Другая вселенная

Темнота никогда не была так привлекательна, казалось, она попала в другой мир, где всё было по-другому. Тихо, легко, спокойно. Она никогда еще не была здесь, не была так близка к своему желанию — остаться один на один с собой, перестать слышать эмоции других, быть в тишине. Но почему-то больше ей не казалось это раем и счастьем. Темнота манила к себе, тянула, хотелось потянуться рукой, схватиться за нее и не отпускать, но фея разума знала, что тогда больше не вернется мир с красками. Она была не уверена в своем решении, она не знала, увидит ли в этой темноте своих подруг, Ривена… Она не понимала, хотела ли именно этого: навсегда остаться в тишине, о которой так мечтала. Муза продолжала вслушиваться, пытаясь услышать и почувствовать хоть что-то, но она была совсем одна во тьме и лишь глубже забиралась в нее, изучая и забывая о том, что где-то ее могли ждать.

*

В Эраклионе снова был переполох. Если сначала всё дело в неожиданном визите принца с феями, потом в возвращении короля, то теперь все были просто в шоке. Трудно было не заметить дракона Блум и полыхающие деревья, но еще труднее было объяснить придворным, кем на самом деле являлся Валтор и как чуть не обвел их вокруг пальца. И хотя признавать это хотели не все, король упрямо убеждал слуг и говорил, что с магом покончено, благодаря фей. Но девушкам, казалось, было не до быстро развивающейся фразы и будущих разборок с королевой Солярии. У Ская и Андреаса было много дел, нужно было привести королевство в порядок, собрать совет, а феям нужен был отдых, но вместо этого все старались одновременно успеть важные дела и помочь Музе. Фея разума была без сознания уже второй день. Когда с Валтором было покончено, то солдаты увели мага и фею воздуха обратно в замок, но на этот раз в темницу и надели наручники. Удар дракона Блум был сильным, но маг все-таки выжил, а Беатрикс продолжала пытаться защитить его и спастись, но наручники умерили ее пыл. Скай был особенно благодарен Музе, которая успела вернуть его отца, поэтому он наведывался к ней в любую свободную минуту между советами и обменом информации с королем. Принц хотел помочь фее, но врачи говорили, что она потеряла слишком много крови, организму нужно время восстановиться, как и ее силам. Все старались верить в лучшее, но с каждым днем это было сложнее, а показатели на приборах, следящих за Музой, не менялись. В Эраклион даже приехала директриса Алфеи, но женщина не смогла помочь девушке. Проблема была не сколько в силах, сколько в потери крови и ранах, фея разума балансировала между смертью и жизнью в теле, тьмой и светом в сознании. Никто не собирался терять надежды, карауля у кровати Музы целыми днями, веря, что фея вот-вот очнется. Лишь один человек не подходил к Музе. Ривен был тем, кто помог ее перенести, донести до вертолета, а потом и до комнаты, он был тем, кто прижимал ткань к ее ране в попытках остановить кровь, тем, кто вблизи видел, как румянец покидает лицо феи, как она теряет сознание и больше не реагирует на него. Он следовал всем указаниям врачей, помогая им разрезать ее футболку, видя кровь и разорванную кожу на ребрах. Ривен думал, что его стошнит, когда он видел то, что было под одеждой. Насколько глубокой, серьезной и кровавой была рана, он просто не мог смотреть, как врачи быстро что-то делали, говорили о возможных последствиях. Он ждал пять часов вместе со всеми, пока доктора не вышли из комнаты и не сказали, что теперь нужно менять повязки и ждать. Просто ждать, когда Муза проснется… Если она проснется. Эти слова только и крутились в его голове, когда он увидел приборы, подключенные к девушке, которые поддерживали ее состояние и помогали дышать. Ривен увидел бинты, окровавленную одежду, бледность эмпатки и просто не мог оставаться в комнате. Он вылетел из покоев Музы, останавливаясь лишь в каком-то из коридоров, скатываясь по стене и хватаясь за голову в панике. Специалист прекрасно понимал, он нужен ей сейчас, необходимо было быть рядом, но он не хотел помнить ее такой. Бледной, в перевязках и «если она проснется», он не хотел помнить ее такой, не хотел забывать почти черные глаза, в которых часто зарождался ураган фиолетового, не хотел представлять, что будет, если она не проснется. Он хотел думать, что Муза спала и набиралась сил, а Ривен не мешал. Но шел второй день, мысли становились все навязчивее. Ривен знал всё о состоянии Музы из рассказов Ская, с другими феями он тоже старался не пересекаться. Пока специалист отвлекался делами, которые взвалили на них с Брендоном. Если Скаю нужно было разобраться с советами, то Брендон и Ривен должны были допросить Беатрикс и Валтора. Не сказать, что на маге не прибавилось ссадин и синяков из-за вспыльчивости Ривена. Шел второй день, они снова были в камере Валтора, который уже был практически без сил. Врач, который следил за состоянием их врага, прогнозировал, что такими темпами маг просто не доживет до момента слушания его дела. Но никто не говорил специалистам остановиться, нужно было узнать всё о его заговорах с Луной, о Сожженных, о том, возможно ли помочь Музе. — Какие же вы самонадеянные, а я то думал, что слушаетесь своего короля, — рассмеялся маг, на что Ривен снова ударил его, а Брендон слегка оттащил друга за плечо. Оба сами уже устали от этих допросов и редко сдерживались, но все-таки Брендон оставался спокойным и мог здраво судить. — Ты либо будешь нам отвечать, либо мы оставим тебя здесь умирать, твой выбор. С Солярией мы так сами разберемся, — сказал Брендон, на что Валтор снова улыбнулся. Он выплюнул кровь, прекрасно зная, что смерть не самое худшее, хуже плутать по вселенным и разрываться на части. — Королева Луна заключила хорошее соглашение в обмен на отряд Сожженных, поэтому добраться до нее вам будет особенно сложно, — заговорил Валтор, из-за чего оба специалиста притихли и приготовились слушать. Маг снова выплюнул кровь и по очереди посмотрел на парней и продолжил: — Ей нужна была сила и защита, я ей их дал, а что это за силы, она не особо интересовалась. В наших планах было взять под контроль Эраклион через Андреаса, а дальше все произошло бы быстро, Луна понимала, что после такого король ее не простит, да и весь народ, поэтому обратилась ко мне, — улыбнулся Валтор, а Ривен поморщился. — Какой джентельмен, жаль дракон не спалил тебя, — сказал специалист, уже собираясь уходить, чтобы доложить все принцу и королю, но, похоже, маг хотел нанести последний удар. Он прекрасно читал людей, может, не хуже Музы, хоть до ее способностей было ему далеко. Но состояние Ривена мужчина увидел сразу, чем периодически пользовался. — А ведь я и правда, помог вам. У одной появился дракон, вернул вам короля. Конечно, жаль фею разума, но я ведь предупреждал, что не все феи выдерживают, — пропел Валтор, а Брендон с опаской посмотрел на Ривена. И не зря, ведь в следующий момент специалист снова ударил мага, но уже под ребра, выбивая у того весь воздух. Валтор рассмеялся, лишь распаляя парня и будто заставляя себя ударять еще и еще… — Нет, Ривен, остановись, — прикрикнул Брендон, оттаскивая друга и выводя грубо из камеры. Он закрыл камеру, а Валтор из-за ударов Ривена свалился на пол и снова кашлял кровью. — Он не стоит этого, а она не хотела бы, чтобы ты становился убийцей, — уже тише сказал Брендон, так, чтобы слышал только он. Ривен поднял взгляд на друга и долго посмотрел на него, после чего молча ушел, вытирая руки о штаны. Ривен направлялся в тренировочный зал, но, к его несчастью, по пути ему встретилась Блум. Та, похоже, только что шла от Музы, не радостная, а расстроенная, но специалист не обратил на это внимания. Он надеялся пройти незамеченным, но то, как он несся куда-то было сложно не заметить. Фея сама еще не полностью пришла в себя, но все мысли были о подруге, которая была в тяжелом состоянии. И если Скай и остальные пытались как-то понять позицию Ривена и его страх, то она была в бешенстве и грозилась сжечь специалиста, который бросил подругу в такой тяжелый момент. Питерс даже представлять не хотела, что делала бы, если бы со Скаем случилось подобное, но она была уверена, что не убегала. — Ты должен проведать ее, — прямо сказала фея огня, встречаясь взглядом с Ривеном. Он остановился, сначала думая, что не так расслышал ее, на что девушка продолжила: — Ты нужен ей. Она же эмпатка, вдруг… Вдруг это поможет! — с надеждой уже сказала Блум, а парень думал, что лучше бы он смотрел по сторонам. — Я не могу, — честно сказал он, на что фея чуть не зарычала, а на пальцах почувствовался знакомый огонек. Хотелось ударить его, чтобы мозги встали на место, но вместо этого девушка чуть ли не подлетела к парню, а глаза грозно горели, но не огнем, а раздражением. — Ты должен ради нее! Прекрати быть трусом! Пока не стало поздно, ты же будешь жалеть… — начала было говорить фея, но Ривен вдруг схватил ее и чувствительно припечатал к стене. Блум зашипела, в следующий момент, схватив парня за руку, и так же чувствительно слегка обожгла его в виде предупреждения. — Не говори таких слов, она очнется, — упрямо заявил Ривен, убирая руки и осматривая место ожога. Она испортила ему кофту, но это было меньшей проблемой. Блум поморщилась, ей бы очень не хотелось говорить об этом с Ривеном, но нужно было образумить его. — Мне больно почти так же, как и тебе. Но мы все нужны ей. И я, правда, не хочу, чтобы мы потом о чем-то жалели, она бы этого не хотела и ругалась на тебя больше, чем я, — лишь объяснила Блум, уходя от Ривена и направляясь к Скаю. Специалист остался один в коридоре. Он посмотрел вслед Питерс, а потом на поворот в сторону покоев Музы. Ривен тяжело выдохнул, направляясь в покои и надеясь, что Блум ошибалась. В покоях было тихо и спокойно. Он сразу это заметил, не видя привычно разбросанных вещей. Был порядок, похоже, феи постарались или Муза хорошо убралась. Ривен еще на входе встретился с врачами, но те ничего ему не сказали, а их лица не говорили о позитивных новостях. Специалист осторожно зашел в покои, до сих пор боясь снова увидеть Музу в тяжелом состоянии. Он прошел к ней в комнату, где сразу же заметил ее. Ему показалось, что она стала совсем маленькой и хрупкой на огромной кровати за эти два дня. Ривен так же бесшумно подошел к ней, стараясь унять сердцебиение и мысли, которые так и лезли в голову. Он присел перед кроватью, точнее, встал на колени, всматриваясь в безмятежное бледное лицо девушки. Ривен поправил ее волосы, чтобы те не лезли в глаза, на лицо. Провел рукой по щеке, по шее, ключице и плечам, останавливаясь, замечая бинты на груди и под ней. Он покачал головой, находя ладонь Муза на ее животе и слегка сжимая ту. — Прости меня, я не пришел сразу, — сказал тихо Ривен, смотря на их руки и думая, что не хочет прощаться с ней, не хочет ее отпускать. — Это должен был быть я. Еще в ту первую ночь нападения, но ты спасла меня. И сейчас снова спасла, это неправильно, Муза. Я должен тебя спасать, — с усмешкой проговорил специалист, осматривая ее и возвращая свое внимание на ее лицо. Он подумал, что хотел бы, чтобы она сейчас очнулась, посмотрела на него и назвала дураком. — Вернись, пожалуйста, возвращайся, — совсем тихо попросил Ривен, поднимаясь и целуя девушку сначала в лоб, а потом в щеку. Он почувствовал, что она была совсем холодной, из-за чего накинул на девушку плед и снова сел перед кроватью, держа ее за руку.