Стой, стой, эй, стой! Будь мне сестрой Я уже давно наблюдаю за тобой @Электрофорез - Эшафот
Спустя неделю
Слабо освещённая комната, именуемая столовой, была заполнена смертельно голодными кадетами, только-только вернувшимися с вечерней тренировки по рукопашному бою. Такие занятия были самыми лёгкими в расписании — на рукопашке меньшинство ребят хоть чем-то занималось. В это число входили: Эрен — тот самый крикливый шатен — он сидел за последним столом среднего ряда вместе со своими друзьями, которых я приметила ещё у ворот — Армин и Микаса; низенькая длинноволосая блондинка, которая представилась Кристой, девушка сама по себе была довольно робкой и доброй, но на тренировках проявляла упорство; и, наконец, наш столик «Не-подходи-а-то-в-ебало-получишь»: Энни, угрюмая, низкорослая и очень сильная, своим поведением она напоминает дикого зверька, на сегодняшней практике Энни без особого труда уложила двух парней, один из которых был довольно габаритным; Берта и, конечно же, я. Вокруг стоял гул, а за нашим столом царила тишина. Ребята увлечённо обсуждали предстоящие тренировки на УПМ, сплетни, так быстро разлетевшиеся по кадетке, каменный хлеб и деревянистое пойло, поданное под видом чая. Мне, как человеку, который разбирался в сортах этого напитка, было гадко наблюдать за тем, как кадеты с улыбкой хлебают эти помои. На вкус определённо напоминало землю, разбавленную кипятком. В него иногда попадал сахар, и то, если повезёт. Вместе с другими Берта также заливала в себя эту мерзость, будто бы не замечая её вкуса. Энни, в свою очередь, даже не притронулась к «чаю» и не съела ни кусочка хлеба. Девушка сидела, подперев голову рукой, вперив задумчивый взгляд в окно, за которым солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом. Её лицо выражало абсолютную незаинтересованность происходящим в столовой. Нашу идиллию нарушило спонтанное замечание: — Ску-у-учно! — протянула Берта, растягиваясь на столе, как бы потягиваясь. Ни я, ни Энни не успели даже толком взглянуть на неё, как где-то впереди раздался крайне яростный возглас: — Да ты просто чёртов смертник! — проорал Жан — высоченный парень со смазливым лицом и вздорным характером. — Ты кого смертником назвал?! — возмутился Эрен, мгновенно подорвавшись со своего места, почти опрокинув кружку, что стояла у него под рукой. Несчастный предмет несколько раз прокрутился, лишь слегка расплескав содержимое, на что парень не обратил никакого внимания — ему было явно не до этого. — Тебя, конечно, кто в здравом уме пойдёт добровольцем в разведку? — насмешливо прыснул юноша, выражая всем своим видом пренебрежение, к разгорячённому точкой зрения спорщика, парня. Жан продолжал доносить свою мысль до собеседника, но я уже не слушала его, вместо этого, обернувшись на соседку. — Накаркала, — растягивая гласные, сказала я. — Пусть ещё подерутся, пету… — в эту же секунду к лицу Жана с воплем приложился кулак Эрена, отчего светлый повалился на пол. Все сразу обернулись на ссорящуюся компанию, я тут же встретилась с слегка ошеломлённым взглядом Берты и, пересилив желание дать затрещину, только ехидно улыбнулась: — Думаю, в разведке тебе не место, иди-ка на гадалку, Шадису это как гора с плеч. — Одно другому не мешает, подрабатывать буду, — щурясь, протараторила недовольная моей реакцией девушка, после чего демонстративно показала мне язык, и продолжила говорить, оставив его высунутым, — денег будет больфе, сем у тебя. Я с несколько секунд смотрела на дерущихся ребят, приняв решение разнять, хотела было встать, но меня одёрнули за рукав. Берта слабо обернулась на меня, сверля укоризненным взглядом. — Успокойся, а? Хочешь по лицу получить? Подерутся и угомонятся, попробуешь влезть — в итоге станешь крайней, они здоровые дылды и сами разберутся. Ты вроде не посол добра и милосердия, — недовольно буркнула соседка, закатив глаза. — Они наши сослуживцы, почему бы не помочь? Отхватим наверняка все за бездействие. Я смерила её тяжёлым взглядом и аккуратно убрала руку с рукава, в который она так вцепилась, и, больше не обращая внимания на спутницу, поспешила в сторону парней. Эрен с Жаном к этому моменту уже валялись на полу, пытаясь подняться и начать второй раунд. Брюнет с пеной у рта продолжал отстаивать важность и пользу разведки. Окружающие что-то поддакивали, либо наоборот, опровергали мнение парня, всячески оскорбляя деятельность разведчиков, называя тех «суицидниками, без гроша мозгов», но таких смелых было меньшинство. Жан в это время уже почти твёрдо держался на ногах, скрипя зубами, юноша попытался приблизиться к соучастнику, но я не дала ему этого сделать, положив парню на плечо руку, останавливая. Слегка опешив, он в пол-оборота глянул на меня, не то с удивлением, не то с неким вопросом. — Вам не хватает мозгов соблюдать воинский этикет? Быстро прекратили устраивать дебош и разбежались, в противном случае въебут не только вам, но и всем остальным за то, что не разняли вас, недалёких бестолочей. Взбудораженная толпа сбавила тон, приближаясь к абсолютному молчанию. На меня смотрели все присутствующие, они разглядывали меня будто бараны, уставившиеся на новые ворота, что доставляло мне немалый дискомфорт. Ведь сложно оставаться таким же уверенным в своих действиях, когда на тебя так открыто пялят — тотчас вселяется сомнение. Тишину нарушает голос одного из отличившихся полемистов и, о боже, лучше б он молчал. — Да не потенциальной убийце говорить нам об этикете и правилах поведения, — неожиданно для всех выкрикнул Эрен, на последнем издыхании, пытаясь твердо встать на ноги. Меня тут же окатило холодным потом, глаза округлились, за место слов, которые я хотела сказать, в горле встал ком. В помещении наступило гробовое молчание — дежавю, не правда ли? — казалось, что все присутствующие перестали даже дышать. Жан, который обернулся на говорящего, застыл, не смея сказать ничего ни мне, ни Эрену. В момент оклемавшись, он начал переводить взгляд с брюнета на меня и обратно, ловя каждую нашу эмоцию, словно пытаясь найти в нас ответы на собственные вопросы. Спустя секунды молчания, которые казались мне вечностью, Жан надменно бросил: — Вот оно как, решила строить из себя примерную гражданку, разнимая чужие драки, пытаешься реабилитироваться в глазах властей? Дай угадаю, ты как и этот Камикадзе: в разведку намылилась, спасать чужие жизни? — парень неприятно, точно через силу, улыбнулся. При этом его глаза выражали немое удивление. Потрясающая эмоция — такую не часто увидишь, вот только людям, попавшим в подобную ситуацию, разглядывать лицо собеседника не пристало, лучше бы думать о том, как выкарабкаться из этого дерьма. Я не могла ничего ответить, находясь в ступоре и пытаясь переварить услышанное. «Неужели он знает о делах моей семьи? Кто это вообще такой?» — мои руки начали подрагивать, тело сковал страх потерять доверие товарищей, а уйти из кадетского училища, отказавшись от своих планов, мне ой как не улыбалось. За моей спиной послышался грохот мебели и чьи-то расторопные шаги. Жан обратил свой взор мне за спину, очевидно, на приближающегося к нам человека. Не успев и глазом моргнуть, парень оказался взятым за грудки. Тем самым человеком оказалась Берта. Скрипя зубами, она сверлила парня бледно-серыми глазами, отражающими злобу, её руки дрожали от паршиво сдерживаемых эмоций, нападавшая всё крепче и крепче сжимала рубашку юноши. — Берта! — я тут же сорвалась к девушке, пытаясь отгородить её от Жана. Она обернулась с недоумевающим взглядом, мол: «Почему ты его защищаешь?». Понятия не имею как я смогла уловить этот безмолвный вопрос, но больше всего меня волновала такая резкая реакция девушки. В попытке разнять сцепившихся, меня опередил Эрен, воспользовавшись замешательством, он влез между своенравной парочкой. Видя, что Жан с минуты на минуту сорвётся, юноша проговорил: — Эй, эй, остыньте, Эстер права — нам всем влетит за драку. Мы погорячились. Наш конфликт можно решить и словами, так что давайте прекратим пока не поздно. — То есть теперь хочешь решить всё на словах? — казалось, что парня такое заявление раздосадовало ещё больше, — ты с минуту назад пытался обвинить её в убийствах людей, а сейчас прислушиваешься? Берта определённо теряла выдержку, оставив попытки добраться до Жана, она перевела внимание на Эрена, что сделал столь серьёзное заявление в мой адрес. Её брови сведены к переносице, ноздри расширены, челюсть была сильно сжата, да до такой степени, что на лице брюнетки играли желваки. Чуть ли не клацая зубами, она начала говорить сквозь зубы: — То, что Эстер однофамилица каких-то криминалов ещё не говорит о её непосредственной к нему причастности. Ты о ней вообще ничего не знаешь, так как можно делать такие свинские заявления человеку, который попытался разнять драку, причём без какой-либо злости по отношению к вам?! — голос девушки был по природе звонок, но из-за крика он стал отдавать несильным хрипом. Она начала приближаться к брюнету, который теперь смотрел ей точно в глаза, слегка раскрыв рот. Двое парней, опомнившись, поспешно переглянулись, а кадеты начали перешёптываться. Веснушчатый юноша, что до этого обеспокоенно сидел за соседним столом и только наблюдал, резво встал из-за стола и осторожно подошёл к ребятам. Он выглядел вполне дружелюбно, с прямым носом, тонкими тёмными бровями и одноцветными с ними короткими волосами, пряди которых свисали по обе стороны лица, эта причёска была схожа с укладкой того хмурого разведчика, которого мы с Бертой повстречали в день поступления, веснушки, уже упомянутые ранее, усыпали мелкой пыльцой чуть ли не всё его лицо. Смотрелось это, признаться, красиво. Кадета звали Марко, я запомнила его, пока мы бегло знакомились со всеми сослуживцами. Большие глаза болотного цвета беспокойно бегали по нашей несуразной компании, с одного человека на другого, после чего он мягко сказал: — Ребят, ну правда, — аккуратно начал он, — мы не можем так говорить об Эстер, мы даже не знакомы толком, а уже сыпятся такие обвинения, — успокаивая, пытался донести Марко. — Ещё неизвестно, представляет ли она реальную угрозу или это действительно лишь совпадение, — продолжал гнуть свою линию упёртый, как осёл, Эрен, но уже менее уверенно. Брюнетка, чьё терпение иссякло, со скоростью стрелы вцепилась в плечо говорящего правой рукой, крепко сжимая и толкая на Жана, который стоял на минимальном расстоянии от них. Не удержав равновесие Эрен повалил за собой на пол светловолосого, упав на него сверху, в этот момент моё смятение и шок как рукой сняло. Я ринулась к Берте, перехватывая обе её руки, пока та, скалясь, вновь начала громко отстаивать мою невиновность. «Почему ты такая буйная, сама ведь не знаешь меня, идиотка, знала бы — ни за что не полезла защищать» — с некоторым чувством вины обдумывала я поведение Берты и своё положение. — Пусти меня, — на этот раз девушка обращалась уже не к парням, а ко мне, она повернула голову ко мне, смотря прямо в лицо, — ты ведь не терпила, почему тогда продолжаешь слушать все эти помои, не пытаясь ничего сделать? — в её голосе слышалось некоторое разочарование во мне и моём бездействии. Жан хотел что-то сказать, но парня прервал скрип двери, в появившуюся в дверном проёме, щель, влезла скверная инструкторская рожа. Угрожающим низким голосом Шадис, выделяя каждое слово, заговорил: — Я услышал, что тут девочки дерутся, — с серьёзным видом процедил инструктор, ещё сильнее показавшийся из-за двери. Марко, который хоть немного прикрывал обзор Шадису, от неожиданности отшатнулся назад, и взгляду главного инструктора открылась прелестная картина: распластавшиеся по полу Жан и Эрен, с искривлёнными от удивления минами, а также две девушки, схватившие друг друга за руки и глупо смотрящие прямо на инструктора. Кис Шадис, как человек, служивший в армии далеко не первый и не второй год, в общих чертах почти сразу понял что к чему, учитывая, что громкие крики кадетов были слышны даже на улице. — Понятно, попуски малолетние, вам, видимо, нагрузки мало, — инструктор переступил через порог и скрестил руки на груди, его голос стал ещё грубее, а лицо обрело более жёсткие черты, — чтобы к завтрашнему утру конюшня блестела и пахла одуванчиками. Раз энергия бьёт через край — то нужно использовать её по максимуму, в такие уж времена мы живём. Быстро за работу! — последнее предложение Кис прокричал более громко и железно, что оспаривать его приказ сейчас — было бы сравнимо с мучительной смертью. Вся наша гоп-компания в два счёта подобралась с земли, встав по стойке смирно, и, отдав честь, попутно извинившись, впопыхах направилась собирать принадлежности для осуществления ручного труда, на который мы, бесспорно, сами и нарвались — вёдра для воды, швабры да щётки, чтоб дерьмо лошадиное оттирать, ибо его там наверняка немало. Вывалившись наружу вчетвером (Марко остался в помещении), мы некоторое время стояли в ступоре. Насупившаяся Берта украдкой поглядывала на парней, в то время как последние мялись, ничего не говоря и не делая. — Стоять бессмысленно — лишь время тянем. Раз уж у нас тут общественные работы, то следовало бы сначала сориентироваться: кто пойдёт таскать необходимый инвентарь из кладовки до места нашего страдания, а кто отправится за водой, — начала я, потому что чутьё подсказывало, что мы бы так ещё долго стояли, а закончить хочется как можно скорей, — ну, а если кто-то из вас вдруг решил, что сможет улизнуть от работы, то я вас огорчу — Шадис вам этого с рук не спустит, если прознает, но я вас сдавать не собираюсь, — после сказанного, я развернулась на пятках и уверенным шагом направилась в сторону кладовой, как будто перепалки и вовсе не было. Насильно тащить за собой их не хотелось, если не кончные придурки, либо есть хоть доля совести — пойдут и возникать не будут. Потупив друг на друга, благородная троица ринулась за мной, нагоняя расстояние в метров так дюжину точно. Девушка пристроилась по правую руку от меня, парни тоже шли на небольшом расстоянии от нас, только уже слева. Берта изредка хмуро позыркивала на ребят, что меня забавляло. — Так почему? — шёпотом сказала девушка, со слегка виноватым видом, немного наклонившись ко мне — она была на несколько сантиметров выше меня. Я распахнула глаза, смотря прямо в лицо кадетке. — О чём ты? — недоумевая, спросила я. Девица выпрямилась и отвела глаза в сторону, сомкнув губы так, что они стали напоминать тонкую нить. Сделав коротенькую паузу, продолжила: — Почему не сказала ничего в свою защиту, выслушивая все их претензии? Я ведь помню, как мы с тобой лясы точили недавно, — закончила она свою мысль. «Потому что тут и спорить не с чем, в общем-то» — Решила не развивать конфликт, хотела закончить всё более-менее мирно, — сказала я вместо всего того, что так навязчиво звенело в моей голове. Жан и Эрен, которые шли, не говоря ни слова, прислушивались к нашему разговору, но после моих слов ответа от девушки не последовало. Берта больше ничего не говорила, видимо, приводя свои мысли в порядок.***
Когда конфликт начинал назревать, солнце только скрывалось за горизонтом, а сейчас уже было довольно темно. Редкие серые облака частично прикрывали иссиня-тёмное звёздное небо, некоторые из них образовывали причудливые фигурки, а в других и в упор ничего не разглядишь. Я запрокинула голову вверх, пытаясь отыскать что-то в этом бескрайнем океане ярких, светящихся прекрасным светом, точек. Звёзды, также как и облака, порой образовывали невероятные рисунки, если попытаться соединить их линиями. Облака плыли быстро-быстро, то закрывая собой рисунки из белых точек, то вновь открывая обзор. Ветер нежным потоком проходил сквозь пряди волос, освежая и успокаивая. В такие моменты так хочется верить в то, что жизнь по истине прекрасна. «А ты ведь тоже сияешь одной из этих изящных звёздочек?» — Хей, — услышала я, словно через пелену собственного разума, — небо разглядываешь, да? — спросила меня в полголоса спутница. — Ага, — едва слышно ответила я, не отводя глаз от удивительной россыпи на небе. — Можешь не пытаться запомнить расположение звёзд: они всё равно меняют свое положение, — продолжила Берта, вскидывая голову и натягивая слабую, но искреннюю улыбку. — Что? Как это? — я в изумлении открыла рот и посмотрела на девушку, пытаясь переварить открытие, — то есть, как двигаются, почему? — тараторила я, подобно заведённой игрушке, выпрашивая у Берты ответы на свои вопросы. Та лишь улыбалась на мой потом слов. Я перевела взор обратно наверх. Она некоторое время молчала, молчала, смотря туда же, куда смотрела я, и подходя чуть ближе. — Понимаешь, я очень люблю небо, как ночное, так и дневное, но звёздное небо всё же для меня более очаровательно, чем то, которое мы созерцаем днём, — она говорила это со всё той же мягкой улыбкой. Краем глаза я заметила, как ребята начали подбираться к нам всё ближе, — день изо дня, из ночи в ночь, каждый день залезала на одно и то же дерево, непрерывно рассматривая ночную мглу. Даже пыталась запомнить, где какая звезда расположена и сама давала им названия, но вот досада, спустя время я заметила, что звёзды изменяют своё положение, оттого я и не могу запомнить их расположения, даже самых ярких, — Берта издала короткий смешок на выдохе, — тогда я разочаровалась — мол: «Как тогда составлять созвездия, люди ведь этим занимаются!». Но сейчас понимаю, что это ведь просто нереально круто! Неотразимое синее небо нам так и говорит: «В этом мире нет ничего постоянного, даже положение звёзд постоянно меняется». С одной стороны это может выглядеть и звучать сомнительно, да даже немного страшно, но ты только подумай, Эстер! — она резко остановилась, всё также смотря наверх, — это также означает «Постоянной чёрной полосы не может быть» или «После всего мрака в твоей жизни обязательно случится что-то светлое, всё время больно быть не может», — девушка посмотрела на меня сияющими глазами. — Тогда ведь это относится и к хорошему в жизни, — сказал Жан, смотря в самую глубь глаз воодушевлённой рассказчицы, — сколько не бейся, всё равно не добьёшь идеальной жизни, описанной нам с детства. — Естественно, это относится ко всему, но согласитесь, будь в нашей жизни только белая полоса и безбедные моменты — мы бы не были теми, кем являемся сейчас, — Берта на мгновение замолчала — от увлечённого рассказа она не заметила, как истратила весь свой запас кислорода в лёгких, — и нам наверняка было бы смертельно скучно без трудностей, — с лёгкой дрожью в голосе, завершила девушка, потупив глаза в землю. Жан, находящийся немного дальше от меня и Берты, неотрывно продолжал смотреть на девушку; Эрен, отвернув свою тёмную макушку от нас, глядел куда-то позади себя, скривив губы. Маленько помолчав, Жан подал голос: — Эм, я могу сходить за водой, кто со мной? — обратился он к нам. Брюнет, так крепко погрузившийся в свои раздумья, отмер, стоило услышать чужой голос. — Я тоже могу, — сказал парень. — Тогда мы принесём воду к конюшне, пока вы притащите инвентарь, договорились? — проговорил светловолосый. — Идёт! — оживилась брюнетка, подбежав ко мне и таща дальше к кладовке, — мы мигом, — её неприязнь к парням, как ветром сдуло. Она разговаривала с ребятами так, словно нашей компании из четырёх человек влетело вовсе не за ссору, а за совместную разгульную пьянку. Мчась за принадлежностями вместе с Бертой, я продолжала рассматривать удивительную природу, будто её красота открылась мне по новому: большие деревья бросали тень на траву, под ногами шумно хрустел гравий от беспощадного напора в виде моего веса, и этот звук казался невероятно родным и приятным — странно, да? — а свежий воздух вселял силы. Удивительно, что именно в таком месте и таком обществе чувствуешь себя по-настоящему живой.