Однажды в сказке в Хогвартсе

      Эмма Свон       Эмма подняла голову и недовольно уставилась на собеседника. Казалось, что за лето он стал ещё выше, отчего его надменные взгляды ощущались хуже обычного. Словно он возвышался и демонстрировал собственное превосходство над ней. От его холодного взгляда по коже пробежали мурашки, и она заметила, как на его лице закрасовалась обворожительная улыбка.       Позер.       — Ты староста школы? — озвучила свое изумление Свон, продолжая разглядывать его мантию и прикрепленный к ней значок. — И чем только думал Дамблдор, когда назначал тебя на этот пост? — пробурчала она чуть слышно, но он ее слова явно разобрал.       — Ну явно не тем же, чем делал выбор в твою пользу, — ухмыльнулся он, оглядывая ее с ног до головы, прежде чем вернулся к ее глазам.       Эмма лишь усмехнулась от его действий, ей ни капельки не льстило его внимание. Честно говоря, она никогда не жаловалась на недостаток внимания от мужской половины. Когда перед пятым курсом ее фигура начала меняться, приобретая все более женственные очертания, поклонники стали оказывать ей знаки внимания: будь то приглашения в Хогсмид или сопровождения на бал.       Однако ее взоры были направлены на единственного парня, который смог искренне привлечь ее внимание и с которым она впоследствии и начала встречаться. Пуффендуец Бэй Кэссиди. Эмма начала ловить его робкие взгляды, еще будучи на пятом курсе. Они то и дело переглядывались в Большом зале и в коридорах, застенчиво улыбаясь друг другу. Правда, ей совсем не хотелось делать первый шаг. В отличие от ее подруги Руби, которая легко могла первой подойти к парню и пофлиртовать с ним, Свон придерживалась иного мнения. И когда Бэй пригласил ее на Рождественский бал, то она буквально прыгала от радости, зайдя вечером в свою комнату. Разъезжаясь летом на каникулы, Эмма пригласила парня к себе в гости, желая познакомить его с родителями. Несмотря на то, что Бэй был из семьи магглов, девушка совсем не опасалась реакции матери. Мэри Маргарет и прежде никогда не ограничивала ее в выборе спутника жизни. И вряд ли бы могла осуждать выбор собственной дочери, когда сама вышла замуж за маггла, с которым познакомилась на одном из своих заданий.       Казалось бы, что все хорошо было в ее отношениях с Бэем, но этим летом они дали нехилую такую трещину. Впрочем, как и вся жизнь Эммы Свон. Когда в начале лета она подслушала разговор родителей, ей стало так невыносимо больно. Она нуждалась в поддержке от любимого человека, а он мистическим образом куда-то пропал, игнорируя абсолютно все ее письма. И Эмма не находила этому никакого объяснения. Где именно жил Бэй, она, к сожалению, не знала, поэтому навестить его самостоятельно у нее тоже не получилось. Она оставалась в неведении все лето, а перегруженный от переживаний мозг генерировал лишь худшие сценарии происходящего. Она ещё никогда так не ждала начала учебного года, как этим летом. В школе-то Бэй должен объявиться.       И была в ее жизни другая константа. Киллиан Джонс. Безумно раздражающий ее слизеринец. Невыносимый придурок, который в войне двух факультетов вечно отпускал едкие комментарии в сторону нее и ее друзей.       — Свон, заканчивай летать в облаках! — выдернул ее из раздумий парень. — Или ты мечтала о принце и волшебном поцелуе, который снимет все чары с принцессы?       — Что за чушь ты несешь?! — возмутилась Эмма.       — Да ладно тебе, Свон, неужели ты не скучала по нашим совместным перепалкам? Я буквально разочарован в тебе, дорогая.       Не ты один, не ты один…       — Джонс, тебе нужно что-нибудь конкретное или я могу продолжить свой путь дальше?       — Просто хотел поздороваться.       — И, видимо, похвастаться назначением, да? — съязвила в ответ Эмма и, обойдя его, собиралась уйти.       — Увидимся в школе, Свон.       Эмма в очередной раз проходила по вагонам, проверяя первокурсников и давая указания другим курсам. Ее буквально переполняло всю от злости. Надо же было столь паршиво начинаться этому году, словно весь мир ополчился против нее. Кажется, ей нужен был маленький перерыв.       — Вот же придурок! — выпалила Эмма, залетая в купе. — И как только додумались назначить его старостой школы! — возмущалась девушка, не обращая внимания на удивленные взгляды подруги.       — Что случилось? Ты о ком? — поинтересовалась подруга, но скорее для виду, ведь она отлично знала, что только один парень подходил под описание и мог столь запросто вывести Эмму из себя.       — Джонс. Засранец такой.       — Что он уже успел натворить? — пыталась разобраться Руби, осознавая, что Эмма могла все преувеличивать, когда дело касалось Джонса. — Или он снова флиртовал с тобой? — не сдержала она ухмылки.       — Руби! Это ни грамма не смешно!       За собственными возмущениями Эмма и не заметила, как дверь позади нее отъехала.       — Эмс, ты чего так кричишь? — беспокойно спросил Грэм, который зашел в купе, а следом за ним и улыбающийся Джефферсон. — Тебя кто-нибудь обидел?       — Я сама кого хочешь обижу!       — О, это верно! — подтвердил Джефф. — Помнишь, приятель, когда она нам на пятом, кажется, курсе прописала парочку смачных ударов за то, что мы немного наехали на Кэссиди?       Имя ее парня отозвалось в сердце болью. Она так и не видела его в поезде, оставаясь в неведении, что с ним, как он и где вообще находится. Несмотря на то, что она прошла буквально по всем вагонам в поисках родного лица. А в итоге лишь проблемы: друзья Бэя ничего не слышали о нем, зато она наткнулась на ненавистного ей Джонса, чуть снова не поссорилась с братом, ведь тот опять начал приставать к ней касательно предательства матери. А слышать ей об этом сейчас совсем не хотелось. Единственным желанием было спрятаться под мантией-невидимкой от всего мира.       — Эмс, ты еще с нами? — вернувшись в реальность, Эмма заметила, как кто-то махал перед ней руками, выводя из транса. — Я говорю, все в порядке или нам нужно начистить физиономию каких-нибудь слизеринцев?       В ответ она лишь усмехнулась: ее друзьям не нужен был повод, чтобы устроить очередную шалость представителям Слизерина. Однако если у кого-нибудь хватало смелости обидеть Эмму или Руби, то их шутки в тот же момент перерастали в нечто неконтролируемое.       — Обойдемся сегодня без рукоприкладства… Расскажите лучше, как ваше лето прошло? — требовалась смена темы, а каникулы оказались первым, что пришло ей в голову. Правда, о своих каникулах ей не хотелось говорить от слова совсем.       Следующие пару часов друзья обменивались историями о летних приключениях. Эмма старалась отвлечься, однако все равно ловила на себе обеспокоенные взгляды подруги. Этой девушке не надо было быть эмпатом, чтобы с легкостью улавливать каждую ее эмоцию. Парни горячо спорили о каком-то недавнем матче по квиддичу. Эмма никогда не любила этот спорт, в отличие от друзей. Руби же наоборот, и в команде факультета состояла, и всегда с парнями участвовала в обсуждениях. Однако сейчас она львиную долю своего внимания сосредоточила на Эмме, пропуская их споры мимо ушей. Не выдерживая давящей атмосферы и пользуясь отвлеченностью парней, Эмма безмолвно произнесла, что позже все пояснит.       По крайней мере, постарается.       — Ребята, простите, — прервала их Эмма спустя минут десять непрекращаемых разногласий. — Мне нужно пройтись по вагонам, а то второй староста явно не заморачивается такой сущей мелочью, забыв о своих обязанностях.       — Строгая Эмс, жуть, с нашими шалостями теперь придется быть аккуратнее, а то растеряем все баллы, — захохотал от собственной шутки Джефф, падая назад от смеха.       — Будь добрее к миру, — добавил за ним Грэм.       — Обязательно.       Эмма прогуливалась по коридорам замка и даже не заметила, как забрела в подземелья. Ужин был в самом разгаре, отчего многие студенты сейчас находились в Большом зале. А те, кто еще не успел там оказаться, в эту минуту как раз спешили на пир. Свон отлично понимала, что разговора с Руби ей не избежать. Но несмотря на это, она мечтала еще ненадолго отсрочить этот момент. Хотелось обдумать самой все хорошенько и разложить по полочкам. Однако ее мысли каждый раз упирались в тупик. Глупо было надеяться, что если ей за целое лето не удалось разобраться, то сейчас пара часов что-то магическим образом изменит.       Шагая по очередном проходу, неподалеку от класса Зельеварения, Эмма резко затормозила и обернулась назад, прислушиваясь к тишине. И тут до ее слуха донеслись приглушенные стоны. Свон закатила глаза от недовольства, отлично зная, что в этой части замка немало заброшенных классов, в которых студенты чем только не занимались.       — Мерлин, неужели они не могли наложить заглушающее заклинание? — вполголоса возмутилась Эмма, приближаясь к помещению, откуда раздавались стоны. — Будто им зрителей не хватает.       Она уже собиралась ворваться в класс и разогнать тех, кто сейчас развлекался за дверью, как за поворотом, со стороны кабинета Слизнорта, раздался резкий стук.       Сегодня что ли все решили нарушать порядок в этих чертовых подземельях?       Эмма надеялась, что это сам профессор забыл что-нибудь у себя в кабинете. Ей безумно не хотелось разбираться с очередными нарушителями в первый же день. Кому вообще могло понадобиться что-нибудь в его кабинете?       — Голд? — она удивленно уставилась на Реджину, которая выходила из помещения, что-то пряча за спиной. — Какого черта ты забыла в кабинете профессора Слизнорта?       — Да будет тебе известно, Свон, он мой декан.       — А ты уверена, что твой декан сейчас находится здесь? — медленно проговорила Эмма, замечая, как Реджина пыталась спрятать в карман какую-то колбу. — Что-то мне подсказывает, что он, как и другие преподаватели, сейчас на ужине.       — Это не твое дело, Свон.       — Мое, Голд, во-первых, за взлом кабинета преподавателя последует наказание, — сказала Эмма. — А во-вторых, минус двадцать…       Однако договорить она не успела, так как из-за поворота показался еще один слизеринец. Тот, кого ей хотелось видеть сейчас меньше кого-либо.       — Мерлин, Свон, ты только в школу приехала, а уже штрафуешь всех направо и налево, — воскликнул Джонс, похотливо улыбаясь.       Переведя взгляд с Реджины на Джонса, Эмма заметила его слегка помятый вид, растрепанные волосы и улыбку, что не покидала его самодовольное лицо. В голове все сошлось.       Ну конечно, кто еще мог развлекаться в первый же день в заброшенном классе, если не Киллиан Джонс.       — Судя по твоему удовлетворенному выражению лица, какая-то очередная недалекая девица порадовала тебя своим обществом, — небрежно бросила она в его сторону.       — А ты хотела бы оказаться на ее месте, Свон? — Джонс игриво приподнял бровь, изучая ее.       Она лишь нахмурилась, игнорируя его глупую реплику. И то, что какая-то ее часть внутри сомневалась в твердости своего отрицательного ответа.       — Ладно, сейчас не обо мне, — переключился Киллиан. — Что у вас здесь произошло?       — Ученица Слизерина ворвалась в кабинет профессора Слизнорта и к тому же что-то стащила у него, — пояснила Эмма, следя за переглядками Реджины и Киллиана, словно тот искал подтверждения или опровержения ее слов. — И пока ты не заявился сюда, я собиралась снять баллы и отправить ее к директору.       — Мисс Свон, я, как и вы, староста школы, — от его голоса — чертовски статного и такого властного — по коже пробежали мурашки. — И как вы верно заметили, это моя подопечная, поэтому я забираю ее с собой и сам разбираюсь с ее наказанием.       Снова «Мисс Свон»? Общение на «вы»? Какого черта с ним происходит?       — Но… Что ты себе позволяешь?!       — У меня точно такие же права, как и у тебя, поэтому повторюсь, коль мисс Голд — ученица факультета Слизерина, я самостоятельно разрешу сложившуюся ситуацию.       Эмма предприняла попытку еще что-нибудь возразить, но все было бесполезно. Джонс снова сумел взять верх. И как же ее раздражало, что он так ловко пользовался данной ему властью.       — Хорошего вечера, мисс Свон, — послышалось позади нее, когда девушка уходила прочь из подземелий.       Как староста школы Эмма получила отдельную спальню в башне Гриффиндора. И сейчас она была особенно рада этому факту. Как бы она ни любила проводить время с Руби и с ребятами, по жизни она была одиночкой. Поэтому собственная комната оказалась для нее маленьким спасением. Пропустив ужин за прогулками по подземельям, Эмма забежала на кухню перехватить чего-нибудь вкусненького, а через полчаса уже рассиживала на кровати, листая книжку.       Только она смогла немного отвлечься от всего происходящего, как в ее спальню бесцеремонно ворвалась Руби. Казалось, что на ее лице читался немой вопрос, где Эмма вообще ошивалась и почему она вообще должна искать собственную подругу. С трудом подавив желание закатить глаза, Свон отложила книгу в сторону и пододвинулась на кровати так, чтобы Руби было куда присесть.       — Так ты расскажешь, какого Мерлина происходит с тобой? Родителей на вокзале проигнорировала. От Джонса завелась с полуоборота, хотя обычно ему нужно чуть больше времени для этого. Пропадала где-то весь вечер. Да и вообще ты какая-то потерянная.       Эмма невольно заметила, как Руби с тревогой изучала ее, видимо, в попытках считать хоть что-то. Несмотря на ее таланты, периодически Свон удавалось закрыться от всего мира. Словно она пряталась за мощными стенами окклюменции. Тяжело вздыхая, Эмма подбирала слова и пока не знала, с чего бы ей вообще начать.       — Моя мать обманывала меня всю жизнь, — выдавила из себя Свон, — а когда мне нужна была поддержка Бэя, то он словно в воздухе растворился. Но если летом я просто злилась на его избегание меня, то сейчас начала сильно переживать, потому что в школе его нет, и я уже не знаю, что и думать.       — Мерлин, а мне почему ничего не написала?!       — Грэм писал, что вы собираетесь во Францию, в домик на берегу моря, не хотелось как-то портить вашу поездку, — сухо ответила Эмма. — Зная тебя, ты могла бы и бросить все да примчаться. А ты знаешь, как я не люблю всю эту жертвенность ради меня.       — Подожди, давай обо всем по порядку, — любовь к структурированию была присуще ей с детства. — В чем миссис Свон тебя обманывала?       Эмма на мгновение замялась, решаясь, действительно ли стоит рассказывать подробности или лучше закончить рассказ на абстрактном обмане.       — Эмс, хватит искать отговорки, давай рассказывай все, как есть, — процедила Руби, недовольно глядя на подругу.       — Я застала свою матушку за случайным разговором, не предназначенным для моих юных ушей, и узнала, что Дэвид мне не родной отец.       Нервно сглотнув, она продолжила.       — Мы нормально не разговаривали все лето, потому что я выбрала игнорирование этого всего, — обреченно вздохнула Свон.       По ошарашенным глазам Руби можно было оценить, как на людей действовала подобная новость. Эмма в очередной раз задумалась, что ее резкая реакция, на самом деле, не выглядела столь удивительной.       — Подожди, а ты пробовала узнать у нее, кто твой биологический отец?       Мерлин, конечно же, она пробовала. Будто ей могло быть неинтересно, кто поучаствовал в ее появлении на этот белый свет. Однако ее мать могла легко посоревноваться с ней в собственной упертости.       — Как я понимаю, миссис Свон предпочла промолчать на этот счет, — ответ читался по ее лицу.       — Как видишь, моя мать даже сейчас делает из себя какую-то жертву, скрывая детали ее прошлого. Мерлин, неужели она не могла рассказать раньше? Почему мне нужно было подслушать какой-то дурацкий разговор, чтобы выяснить, что в моих генах половина от какого-то неизвестного мужика? Почему мама не осталась с ним, почему он ушёл? Вечно эти взрослые считают, что их драма важнее, чем нормальная семья.       — Я бы сказала, что твоя мама как раз позаботилась о здоровых отношениях в вашей семье. Дэвид ведь души в тебе не чает, а ты сейчас себя ведёшь просто глупо.       — Спасибо, что мой несносный братец учится на другом факультете, — буркнула Эмма, — а то он бы шустро присоединился к твоей порции лекций «Эмма Свон — плохая, а ее семья — все хорошие».       — Свон, порой возникает ощущение, что ты маленькая обиженная девочка, которая просто хочет, чтобы все было по-твоему, — Лукас закатила глаза. — Но в жизни так не бывает. И ты ведёшь себя ужасно глупо.       — Ну спасибо, — фыркнула она.       — Да пожалуйста! Кто тебе ещё правду скажет, если не я?! — покричала Руби, игнорируя ее недовольство. — Кстати, твоя мама тебе передала.       Она протянула конверт.       «Милая, прошу тебя, не ищи отца. Это ни к чему хорошему не приведет».       — Ну конечно, о чем же еще писать дочери, — развернув небольшое письмо, Эмма показала его подруге. — Бесит.       Руби показательно закатила глаза. Кажется, она совсем не понимала подругу и то, как Эмма себя вела по отношению к матери.       — Эмма, послушай, я считаю, что миссис Свон не скрывала бы от тебя такую серьезную правду, не будь на то стоящей причины, — тяжело вздыхая, произнесла подруга.       — Руби, ты не понимаешь! — активно размахивая руками, ругалась Эмма. — Она ведь могла мне хоть что-то объяснить… будто после ее рассказа я бы бросила все и рванула на поиски отца семейства.       — Ну-у, вообще-то это в твоем духе, — усмехнулась Лукас, пожимая плечами.       — Глупости! — фыркнула Эмма. — Если он какой-нибудь негодяй, она могла спокойно это разъяснить, разве нет?       — Да, с первого взгляда это все выглядит, как какой-то необоснованный обман, но ты взгляни на это с другой стороны, — не сдавалась Руби, продолжая настаивать на собственной правоте. — Возможно, твой биологический отец действительно какой-нибудь плохой человек, а миссис Свон лишь беспокоилась о твоей же безопасности.       — Ты вообще чья подруга? Моя или моей матери? — недовольно взглянула на нее Эмма.       — Я лишь хочу донести до тебя, что людям свойственно совершать ошибки, особенно в молодости, и что не стоит поверхностно судить об их поступках.       Эмма лишь промолчала в ответ.       — Я так понимаю, вести конструктивный диалог ты и дальше не настроена? — следя за реакцией подруги, задала вопрос Руби. — Ладно, оставляю тебя наедине с твоими мыслями. Может, пойдешь со мной к ребятам?       — Нет, у меня еще сегодня дежурство, — буркнула Свон.       Через пару часов Эмма заканчивала обходить последний этаж, проверяя, все ли студенты находились в своих гостиных. Настроения совсем не было. Мало того, что она повздорила с лучшей подругой, так еще и Джонс не явился на дежурство. Хотя чему она вообще удивлялась? Разумеется, у него нашлись более увлекательные дела: распивать огневиски в компании других слизеринцев или зажимать каких-нибудь легкомысленных девушек в пыльных классах.       В голове снова всплыла картинка потрепанного Джонса, прибегающего на помощь Реджине прямиком от одной из тех глупых девиц, что столь легко велись на его обаяние. От этих воспоминаний ей стало как-то не по себе. Она встряхнула головой и довольно быстро направилась обратно к себе. Ей хотелось поскорее забраться в кровать и оставить этот дурацкий день позади. Совсем не так ей хотелось начинать свой последний учебный год. Погруженная в собственные переживания, Эмма и не заметила, как дошла до седьмого этажа и зашла в гостиную Гриффиндора.       — Эмс, ты вернулась, — окунул ее в реальность голос Грэма, который в ту же секунду просиял улыбкой. — Ты как?       — Нормально, — соврала она. Сейчас ей совсем не хотелось ни с кем говорить.       — Руби переживает за тебя, как и мы, — беспокойно произнес он. — Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной и, что бы с тобой ни происходило, я всегда выслушаю тебя и поддержу.       — Спасибо, Грэм, — она чуть улыбнулась ему и быстро скрылась в своей комнате, сбегая от очередного дружеского разговора.