Укусы только для любимых

- Йен Галлагер, разве про это говорил Карл?! - заорал Микки, выныривая из-за угла переулка. - Их там под небольшую армию, чтоб тебя нахуй! Микки был в бешенстве, чуть пар не валил из ноздрей. Разъяренным быком он врезался плечом в мусорки, сваливая и слыша за спиной звуки спотыкания кривых ног. Полосатая кофта и старая жилетка темнели потом от долгого бега, лицо раскраснелось, руки крепко сжимали перед собой пистолет. Йен, стоящий у потресканной стены дождался парня и только тогда побежал вровень с ним. - Новые пришли. Как обычно, - ответил Йен, доставая из-за пазухи идентичный милковичевой пушке, свой глок. - Да с хуя ли им сюда приперло! - все орал Микки. Схватив Милковича за ручку рюкзака, Йен свернул вправо, выходя на открытую дорогу. - А ты больше шуми, - сквозь зубы. - Да блять, понял. Не трогай, - передернув плечами, Мик скинул руку. - Черт, кажется отовсюду идут. Йен тоже заметил их окруженными. Так выходило, что их со всех сторон обступали дорогие ублюдки из ресторанов (точнее бывшие "дорогие ублюдки"). Один даже был в костюме, сверкая желтыми зубами в распахнутой пасти. Передвигались трупы нового времени по разному, кто-то еле волочил свои жирные окорока, а кто-то бегал лучше золотых медалек на Олимпийских играх. Не угадаешь, какие именно придут к ним в Саутсайд. Поэтому Йен всегда тащил Микки в ближайший заброшенный дом, чтобы переждать наплыв. Мертвецы потопчатся, да и уйдут других терроризировать. Пару часов они могли точить ножи, чистить пушки или трахаться. Вариантов интереснее без телека не было. Уж, блять, не судоку. В этот раз выходило так же. Мертвые перекрыли даже путь по крышам, парочка шлюховатых зомби облюбовали черепицу. Йен потащил ругающегося Микки в стандартный зеленый домишко с садиком подохших цветочков. - Спасибо тетушка Хильда за этот сарай, - пробурчал Микки, прочитав "Хильда Сайера" на почтовом ящике. Замки, к счастью, оказались целыми, но ржавыми. Йену пришлось приложить сил, чтобы сдвинуть захрипевшую железку. Микки же, заправив пистолет за ремень, оперативно закрывал жалюзи, шторы и задвигал другие окна шкафами. Не дай сраный бог к ним ворвется хоть один мертвый, застрянут в мышеловке. Через щели поступали редкие лучи солнца, освещая пыльную гостиную. Микки почти видел эти летающие по комнате серые точки. - Я обыщу второй этаж. На тебе первый, Мик. Постарайся отыскать подвал или какую нибудь заначку, - тяжелые ботинки Йена застучали по лестнице. - Ага, - фыркнул. Скинув рюкзак на уродливо голубой диван, Микки прошел в кухню и принялся стучать дверцами тумбочек, комодов. Стандартный набор из столовых приборов, всяких приправ и недолгосрочных стухших продуктов. Хотя приглядевшись к ленте сосисок из холодильника, Мик увидел, что срок годности истек всего неделю назад, и стал увлеченно обнюхивать каждую из восьми штук. Тут больше химии, чем мяса, скорее всего они умрут только через десятилетия вместе с разлагающимся пластиком. Подумав, он кинул сосиски на диван. Чуть позже к ним присоединились пачки круп, банки консервированных персиков, тушенка, найденные у дальних стенок за сахаром и солью. Это было хорошим уловом для дома старенькой дамы. Но не лучшим. Для Микки последнюю звезду отеля составляли армейские ножи, топоры и биты. У миссис Сайеры только тупенькие аристократичные ножички. Больше кухня ничем не радовала, и Микки прошаркал в небольшой туалет с грязной плиткой. Мутное зеркало отразило все его нелицеприятное лицо с темными кругами под глазами и спадающей отросшей челкой. Поморщившись, Микки потер напряженные веки, но только еще сильнее испачкал лицо уличной грязью. - Ну и уродец. В настенных шкафчиках помимо бесполезной гигиенической чуши, вроде любимых Йену ушных палочек, была аптечка. Скудная: бинты, аспирин, парацетамол, перекись водорода и пара гандонов. Последние Мик осмотрел на наличие дырок и сунул в задний карман. Гостиная оказалась полностью пуста на полезное, как и маленькая каморка под лестницей. Внимание Микки зацепил плазменный телевизор. Почти новый, без царапин, будто только из коробки. Паскудная улыбка сама вылезла на лицо. Хулиган, схватив ближайший стул с кухни, обломал об колено деревянную ножку. Взвесив уже легкую дубинку замахнулся на черный экран. С дребезгом полетели осколки, покорежился корпус. Микки прищурился, защищая глаза. Телевизор крошился в щепки за секунды, превращаясь в груду хлама из микросхем и проводов. - Нахуй самсунг, - выплюнул Мик. Грудь часто вздымалась, плечи приятно ныли. Вандал выкинул деревяшку обратно на кухню и потянулся. В спине остро стрельнуло, от чего он болезненно застонал и уперся ладонью в позвонки. - Блять, ебаные китайцы. - Вообще-то корейцы. Мик в своем удовлетворении желания разрушения даже не заметил спустившегося рыжика, скептично разглядывающего погром. - Один хуй узкоглазые, - пробубнил внутренний расист. Йен подошел к нему и похлопал по плечу. - Ложись давай, массаж мистера Галлагера вставит тебе все косточки. Болезненно морщась, но не теряя недовольства в движениях, Мик лег животом на диван, предварительно скинув весь хлам на пол и чуть не запутавшись в сосисках. Йен помог снять верхнюю одежду, потянув ткань, когда ленивый парень лишь поднял руки. - Только косточки и вставляешь. Знаешь, в моей заднице не так уж много костей. Йен самодовольно улыбнулся, садясь на ляжки Микки и беря злобную задницу в захват ног, сжимая между голенями. - Таз состоит из трех пар сросшихся тазовых костей — подвздошных, седалищных и лобковых, - руки ложаться на напряженные верхние мышцы спины, почти под шеей, начиная медленными движением гладить вверх-вниз над лопатками. - Но, эти кости срастаются не только между собой, а и с крестцовым отделом позвоночника — крестцом, - кончики пальцев аккуратно, но упрямо стали разминать плоть, надавливая синхронными жестами в разных точках. Микки от таких махинаций прикрыл глаза, расслабляясь. Тело, до этого напряженно лежавшее бревном, обмякло под умелыми руками. Казалось, будто эти руки разгоняют все скопившиеся клубки грязи из тела. Захотелось мурлыкать, что гордая натура не позволила бы. - В крестце срослись между собой пять позвонков. Таким образом, тазовый пояс состоит из одиннадцати сросшихся косточек — шесть тазовых и пять, образующих крестцовый отдел позвоночника, - руки поглаживают верха ребер и снова переходят на спину. Все ниже и ниже спускаются подушечки пальцев, уже находясь на мягких боках талии. К удовольствию Йена, несмотря на различные шрамы, кожа его парня оставалась все такой же мягкой и приятной. - Ну, что заткнулся? Я успел привыкнуть к твоей нудятине, - пробурчал Микки, оглядываясь через плечо и ерзая бедрами. Проведя последний раз вдоль позвоночника и светлой неровной линии (как помнил он, от неровного куска железа, по которому Микки съезжал, хвастаясь новым трюком), Галлагер подцепил край чужих джинс одной рукой, а другой проскользнул между мягкой обивкой и поджавшимся животом, находя звякнувшую пряжку ремня. - Я говорю это все к тому, что косточек в твоей заднице достаточно, чтобы каждую вставить, - хмыкнул Йен, расстегивая ремень. Джинсы и трусы с вздрогнувших ягодиц в один рывок стянули до середины бедер. Микки сжал руки в кулаки, сминая ткань дивана. - Если доктор Йен так считает, то пациент готов к любому лечению, - хмыкнул он. Конечно Йен знал, что в реальной больнице Микки скорее бы сломал нос врачу, чем произнес это, но ролевые игры никогда не были у них реалистичными. "Слишком пидорски" говорил его парень-гей. Наклонившись ближе к темноволосому затылку, Галлагер легонько подул на шею. Кожа покрылась мелкими мурашками. Спина под его грудью вновь напряглась. Руки, перебирая выступающие бедренные кости, легли на две округлые половинки задницы и с удовольствием сжали. Нисколько не смущенный, Мик приподнял таз, подставляясь под ласкающие прикосновения. Прикрыв глаза, он чувствовал, как его ягодицы жмут, щупают, раздвигают и игриво проходятся пальцами по сжатой дырочке. Тихо простонав, Микки уткнулся лбом в скрещенные перед ним руки. - Презик в кармане, - буркнул, стараясь скрыть охрипший голос. - А смазка... - Просто плюнь. Йен, окончательно сдернув с него остатки одежды, напоследок игриво прошелся по краю дырявого носка. Пакетики презервативов были кинуты рядом с черноволосой головой. Вернувшись на прежнее место поверх парня, Йен игриво провел пальцами по поджатым губам и надавил, вынуждая, и поднять голову, и открыть рот, чтобы две подушечки смогли перейти на мягкий язык. Рыжий, шумно вздохнув пошевелил пальцами, находя острые резцы, начиная пересчитывать зубы. Когда он дошел до крайних жевательных, Микки промычал против, на что Йен лишь настойчиво дотронулся до его зуба мудрости. Единственного правильно выросшего, а поэтому не вырванного. Иногда Йен даже думал, что Микки не дурак, а просто обделенный зубами. Щека оттопырилась так пошло, будто Микки сосал не пальцы, а член Йена. Чуть подавшись вперед и вбок, рыжий ненароком прошелся бугром возбужденного члена по расселине задницы, и с вырвавшимся вздохом смог рассмотреть красивую сцену "Микки с пальцами". Сам Милкович, покраснев ушами, что бывало крайне редко, резко прикусил основание пальцев и распахнул рот, давая возможность Йену с шипением убрать пальцы. Покрасневшие пунктирные полосы на коже стали достаточным показателем его раздраженности. Чуть потерев их, успокаивая боль, Галлагер наклонился еще сильнее, чтобы показательно подуть и нежно поцеловать ранения. - Меньше нежностей, - фыркнул Мик. Йен улыбнулся. Наконец перестав неудобно наклоняться к лицу, он потянулся назад, опять проходясь жесткой тканью ширинки по мягкой коже. Милкович сдержался, не вздрогнув. Звякнула бляшка. Парень слегка наклонил голову на бок, захотев тихо подсмотреть за сексуальным рыжиком. В обзор попала часть торса и пальцы, стягивающие штаны. Светлые короткие волоски в надпаховой зоне первыми засветились завороженному взгляду. Невольно Микки потерся о диван. Член уже давно, напряженно встав, требовал внимания. Спускающиеся штаны приостановились. Выдавший себя Микки сразу отвернулся, возмущенно забурчав куда-то в грудь ругательства. Йен тихо прыснул. - Заткнись! - смягченная носком пятка прилетела куда-то в ребра. Йен охнул, но успокаивающе погладил спину, заартачившегося Микки. Провел по мышцам от лопаток, вдоль боков, и прощупывая позвонки, ладонями остановился на выемке с подъемом у копчика. Большие пальцы искушающе раздвинули верх ягодиц, оголяя край дырочки. Остальные пальцы, от указательного до безымянного спустились и каждый пробежался по мягким краям морщинистого кольца. Йен приблизился, приоткрыв рот и вязкая слюна упала точно в мишень. Он планировал использовать слюну Микки, чтобы растянуть его, но не успел собрать в необходимом для этого количестве. Остатки подсыхали на пальцах. Не успев покатится ниже, импровизированную смазку остановили два пальца, претерев к темному месту. Ягодицы приподнялись, намеренно нажимая чужими кончиками с ногтями на сфинктер. Йен поддался вперед, настойчиво, но медленно входя внутрь до второй фаланги. От резкого вторжения Микки сдавленно охнул, сжавшись. В тесноте, потерев стенки, пальцы совершили ритмичные движения, разрабатывая дырочку. Они попытались растопыриться "ножницами", но положение Микки оказалось слишком неудобным. Колено Галлагера сунулось между бедрами парня, расталкивая еще сильнее, так, что Милкович чуть не приземлился на живот, почти соскочив с пальцев. Прикосновение ткани к члену заставило его тихо простонать нецензурную брань. - Го-о-о-споди, еб-баный пидр... - Только после тебя, детка, - Йен игриво шлепнул мягкую задницу. Вынув пальцы, рыжий потянулся за презервативом. Спустив штаны с бельем до середины бедра, он разорвал пакетик и предвкушающе раскатал резинку по члену. Йен накрыл собой Микки, слегка прикусив его ухо, а после ласково уткнувшись тому в висок и перехватив свой член в руку, похлопал им по заднице Милковича. Застонав, он подался назад. Не желая больше мучить своего парня, Йен, предварительно размазав остатки слюны по своему возбуждению, приставил головку к дырочке и одним движением, преодолевая сопротивление привыкших к частому вторжению стенок, вошел. Двойственные стоны, один более тихий, а другой высокий, несдержанный, отразились от стен дома. Микки тяжело выдохнул, прогнулся и крепче прижался спиной к горячему животу. Шею кольнули шершавые губы. Йен жадно втянул кожу, оставляя засос. Чуть прикусил зубами и сжал. Его парень пискнул и сжался. Йен сдавленно промычал, удовольствие прострелило низ живота. Он медленно качнул бедрами. Но при скольжении Микки по дивану, рыжий положил руки на выпирающие тазовые косточки, удерживая его на месте. Снова толкнулся, Микки застонал. Он продолжил, набирая темп, заставляя мебель скрипеть и раскачиваться. Все сильнее, жестче, быстрее, выбивая из Милковича такие разные животные звуки. Он то всхрапнет при шлепке яиц о задницу, то мурлыкнет при давлении на простату, а то и захрипит, когда наспех подстриженные ногти оставят белые, медленно краснеющие полосы. Вдалбливаясь в такое горячее тело, Йен все чаще ловил себя на желании закусить эту кожу и оставить яркие говорящие следы, метки. Он знал, что в нынешнем мире и ревновать было не к кому, но он так любил видеть обычно растрепанного, матерящегося Микки с напоминаниями о том, каким мягким он может быть. Как славно он может гнуться, выпячивая задницу. Как славно может поддаваться своим и чужим желаниям, отпускать себя. И потворствуя капризу, Йен вновь кусает плечо, сжимая так сильно, что точно останется синяк. Микки судорожно сжимает его, оттягивает голову в сторону от Галлагера, открывая ему всю еще нетронутую сторону. Рыжий кусает выше, между плечом и шеей. Потом еще выше, в шею. Милкович тянет: - Йе-е-ен... аккуратней, блять, - так тихо, что не узнать в нем того дерзкого парня. Галлагер милостиво зализывает укус, густо смачивая его слюной. Его рот заживает своей жизнью, смазано кусая любое свободное место перед ним. Он чувствует, что конец близок, совсем скоро. Член еще быстрее вгоняется, ритм теряется, переходит на судорожно жадные толчки. Он ведет руками вниз, крест-накрест обвивая поджатый живот, чувствуя чужой дрожащий от напряжения член. Микки вздрагивает, жар опаляет его, судорога проходит через все тело, будто замораживая. И с диким воем он кончает, сжимая член Йена. Тот тоже, двинув последний раз бедрами и плотно прижавшись к мягким напряженным ягодицам, следует за своим парнем, выстреливая спермой в эластичную перегородку. С поджавшимися пальцами, тело Микки расслабляется, сваливаясь от подкашивающихся колен. Галлагер, легко улыбаясь придавливает, наваливаясь. Микки тяжело выговаривает: - Надеюсь меня не трахал зомби, - потирает красную шею. - Даже так, мои укусы только для тебя.