1.
27 января 2022 г. в 22:41
Когда он впервые заходит в ее магазин, Ривер даже не поднимает взгляда. Она уже пару недель работает над новым романом, кое-что ее беспокоит — вообще говоря, многое. Всё какое-то неправильное. Персонаж, сюжет, ее стиль — всё не так и всё не то. Она упускает нечто, что вдохнуло бы жизнь в ее историю, дало бы ей душу, но пока что она этого не нашла. И это медленно сводит ее с ума.
Она выдыхает и кладет ручку на рукопись (она до сих пор пишет на бумаге. Она знает, что проще и быстрее было бы на компьютере, но ей совсем не думается перед экраном. Ей нужно ощущать бумагу под рукой, держать в пальцах ручку или даже деревянный карандаш, чтобы написать всё правильно. Хоть сейчас ей это и не помогает.) и смотрит на нового посетителя.
Он бродит по книжному магазину, не особенно понимая, что ищет, переводит взгляд с одной полки на другую, заведя руки за спину. Похоже, он ее не заметил, и она решает этим воспользоваться и как следует его рассмотреть. Первым делом ее внимание привлекает пиджак — твидовый, словно из другого века. Он сочетается с рубашкой с узором, который ей не разглядеть и, что удивительно, красными подтяжками и галстуком-бабочкой (кто в наше время носит бабочки?). У него необычное, но в определенной мере привлекательное лицо, выдающийся подбородок, темные волосы с длинной челкой, которая падает ему на глаза и которую он постоянно заправляет за ухо. Кажется, у него нет бровей, что подчеркивает глубину его глаз, таких зелёных и полных жизни, сияющих одновременно юностью и древней душой, и она совершенно не в состоянии определить его возраст.
— Вам чем-нибудь помочь, сэр? — наконец, спрашивает она, и он подпрыгивает от удивления и, резко разворачиваясь к ней, сбивает стопку книг, а вместе с ними и прочие документы, и все они с грохотом валятся со стола на пол. Бумага летает по магазину; он ругается под нос и бормочет извинения.
— Черт, простите, я не… Это было… Вы… — он наклоняется, чтобы собрать книги, но забывает про стол и ударяется о него головой. Она невольно хихикает, когда он стонет — больше от раздражения, чем от боли. А он неуклюжий, не так ли? Неудивительно, думает она, с такими-то длинными ножищами. У нее мелькает мысль, что иногда он путается в собственных ногах, и она вполне может себе это вообразить.
— Простите, моя вина, я вас напугала, — извиняется она, заставляя себя перестать смеяться над ним. Она выходит из-за прилавка и опускается рядом с ним, чтобы помочь собрать книги.
— Обычно меня не так-то просто напугать, — слегка смущённо замечает он, даже не встречаясь с ней взглядом. Робкий и неуклюжий, подмечает она. Она не знает, почему, но в этом мужчине есть нечто интересное, определенно притягательное. Чисто в писательских целях, говорит она себе. Если она чуть-чуть изменит его стиль и жесты, он может стать отличным персонажем — а, может, и изменять ничего не надо. Он разительно отличается от всех ее знакомых, явился из ниоткуда и зашёл в ее книжный магазин именно в тот момент, когда ей нужно было нечто новое. Ну разве это не судьба?
— Вероятно, вы так сосредоточились на книгах, что не заметили меня… Простите, мне следовало быть аккуратнее, — она продолжает извиняться, сжалившись от вида его покрасневших щек. Робкий, неуклюжий и смущённый — о, она уже влюблена. — В следующий раз буду внимательнее, — услышав это, он поворачивает голову и наконец-то встречается с ней взглядом, и она вновь заворожена его глазами. В них есть нечто неопределенное, как старая загадка, как секреты жизни. Они такие глубокие и зелёные, что в них можно потеряться. Она моментально задаётся вопросами: кто он, чем занимается, что он пережил, чтобы обрести такой уникальный вид. У него есть семья? Он кого-то потерял? Возлюбленную? У него было тяжёлое детство? Или он просто обычный парень, а она всё придумала — а это вполне вероятно: она же писательница, у нее работа такая — придумывать истории из ничего.
Он открывает было рот, но раздумывает и подбирает последнюю книгу с пола. Они вместе поднимаются, и она начинает осторожно складывать книги в стопку.
— Так вы не ответили на мой вопрос, — она меняет тему, и он моргает.
— Простите? Какой вопрос? Вы что-то…
— Я поинтересовалась, не нужна ли вам помощь, — у этого вопроса двойное дно. Ей хочется знать, не помочь ли ему найти не только книгу, но и ещё что-нибудь — не нужно ли ему что-то новое? Не нужно ли ему немного магии, каплю фантазии?
— Я, эм… — начинает он, пока она внимательно следит за тем, как он нервно чешет затылок. — Я искал… — его взгляд скользит по разным столам и книжным стеллажам, и она улыбается. Он явно потерялся. — Знаете, — наконец, решает он и берет у нее из рук одну книгу. — Это как раз то, что мне нужно.
Она смотрит на обложку и хмурится, не зная, держать ли ей лицо или же опять рассмеяться.
— «История телефонных будок»? — она решает всё же хихикнуть, потому что это невозможно. Этот мужчина не прекращает ее удивлять.
— А что не так? — он прижимает свободную руку к сердцу, разыгрывая обиду, но она по голосу понимает, что он шутит. — Телефонные будки прекрасны.
— Вы покупатель; мне понравится всё, что бы вы ни выбрали.
Он впервые улыбается ей, и она пытается отпечатать этот образ в памяти: изысканный изгиб его губ, приподнятые щёки, маленькие морщинки вокруг глаз… Вкупе с челкой, вновь падающей ему на глаза, он абсолютно очарователен.
Она забирает книгу, и он следует за ней к прилавку, где она сканирует штрих-код.
— А вы… — он замолкает, и она терпеливо ждёт, когда он закончит предложение. Она подмечает, что ему сложно собраться с мыслями — он уже не в первый раз прерывает себя посреди фразы. — А можете ее завернуть?
— Вам в подарок?
— Вроде того, — она хмурится, не понимая, кому дарят «вроде подарки», но знает, что лучше не спрашивать. Она поворачивается и роется под прилавком, вытаскивает оберточную бумагу и предлагает ему три на выбор — темно-синюю, ярко-розовую и нейтрально-бежевую. Он пару секунд колеблется, после чего останавливается на синей. Она не знает, почему, но этот цвет ему идёт.
Заворачивая книгу, она ощущает на себе его взгляд, чувствует, как он следит за движениями ее рук, но ее это не смущает. Она предлагает ему перевязать книгу лентой, и он выбирает красную, сочетающуюся с его бабочкой и подтяжками; она не знает, намеренно он так сделал или ему просто понравился цвет. Она закручивает концы ленты и спрашивает, нужна ли к книге открытка, но он отказывается и по непонятной причине вновь краснеет. Может, это подарок девушке или жене (хотя ей сложно вообразить, что он бы стал дарить возлюбленной книгу о телефонных будках)? Или надоедливой старой тётушке (такой не грех вручить скучную книжку…)? Или у него дома тайная коллекция книг в подарочных обертках, которых он никогда не разворачивал, никогда не читал, а просто держал для красоты (это немного крипово, но кто знает?)
Когда она заканчивает, он протягивает ей несколько купюр, забирает книгу и направляется к выходу. Остановившись у двери, он оборачивается к ней. Он приоткрывает рот, будто собираясь что-то сказать, но в ту же секунду его закрывает. Он глядит на нее с какой-то печалью, может, ностальгией — она не могла разобрать. Затем он улыбается, но лишь губами.
— Спасибо, — говорит он, и она улыбается в ответ.
— Не за что.
И он уходит, и дверь закрывается за ним, и она смотрит ему вслед через окно магазина. После его ухода она какое-то время не шевелится, смотрит на место, где он только что стоял, чувствует его запах, словно он намертво отпечатался здесь. Она прокручивает в голове их короткий разговор, пытаясь вспомнить каждую деталь, тон его голоса, форму его пальцев, цвет его кожи… Она думает обо всём, что знает о нём — чего так мало и одновременно так много — и обо всём, что она может вообразить…
Через какое-то время ее лицо озаряет искренняя улыбка. Она понимает, чего не хватало ее книге.