Однажды в сказке в Хогвартсе

      Киллиан Джонс       Джонс замер на пороге комнаты и удивленно уставился на гостью.       — Зелена, какого черта ты здесь забыла?! — Киллиан напрочь потерял самообладание, когда заметил постороннего в своей комнате.       Надоели эти незваные гости, что так и врываются в его жизнь.       — Я, конечно, наедине позволяю мне не выкать и фамильярства твои терплю, но вы малость совесть потеряли, уважаемый мистер Джонс, — с наигранной строгостью произнесла Голд. — И позволь узнать, где это ты шатался полвечера?       — Не позволю, — съязвил он в ответ, не испытывая ни малейшего угрызения совести.       Киллиан не был намерен делиться с кем-либо своими делами, тем более сейчас, когда каждый второй кажется недругом.       — Тебе ведь запрещено покидать замок на время разбирательства, — Зелена не намерена была сдаваться, Киллиан заметил это по ее решительному настрою. — Где ты пропадал?       — А с чего вы взяли, профессор Голд, что я покидал пределы замка? — на лице мелькнула ухмылка, и он сделал несколько шагов вглубь комнаты.       — Не ехидничай, Киллиан! Я тебе не твои одногруппницы, которые ведутся на сладкие слова, — он недовольно хмыкнул. — Ты ходил в Хогсмид? — она не могла знать наверняка, поэтому Джонс старался увести ее в другую сторону.       — Зачем мне идти туда, где море свидетелей, которые могут на меня донести, что я нарушаю предписанное мне?       — Не знаю, это ты мне скажи.       Киллиан действительно покидал пределы Хогвартса, потому что у него была назначена встреча с братом. Лиам продолжал сыпать угрозами в его адрес, и после таинственного нападения на Эмму Киллиан лишь с большей тревогой волновался за девушку. Он буквально сходил с ума от безумных идей. В какой-то момент ему вообще показалось, что это все вина Лиама и какой-то его очередной замысел так повлиять на него.       Основным камнем преткновения было то, что сам Киллиан ничего не помнил о происходящем за час до нападения. Он словно очнулся по щелчку пальцев, когда заметил на полу коридора Свон, истекающую кровью. Его чуть самого не затошнило от мысли, что он нанес ей вред, однако воспоминания, как это произошло, были напрочь стерты. Явно не без участия магии.       — Киллиан, я с кем разговариваю?! — из мыслей его выдернул настойчивый голос Зелены. — Что это за пергамент?       — Какой пергамент? — не сразу сообразил он, переводя непонимающий взгляд на ее руки, в которых был листок. — Что это?       — Это лежало в одном из ящиков… и на нем темная магия, — пояснила Зелена, еще раз сканируя бумагу. — Так откуда у тебя этот пергамент? Здесь было какое-то послание?       — Понятия не имею, о чем ты говоришь… Обычный листок из ящика, — нахмурился Киллиан, недоумевая, чего она пытается от него добиться. — Там еще стопка такого же пергамента. Ничего в нем особенного.       — Конечно, именно поэтому он лежал в запертом ящике, — фыркнула Голд, закатывая глаза. Точно так же, как и ее младшая сестра. — Потому что нет поводов его прятать и он самый обычный. Вспоминай давай, почему ты прятал его!       — Да не знаю! Ничего я не прятал… — повысил он голос, раздражаясь от ее глупых вопросов. — Вообще не представляю, о чем идет речь.       Зелена бросила пергамент на кровать и судорожно провела руками по лицу. Она словно злилась от собственной беспомощности в сложившейся ситуации. Киллиан видел, что она пытается ему помочь, но он сам-то был не в состоянии на это, какая уж там подмога от сторонних лиц.       — Киллиан, напряги память: если этот листок скрывал в себе темную магию, именно это и могло послужить причиной, — допытывалась от него хотя бы малейшей информации Зелена.       — Да мне письма кто только не пишет, начиная от девушек, воспылавших ко мне чувствами, до более серьезных людей, — перечислял Киллиан, не видя никакого подвоха. — Сейчас вот официальные письма из Министерства шлют, до этого была парочка приглашений от известных клубов по квиддичу, звали к себе на просмотры и играть после школы.       — Сомневаюсь, что эти люди хотели бы нанести тебе вред, — отмахнулась Зелена и снова забродила по комнате, задумавшись о чем-то. — Хотя про девушек сказать так однозначно не могу.       — У меня тоже были предположения, что это Мила Стоун, шестикурсница, — он потер переносицу, собираясь с мыслями. — Однако вы яро утверждаете, что это настолько темная магия, что школьнику в целом вряд ли подвластна. По крайней мере без дополнительной подготовки.       — Да, но у школьников тоже есть старшие братья и сестры, они могли обратиться к ним… или вообще к кому-нибудь из преподавателей, — отметила она очевидное. — Никогда не знаешь, от кого ждать удара в спину, — ее голос заметно погрустнел.       — Ничего не хочешь рассказать мне о нашем новом профессоре? — Киллиан переключился на не менее интересующую его тему. — Возможно, я смогу помочь…       — Тебе сейчас важнее вспомнить хоть что-нибудь о том злосчастном дне, — Зелена определенно не была намерена раскрывать, что у нее на душе, говоря лишь о деле Джонса. — И, в частности, про этот пергамент. Откуда он у тебя взялся и что на нем было.       — Думаешь, что он всему этому причина? — его холодный взгляд устремился в ее сторону. — Не мог же на меня кто-нибудь наложить заклинание через дурацкую бумагу?!       — Ты же волшебник, Джонс! Что за дурацкие вопросы, — усмехнулась Зелена. — Вполне возможен зачарованный пергамент, особенно если отправителю помогал способный маг. Думаешь, что Империус накладывается только через прямое заклинание? Как бы не так, — фыркнула она.       — Нет, я, конечно, понимаю, что темная магия не знает границ, но не настолько же… — тревога накатывала с новой силой.       — Так, Джонс, на тебе — очень основательно напрячь память и пытать ее до последнего, пока в ней не появятся хоть какие-то проблески, а пергамент я заберу с собой, изучу его, возможно, удастся найти что-нибудь полезное.       — Зачем ты мне помогаешь? — несмотря на ее хорошее отношение к нему, Киллиан все равно не мог разобраться, зачем ей это все нужно. — Реджина просила?       — Слишком уж гладко каждая ниточка ведет к тебе, — вполне спокойно ответила ему Зелена. — Не верю я в такое удачное стечение обстоятельств, здесь далеко не все так чисто, как выглядит на первый взгляд.       — Можно еще вопрос? — кое-что его интересовало куда больше собственной судьбы.       — Да, слушаю.       — На том совместном уроке… это моя вина в инциденте с Э… со Свон? — Киллиан нехотя озвучил вопрос, боясь услышать положительный ответ. Слишком много она страдает из-за него.       — Нет, это стечение обстоятельств, — было похоже на правду, Зелена не юлила. — К тому же это была лишь учебная дуэль, на ней сложно нанести серьезные ранения, особенно без злого умысла. Я подлатала мисс Свон в тот же момент.       — В чем тогда была причина? — пытался разобраться он. — Мы же проверяли…       — Этим вопросом я еще занимаюсь, — закрыла она эту тему. — Кстати, у меня ответный вопрос. Тебя кто-нибудь видел там, куда ты ходил? Не хотелось бы, чтобы ты заполучил новые проблемы, еще толком не разобравшись со старыми…       — Лишь тот, кто ничего не расскажет.       — Будь осторожен, — и с этими словами профессор покинула его комнату, оставляя его в гордом одиночестве.       Киллиан развалился на кровати и мечтательно прикрыл глаза. Перед ним снова замелькал образ одной прекрасной светловолосой гриффиндорки, которая не поддавалась ему наяву, но по щелчку пальцев забредала в его сознание. Стоило ему лишь на мгновение вспомнить ее, как мозг уже рисовал ее прямо здесь, у него в комнате. Как она извивалась перед ним, так и заманивая в свои сети. Как только он ее заполучит, то обязательно уговорит ее станцевать что-нибудь эротическое для него. Исключительно для него. Он выбьет из ее головы всех других парней, которые хотя бы на секунду засматривались в ее сторону. Оставалось лишь завладеть ее вниманием. И на этот счет у него созрел план. Пора прекращать ее бесконечные попытки ускользнуть от него.       Джонс сидел на завтраке, лениво пережевывая еду, что побросал себе в тарелку. Его взгляд блуждал по Большому залу и искал ту, ради которой он вообще вышел в выходной из комнаты. Однако Эммы не было за столом, а из ее друзей сидел лишь один Гарсиа. И черт его дернул подойти и затеять с ним разговор.       — Гарсиа, не подскажешь, где Свон? — без предисловий прямо спросил Киллиан, бросая на того безразличный взгляд.       — И тебе доброе утро, Джонс, — не поднимая глаз, Джефферсон продолжал пялиться куда-то вдаль, словно думал о чем-то своем. — Где Эмма — не знаю, но, видимо, она очень нужна тебе, раз ты аж подошел к столу Гриффиндора. Обычно к тебе все бегать должны. И ты вообще уверен, что тебе нужна именно Эмма? Чего тебя тогда притянуло именно ко мне?       — Не остри, Гарсиа! — фыркнул Киллиан на его двусмысленную игру бровями. — Или ты без секса с Лукас резко стал таким раздражительным? Так ты обрати внимание на других девушек, тебе как игроку в квиддич обязательно перепадет. Не теряй надежды, — потрепал он его по плечу, но Джефферсон лишь скинул его руку, продолжая и дальше игнорировать. — Или ты ее ревнуешь? На уроке устроил тогда какие-то разборки.       — За своими чувствами следи, Джонс, это в твоем стиле устраивать публичные выяснения отношений. И на твоем месте я бы боялся, что без секса с Лукас я на парней переключусь. А ты определенно занимаешь лидирующие позиции красавчиков школы, и я не посмотрю, что это не по твоей части, — усмехнулся гриффиндорец, раздражая его все сильнее. — На самом деле, я просто волнуюсь за подругу. Развелось вас, слизеринцев, вокруг моих подруг, и далеко не с самыми добрыми намерениями.       — Считаешь, что я наврежу Свон или что Гидеон не лучший вариант для Лукас? — съязвил Киллиан, наперед зная его ответ. По крайней мере, он так считал.       — Руби в праве совершать ошибки, если сама того желает, я ей не брат, чтобы что-либо указывать, — в его голосе и правда читалась забота. — А что касается Эммы, так ты точно не тот, кто ей подходит. Возможно, Питер, но ты, Джонс, ой как вряд ли. Ей нужен надежный человек рядом. Сможешь ли ты дать ей эту уверенность?       — Считаешь, что знаешь своих друзей лучше, чем они сами? — Киллиана напрягали его слова, хотя он и убеждал себя в обратном. Несмотря на это, очередное сравнение с Пэном для него было неприятно. — Что ж ты со своими замечательными знаниями оказался задвинут на задний план? Хреновым другом ты оказался, видимо, как и твои мнимые советы.       — Всего лишь принимаю друзей такими, какие они есть, и не лезу в душу, если они того не требуют, — пожал тот плечами. — Но мнение высказать всегда готов. Ты спросил, я ответил. Если Эмма начнет встречаться с тобой, друзьями стать не обещаю, но и палки тебе вставлять тоже не намерен. Ведь это будет ее выбор. И я как друг ее поддержу.       Киллиан собирался было ответить, как их внезапно прервали.       — Чей выбор и кого ты собрался поддерживать, Джефф? — рядом с ними возникла Эмма и выглядела просто восхитительно, так что Джонс невольно залюбовался.       — Доброе утро, Свон, — он был не в силах стереть глупую улыбку с лица. — Как ты себя чувствуешь?       — Превосходно, особенно пока ты держался подальше от нашего стола, — холодно ответила она и отвела взгляд в сторону.       — Эмма, перестань вести себя как маленький обиженный ребенок, — Киллиан сделал небольшой шаг вперед, оказываясь на критически близком расстоянии. — Тебе это совсем не идет, — добавил он чуть тише, заправляя ей выпавший локон. — Ты же взрослая и умная девушка, так и соответствуй этому.       — Ты себе не много ли позволяешь, Джонс?! — после короткой заминки она отскочила назад, словно обожглась от его касания, но Киллиан ей не поддался.       Он подхватил ее под руку и поволок на выход из Большого зала под удивленные взгляды других учеников. Джефферсон устремился за ними, выкрикивая что-то о том, чтобы он отпустил его подругу. Однако Киллиан был неприступен.       — Джефф, я разберусь, не волнуйся, — успокоила она друга. — Этот неотесанный кадр не умеет, видимо, добиваться своего адекватными методами. Спасибо за помощь, но я сама объясню ему, как не следует со мной обращаться.       Свон врубила максимальную скорость и направилась куда-то по коридору замка, Киллиан же вынужденно побрел следом.       — Куда ты так несешься?! — не выдержал он. — Я вообще-то поговорить хотел, — но снова остался проигнорированным.       — Что тебе нужно, Джонс? — почти равнодушно поинтересовалась Эмма, когда наконец-то зашла в какой-то пустой класс. — С чего ты после стольких дней надумал поболтать? Не поздно ли спохватился?! Больше ничего не хочешь?       Как же она провоцировала его подобными откровенными вопросами… Он желал слишком многого, если дело касалось Эммы Свон.       — Эмма Свон, — он буквально промурлыкал ее имя, — ты же прекрасно знаешь, что я мечтаю сотворить с тобой множество увлекательных вещей, — осторожный шаг вперед, и она уперлась спиной в старую парту. — Мечтаю поцеловать тебя, чтобы ты отвечала мне медленно, но в то же время страстно. Мечтаю касаться тебя, ласкать и страстно обладать твоим телом. Однако…       — Однако душа в этой цепочке лишний фактор, — бесцеремонно перебила его Эмма и недовольно усмехнулась. — Правильно, к чему тебе эти сложности? Зачем себя обременять, если можно ограничиться лишь постелью и жить в свое удовольствие…       — Если ты заметила, я этого не говорил, — лукаво улыбнулся он и коснулся ее щеки, но она моментально отбросила его ладонь, словно раздражалась его действиями. — Это ты додумала сама в своей прелестной головушке, но это далеко от правды.       — Джонс, перестань…       — Это ты перестань, Эмма, — он не позволил ей закончить. — Ты ведь знаешь, что это совсем не так. Если бы мне нужен был от тебя только секс, я бы не церемонился. На твой счет у меня совсем иные намерения.       — Интересно, откуда ж мне это знать? — градус разговора лишь повышался. — Ты за все время, пока я была в больнице, вообще заходил ко мне? Хоть чуточку переживал обо мне? Или тебя волновали лишь последствия твоей выходки?! — Киллиан не торопился ее перебивать, позволяя ей высказаться о наболевшем. — Видимо, я тебе куда безразличнее, чем ты демонстрируешь на словах… Джонс, а я ведь упорно отказываюсь верить в твою виновность…       — Подожди, — он ухватил ее за запястье, когда она вырвалась из его ловушки. — Ты действительно… А с какой это стати? Откуда у тебя мысли о моей невиновности? — путаница в голове. — В меня даже лучший друг не очень-то верит.       — Это ваши с ним проблемы, — зыркнула на него Эмма, явно оставаясь недовольной сравнением, словно он лишил ее собственного мнения. — Я проходила практику в Министерстве, слушала лекции о ликвидации заклятий. Ты, безусловно, дураком больше прикидываешься, чем им являешься, но выпущенное заклинание тебе не по зубам… По крайней мере, сейчас.       — То есть ты считаешь, что… — однако он снова не договорил, замечая, что на ее глазах проступили едва видные слезы. — Что с тобой?       — Знаешь, — легкий всхлип, — когда я получила твое письмо… я поверила, что ты другой. Допустила эту чертову мысль, но снова ошиблась. Идиотка!       Эмма отвернулась от него, пытаясь скрыть свое состояние, но Киллиан не намеревался позволить укрыться ее эмоциям, иначе они еще целую вечность будут бегать по кругу.       — Какое еще мое письмо?! — в ужасе сверлил ее глазами Джонс.       — Твоя выходка память отбила?! — не сдержалась Свон. — Не включай дурака! Письмо, которое принесли ко мне в комнату.       — Ты не могла его получить, — слова сорвались с его губ прежде, чем он успел их обдумать.       Его охватили смешанные чувства. С одной стороны, он корпел над этим письмом не один день и мечтал, чтобы Эмма его прочла. Но с другой — это было лишнее, после ее объятий с Пэном, после его нападения… письмо утратило какой-либо смысл.       — В каком это смысле не могла? — Эмма нахмурилась, прожигая его взглядом в ответ. — Откуда оно тогда у меня взялось? Ты его вообще писал?.. Или нет… Мерлин, это не от тебя было письмо… а я… дура.       — Ты сегодня излишне самокритична не по делу, — чуть улыбнулся он.       — Заткнись, Джонс! — рыкнула Свон.       — Не дождешься! — он подошел к ней вплотную. — По-твоему, я не в состоянии написать тебе письмо? Серьезно?! — злость обуревала его. — Да я буквально схожу с ума от чувств, что никогда прежде не испытывал ни к одной девушке. Эмма, неужели ты совсем не видишь, что ты мне дороже любой той другой, которой доставалась хоть капля моего внимания? Веришь, что я вру тебе?       — Это в твоем духе, — ее ледяной тон резал без ножа.       — Свон, Салазар бы тебя побрал! — он пытался успокоиться, иначе еще мгновение, и наговорит чего-нибудь лишнего.       — Салазар — это по твоей части, ко мне обращаться лишь по поводу Годрика, — уголки ее губ чуть дрогнули, а голос смягчился.       Шутит? Свон с ним шутит?! Земля перевернется сегодня…       — Слушай, Эмма, давай выключим этот детский сад и поговорим как взрослые люди, — он выбрал рассудительность и пытался не провоцировать ее и дальше. — Прошу, дай мне шанс, я хочу доказать тебе, что ты ошибаешься. Один вечер в моей компании. И честный разговор. В обе стороны. Я отвечу на любые твои вопросы честно и без увиливаний, как и ты на мои.       — Я подумаю над твоим предложением, Джонс, — он прочитал в ее глазах сомнение, но принял решение не наседать на нее.       Будет гораздо лучше, если Эмма за пару дней самостоятельно придет к этому, чем он ее заставит сейчас. Им нужен честный разговор и обоюдное согласие на него, иначе ничего не получится.       — Надеюсь, что ответ будет положительным… — состроил он жалобное выражение лица, и Эмма снова не смогла сдержать легкой улыбки. — Ты ведь тоже чувствуешь, что нам нужен этот разговор, чтобы окончательно разобраться во всем том, что между нами накопилось.       Эмма ничего не ответила, но и отказа тоже не последовало. Он проводил ее взглядом и плюхнулся на парту, громко выдыхая.       А это они еще даже не разговаривали основательно.       Пока Свон была в Больничном крыле, ее обязанности переложили на Питера. Хотя Эмма и рвалась в бой, но МакГонагалл настояла на том, чтобы дать ей хорошенечко отдохнуть и восстановиться, поэтому очередное дежурство проходило с Пэном.       Киллиан взглянул на часы и, заметив, что время близится к отбою, лениво поднялся с кровати. Сегодня был его день дежурств, а значит, ему предстояло пару часов слоняться по школе, разгоняя ночных зевак и тех, кто решил по-тихому уединиться в одном из заброшенных помещений. В последние дни он особенно полюбил ночную школу, когда он не встречал сотню любопытных глаз, которые так и норовили привлечь его внимание. Ночью было тихо и спокойно, но тот факт, что сегодняшнее дежурство проходило с Питером, радовал его чуть меньше. С другом они по-прежнему сохраняли молчаливый нейтралитет. С одной стороны, не обвиняли друг друга, а с другой — и не поддерживали.       — Привет, — холодно поздоровался он. — Как поделим этажи?       — Возьму нижние, а ты отправляйся на верхние, — с уже привычным равнодушием произнес Питер и, получив указания от Филча, удалился.       Джонс злился еще сильнее оттого, что ему было необходимо поговорить с лучшим другом. Вопрос касательно родителей оставался открытым, но Эмма настолько заполонила его голову, что другие проблемы отступили на задний план.       Блуждая по коридорам, Киллиан лояльно относился к тем, кто еще умудрился оказаться вне стен собственных гостиных и ловил на себе удивленные взгляды. Ему сейчас было не до наказаний. Наказывать сейчас он мог исключительно себя. Поднимаясь выше, Джонс услышал шорох за одной из дверей.       Неужели так сложно наложить заглушающее, если им не терпится до чей-нибудь комнаты.       Раздраженно открывая дверь, Киллиан уставился на сплетенную телами парочку. Знакомые личности.       — Какие люди, — с довольной ухмылкой протянул Джонс. — Ладно, у Лукас проблемы с проходом в женские спальни, да и братец начеку. Какие отговорки у тебя, Фаррелл? — он буквально насмехался щепетильностью сложившейся ситуации. — Дай угадаю, Лукас наигранно соблюдает нормы приличия и не желает гулять по комнатам всяких слизеринцев. Не дай Мерлин слухи поползут.       — Киллиан! — шикнул на него Гидеон и продолжил прикрывать полуобнаженную девушку.       — А ты собственные проблемы не переноси на других, Джонс, — фыркнула Руби, не поддаваясь его издевкам. — Если ты не можешь затащить Эмму в постель, потому что она как раз чтит свою порядочность, то это не значит, что стоит срываться на других.       — Во-первых, Свон была в моей постели, — он улыбался словно мартовский кот.       — Ах да, когда вы просто легли спать, — раздался смешок.       — А во-вторых, необязательно девушку тащить в постель, чтобы доставить ей удовольствие, — подмигнул он Руби, подходя чуть ближе.       Однако девушка ни грамма не смутилась. Чего не скажешь про Фаррелла, который сжал кулаки и был готов проехаться по его физиономии.       — Особенно, если подлить ей зелье, чтобы простимулировать ее, — прикрывшись рубашкой Гидеона, Лукас вышла из-за спины слизеринца и ехидно уставилась на него. — Конечно, там любая упадет в твои объятия. Только вот к твоим заслугам это будет мало относиться… Увы.       — Что ты несешь?! — напрягся он и не мог разобрать, провоцировала ли она его или говорила правду.       — Да, я тоже не очень понял, о чем ты, Руби… — нахмурился и Гидеон.       — Эмма поддалась тебе только потому, что была под действием специального зелья, а не по причине твоей неотразимости, — девушка скрестила руки на груди, вставая в защитную стойку.       — Скажи, что ты сейчас мстишь за ваш испорченный вечер… — отрицал Киллиан. — Этого не может быть…       — Что, Джонс, пошатнулась твоя завышенная самооценка? — Руби определенно была довольна собой. — Забраться легко, Джонс, но падать от этого лишь больнее.       — Гидеон, уведи ее, иначе я за себя не ручаюсь!       — Успокойся, приятель, — попытка сбавить обороты не увенчалась успехом, Киллиан лишь еще больше злился.       — Уведи, я тебе говорю! — рявкнул Джонс, и парочка скрылась из виду через пару минут.       Ему буквально хотелось разнести этот чертов класс до щепок. Злость охватила его и пропитала до кончиков пальцев. С грохотом захлопнув дверь, он наложил заглушающее и закричал в пустоту. Боль рвалась изнутри, а безысходность охватила его еще сильнее.       Нет, в тот момент он не считал себя мега неотразимым, лишь решил, что Эмма поддалась их общему влечению. А что на деле? Это все чертово зелье?! Да быть не может… Неужели ему это все показалось… привиделось, каким желанным был тот момент в ванной и для нее… Сердце колотилось как бешеное, мечтая лишь об одном: вырваться из ненавистной ему грудной клетки и навсегда покинуть его тело. Заклинания летели то в парты, то в стулья, класс с каждой секундой разрушался до неузнаваемости.       Киллиан не находил способа успокоиться, ему было больно. Ему только начало казаться, что у него есть шанс на искупление, шанс быть счастливым с Эммой Свон, но иллюзия разрушилась, как карточный домик. Стремительно и беспощадно. Он играл с ней в тот дурацкий спор, надеясь сблизиться, а кто-то сыграл с ним злую шутку, опоив ее зельем. Интересно, куда она еще собиралась в тот вечер? Киллиан прокрутил события того дня и перед глазами замелькал Грэм. Чертов Лукас… Неужели этот неудачник созрел и перешел к активным действиям?! Додумался до того, что со случайного секса сможет начать с ней отношения?! Не в его случае.       Нет, к этому вопросу ему было необходимо подходить с холодной головой. Если он снова начнет словесно нападать на Эмму, то ее это в очередной раз оттолкнет. Неважно, почему случилось их первое сексуальное сближение, пусть это даже было дурацкое зелье, но он добьется ее настоящего внимания. Получит ее целиком, иначе и быть не может.       Взятая пауза начинала сводить его с ума. Ему не хватало видеть ее на занятиях в классе да в Большом зале на завтраке или ужине, но он по-прежнему не вмешивался. Чтобы сдвинуться с чертовой мертвой точки, им был необходим шаг с ее стороны.       Он лениво брел по коридору, пропустив последний урок, когда заприметил любопытную картину. Притормозив у одного из классов, Киллиан прислушался к развернувшемуся там разговору.       — Мистер Кейн, а правда, что можно научиться заколдовывать с помощью одного взгляда? — прощебетала Стоун, становясь лицом к преподавателю.       Мила расправила задравшуюся юбку и подошла чуть ближе. Киллиан лишь усмехнулся про себя. Стоун была и остается неугомонной девушкой, которая везде ищет свою выгоду. Их глаза неожиданно столкнулись, и на ее лице возникла самодовольная ухмылочка. Она определенно его заметила. Ее незатейливое кокетство сменилось на более решительные действия, словно она хотела получить его ревность.       — В мире магии вообще возможно буквально все, — усмехнулся Маркус. — Чего именно вы хотите?       — Может быть, вы поможете мне получше разобраться в теории, а после попрактикуетесь со мной лично? — она изящно провела рукой по его груди, чуть сминая его рубашку.       — Желаете получить персональные занятия, мисс Стоун? — ни один мускул на его лице не дрогнул. — Но я не готов тратить время на неспособных учениц.       — Я очень старательная студентка, вам стоит только… — ее руки переместились к нему на плечи, но Маркус следом же убрал их с себя.       Не желая больше наблюдать за этим безвкусным шоу, Киллиан громко постучал в дверь и зашел в класс.       — Мистер Кейн, можно? — спросил слизеринец, стоя за его спиной.       — Вы уже вошли, мистер Джонс, — казалось, что он ухмылялся.       Мила же, ничуть не смутившись, отступила в сторону и посмотрела в его сторону с победной улыбкой.       Неужели решила, что его тронула эта нелепая картина?       — Мистер Кейн, вы подумайте над моим предложением, — буквально промурлыкала Мила. — До встречи, — и скрылась из виду.       — Любопытно, конечно, как вы устраиваетесь на новом рабочем месте, мистер Кейн, — с легким презрением хмыкнул Киллиан. — Не маловата ли для вас мисс Стоун?       — А вы ревнуете, мистер Джонс? — парировал тот в ответ, даже не догадываясь, насколько глупы были его предположения.       — Мерлин меня упаси.       — Значит, девушка неровно к вам дышит, мистер Джонс? — не сдавался мистер Кейн. — Вы берегите ее, а то вдруг оступится где-нибудь случайно, а вы и помочь не успеете.       Смотрите, сами не попадитесь мисс Голд, иначе она найдет, как вам ответить…       — Мистер Кейн, а можно вопрос? — Маркус безразлично кивнул. — Вы что-нибудь знаете о заколдованных пергаментах?       — Конкретизируйте, мистер Джонс, — холодно добавил тот, ожидая развернутого предложения. — Ваш вопрос слишком поверхностный.       — Хочу разобраться, можно ли каким-нибудь образом заколдовать пергамент? — вводил он преподавателя в курс дела. — Например, чтобы человек после прочтения оказался под действием заклинания.       — Вас интересует, возможно ли наложить заклинание на человека через написанное на бумаге? — уточнил Маркус, и Киллиан кивнул в ответ.       Примерно такой вопрос его и мучил. Теория Зелены казалась безумной, но сейчас не стоило отметать даже малейшие зацепки.       — В теории такое осуществимо, — призадумавшись, произнес Кейн. — Хотя это достаточно сложная магия. Например, даже при непосредственном контакте волшебник не всегда может наложить заклинание. Особенно Непростительное. К тому же влияет еще и сила мага, на которого насылают заклинание. Если на нем защита, то дело, опять же, осложняется.       — То есть, если волшебник использует родовую защиту, то подобное провернуть практически невозможно? — нахмурился Киллиан, не в силах нормально разобраться в вопросе.       — В магии нет понятия «невозможно»: если на человеке родовая защита, то дело усложняется, но если волшебник талантливый, ему и любую защиту снять под силу. На самом деле, здесь множество исключений, в том числе и то, что, например, пергамент мог быть пропитан каким-нибудь специальным веществом, которое ослабило бы волшебника, а следом уже подействовало наложенное заклинание, — Маркус рассуждал дальше, погружаясь глубже в эту тему. — У нас в выпускном классе на дополнительных занятиях было что-то похожее. Однако лишь двоим удалось вложить заклинание на пергамент.       — Как я понимаю, вы были среди тех двоих? — Киллиан поймал его довольный взгляд.       — Что сказать, я способный ученик.       — А почему для учебы вы выбрали именно Дурмстранг? — он аккуратными шагами двинулся к еще одному животрепещущему вопросу. — Привлекает темная магия?       — Родители не особо интересовались моим мнением в детстве, а выбор отца остановился на Дурмстранге, — отстраненно ответил Маркус, отходя к окну. — Надеюсь, что вы не смотрите на мир лишь в черно-белых тонах. Темная магия тоже может стать спасением… в той или иной ситуации.       — Были случаи из жизни? — он пристально следил за преподавателем. — Очаровывали девушек, используя темные ритуалы?       — Нет, мистер Джонс, девушки оказывались в моих объятиях и без подобных махинаций, — его губы расплылись в улыбке. — Вам ли не знать, о чем я говорю. Насколько я успел понять за время моего пребывания в замке, вы здесь что-то типа местного Казановы.       — Вы ведь из чистокровной семьи? — Киллиан ловко сменил тему. — И, кажется, старший ребенок в семье.       Киллиан навел пару справок на его счет. Ему крайне сильно хотелось помочь Зелене, но в открытую действовать было тоже опасно. И сейчас их беседа с каждой репликой переходила в разряд более опасных.       — Верно. Разведывали про мою семью, мистер Джонс? Интересно, для чего? — он слегка напрягся, но быстро вернулся в состояние покоя.       — Не то чтобы я интересовался, — соврал Киллиан, — но пытался разобраться в порядках чистокровных семей. Принудительные помолвки старших детей и задвинутые на задний план последующие дети в семье.       — А от меня вы что хотите, мистер Джонс?       — Вам пророчат помолвку? — прямо задал вопрос он.       — Нет, у нас в семье нет проблем, из-за которых нужно было бы спешить или приписывать мне конкретную невесту, — довольно протянул Маркус. — Немногие семьи могут этим похвастаться.       — Да уж, значит, будете жениться по любви?       — Это уж точно не ваше дело, мистер Джонс… — ушел тот от ответа. — Если ваш набор несвязных вопросов в мой адрес закончился, то я пойду, у меня еще много дел.       Киллиан лишь кивнул на прощание и проводил его взглядом. Он так до конца и не понял — то ли Маркус играется с Зеленой, пока его не обременяют помолвкой, то ли их связывают совсем не те отношения, которые они показывают на публике…       Завалившись в комнату, он снял школьную форму, переоделся и разлегся на кровати. Его мысли снова вернулись к знойной девчонке в его сердце. Киллиан не торопился подступать лишний раз к Эмме за эти пару дней. С одной стороны, не мешал ей обдумывать его предложение о честном разговоре. А с другой — переживал по поводу слов Лукас о зелье. Не то чтобы это окончательно пошатнуло его самоуверенность, но все-таки легкий осадок был. Парень, который всегда добивался девушек исключительно своей харизмой и очарованием, оказался за бортом.       Его безумно волновал вопрос, ушла бы в тот вечер Эмма, если бы не действие зелья. Или все-таки какая-то часть нее по-прежнему решила бы остаться. Остаться с ним. И получить удовольствие с ним. Киллиан был наслышан о зелье похоти, девушки даже несколько раз предпринимали попытки подлить его ему в бокалы, но кто ж принимает таинственные емкости от девушек, которые им озабочены.       Он убеждал себя, что когда у них состоится очередной сексуальный контакт, то он докажет и ей, и себе, что зелье лишь усилило то, что они и так оба испытывали. Невероятное влечение, от которого сносит крышу, причем что ему, что ей. Сумасшедшую страсть, что охватывает их, стоит им оказаться в одном замкнутом пространстве. Сколько бы Свон ни увиливала от него, он чувствовал, что ее тянет к нему. Лишь бы она только согласилась…       — Джонс! — он резко подскочил в кровати, абсолютно не ожидая увидеть ее персону на пороге. — Отвлекаю от чего-то важного? — Эмма смутилась или даже скорее усмехнулась. — Могу зайти попозже.       — Нет, проходи, — Киллиан за секунду преодолел барьер в виде кровати и оказался у двери, где продолжала топтаться на месте Эмма.       — Что произошло на дежурстве? — она нахмурила лоб, а Киллиан лишь невольно улыбнулся с этого действия.       — О чем это ты? — недоумевал он. — Не понимаю, о чем речь.       — МакГонагалл передала мне, что мистер Кейн застал тебя в коридорах после отбоя, и просила поговорить. Снова, — Эмма сделала глубокий вдох и прикрыла глаза рукой. — Я не понимаю, Джонс, зачем ты соглашался на должность старосты школы, если всячески пренебрегаешь обязанностями и забиваешь на правила. Неужели ты можешь лишь нагло пользоваться привилегиями? Не можешь шляться по своим девицам осторожнее, что ли?!       — Каким еще девицам? — он понимал ее раздражение касательно обязанностей старост, но его буквально выводило из себя, что она снова сводит разговор к его прошлой распущенной жизни. — Не хожу я ни к каким девушкам… Свон, мне кажется, или ты меня ревнуешь?       Он медленно наклонился к ее лицу и с нежностью посмотрел в ее зеленые глаза, которые потемнели в полумраке комнаты.       — Еще чего… О какой ревности вообще идет речь? — хмыкнула Эмма и демонстративно отвернулась в сторону, избегая их зрительного контакта.       — О той самой, — Киллиан аккуратно ухватил ее за подбородок и повернул голову обратно, — из-за которой ты сейчас устраиваешь беспочвенные обвинения. Да, я был за пределами гостиной после отбоя не в день своего дежурства, но не делал ничего из того, что ты там себе напридумывала. Эмма, когда же ты поймешь наконец, что мне не сдалась моя прошлая жизнь… Мне ты нужна! Поэтому я просил тебя о честном разговоре, в котором мы…       — Хорошо, я согласна на твое предложение, — оборвала его Свон и слегка оттолкнула, чтобы обойти. — Пора расставить точки.       Или запятые…       — Не передумаешь? — Киллиан прощупывал ее уверенность в собственном решении. — Если ты сейчас уйдешь — отпущу, а иначе, Эмма, мы не выйдем из комнаты, пока не обсудим все.       — Я не убегу, — девушка присела на край кровати, на которую было небрежно накинуто покрывало. — Почему не подходил ко мне эти дни? Ты обычно не отличаешься сдержанностью…       — Разбирался кое с чем… — уклончиво произнес он, избегая темы про зелье. — И давал тебе возможность обдумать без давления.       — И как оно? — Эмма продолжала сторониться основной темы разговора. — Разобрался?       — Не совсем, но я рад, что ты пришла, — довольно улыбнулся Киллиан, — и что осталась поговорить.       — Ты долго еще стоять будешь? — она вскинула брови вверх, удивленно поглядывая на него. — Неужели Киллиан Джонс боится разговора с девушкой?       — С тобой не лишним будет остерегаться, — ухмыльнулся он. — А то сейчас присяду рядом, и ты спишешь это на домогательство к тебе и сбежишь под этим предлогом.       — Я не сбегу, обещаю, — Эмма заползла подальше на кровать и, сложив ноги крест-накрест, облокотилась на подушки. — Я готова столкнуться с правдой, даже если она будет неприятной.       Киллиан присоединился к ней, садясь с другой стороны кровати и подминая ногу под себя. Он не сводил завороженного взгляда с девушки. Она казалась чем-то таким естественным в его комнате, рядом с ним, словно это помещение всегда ждало именно ее, что даже другими красками заиграло. Молчаливая пауза затянулась, и Эмма изумленно уставилась на него, не понимая его спокойствия.       — Джонс, с тобой все хорошо? — раздался тихий смешок. — Обычно тебя не заткнуть… Может быть, мы начнем уже.       — Да, хорошо, — лишь кивнул он. — Задаем интересующие нас вопросы и честно на них отвечаем, по очереди, договорились?       — Ты писал мне письма? — толком не дослушав его, выпалила Эмма.       — Писал, — не задумываясь, произнес Киллиан. — У меня не получалось признаться тебе лично, рядом с тобой я забывал все слова, а чаще и вовсе просто острил. Один хороший человек посоветовал мне выразить чувства на бумаге, вот я и попробовал.       — Это было искренне, — ее губ снова коснулась легкая улыбка, а голос чуть потеплел. — Мне понравилось, но я хотела бы услышать некоторые строки из того письма лично.       — Однажды мне это будет под силу, — он перевел взгляд в сторону, избегая ее. — В первый учебный день в поезде… ты была рада меня видеть или твоя неприязнь в мой адрес была искренняя?       — Скорее второе, — Эмма перебирала пальцы рук. — Хотя я была больше расстроена личными проблемами, нежели задумывалась о том, какие чувства ты во мне вызывал.       — Личные проблемы — это недомолвки с Кэссиди? — углублялся он в вопрос.       — Не только он… у меня еще были проблемы, — она нервничала, что не ускользало от его внимания. — Запутанные отношения с матерью. Я была убеждена, что она нагло обманывала меня, но недавно осознала, что ее ложь была во благо, а я зря нервировала ее все это время. В общем, мои мысли были целиком и полностью поглощены мамой и… пропажей Бэя, поэтому да, мне было не до перепалок с тобой.       — А я был как мальчишка рад видеть тебя в тот день, и, как ты верно заметила, хотел похвастаться назначением, — Эмма вызывала в нем полный спектр эмоций, и в этом честном разговоре его переполняло желание максимально обнажить и свою душу в ответ. Показать все, что там скопилось за годы. — Летом, когда я получил значок старосты школы, догадывался, что наверняка второй будет у тебя. И что мы сможем больше времени проводить вместе, сблизимся… что ты разглядишь меня получше.       — Но вместо адекватного сближения ты взял и поспорил с Питером на меня, — хмыкнула Эмма и натянула рукава кофты на пальцы, заметно нервничая. — Кстати, откуда взялся спор? Ты действительно просто поиграть хотел или нет?       В ее глазах мелькнула надежда, и Киллиан снова постарался доказать ей, что этот чертов спор скрывал гораздо большее, нежели просто игру. Он зацепился за эту соломинку и не собирался упускать шанс.       — Чтобы говорить об этом споре, нужно неслабо так отмотать назад, — он протяжно выдохнул, машинально проводя рукой по своей шевелюре. — Не знаю, говорил ли тебе Пэн, но я давненько выяснил про вашу связь, без подробностей, но знал о ее существовании и о том, что это именно родственные души. Узнал случайно. Но Питер для меня всегда был близким человеком, и я не собирался мешать другу.       Киллиан не юлил, говорил, что чувствовал. Он действительно сделал шаг назад ради друга, давая им двоим возможность на предназначенное самим Мерлином счастье. Правда, мужская и дружеская солидарность не помогала ему выкинуть Эмму из головы, а чувства, которые она посеяла в нем, лишь разрастались.       — Эмма, ты мне нравишься и нравилась очень давно, — он снова пытался донести до нее. — Но ты лишь нос воротила от любых моих знаков внимания, а я в ответ творил еще более абсурдные поступки.       Тяжкий вздох пронесся по комнате, и Киллиан замер, подбирая слова. Эмма, что удивительно, не перебивала его, лишь молчаливо ждала продолжения.       — В общем, узнав про связь, я решил отступить, давая шанс Пэну, но загубить чувства в сердце так и не смог. Меня так и тянуло к тебе, — девушка беспокойно заерзала на месте и сжала губы. — В итоге я как дурак цапался с тобой, лишь бы получить хоть толику твоего внимания. Обижал, но получал твои эмоции, которых мне так не хватало. Иначе ты на меня и не реагировала…       — Хочешь сказать, что ты задирал меня, лишь бы хоть как-то общаться со мной? — в ее глазах промелькнул огонек, и это вновь поселило в нем надежду.       — Примерно так, — их губы дрогнули в легкой улыбке. — В общем, в тот же первый день, когда я упомянул, что в курсе про связь, Питер начал говорить, что между вами ничего нет, и меня взяла злость. Какого Мерлина я пренебрегаю своими чувствами, если эта жертва никому не нужна?! — Эмма пристально следила за ним. — И я поддался на спор, решил, что добьюсь тебя… И что если мои чувства будут взаимны, то я уже не сдамся.       — Но твои чувства не были ответными… почему ты не отступил? — она посмотрела на него в упор, как будто решила уличить его в чем-то.       — По-прежнему считаешь, что эти чувства были в одностороннем порядке? — он с риском ее побега сделал отчаянный шаг и придвинулся к ней ближе, а Эмма лишь сильнее вжалась в подушки позади нее.       — Да-а, — ее голос насквозь пропитался неуверенностью, и Киллиан это заметил.       — М-м, интересно, — Киллиан еле коснулся пальцами ее ладони. — Почему же ты тогда так сбивчиво задышала от одного лишь моего касания?       Его рука ползла выше, а девушка была не в силах сопротивляться, словно оцепенела. По ее коже побежали мурашки, а самому Киллиану и вовсе показалось, что от их соприкосновений все заискрило вокруг. В голове всплыло неприятное сравнение с поцелуем Эммы и Питера на игре, когда их тоже окутывала особая аура, однако сейчас это был исключительно их момент. И никакая связывающая магия не помогала им, лишь только они сами.       — Может быть, перестанешь уже отрицать очевидное, Эмма Свон? — он был не в силах сдержать ухмылку.       Их взгляды встретились, и в ее глазах читалось некое сопротивление, словно она хотела бы поддаться, но понимала, что нельзя этого делать, иначе ее задавит собственная совесть.       Дурочка. Отрицает слишком очевидное.       В легкие проникал ее жасминовый запах, который преследовал его каждый чертов день. В классе, в Большом зале и в каждом уголке коридоров замка. Она пробуждала в нем хищнические инстинкты.       Он прищурился, словно разглядывал ее, а после резко отстранился, возвращаясь в исходную позицию.       — Да, действительно, никаких ответных чувств, — дразнил ее Джонс, видя ее настоящие эмоции.       Эмма вернулась в реальность, нехотя осознавая, что поддалась ему, а Киллиан с трудом сдерживал ухмылку, наслаждаясь результатом. На ее щеках проступил легкий румянец, и она пугливо озиралась по сторонам, не желая столкнуться со взглядом его морских глаз.       — Продолжаем, — не дал опомниться ей Киллиан. — Поцелуй в библиотеке. Тебе ведь понравилось?       Эмма старалась держаться как можно безучастнее, но это не помогло. Она покраснела, явно смущаясь от воспоминаний, которые накатывали на нее. Их поцелуй был слишком ярким, чтобы у нее ничего не отложилось в памяти. А если бы он ей был безразличен и не вызывал никаких эмоций, она бы столь остро не реагировала.       — Понравилось, — пробубнила гриффиндорка, по-прежнему избегая его взгляда.       — Эмма, мы договаривались говорить честно и открыто, а сейчас у меня такое ощущение, что я под пытками выудил из тебя ответ. Может быть, чуть подробнее скажешь?       — Что ты хочешь услышать, Джонс?! — его провокация сработала. — Мне вообще-то не слишком приятно вспоминать, как я предавала своего парня, получая удовольствие от поцелуя с другим.       — Значит, тебе не просто понравилось, — довольно ухмыльнулся он. — Я рад это слышать. Мне от нашего поцелуя вообще голову снесло. В тот момент я окончательно осознал, что буду бороться за тебя до последнего.       — Пока я не сдамся? — прошептала Эмма.       — Пока ты не сдашься, — подтвердил Джонс. — А касательно предательства… Я тебе уже говорил, что не считаю себя виноватым. Да, я не имел право влезать в твои отношения с Кэссиди, но ты сама бы из них не выпуталась. А они определенно зашли в тупик. Ты выросла из отношений с ним, тебе не хватало уже того, что давал тебе Кэссиди.       — Ты настолько самоуверен? — закатила она глаза.       — Так дело сейчас не во мне, Эмма. Мы говорим о тебе и Кэссиди, — Киллиан сам удивлялся собственной рассудительности. — Ваши отношения, возможно, и были неким эталоном на пятом и даже шестом курсе, но сейчас нет. Мало того, что между вами возникли какие-то тайны, так еще и ты не получала от этих отношений того, что тебе нужно.       — А ты знаешь, что мне нужно, раз так уверенно говоришь? — возмутилась Свон.       — Да, например, тебе было чертовски мало эмоций, и как раз отношения должны были восполнить тебе этот пробел, но Кэссиди не из тех парней, кто может подарить тебе это феерическое ощущение, — пожал он плечами. — Не к месту будет сказано, но даже ваша связь с Пэном пропитана куда большими эмоциями, от которых ты получала удовольствие. И наши с тобой моменты? Ты же подсознательно тянулась ко мне: ругалась в ответ, сцеплялась на уроках и отвечала на мои наглые попытки нашего сближения. Конечно, ты не признаешься себе в этом, но каждый наш поцелуй проходил с двумя полноценными участниками. В такие моменты твой мозг отключался, и ты просто отдавалась чувствам, была честна сама с собой!       Эмма не проронила ни слова, а Киллиан лишь пристально следил за ней. Она не злилась, даже скорее была занята принятием его слов.       — Не будешь отрицать? — удивление сорвалось с его уст.       — За последнее время мне столько людей говорили о моих чувствах, что волей-неволей начинаешь задумываться, — рассмеялась она, что напрягло Джонса.       Он опасался, что дальше последует уже истерический смех, а то и вовсе слезы. Однако Киллиан ошибся. Эмма успокоилась, снова одаривая его сиянием ее травянистых глаз. Слизеринский зеленый разнился с ее глазами. В отличие от холодного цвета факультета, ее глаза скорее веяли теплом. Даже в моменты, когда она безумно злилась на него.       — Ты же прежде не слушала, что тебе говорили другие…       — Конечно, они ведь зачастую твердили именно о чувствах к тебе, — насмешливо хмыкнула Эмма. — Но в свете последних событий, когда жизнь показала, что я тоже могу ошибаться, решила пересмотреть свою позицию на некоторые вопросы.       — Эмма…       — Нет, сейчас моя очередь задавать вопросы, — перебила его Свон. — После нашей пьянки в классе у нас действительно ничего не было?       — Хочешь быть в трезвом уме и твердой памяти, когда случится наш первый секс? — довольная ухмылка в ту же секунду озарила его лицо, на что Эмма бросила недовольный взгляд. — Ничего не было, кроме крышесносных поцелуев и моей невероятной выдержки. Я, возможно, и не отличаюсь строгими нравами, но пользоваться пьяным состоянием небезразличной мне девушки — это уже совсем перебор. Убрал мешающую тебе одежду и уложил спать. Да, в одной постели, но извини, тащить тебя через весь замок было еще опаснее. Не думаю, что ты бы обрадовалась наказанию, если бы мы встретили кого-нибудь из преподавателей.       — Хорошо, но я все равно не понимаю, какого Мерлина ты соврал, что у нас в ту ночь что-то было? — она нахмурилась в своей привычной манере, когда не могла решить какую-нибудь задачку.       — А ты вспомни те дни! — выпалил Киллиан. — Настолько накрутила себя в собственной голове, что не слышала и не видела того, как я пытался донести до тебя правду. Говорю, что у нас не было секса, но ты кричишь в ответ, что я вру. Говорю, что я не использовал тебя, ты снова презрительно отворачиваешься. Говорю, что ты мне нравишься, а ты опять говоришь, мол какая чушь, — эмоционально размахивая руками, перечислял он.       Моменты их близости как лента крутились в голове, то и дело подсовывая новые и новые кусочки.       — А в тот роковой вечер в ванной старост? — упомянул Киллиан, и Эмма снова покраснела от постыдных воспоминаний. — Салазар, спаси меня! Да, мною определенно двигало вожделение, я безумно хотел тебя. Стоило мне увидеть обнаженную тебя, как здравомыслие растворилось в воздухе.       — Но даже тогда ты мне признался… — негромко произнесла она, привлекая к себе внимание.       Киллиан мотнул головой, прокручивая в голове сказанные ею слова. Во время их близости в ванной он действительно снова признался ей в симпатии, сдерживаться не получалось. Он хотел ее целиком — и телом, и душой. Поэтому руки творили свое дело, а с губ срывались желанные слова.       — А ты хотела бы повторить тот вечер в ванной? — лукаво спросил он.       Эмма молчала, сжимая губы в узкую линию, снова боялась быть откровенной. Боялась своих потаенных желаний.       — Давай представим, что в твоей крови не было зелья, какой бы тогда был твой ответ? — помогал ей Киллиан, открывая неприятную правду.       — Что?! Откуда ты знаешь про зелье? — на Эмму накатила паника, и она растерялась. — Или ты лишь предполагал…       — Нет, со мной поделились догадками, а я мальчик неглупый, — с печалью в голосе произнес Джонс, но он не желал больше скрывать что-либо от нее. — Так что? Представь, что мы снова в ванной и на нас не влияют сторонние факторы. Какой…       — Да, — сорвалось с ее губ, прежде чем он договорил. — Я бы не отказалась от близости с тобой.       Киллиан моргнул несколько раз, до конца не веря, что она действительно это произнесла. Казалось, что даже внутри что-то зашевелилось от того, насколько лестны были ему эти слова.       — Есть еще кое-что о том вечере, — нерешительно начал он. — Коль уж мы достаем все скелеты из наших шкафов, я хотел сказать, что видел тебя тогда… еще до того, как ты вернулась. Я был там вместе с Питером. Точнее, я пришел расслабиться, но мы услышали всплеск воды и решили глянуть, кто занял ванну. Только когда я увидел тебя, такую открытую и пленительную, то уже не мог оторвать глаз. Спрятался как подросток за колонной и наблюдал за тобой.       Эмма ошарашенно слушала его признание, но не прерывала, лишь молча открывала и закрывала рот, отходя от шока.       — Вероятно, ты догадывалась по нашему дальнейшему диалогу, но я хотел тебе рассказать, чтобы не оставалось двусмысленности, — открывался он дальше. — Мое тело моментально среагировало на твои страстные действия. Мерлин, какая же ты была чувственная в тот момент, я обомлел и, так скажем, удовлетворился в полной мере с твоей помощью. А дальше ты знаешь, Пэн задел полку и первым вышел из укрытия. Решив не смущать тебя двумя подсматривающими парнями, я, как идиот, прятался дальше.       — А я еще гадала, почему ты намекал мне… на мои ласки, — запинаясь, произнесла Эмма, вероятно, по-прежнему смущаясь тех воспоминаний. — И я рада, что ты не утаил это, хотя я и не спрашивала.       — У нас ведь сегодня все искренне, поэтому выкладываюсь на максимум, — ему определенно стало легче на душе, часть него сомневалась, что девушка спокойно это воспримет.       — С кем ты был в Хогсмиде в тот вечер? — переключилась Эмма на следующий вопрос.       — В какой? — не понял он.       — Когда подрались Грэм и Фаррелл, ты с кем-то растаскивал их…       — А, этой мой старший брат, Лиам, — на автомате сказал Киллиан. — Согласен, между нами не сразу можно найти сходства.       В сознании возникли угрожающие письма брата, но он быстро отбросил эти мысли. Сейчас было не до них.       — Почему ты веришь в мою невиновность в твоем нападении? — пожалуй, этот вопрос был почти первостепенен. — Даже если отмести прямолинейность всех фактов, твои чувства должны были привести тебя к сомнениям…       — Возможно, я и отрицаю собственные чувства, но твои… Джонс, не знаю, но что-то в твоем поведении буквально кричит, что ты не мог нанести мне этот вред по собственному желанию, — ее голос слегка задрожал. — А ты действительно даже не заглядывал ко мне в Больничное крыло?       — Эмма, я приходил к тебе почти каждую ночь. Как я мог не прийти?! Винил, что сотворил с тобой подобное, — он зарылся руками в волосы и протяжно выдохнул. — А твой маленький заучка снова бросался умными фразочками про наши с тобой чувства. Твой кот, кстати, тоже наведывался ко мне. Говорят, что животных сложно обмануть. Может, если ты не доверяешь мне, то поверишь своему Арчибальду.       — Я верю тебе…       — Что? — не расслышал он, точнее не был уверен, что правильно услышал.       — Я верю тебе, Киллиан.       Он придвинулся к ней ближе и заглянул в ее глаза, которые блестели в данную минуту. Его взгляд скользнул по ее лицу, и в этот раз она не пряталась от него. Она томно прикрыла глаза, когда он коснулся пальцем ее нижней губы. Ее рот приоткрылся, и Киллиан воспользовался моментом, нежно накрывая ее губы своими.       Их поцелуй был искренним. В нем не было излишней животной страсти, а лишь долгожданные эмоции. Он обхватил ее нижнюю губу, нежно посасывая ее. Эмма изящно перебирала пальчиками его волосы, притягивая его ближе к себе. Его переполняло желание завалить ее на кровать и продолжить начатое, но он сдерживал себя, опасаясь испортить момент. Их момент.       Эмма отстранилась, медленно приоткрывая глаза, и прикоснулась к покрасневшим щекам. Ее рваное дыхание и его сбившееся. Они продолжали прожигать друг друга взглядами, но не делали шага друг к другу.       — Мне нужно время, Киллиан, — прервала она мертвую тишину. — В письме ты просил дать нам шанс, а я в ответ прошу дать мне время, чтобы переварить все сказанное сегодня здесь.       — Хорошо, но помни, что ты мне очень дорога, — признание сорвалось с его губ.       — Я не говорю «нет», я лишь хочу уложить все в своей голове, — Эмма оставила легкий поцелуй на его щеке и буквально выбежала из комнаты, оставляя его в одиночестве.