Однажды в сказке в Хогвартсе

      Эмма Свон       Утром первого учебного дня Эмма долго топталась перед зеркалом, обдумывая, как ей стоит лучше поступить. Она не собиралась спускать на тормозах то, как обращался с ней Джонс. Мало того, что отлынивал от своих непосредственных обязанностей, так еще и нагло ими пользовался ради собственной выгоды.       Невыносимый слизеринец.       Возможно, если она будет его игнорировать, то он сам заинтересуется в том, чтобы начать вести себя нормально. Хотя, конечно, глупо было надеяться на нечто подобное. Киллиан Джонс и адекватное поведение — вещи, к сожалению, несовместимые. Однако поставить его на место ей безумно хотелось.       На ходу собрав волосы в хвост, она сложила все необходимые вещи в сумку и зашагала на выход. Эмма подошла к своей бывшей комнате и робко постучала, но ответа так и не последовало. Возможно, все девушки уже успели уйти на завтрак. Хотя Свон знала, что Руби та еще засоня и могла просто-напросто сладко спать, видя десятый сон, вламываться в чужую комнату у нее не было никакого желания, поэтому она развернулась и отправилась в Большой зал.       Выходя в вестибюль, среди прочих студентов Эмма заметила и лучшую подругу, которая, к ее огромному удивлению, была во вчерашней одежде.       — Доброе утро, — поздоровалась она, замечая, что и сережки на Руби тоже были вчерашними.       А как было известно Эмме, Лукас редко повторялась в выборе гардероба и украшений. Эти незначительные факты означали только одно: Руби не ночевала в своей спальне.       — Расскажешь, где ты провела сегодняшнюю ночь? — подходя к ней ближе, тихо спросила Свон.       — А мы что, разговариваем? — наигранно удивилась Лукас, вскидывая брови. — Я думала, что тебе больше по душе кто-нибудь, кто будет забивать на тебя и не будет ни в коем случае говорить неприятную правду, возвращая в реальность.       — Руби, ну перестань, — застонала Свон, понимая, что подруга все еще обижалась, и ей, видимо, стоило извиниться. — Ты же знаешь, что я у тебя слишком вспыльчивая подруга…       — Знаю, и именно поэтому я всегда остаюсь с тобой честной, — подавленно произнесла Руби, пытаясь, видимо, донести до Эммы ее позицию. — Потому что знаю, как никто другой, что тебе не нужно повода полезть туда, куда лезть не стоит.       — Ты опять с ним была? — она сделала вид, что пропустила мимо ушей замечание в ее адрес, и снова вернулась к своему вопросу.       — Ой, вот только ты-то не начинай! А то значит, как я лезу в твои дела — то «как можно», а если тебе вдруг становится что-то интересно — то все способы хороши. Не очень-то справедливо, не находишь, Эмма?       — Но я ведь, как и ты, всего лишь забочусь о тебе, — с волнением в голосе пробормотала Свон. — И просто хочу напомнить, что если все вскроется, то ни к чему хорошему это не приведет.       — Эмс, давай договоримся: я не лезу в твои отношения с родителями, тем более что тебя все равно не переубедить, а ты в наши с ним, хорошо?       — Хорошо, — она тяжело вздохнула, принимая поражение, и они вместе направились в Большой зал.       Шагая по длинному проходу, Эмма внимательно оглядела стол, за которым сидели пуффендуйцы, но снова не нашла любимую лохматую шевелюру. И это уже не просто настораживало ее, а по-настоящему пугало. Что могло случиться такого у Бэя, отчего он сначала молчал все лето, игнорируя ее письма, а в начале учебного года и вовсе не явился в Хогвартс?       — Я гляжу, вы помирились, — замечая совместный приход Эммы и Руби, произнес Грэм и потянулся к тыквенному соку.       — Можно и так сказать, — ответила за нее Руби. — По крайней мере, мы поговорили.       — Это что, вчерашние сережки? — неожиданно спросил Грэм, и Эмма заметила, как напряглась Руби. — Кто ты и что ты сделала с моей младшей сестренкой?       Свон всегда удивлялась, когда Грэм проявлял чудеса наблюдательности. Парни редко отличались особой внимательностью к деталям, а уж тем более к женским украшениям. Обычно казалось, что его голова преимущественно была забита нескончаемыми планами их проделок с Джефферсоном или поступлением на курсы мракоборцев.       — Перестань, Грэм! — Руби усмехнулась, глядя на брата. — Просто эти сережки одни из моих любимых, ведь мне их подарил мой самый любимый и несносный на свете братец.       — Я польщен, — рассмеялся он, очевидно принимая ее объяснение и возвращаясь к трапезе.       Эмма быстрым шагом направлялась на второй этаж замка. Незнание, где пропадал Бэй, буквально начало сводить ее с ума, поэтому она решила попытать удачу и выяснить что-нибудь у преподавателей. Однако начать она решила сразу с директора. Длинный коридор остался позади, а Эмма, сообщив пароль каменной горгулье, шагнула вперед и поднялась в кабинет Дамблдора. Оглядывая круглую комнату, она встретилась глазами с директором, который искал что-то на книжной полке.       — Добрый день, мисс Свон, — поздоровался с ней Дамблдор. — Что привело вас ко мне?       — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — заговорила Эмма, подбирая в голове нужные слова. — Думаю, что директор всегда осведомлен, когда кто-либо из студентов отсутствует в школе…       — Все верно, мисс Свон, но вы, видимо хотели бы узнать о ком-нибудь конкретном? — он вернул на полку книгу, что минуту назад медленно пролистывал. — Что ж, прошу вас, спрашивайте.       — Бэй Кэссиди, сэр, студент шестого курса Пуффендуя. Его уже не первый день нет в школе, и я очень переживаю за него, к тому же… — она слегка замялась, решая, стоило ли ей делиться с ним сведениями, касающимися ее личной жизни. — К тому же он большую часть лета не отвечал на мои письма. Я понимаю, что за этим может скрываться что-то незначительное, но мне страшно. Что, если он пропал не без причины?       — Вы правы, мисс Свон, причина отсутствия у мистера Кэссиди действительно есть, более того — уважительная, — размеренным тоном сказал ей в ответ Дамблдор. — Но, увы, я не могу сказать вам большего. Порой в нашей жизни происходит то, что должно оставаться тайной, особенно когда это касается семьи.       — Но он же жив, с ним не стряслось чего-то непоправимого?! — внезапно для себя самой выпалила Эмма, а на глазах проступили слезы.       Неожиданно для нее самой девушку накрыло необъяснимое волнение. Ее застывшее лицо побледнело, и ей стало непривычно тяжело дышать.       — Вот, выпейте, мисс Свон, — протягивая ей умиротворяющий бальзам, сказал директор. — Мистер Кэссиди вернется в школу через неделю или две, и, уверяю вас, вы сможете лично все у него узнать.       Эмма откупорила емкость, замечая легкий серебристый пар, и выпила зелье залпом. Чуть всхлипывая, она поблагодарила Дамблдора. По телу прокатилась волна умиротворения: кажется, снадобье начинало потихоньку действовать. Волнение улеглось, и тревога на душе отступала мелкими шажками.       — Не переживайте, мисс Свон, — старик улыбнулся ей своей милой и доброй улыбкой, а после добавил: — И помните, что жизнь не посылает нам испытания, которые мы не смогли бы преодолеть.       Эмма запланировала все выходные просидеть в библиотеке за выполнением домашнего задания. Необъяснимые волнения блуждали в ее сознании, и она никак не могла от них отвлечься всю неделю. Поэтому и надеялась, что, хотя бы засев с головой за учебу и чтение, она сможет-таки переключиться. Пускай и ненадолго, но побудет в тихой обители старых книг. Она шагала узким проходом между пыльных шкафов и наслаждалась запахом древесины, витающим в воздухе.       — В выходной и в библиотеке, ну конечно, где еще искать Свон, — усмехнулась появившаяся рядом с ней Руби.       — Что ты здесь делаешь? — искренне удивилась Эмма. — Я думала, что ты с…       — Мерлин, мы же не постоянно с ним… проводим время, — недовольно закатив глаза, возмутилась Лукас. — К тому же, сегодня выходной, и я хочу провести его со своей лучшей подругой.       — А наши парни где ошиваются? — уточнила Свон, левитируя книгу с верхней полки.       — Ой, эти оболтусы сбежали в Хогсмид, — она сбавила тон и тихо произнесла почти рядом с ухом Эммы. — Сказали, что хотят провести субботу в чисто мужской компании.       Девушки залились смехом, но быстро затихли, получая выговор от мадам Пинс. Вернувшись к столу, на котором лежали оставленные Эммой вещи, они сели друг на против друга, и Эмма продолжила дописывать начатое эссе. Руби лишь схватила рандомную книгу со стола, открывая ее, и мирно дожидалась, когда она закончит.       По-прежнему улыбаясь, Свон повернулась в сторону, оглядывая студентов, которые тоже отдали предпочтение тишине библиотеки. За одним из дальних столов восседал Пэн, поглощенный изучением неизвестной ей книги. Задумчиво постукивая пальцем по губам, он нахмурился, вероятно, оказываясь недовольным прочитанным, и снова пробежался по строчкам. Эмма и не замечала, как продолжала невольно наблюдать за ним. Очевидно ощутив ее взгляд, Питер оторвался от чтения, и они на миг встретились глазами. Легкая улыбка скользнула по его губам, а Свон в ту же секунду отвела взгляд в сторону, суматошно собирая вещи со стола.       — О, ты так быстро закончила? — вскинула брови вверх Руби. — А я думала, что тебя еще долго придется упрашивать…       В сознании ненадолго мелькнуло его касание после урока Заклинаний и необъяснимый импульс, который она тогда почувствовала.       И сейчас снова это странное ощущение.       — Пошли отсюда скорее, — схватив подругу под руку, Эмма потащила ее на выход. — Расскажешь мне, что ты придумала.       Устроить девичник казалось хорошей идеей, тем более что Грэм с Джефферсоном оставили девчонок без внимания, свалив в одиночестве. Завалившись в комнату Эммы, они проторчали там целый вечер, обсуждая сторонние темы и вспоминая забавные случаи, происходившие с их компанией за годы обучения в Хогвартсе. Неизвестно, сколько времени продолжалось веселье, однако в какой-то момент Руби принесла еще и вино, убеждая Эмму, что ей жизненно необходимо расслабиться и отвлечься.       — Я проголодалась, — икнула Руби и заметила, как в животе заурчало.       — Да уж, пропускать ужин было не такой уж и хорошей идеей, — хмыкнула Эмма.       — Давай сходим до кухни? — недолго думая, предложила Лукас. — Наверняка эльфы найдут что-нибудь в своих запасах для нас, иначе я не доживу до утра, — театрально захныкала она, нахмурившись.       — Сдурела? Отбой ведь уже был, — возмутилась Эмма, однако быстро осознала, что против Руби у нее было мало шансов.       — Свон, ты же староста школы, тебя точно не накажут, — раздался негромкий смешок.       И Эмма, не желая снова спорить, в очередной раз поддалась на ее уговоры. Подруги продолжали пробираться по ночным коридорам, тихонько хихикая.       — Тише ты, Руби, — шикнула на нее Эмма. — Нас же могут поймать.       — Ой, да ладно тебе, Эмс, иногда можно и воспользоваться своим положением в корыстных целях, — подхватив ее под руку, Руби потащила ее к очередному повороту.       — Ты уверена, что мы правильно идем? — озираясь по сторонам, задала вопрос Эмма.       Алкоголь продолжал ударять в голову, и изображение перед глазами слегка плыло.       — У меня возникло ощущение, что мы где-то промахнулись этажом… и это больше похоже на…       — На подземелья, все верно, Свон — произнес негромкий голос позади них, отчего девушки резко обернулись, опасаясь быть пойманными кем-то из преподавателей.       — Джонс, — процедила Эмма, и опьянение как рукой сняло. — Какого черта ты здесь делаешь?       — Живу, Свон, — на лице возникла фирменная улыбка, а она лишь фыркнула в ответ. — Если ты вдруг забыла, то гостиная Слизерина находится в подземельях.       — Мерлин, я имела в виду, почему ты… — ее слегка пошатнуло в сторону, но Руби удержала ее на ногах.       Правда, от Эммы не ускользнуло и то, что Джонс тоже инстинктивно выставил руки вперед, пытаясь словить ее. Она не придала этому особого значение, хотя и продолжала подозрительно посматривать в его сторону.       — Почему ты блуждаешь по коридорам ночью, вот о чем я, — закончила свою мысль Свон, не отводя от него хмельного взгляда. — Кстати, дежурством можешь не оправдываться, оно у нас завтра, если что. Правда, какое тебе до этого дело.       — Знаешь, Свон, не тебе меня упрекать: вы на пару с Лукас тоже сейчас не в своих постелях, — ехидно отметил он, приподняв брови. — Хотя я был бы не против оказаться в твоей постели, у тебя ведь наверняка тоже отдельная спальня. Могли бы роскошно провести вечерок.       — Не интересует, — равнодушно ответила Эмма, несмотря на то, что внутри ее порывало сорвать весь возникший гнев на нем.       — И кто бы мог подумать, что я когда-нибудь увижу нетрезвую Эмму Свон, — облокотившись о стенку, Киллиан с интересом рассматривал девушек. — Интригующее зрелище… О каких еще твоих сторонах я не знаю?       — Ты вообще ничего обо мне не знаешь…       — Зато я чувствую, что тебя тянет ко мне, даже когда ты пытаешься игнорировать меня, — склонившись к ней ближе, прошептал ей на ухо Джонс.       От его голоса по коже пробежала легкая дрожь, но Эмма возмутилась, решая, что не может просто взять и промолчать.       — Это абсолютно не так! — алкоголь, видимо, больше руководил ее желанием поспорить, нежели она сама. — Ты всего лишь самовлюбленный, наглый и чрезмерно… — договорить она не смогла, когда Руби резко вторглась в их бессмысленный разговор.       — Если вы сейчас оба не замолчите, то мы привлечем к себе излишнее внимание, — встрянула Лукас. — Не знаю, как вы, дорогие старосты, но я вот совсем не горю желанием нарваться на кого-либо из профессоров и засесть на отработках.       — Старикашка Слизнорт наверняка видит десятый сон, а дежурные закончили обход полчаса назад, — продолжая самодовольно ухмыляться, говорил Киллиан. — А куда вы вообще направлялись, что забрели в подземелья? Неужели примерная староста решила наведаться к кому-нибудь… Или у тебя тут свидание, а Лукас тебя сопровождает?       — Даже если бы это было так, то это точно не твоего ума дело, Джонс, — нахмурилась Эмма. — Предлагаю прекратить порцию твоих двусмысленных намеков и просто разойтись по своим спальням.       — Я бы предпочел проводить тебя до спальни, мисс Свон, — не прекращал Киллиан, бросая на нее масляные взгляды, чем продолжал выводить ее из себя.       — Повторяешься, Джонс, — усмехнулась Руби. — Сказали же тебе, что нас не интересует.       — Уверен, что скоро это изменится, — он уже собирался уйти, как, повернувшись через плечо, добавил: — Помни, Свон, у меня тоже есть отдельная спальня.       — Вот и развлекайся там в одиночестве, — пронесся по коридору ее повышенный голос. — Самоудовлетворяйся сколько тебе угодно, Джонс.