* * *
— То есть ты купила этот вонючий сыр и думаешь, что вывезешь его из Франции, а пассажиры в самолёте не перемрут от запаха? — Черён сморщилась от рассказа Юны о её путешествии по Шанз-Элизе, а Йеджи хохотнула, выпив ещё белого вина. Они сами недавно вернулись с Монматра, накупили разного и поснимали с разных ракурсов красивые здания и друг друга — Ли в своём аккаунте weibo толкала мотивационные речи о том, что если у неё в своё время что-то получилось, то получится и у остальных, а Йеджи публиковала что-то редко, но метко, в особенности все любили её посты из разных театров мира, где она оставляла рецензии. Например, в прошлом году она летала в холодную Россию, в Северную столицу, где посетила знаменитый Мариинский театр и балет «Лебединое озеро» господина Чайковского. Тот пост залетел в топы, охваты повысились, и многие узнали о такой модели, которая и себя, и подписчиков духовно просвещала, всюду ездила и впитывала новый опыт. Йеджи хорошо воспитали, привили любовь к чтению, музыке, классическому кинематографу, и это всё каждый раз ранило её душу, но при этом наполняло чем-то свежим и неизведанным — но сегодня этим «свежим и неизведанным» стал не объект искусства, а её модельер, которая, будучи кореянкой, не знала корейского. — Я уверена, что всё будет хорошо! — Шин всплеснула руками и чуть не ударила официанта по подносу, на котором красовалась копчёная красная рыба под сыром с плесенью — это, может, звучало и неприятно, но на вкус было божественно. Девушка покраснела, стыдливо посмотрев на поморщившегося агента, которая просила прощения за свою подругу, которая давно с неё глаз не сводила. Стоило признаться, и сама Ли не сводила глаз с самой младшей в компании, которая ещё особо не выросла из школьной формы. — Тем более я спрячу сыр так, что его никто не почует. Правда, вещи потом провоняют, но да ладно, ради еды я готова на всё. Юна допила свой бокал сока и с сожалением покосилась на бутылку вина — родители её воспитали в строгости, пресекали любые попытки прикоснуться к пока запретному плоду до того момента, как ей не исполнится двадцать, и старательно её контролировали. Гастролируя с Хван Йеджи, Шин наконец-то поняла, что такое забота и отсутствие упрёков, что такое тепло и доброта, а ещё её работодатель-модель могла раз в месяц расщедриться и шутки ради налить ей бокальчик вермута или чего погорячее. Наверно, сегодня был аукцион невиданной щедрости, потому что Йеджи огляделась по сторонам, вынула пробку из бутылки и налила в стакан младшей совсем немного напитка — так, чисто понюхать да губы смочить, чтобы никто ничего не видел и потом не встречались в жёлтых газетёнках заголовки по типу «Хван Йеджи развращает молодое поколение! Посмотрите на кадры, где её визажист пьёт вино!» Однажды девушка попалась на такой провокационный набор текста, решила, что данные газеты созданы для людей с интеллектом козла, а потом просто очистила корзину ноутбука — ей стоило беречь нервы и никогда не мониторить, случилось ли с ней самой чего. А то так и повелось — почему-то все всегда в курсе, с кем она целовалась, у кого ночевала, а сама модель в этот момент находилась у себя дома, одна, спала под музыку Вивальди в ушах и прогоняла во сне расписание на завтрашний день: лёгкий завтрак, спортзал, съёмки, поздний ужин, сон. — Кислое, фу, — Юна поморщилась и закашлялась, цепляя вилкой рыбу и отправляя её в рот. — Эти европейцы серьёзно нечто такое любят и называют это гурманством? Дайте мне кимчи! — Хорошо, завтра зайдём в корейский ресторанчик на Монмартре, мы с Йеджи один приметили, — Шин довольно улыбнулась и принялась с удовольствием поглощать остатки еды, молча переглянувшись с моделью. — У, дорогуша, не пачкайся слишком сильно, мне кажется, там за окнами притаилась пара репортёров, которые хотят увидеть все наши косяки, не дай им поводов зацепиться за тебя. — Ой, прости, онни, — Юна поспешно вытерла губы салфеткой и оглянулась, стыдливо покраснев. — А мы куда-нибудь вечером пойдём? Я присмотрела пару шоурумов для себя, хотелось бы ещё юбку одну купить, если денег хватит. — Я лучше посплю лишние часы, можете вместе сходить, — сказала Йеджи и устало откинулась на спинку стула — алкоголь разморил, да и пьянела со своим телосложением и обменом веществ она быстрее остальных, потому сейчас хотелось лишь подняться в номер отеля и заснуть. Юна уже сотню раз говорила ей, плакалась, как же она любила Черён, потому верным решением было убежать от двух девушек, которые страстно любили друг друга, но ни за что не признаются в любви даже под дулом пистолета. Всё же между ними было около девяти лет разницы, и это смущало обеих. — Если что, дам свою карточку, можете воспользоваться. Хван заснула в комнате быстро, её карточка была в надёжных руках, но Черён и Юна не взяли машины, чтобы лишний раз не тратиться, и так за один день достаточно денег на еду спустили, и как хорошо, что личного диетолога не было рядом, тогда бы все голодали. Шин говорила, какой именно макияж видела в недавнем ролике одного визажиста, очень хотела попробовать его на Йеджи, и Ли одобрила все её манипуляции, но главное, чтобы к платью подходили и не смотрелись чужеродно на открытом лице подопечной. Младшая очень сильно вдохновилась, и как только они оказались в шоуруме, присмотрела себе не только парочку юбок, но белую рубашку, которую обязательно наденет завтра, чтобы показать Чхве Джису, что не только она тут парижская модняшка. Юна была ещё ребёнком, искренне радовалась покупкам, и когда бумажные пакеты оказались в её руках, чуть не завизжала от счастья и не побежала прямиком к отелю, чтобы показать Йеджи свои обновки. Рён обладала очень хорошей реакцией, потому буквально за шкирку оттащила мелкую от проезжей части и покрутила пальцем у виска, как бы говоря, что она свихнулась от новых шмоток и совсем истратила инстинкт самосохранения. — Нам шуметь нельзя, так что это было худшее твоё решение — взять именно бумажные пакеты, — проговорила Ли, когда девушки уже поднимались в лифте; старшая сняла большую заколку с волос, растрепав пряди и тяжело вздыхая — ей на завтра надо подготовить пару распоряжений и проверить по телефону нужных людей, и этим всем она собиралась заниматься сейчас в своём небольшом отведённом уголке и завтра, так как подъём в пять утра особенно располагал к работе. Младшая смотрела на завитки её тёмных волос, мечтала зарыться в них носом и поцеловать, но оставалось довольствоваться меньшим, а именно — просто молча страдать. — Юна, у тебя есть вся косметика, что нужна? — Если что, закажем курьера, благо я все нужные оттенки лица Йеджи-онни знаю, — Юна уже устала, если честно, и хоть она сегодня никого не красила, выглядела самую малость помятой — долгая прогулка в одиночку и хороший ужин помогли ей устать. Сейчас её ровесники готовились к выпускным экзаменам, а девушка уже окончила школу экстерном и собиралась только весной поступать в университет, да и то на заочное, чтобы учёба не отвлекала от работы, которая приносила деньги и удовольствие, а в перерывах между созданиями шедевров можно и порешать контрольные, напрячь мозг или спросить у онни, которые однозначно были умнее и старше. — У тебя ключ есть? — Конечно. Дверь в комнату Йеджи была закрыта, Шин на цыпочках прокралась к своей кровати и тихо всё распаковала, стараясь не мешать и агенту, которая тоже очень устала и нуждалась в интенсивном отдыхе, пускай просто переоделась в более удобную одежду, спортивный топ и треники, завязала в хвост волосы и села за стол вместе с какими-то бумагами и телефоном рядом. Юна сама переоделась через минут десять, ополоснувшись под душем, выключила у себя свет и долго не могла заснуть — такая взрослая Ли Черён, уже без косметики, домашняя и хрупкая, бойко говорящая по-французски и западающая в самое сердце, была совсем (не)много её крашем, что обладала волшебной женской силой, из-за которой многие барьеры внутри девушки разрушались. Да, Шин была близка с молчаливой Йеджи, они ходили за руки, подбадривая друг друга, даже часто спали в одной постели, но волнение она испытывала именно из-за рыжего агента, которая могла работать в любое время дня и ночи и при этом будто бы не уставала, хотя часто переходила с линз на очки и засыпала за рабочим местом. Юна так и не смогла прикрыть дверь до того, как отрубилась на большой и удобной кровати, которой у неё нет в Сеуле, а Черён будто бы и не замечала всех вздохов и ахов, направленных в её сторону — как же порой жаль, что люди откровенно не замечают состояния других людей, даже когда сердце рвётся на две части и душа выворачивается наизнанку. Хван проснулась ещё до будильника с твёрдой уверенностью в том, что вчера что-то забыла сделать, но, промотав список дел и даже глянув заметки на телефоне, она решила, что ничего не было забыто — банковская карточка красовалась на комоде у кровати, да и вся нужная одежда, чтобы доплыть до нужной ей костюмерной в месте проведения мероприятия, была приготовлена ею заранее. Юна ещё тихо посапывала, растрепав тёмные волосы по белоснежной подушке, а Черён уже работала, говоря с кем-то по телефону и краем карандаша почёсывая то шею, то лопатку, которую в последнее время очень сильно хотелось размять, но даже услуги массажа никто не предоставил, потому оставалось терпеть и корить на почти чистом французском людей, которые не организовали нормально место отдыха для модели. Странно, что эти девушки удивились, будто Йеджи не пьёт и ест только воду со льдом, потому сейчас истерично извинялись и передавали заказы на «кухню», чтобы на трёх кореянок сообразили что-то, чтобы можно было перекусить без порчи и смены вещей. Шин действительно ела меньше всех, почти как птичка, хотя вчера вечером явно отъелась на полгода вперёд, Черён предпочитала лёгкие ежечасные перекусы, Йеджи могла при должных условиях вообще по два-три дня не есть, но то, что на неделе моды будет как раз только эта пресловутая вода, агент не думала. Это же какой-то произвол и нарушение всех законов — модели должны есть и есть хорошо, иначе упадут в обморок прямо на подиуме, а все потом будут плакать и биться головой о стену, что такая маленькая звёздочка столь ярко сияла и внезапно для всех погасла. — Утро начинается не с кофе, как вижу, — Йеджи улыбнулась, глядя на работающего агента, которая уже завершила телефонный разговор и глубоко вздохнула. — Ты ночью спала? — Прикорнула на пару часиков, вроде хватило, — Рён зевнула и покосилась, как Хван до этого, на комнату Юны, где всё ещё спала невинная и утомлённая девушка. — Ей необходим отдых, день будет тяжёлым. Йеджи в начале своей карьеры имела необычный дар: она умела спать с открытыми глазами. На подиуме творилась вакханалия, кругом щёлкали затворы профессиональных фотоаппаратов, другие модели переговаривались между собой, попивая мартини и закусывая его оливками, а приглашённая на показ Хван улыбалась и… спала. Юна не обладала похожим даром, потому, когда она порой засыпала, в уголках глаз скапливались слёзы, а потом текла тушь и подводка — на своём макияже девушка экономила очень сильно, и это порой сказывалось на качестве лица, которое всегда надо было подравнивать. Шин просто вытиралась влажными салфетками и продолжала работать, хотя должна была заново нанести себе макияж и блистать перед всеми, как разноцветная бабочка. Ей, в отличие от подростков её возраста, не хотелось хвастаться и как-то показываться, лишь порой, когда ей особо нравились картины на лице, она позволяла себе и принарядиться, и покрасоваться перед всеми, и запостить фотографии в социальные сети. Прозвонил будильник, озарив всех пением птиц в утреннем лесу, и рука младшей потянулась, чтобы отключить телефон — сколько бы три девушки ни путешествовали все вместе, Юна любила спать дольше всех и радовала при этом и модель, и агента. Они, вынужденные заботиться о школьнице, порой подражали ей в весёлости и врывались с ласковыми играми, из-за которых младшая улыбалась и хлопала в ладоши, а старшие переглядывались и не могли отделаться от ощущения, что они — тоже своеобразные дети, которые нуждались в какой-то эмоциональной разгрузке. Йеджи глядела на сонную школьницу, что буквально скатилась на пол и пошлёпала в сторону старших, а затем оказалась в объятиях визажистки вместе с её сонным «онни, доброе утро». Сегодня много дел, сегодня придётся снова побыть у Чхве Лии и разговаривать с ней при помощи переводчика, немного хихикать и выражать свою приязнь, хотя это относительно несложно — француженка произвела приятное впечатление, её манеры отличались вежливостью и тактичностью. Йеджи не могла отрицать, что она ей понравилась, и кажется, она даже бы пропустила с ней по бокальчику шампанского в приватной обстановке. После лёгкого завтрака, в течение которого Юна просыпалась, девушки все вместе выехали на арендованной машине к ателье, где их уже ждала Лиа, одетая достаточно просто: белая блуза и чёрные классические штаны; волосы были заплетены в высокий хвост. Девушка терпеливо дожидалась раннего приезда, а когда наконец-то гости пришли, махнула в сторону чайника, предлагая тёплый напиток или же сладости, которые она купила вчера, когда закрывала место своей работы. Юна, эта малютка, которая очень забавно произнесла «bounjour», сразу вызвала расположение, и уже через пару минут девушки говорили при помощи гугл-переводчика, когда Йеджи глотала зелёный чай и тихо советовалась с Черён по поводу новых контрактов, которых поступало с каждым днём всё больше. Конечно, всем этим они могли заняться в Сеуле, но все хотели выделить время чисто себе и отпуску после модного показа, если его удастся выбить. — Мы всё выбрали, — резанул ухо голос Шин, и Чхве показала несколько палеток с тенями и для контуринга, но никто не собирался прямо сейчас красить модель, что выглядела до сих пор немного опухшей — слишком долго спала. — Так что поехали на первый показ. Ты же там просто сидишь, онни? — Конечно. Я только в последний день недели моды буду по подиуму идти, — кивнула Хван. — Что надумала? — Сейчас лёгкий макияж, так как от нас ничего сверхординарного не требуют, но мы это по месту решим, — Черён помогла модели подняться и стала чуть подталкивать её в сторону выхода — если бы они посидели тут буквально ещё чуть-чуть, Йеджи не смогла бы оторвать взгляда от Джису. Между ними проскакивали искры уже сейчас, чувствовалось, что скоро что-то будет, и Юна, отметившая в ежедневнике, какие цвета точно необходимы, спросила у агента, почему же в воздухе так резко запахло чем-то приторно-сладким. — Думаю, Юна, это пока не наше дело. Шин не особо любила сидеть прямо на показах, пускай у неё было место буквально в первом ряду, рядом со своей подругой-моделью, и пока красила Йеджи, бурчала, что даже морально не дали подготовиться для того, чтобы сидеть и смотреть, как европейские модели с убийственным ярким макияжем шли по подиуму. Девушка была достаточно простой, обычной, Черён за это помощницу и любила, слышала её стук сердца в свой адрес и немного улыбалась, когда ловила блестящий взгляд широких карих глаз. Их притяжение было взаимным, но губила разница в возрасте, которая чётко говорила обеим, что между ними возможны лишь рабочие отношения с лёгкими улыбками и слезинками на щеках. Обеим часто снилось, как они целовались, как тащили друг друга после особо пьяных ночей, где Юну уносило с бокала шампанского, в номер отеля, как потом сбрасывались юбки, рубашки и маски. Йеджи не знала, какие страсти творились за её спиной, улавливала только тихие вздохи и видела неловкие касания, с горечью понимая, что она не сможет сблизить два одиноких сердца. Черён было двадцать девять, Юне двадцать, Йеджи переживала момент, когда до двадцати пяти неделька, и праздновать день рождения будет не в кругу семьи, а с людьми, с коими работала. Хотя плохого в этом ничего не было, даже наоборот — они могли в Париже закатить помпезную вечеринку, но Хван не хотела, всё же природная корейская скромность сказывалась на ней. — Меня не впечатлило, — искренне сказала Черён, когда все втроём они шли к выходу в окружении охраны — Йеджи уже натянула маску и, опустив голову, внимательно слушала агента. — Если Chanel так дальше пойдут, предлагаю даже не рассматривать их контракт, тем более украшения у них… такие себе. — Слишком вычурные, — поддакнула Юна, поправляя волосы и пытаясь осторожнее дышать через маску, потому было жарко и немного щекотно. — Я бы даже подобрать гармоничный макияж не смогла. Простите, что я только о косметике, кажется, уже началось профессиональное выгорание и мне срочно нужно перестроиться. — Предлагаю нам научиться рисовать маслом, тем более что Париж — город искусства, — проговорила Черён, поклонившись охраннику, что открыл дверцу машины. — Йеджи? Хотела бы на мастер-класс? — Если время будет, разбудите меня, когда мы приедем в отель, — Хван зевнула, но на телефон пришло сообщение от номера дизайнера, и Йеджи нахмурилась. Четыре буквы «Date» вместе с вопросительным знаком — неужели Джису не могла посмотреть на календарь, прежде чем ей писать? Пожав плечами, модель откинулась на спинку кресла и отправила Чхве сообщение «May, 19», сразу же получая в ответ «Time?» Это уже перестало казаться смешным, да и девушка поняла, что делает что-то не то, но отправила «5 PM», что сейчас показывалось на приборной панели. Внезапно Черён позвонили, и она бойко заговорила по-французски с кем-то, вскоре блокируя телефон и давая лёгкую оплеуху по уху модели, которая совершенно не поняла, что это был за жест. Но «тебя Чхве Джису приглашает на свидание» прозвучало слишком странно, а когда до Йеджи дошло, что она неправильно перевела слово, то лицо покраснело — вот что значит, когда между людьми языковой барьер. Юна сидела с открытым ртом и искренним недоумением, а когда поняла, что происходит, чуть не взвизгнула от неожиданности и счастья — это был первый раз на её памяти, когда её подругу так настойчиво приглашали на свидание. Ли, конечно, сказала ей потом, что Джису была очень недовольна тем, что международная, на минуточку, модель, не знала английского хотя бы на уровне В, но вроде успокоилась, как только удостоверилась, что с Хван будет нанятый, на минуточку, переводчик. Да, это означало одно — о подробностях свидания девушки узнают потом из уст Йеджи, которая придёт красная, запыхающаяся и никак не думающая, что свидание пройдёт именно так. Шин хлопала в ладоши, напевая какую-то незамысловатую песню о любви, Хван пыталась сдерживаться, но не смогла не улыбнуться с детской непосредственности девушки, которой хотелось дать пару щелбанов. — Ну, может, это не свидание в полном значении слова, — вдруг задумалась Черён и поджала розовые губы. — Но я найму лучшего человека, который говорит и на корейском, и на французском. Я уверена, что тебе будет с ним комфортно. — Спасибо, онни. Черён долго думала, как начать разговор с собственной старшей сестрой, о которой думала во время перелёта и о которой так стремительно забывала. Закусывая губы, она звонила на важный номер, прислоняла руки ко рту и думала, как Чеён отреагирует на вечерний звонок, когда она, вероятнее всего, уже готовилась ко сну и не хотела, чтобы её тревожили. Но внезапно старшая сестра в тот момент, когда уже даже Юна сжала кулачок агента, подняла трубку, раздалось тихое «Рён-и?» — Онни, я сейчас в Париже, прости, что ты не узнала об этом в первую очередь, — ещё бы чуть-чуть, и по щекам Ли потекли слёзы, но Шин, прижавшись к ней, не дала поплакать. — Я не хотела тебя отвлекать, тем более что… ну… прости, онни… — Черён… я не держу на тебя зла, — эти слова ударили по сердцу, но распространили тепло по груди. — У тебя есть ко мне что-то? — Не хочешь побыть переводчиком между корейской и французской стороной? Переводчик нашёлся быстро — что было забавным, именно сестра Черён, Чеён, в этот момент проживала в Париже и как раз обладала знанием двух языков; сёстры не общались несколько лет, потому что старшая уехала из дома со скандалом, ведь любила своего Анри и вышла за него замуж, родители были против такого брака. Супруги сейчас воспитывали детей-близнецов, девочек, и Чеён искала лёгкую подработку на вечер, так как хотела отвлечься от домашних забот и игр с дочками, а номера она не меняла, будто знала, что её милая Рён-и будет как-то с визитом в этом городе. Договорившись о встрече, девушки встретились через полчаса у отеля, где проживала модель и её спутницы, там же произошло знакомство с Йеджи и шумной Юной, которая изо всех сил старалась понравиться появившейся сонбэ, которую её онни любила и уважала. — Однако я оказалась в нужное время и в нужном месте, — проговорила старшая и лучезарно улыбнулась. — Мне надо что-то подписать по поводу конфиденциальности? — Да, и я бы этим занялась без лишних глаз и ушей, — кивнула Черён, выразительно глянув на своих спутниц, и Хван с визажистом удалились, поклонившись. — Прошу тебя, переводи практически синхронно, чтобы они друг друга понимали. Джису от Йеджи глаз не отрывала. Сёстры Ли в детстве очень любили друг друга, всё изменилось с появлением Анри и его желания во что бы то ни стало жениться на Чеён. Она поражала его своей нежностью, ласковым смехом и красными щеками, когда целовал, и пускай мужчина являлся вегугином, она с лёгкостью согласилась на предложение руки и сердца, и жаль, что марш Мендельсона в голове будущей невесты прерывался криками матери. Она заламывала руки, не хотела этой свадьбы и сумела настроить младшую дочь против старшей. Из-за всего этого Черён, оканчивающая тем годом школу, злилась на Чеён, часто плакала, а уже здесь, в Париже, в более взрослом возрасте страшилась отказа. Но мадам Гюго-Ли удивила, приняв и входящий вызов, и предложение от вмиг ставшей робкой сестры — и да, Чеён не держала зла, просто порой грустила по Родине и скучала по голосам любимых людей. — Я скучала по тебе, — глаза Черён слегка затуманились, выдавая тайное желание расплакаться. — Пожалуйста… прилетай к нам как-нибудь с семьёй. Я думаю, мама расплачется, когда увидит внучек, и всё будет как раньше. — Мне кажется, мы пока не созрели, — мягко проговорила Чеён. — Но если именно ты захочешь увидеть племяшек — не бойся, мы с оппой будем рады тебя видеть. За сестринскими объятиями в холле дорогого отеля наблюдала Юна, не знавшая о семейных драмах своей онни, — ей хотелось таких же нежных поцелуев в лоб и не наигранного смеха. В своих мечтах она уже давно жила с Черён, красила её на работу, целовала румяные щёки и была самой счастливой девушкой на планете; она представляла, как вместе с Рён-онни воспитывала маленького щенка мопса или смешного лопоухого корги, но мечты разбивались о реальность. В ней Ли и Шин коллеги, что могут при любом удобном случае разбежаться и больше друг о друге не вспоминать, и младшей так горько стало на душе, когда Черён попрощалась с сестрой и увидела Шин, та плакала. — Ты чего? — эйфорию от воссоединения с сестрой как ветром сдуло, агент сделала шаг по направлению к визажистке, но та сделала два назад. — Юна, всё хорошо?.. — Я просто перевозбудилась сегодня, мне надо отдохнуть, — выпалила Юна, утирая слёзы. — Не каждый день знакомишься со всемирно известным модельером, а сёстры воссоединяются… — Юна… — Я пойду спать, слишком много впечатлений на сегодня! — Но сейчас только семь вечера… Уже в восемь, преисполненная смущения и странного ожидания, Йеджи ехала в ресторан, рандеву в котором назначила девушка, с которой они не особо общались, но взглядами непременно встречались. Языковой барьер не позволял нормально общаться, но на помощь пришла бойкая Чеён, что достаточно быстро вошла в доверие модели и разговаривала на самые разнообразные темы. Ли-старшая являлась одним большим исключением из правила «если человек разбирается во всём, то на самом деле за этим скрывается бедность ума»: она окончила Сеульский Национальный университет и Сорбону, многим увлекалась для себя, мечтала о своём маленьком семейном бизнесе и спокойной жизни в Сеуле. — Но, кажется, в Республику я больше не вернусь, — Йеджи рассматривала фотографии очень счастливой на вид корейско-французской семьи. Муж Чеён был прекрасен, и европейским очарованием девочки лет десяти пошли в него, в то время как разрез умных глаз был чисто азиатским. — Я не жалею, что уехала сюда вслед за Анри, клянусь, лучше мужчины я в своей жизни не знаю. — Я думаю, нужна недюжинная сила, чтобы сделать такое, как ты, онни, — Хван улыбнулась и сжала пальцы старшей. — Спасибо, что поделилась со мной своей историей. В ресторане, куда была приглашена Йеджи, практически пустовали все места, но Джису заметилась сразу, как только подозвала официанта. В сердце вмиг зажглась искра, в глазах тоже, и взгляды обеих пересеклись: лань и лев, готовые броситься друг на друга, но не для убийства, а акта священной любви, где они изласкаются и потом будут лежать, обмахиваясь ладонями. Лиа вежливо поклонилась спутнице модели, что выглядела смущённой, и разговор за бутылочкой Шардоне завязался простой и незамысловатый, но перетёк в нечто более личное, чем что-то более абстрактное. — Честно, Йеджи, я никогда бы не подумала, что у вас настолько глубокие глаза, а вместе с тем у вас и душа такая же, — синхронный перевод смущал, да и блестящие взгляды модели и модельера тоже, но лицо Чеён уже подёрнула краска. — А я уже наелась и хотела бы взять счёт, — съевшая максимум салат из тунца с микрозеленью и ванильное мороженое с миндалём Йеджи уже потирала глаза — вечно сонная и невыспавшаяся, она мечтала завалиться на боковую, но её планам мешало чрезвычайно явное для всех желание Джису остаться с ней на ночь. — Разделим счёт на двоих? — Я хочу оплатить счёт сама, не лишай меня такого удовольствия, — Лиа подалась чуть ближе к Хван и сказала с очень сильным акцентом, но всё же по-корейски: — Хочу пригласить тебя переночевать у себя. Порядком захмелевшая модель выдала только «Oui» и рассмеялась, когда Лиа поцеловала её в щёку; в этот момент Чеён почувствовала себя лишней, оставила деньги за свою еду на столе и спешно ретировалась, будто тут её и не было вовсе. Джису вызвала такси, предложила Йеджи руку и увлекла за собой на улицу, где обеих окончательно развезло от выпитого вина — они еле дождались машины, внутри уже начиная пылкие и горячие поцелуи, и еле дотерпели до квартиры. Чхве, слава богу, ни с кем её не делила, потому не стеснялась в каких-то французских словах, коих Хван не понимала, а потом все объятия и поцелуи преисполнялись чего-то неземного и страстного. Если умы говорят на разных языках, это не значит, что сердца не бьются одинаково. Джису доминировала — под вскрики и стоны возбуждённой донельзя Йеджи двигала пальцами, целовала мягкую шею и худую грудь, а Хван лишь подавалась вперёд, двигала бёдрами, а потом с удовольствием приняла в себя одну часть двустороннего дилдо. У Хван давно никого не было — ни девушки, ни парня, и сейчас, будучи уже на грани, целуясь с модельером и зная, что никаких последствий не будет, осознавала, какое же внеземное удовольствие приносил обычный человеческий секс. Соединив губы с Чхве, она кончила, вскоре откидываясь на подушки, и французская искусительница протянула пачку сигарет, от коей модель отказалась — не портила себе лёгкие, они у неё были всё же немного слабоваты. — Я бы хотела предложить вам небольшой роман на неделю, — раздался в тишине ночи механический голос гугл-переводчика, и Йеджи приподнялась на кровати, вглядываясь в освещённый луной обнажённый женский стан. — Вы великолепны, Хван Йеджи. Модель знала по-французски только «Oui», и оно, весьма смущённое, раздалось в комнате в тот момент, когда Джису потянула её в ванную комнату, в просторную кабинку, где поцелуи и трепетные ласки продолжились. Лия не была так счастлива даже рядом с Мартиной, и вдруг поняла, что не хочет Йеджи всего лишь на неделю — она желает её видеть рядом всю оставшуюся жизнь, но пока, когда стоявший в глотке языковой барьер не давал нормально общаться, Чхве не могла этого предложить. В это же время в отеле Юна наблюдала в щёлку за тем, как Черён готовилась ко сну: вот она избавилась от делового костюма, оставшись в нижнем белье, вот упали на плечи волосы, а когда Ли со вздохом упала на кровать, к ней захотелось присоединиться. Но агент недолго находилась в нижнем белье — накинув пеньюар, она сняла бюстгальтер и пояс вместе с чулками, а потом шмыгнула под одеяло, ведь сестра предупредила её, что Йеджи сегодня точно не будет ночевать в номере, и когда Рён прикрыла глаза, Шин решила действовать. Подкравшись к объекту воздыхания, Юна мягко села на постель и тронула пальцами щёку Ли, что резко распахнула глаза и разве что не вскочила, но успокоилась — рядом со взглядом, полным обожания, сидела визажистка. — Ты же вроде уже спала, — прошептала Ли, следя за тем, как Шин ложилась рядом, на одеяле, будто страшась залезть на новую, неизведанную ранее территорию. — Онни… я люблю тебя, — это признание было неожиданным, но таким желанным для обеих, но Юна всё равно стыдливо зажала рот ладонями и смущённо опустила взор. Обе девушки понимали, что не могли быть вместе — всё же разница в возрасте, социальных положениях, мечтах и стремлениях, но их сердца отчаянно тянулись друг к другу. — И это не пустые слова, никак не подумай! Для меня ничего не значат все эти объятия и держания за руки с Йеджи, она мне как сестра и подруга, но не… — Стой, — Ли прижала палец к алым губам младшей, и та задрожала, вдыхая аромат её крема для рук и пиццы, что была съедена за ужином, — я тебе нравлюсь? — Я люблю тебя!.. Дальнейшие слова признания заглушил трепетный нежный поцелуй, пахнущий пряностями и сыром, и Юна не сдержалась — запустила пальцы в шевелюру старшей и наслаждалась своим первым в жизни поцелуем. Черён поняла, что натворила, буквально через минуту, как только первая волна эйфории сошла, а вторая ещё не накрыла — она целовалась с малюткой Юной, ответственность за которую возложена на её плечи. Шин самозабвенно лобызала её щёки, нос, переходя на открытую шею и понимая, что в ней инициативы больше, чем в онни, что не могла скрыть своего возбуждения и позволила обнажить грудь. Рука младшей уже оттолкнула одеяло, тело прижалось к телу, и ловкие пальцы скользнули к трусикам, но Рён попросила остановиться: до смешного, но парней у неё было много, а девушки ни одной, да и в том, что краснеющая визажистка являлась в традиционном плане девственницей, пускай и очень прыткой, Ли не сомневалась. — Давай немного подождём, — пунцовые щёки обеих девушек говорили сами за себя, но Юна, уже возбуждённая, готовилась упасть в омут порока и никогда из него не вылезать — что же плохого в любви? — А ты меня любишь, Черён? — вопрос застал врасплох, девушка готовилась отвечать на другие, но в голове всплыло лишь «Да» — да, любила сильно, и да, не могла сейчас сопротивляться этим ласковым глазам. — Больше всего на свете, — и Юна упала спиной на кровать, будучи прижатой к Рён, что оставляла следы ласк на её плечах. — Ты не против, если я… попробую? — Делай со мной всё, что вздумается, — прошептала Шин, давая зелёный сигнал ещё до сих пор нерешительной Ли, — с тобой я готова на всё. Ловкая рука с аккуратными наманикюренными пальцами скользнула в трусики, уже немного влажные, к Юне, и та не знала, что делать дальше — раздвинула шире ноги, дав доступ к своему телу ещё больше. Ли обвела пальцем клитор, немного на него надавливая и получая положительный отклик на свои действия, и просто продолжила то безумство, что с ней вытворяли бывшие, зная, какая же Черён чувствительная и пылкая. Внутри же вздрагивающей и хрипло дышащей Юны было жарко и узко, собственное возбуждение уже отдавалось в низу живота, и Ли на «раз-два-три», отдавшееся по рёбрам, скользнула ниже, снимая трусики дрожащей и мечущейся девушки и целуя гладкую кожу бедра. Шин стонала уже через секунду, когда Черён поцеловала клитор и на пробу провела по нему языком, чувствуя, как ладошка бывшей школьницы старалась нащупать её ладонь; пальцы вскоре переплелись, а потом, как младшая кончила, позиции поменялись. И пускай Юна не знала, как это делается, кажется, она делала всё правильно, раз её любимая онни задрожала и вытянулась стрелой, а не попросила отстраниться и закончить насилие над душой и телом. Той ночью, засыпая в кроватях, четыре девушки знали — рядом с ними находится та, что никогда не покинет и сделает всё возможное, дабы уберечь от неприятностей.* * *
В свой день рождения Йеджи прошлась по подиуму с лёгкой и загадочной улыбкой на лице — она представляла новую коллекцию своей девушки на себе и открывала показ: все взгляды были направлены лишь на неё одну, фанаты кричали её имя, а кто-то даже протянул цветы — и да, это оказалась счастливая Юна, поющая по-корейски «С днём рождения тебя!» В личной гримёрке уже ждала Джису вместе с девочками, и те вновь поздравили Хван с её двадцать пятым днём рождения — Чхве поцелуем, а все остальные сладкими объятиями и лёгкими закусками. Девушки хохотали, общались, а Лиа не могла взгляда оторвать от личной модели, чьи параметры она изучила от и до, с чьих губ слизывала стоны и чей язык уже учила; с Мартиной они уже всё решили, расстались, как полагается, но особо не расстроились — Чхве теперь любовалась той, к кому окончательно и бесповоротно, легло сердце, а француженка больше не тратила сотни евро на одни только обеды. — Может, вы улетите с нами в Сеул? — Черён задала этот вопрос из вежливости, ничего такого под ним не подразумевая, но внезапно, выпив бокал шампанского, Лия кивнула. — Я рассматриваю возможность расширения своего бизнеса, думаю его как раз сделать международным, — Чхве улыбнулась и разделила поцелуй с возлюбленной. — Мы вместе с le petit Йеджи сделаем всё, чтобы эта коллекция стала по-настоящему культовой. Юна прижималась к Черён и наконец-то понимала, почему Париж назван городом любви — здесь есть возможность признаться в старых чувствах и найти новые отношения. А что будет там, в далёкой Корее, уже неважно, ведь перед глазами стоял живой пример, что даже если ты не parle français, то это не значит, что на языке любви ты не говоришь.