха хрюкнула шляпа. — Я же сказала, тебе место на Слизерине. — и вопреки своим же словам прогремела на весь зал скрипучим раскатистым голосом: — Рейвенкло!       После окончательного вердикта, вынесенный шляпой, директор наклонился ближе к столу, следя за учеником, на лице которого проскальзывали неуверенность и недовольство в перемешку со страхом, будто искренне считал, что даже посадка за стол этого факультета может принести ему проблем.       Дамблдор нахмурился, смотря, как маленький ученик садится за стол синего факультета, не замечая, что снова начал поглаживать свою бороду, игнорируя, что иногда он вырывал некоторые пряди.       Северус наклонился ближе к директору:       — Альбус, что не так?       Дамблдор медленно перевёл взгляд с ученика на преподавателя зельеварения всё с таким же хмурым выражением лица, которое появилось при последних секундах споры мальчика со шляпой. Иногда он всё же цеплялся мимоходом за стол синего факультета, где всё тот же мальчик тихо сидел посреди своих однокурсников, низко опустив голову и не реагируя на шум вокруг.       — Что ты знаешь об отношениях с детьми в семье Поттеров, Северус?       Мужчина фыркнул:       — Каждый избалован так, как только может. Единственное, Астория. Лишь она хорошо воспитана, — добавил он.       — Конечно, для тебя Астория лучше всех, — добродушно ответил Дамблдор, нервно бросив ещё один взгляд на маленького Поттера, который не отвечал на интерес к нему других первокурсников, пытавшихся познакомиться с ним. — Она же твоя крестница.       — Вот именно поэтому её манеры не те, что у этого, — Северус тоже заметил, как старший ребёнок семьи даже не смотрел в сторону тех, кто обращался к нему.       — Ты уверен, что там действительно всё хорошо? — спросил директор, пытаясь не рассмеяться со слов очередного ребёнка, который считал Хаффлпаф слишком жёлтым для его же блага. Было бы неуместно при нарастающем серьёзном разговоре засмеяться. — Я слышал, как мальчик умолял не отправлять его в Слизерин, — немного погодя, добавил Альбус.       — И все? Он сидел на табурете столько времени из-за этого? — немного уязвленно и ощутимо возмущённо спросил зельевар. — Альбус, — он вздохнул, — он, — кивок в сторону обсуждаемого мальчика, — ребёнок Поттера. Того самого Поттера, который ненавидел всех, кто был в Слизерине. Ожидаемо, что его отпрыск не захочет пойти туда и будет испытывать ту же неприязнь к самой идеи факультета.       — Дело не в неприязни Джеймса, мальчик мой, — немного отрешенно возразил директор, морщась от ужасного языка девочки, которую впоследствии, к её недовольству, распределили в Гриффиндор. — Он боялся этого.       — Он — Поттер… — начал свою тираду Северус, но был остановлен поднятой рукой и решительным выражением лица директора, что поставило его в тупик. Не часто Дамблдор позволял себе не быть добродушным и мягким.       — Да, он Поттер. Но боится не из-за чего-то эфемерного, Северус, — жёстко ответил Альбус, игнорируя шок на лице подчинённого. — Он боится, что его выгонят и его имя выжгут с гобелена.       Постное лицо зельевара выражало шок, пусть никто и не смог заметить это.       — Я знаю, что они следуют старым путям, и знаю, что наследник Поттеров полностью поддерживает это. И ты должен знать, что означает для Наследника, если его имя выжгут с гобелена. — быстро проговорил Дамблдор, внутренне вздыхая от слов очередного первокурсника, который напевал: «Я змея, я змея, я змея…». Мерлин, иногда он ненавидел слышать мысли детей, даже если это часто помогало пресекать насилие над ними, пусть и таким неординарным способом.       — Альбус, как такое возможно? Этот щенок даже не спускается встретить гостей, настолько он разбалован и любит себя, чтобы почтить кого-то. С чего ты взял, что это не так? — прошипел брюнет, ближе наклоняясь к столу, чтобы сидящая рядом Помона не услышала его.       — А с чего ты решил, что он не чтит твоё присутствие в его доме по своей воле? Мальчик был в ужасе от того, чтобы его распределили на факультет Салазара. И про Рейвенкло и Хаффлпаф он говорил, что ему повезёт, если он не будет наказан.       Снейп застыл в шоке. Он бросил ещё один взгляд на одного из новых учеников синего факультета и наконец-то заметил, как подавлен он был. Он вздрагивал и жмурил глаза, когда кто-то обращался к нему. Сжимался, будто пытаясь стать меньше. И, Мерлин, думал Северус, неужели поттеровское отродье действительно боялся оказаться на другом факультете, если это не Гриффиндор?       — Я теперь ни в чём не уверен, — тихо прошептал мужчина, продолжая внимательно следить за мальчиком, которого он видел-то от силы с дюжину раз, при том, что посещал свою крестницу каждые выходные, стараясь не пропускать праздники особенно. И за это время он точно не видел, чтобы в семье было хоть какое-то насилие, но… Ребёнок, сидевший там, жмущийся и пытающийся не привлечь к себе внимание, так напомнил Северусу себя, когда он впервые пошёл в Хогвартс. Что более важно, так он выглядел до встречи с его первым другом Лили, которая помогла ему немного обрести уверенность в себе, чтобы в будущем заиметь связи и свой круг общения.       Мужчина вздохнул:       — Я не уверен, Альбус.       — Я тоже, — тихо ответил директор, смотря на первокурсника, который, вроде бы, и держал осанку прямой, но при этом пытался нагнуться ниже, чтобы его меньше замечали. И это вызывало в Альбусе такой диссонанс, что он не мог ничего сделать, только тяжело выдохнуть, что привлекло внимание заместителя директора.       — Альбус, всё в порядке? — обеспокоенно спросила женщина, не отрывая взгляда от профессора Синистры, которая отпустила последнего ученика к своему факультету. Теперь она неспешно возвращалась к учительскому столу, чтобы сесть рядом с МакГонагалл.       — Да, Минерва, все хорошо, — тем временем пробормотал директор, забыв о своих обычных оборотах речи. Он с нервозностью посмотрел в сторону ранее обсуждаемого первокурсника и снова вздохнул. Он надеялся, что всё в порядке.       На следующий день никто не заметил, что один из первокурсников Рейвенкло не пришёл на обед.