***
Данилов уверенно открыл дверь электронным ключом-картой. Рита невинной барышней стояла у стены, прислонившись спиной и сложив руки. И мимолётно поздоровалась с мужчиной в экстравагантной шляпе, из соседнего номера. Он — их объект. А они — его. — Заходи уже, — с улыбкой велел Стёпа своей напарнице-тире-пассии, будто бы она изрядно перебрала в баре и теперь строит глазки всем подряд, нарываясь на приключения. Подтолкнув играющую свою роль Власову внутрь комнаты, мужчина сразу поменялся в лице и тихонько прикрыл дверь. — Все, мы вошли, он заметил, — оперативник передал сигнал по рации. Рита не сразу убрала улыбку, вольно и дерзко скинув каблуки и устало швырнув их под кровать. Интересная была роль на этот раз. И играть ее вместе с Даниловым — весьма приятно. Здорово, что их служба иногда предоставляет такие инсайды. Можно побыть кем угодно, вести себя разгульно, провокационно, нарушать границы дозволенности… И спокойно объяснять все прикрытием на следующий день как ни в чем не бывало. — Все тогда, отбой до утра, мы его сами возьмём, если что-то понадобится, мы вас позовем, — механический голос капитана группы захвата отдал приказ «вольно». На сегодня спектакль окончен, да и скорее всего насовсем. Их работа достигла логического завершения. Осталось проторчать здесь до утра, соблюдая легенду о том, что они пара. Степан устало огляделся, чуть сощурившись. Рита царской походкой прошла вглубь просторного номера. Мужчина опустил взгляд и замер. Ну и наряды им подобрали. У Власовой ноги едва прикрыты, платье наверное на размера два меньше. И жилетка его ужасно колючая и тесная, поэтому опер быстро расстегнул ее и снял, оставшись в черной рубашке. Что ж, они за свое оперативное время успели здорово нарастить мышечную массу и войти в шикарную форму. Шатенка будто не спешила заходить без напарника и ожидающе обернулась, стоя на пороге спальни. Степа властно прошел вперёд, осматривая их апартаменты на эту ночку. И, дойдя до балкона, развернулся в ступоре. — Здесь одна кровать. — Ну разумеется, Степ, мы же любовники как-никак, — Рита зашла следом словно тигрица в стадо косуль и бросила взгляд на огромную кровать с кожаным изголовьем. — О-о-о-о… Эта оценивающая довольная интонация даже мурашки у него вызвала… Так откровенно выдать свои мысли — он от нее не ожидал. … Они оба понимали, что вот-вот уже давно должно было случиться, и это неизбежно. И однажды их так или иначе застанет. А это прикрытие вызвало абсолютно очевидное и вероятное предчувствие… И оба они ещё не признавали этого, вели себя отстраненно, скрывая свои мысли об одном и том же. Будто бы они не готовятся морально… — Что? — Данилов, конечно, догадывался, что означает это «о-о», но все же для убедительности и отвода подозрений от себя состроил невинного скромника. — Нет, ничего, — Власова села на край, словно эта королевская ложа только ее, и осмотрелась. — И кресел нет. — Лягу в ванной, — вновь самоотверженно заверил ее такой весь благородный Стёпа, заглядывая за соседнюю с номером дверь. — Да ладно тебе, ложись здесь, — хоть она и попыталась произнести это совершенно невинно и легко, но прозвучало все равно как склонение к чему-то пошлому, вообще не в ее духе. Она обычно склоняла совершенно дерзко и бесстрашно. Рита свободно распустила волосы из прически, уже чувствуя тяжесть внизу живота и прилив всех желаний. Платье слишком туго обхватывало грудь. Сиреневое шёлковое покрывало холодило ноги… — Здесь душевая… — голос Степы из ванной. В этот момент он окончательно понял, что все свелось к одному явному исходу. Которому он был безмерно и неописуемо рад, как мальчишка, которому подарили самый крутой футбольный мяч. Первому во дворе. Наконец-то все звёзды сошлись. И это будет определенно новый уровень в их отношениях. Если даже и не случится сегодня греха… — Ты что, в детстве в одной кровати с братьями и сестрами не спал? — Власова откинула покрывало и смяла, бросив на стул. — Как в лагере. Реагировать и отзываться на всю эту ситуацию девушка старалась максимально под «дружеским соусом», будто они не мужчина и женщина, которые могут хотеть самых очевидных и всем понятных вещей. Как беспомощны они оказались перед природой, судя по своим же изменениям в теле, тембре голоса, блеску в глазах. Понимать и осознавать это было даже смешно. — Следи за сигналом, — Рита открыла сумку с вещами и забрала кое-какие нужные, обратившись к напарнику. — Если что, запасной выход у нас рядом. Наряды снаружи, он не уйдет. Я в душ, — чтобы последняя фраза не прозвучала также приглашающе как и предыдущая, девушка заговорила зубы мужчине информацией по делу. И все бы ничего, он спокойно кивнул на это, но Власова просто не могла практически не обтереться об него, пересекаясь в дверном проеме ванной, почти что вплотную, не стесняясь. И улыбку эта лиса скрыть тоже не сумела, лишь понадеялась, что он не заметил и не решил, что она думает о нем. У Данилова, перед которым все же ожидаемо закрылась на замок дверь, просто ноги подкосились от такой интимной близости напарницы. И остатков запаха ее духов. Мужчина отследил через стекло мутный обнаженный силуэт, исчезнувший в душевой кабинке и, зажмурившись от досады, желания и злости, тихо упёрся лбом в дверной косяк. Злился он на самого себя и все эти запреты, что они выстроили касаемо работы. Ну почему она его напарница? ещё и в первую очередь. Она ведь тоже женщина, тоже имеет право хотеть мужчину. В конце-то концов. У нее никого не было, она тоже не железная, неужели только он сходит с ума как голодный до одури пёс в брачный период? Вот что это изменит? Они ходят вокруг да около уже больше года, когда все и так лежит на поверхности. Уже даже стоит. И вот-вот превратится во что-то очень грубое и несдержанное, далекое от джентльменства и капитанских принципов обращения с дамами…***
Через какое-то время, совсем недолгое, она вышла. Данилов окинул девушку глазами поверх какого-то журнала, что здесь валялись на столике. Рита закрыла дверь, удерживая края полотенца на груди. «Сидит здесь, как зверь в засаде, ее что ли поджидает?» Вот это уже несколько пугало. — Свободно, можешь идти, — тихо молвила шатенка, уходя на другую сторону кровати к ящикам, чтобы достать расчёску. Молча глядя ей в спину мужчина взял необходимое и также без слов как-то напряжённо зашёл в ванную. Резко стал нелюдимым, будто бы затаился, обдумывая коварный план. Рите на секунду показалось, что это он маньяк, которого они тут ловят. Но как только зашумела вода, а руки девушки растерли по телу тающий лёгкий крем, мысли впали в новый поток, куда более приятный. С улыбкой она задумалась о самом откровенном. Никакое к черту дело, отчеты, доклады, созвоны в ее голову даже не залетали — там был только Данилов. Она представляла его. Его плечи, руки, шею, его широкую обнаженную спину. И пальцы сразу невольно сжимали одеяло на краю кровати… Как горячая вода тонкими струйками стекает по его неописуемо красивому сильному телу, как притягательно и медленно с рельефа мышц скатывается пена… Рита скомкала с руках белье и почувствовала, как холодеют ноги… И, вновь закрыв глаза, представила, как бы его руки поддерживали ее грудь вместо косточек лифа и натянутой тонкой ткани кружева, обхватывая ребра. Его руки не застегивали, а расстегивали застежку, спускали бретельки по плечам, невесомо касаясь кожи костяшками пальцев. И проходясь ниже по спине его бы прикосновения заставляли выпрямить спину, прогнуться и вздрогнуть от волны мурашек… Она обожала любоваться собой в зеркале. В основном, своим телом, а не лицом. Красивым женским сильным телом. Жаль, что ничьи глаза не могли ласкать эти изгибы, видеть и сжимать эту прекрасную грудь и с наслаждением огибать эту талию. Но принципиальность у Власовой почему-то всегда играла против нее… Шум воды стих. Рита вернулась в реальность. Что-то она увлеклась, она же не у себя дома. Шатенка быстро вернулась к ящику и достала джинсовые шорты, взятые на случай другого развития событий и слежки на улице. Она же собирается спать. С напарником, черт побери, в одной постели. Надо основательно подготовиться. Чтобы потом не пожалеть и не называть себя дурой весь оставшийся срок работы на общих сменах. Сегодня она сама не своя. И мужского внимания к ней действительно необычно много. Одна прогулка по холлу чего стоила. Судя по середине ее календаря все было объяснимо и ожидаемо. Но по дикой случайности пик этого поведения и желаний пришелся именно на день смены и прикрытия с Даниловым. Точно все судьбой начертано, прямо звёзды сложились. Не знак ли это, склоняющий их хоть раз дать себе волю, с обещанием, что все будет хорошо и они смогут это забыть и дальше, как Чип и Дейл, спокойно спасать мир? Надев сверху широкую футболку, Маргарита постаралась расслабиться и призвать сон поскорее. Она же вроде бы как устала. Но поймала себя на четком ощущении неудобства, словно в клетке. Родное белье вдруг резко стало мало и неприятно к груди. Да и спать же в нем не комфортно, о чем это она? Девушка быстро сняла лиф и снова накинула футболку, обернувшись на выходящего в боксерах и похожей футболке Данилова. Вид которого ее совершенно не смутил, будто это его служебная форма. Да и сам мужчина был весьма расслаблен, как дома. — А ты куда? — немного не поняв ее аутфита нахмурился опер, закрывая дверь в ванную. «Пожалуйста, сними это все и спи в какой-нибудь тонкой маечке»… — Спать, — выдала Власова, будто это самый стандартный комплект женской пижамы. Хотя внутри даже испугалась, что он не разрешит ей спать в одежде. «Не разрешит»? — А-а. «Пожалуйста, скажи, что дождешься пока я усну»… — Я пока почитаю, а ты засыпай, — быстро успокоил ее вежливый напарник, сбивчиво садясь на стул по ту сторону кровати. И набрал себе журнальчиков с полок стеллажа. — Я обычно долго засыпаю на новых местах, — предупредила его Рита, забираясь под одеяло. Черт, оно ещё и тяжёлое, зимнее, объемное. Вряд ли она под ним проспит — скинет во сне и будет такова. На радость и провокацию Данилову. — Хочешь, я тебе вслух почитаю? … Это внезапное предложение вновь сменило поток мыслей. Власова посмотрела на напарника другими глазами. В этом было что-то братское, дружеское, заботливое и теплое. И теперь основной вопрос она рассматривала не с позиции «что если один раз дать себе волю?», а «что если действительно дать ИМ шанс»?..***
Глубокой ночью Данилов проснулся от странных звуков за дверью. Первые пару секунд мужчина не понял, что он не у себя дома и вообще, что в постели он не один. Но потом все же сориентировался и заметил, что все это время обнимал… Нет, не Риту, а всю половину ее одеяла — девушка спала без него, только в футболке и шортах и вполне этим довольствовалась. В помещении было душновато. Раздосадованный тем, что даже посреди ночи его долг — работа, Стёпа нахмурился, осторожно вылез из-под своей части одеяла, выпутываясь ногами, в темноте едва вспоминая, как расположена мебель, и выдвинулся на поиски рации. В этом процессе, дойдя до окна, он решил все же приоткрыть его и запустить воздух в комнату. Звуки были подозрительными и исходили явно со стороны соседнего номера. Заметив торчащую из сумки Власовой антенну рации Стёпа, совершенно не смутился и присел, аккуратно доставая ее из-под вещей напарницы. Будто у себя в комоде дома рылся. Но как только Маргарита вдруг начала шевелиться, ерзая во сне от предчувствия помех совсем рядом, Данилов застыл правдоподобнее, чем каменная статуя. И даже перестал дышать, осознав, что он сидит почти на полу в трусах, посреди ночи, лицом к лицу с напарницей, с рукой в сумке с ее нижним бельем. И что-то усердно оттуда достает. Пока Рита расслабленно, в полном покое и доверии к этому месту, этой постели и своему соседу, о котором наверняка во сне не помнила, повернулась спиной, со Степы сошло 7 потов. И он бесшумно выдохнул, закрыв глаза, отпуская это напряжение. Снова какие-то звуки. Словно какое-то животное скребётся под дверью. Мужчина потихоньку прокрался в ванную комнату, не включая свет, перемещаясь на ощупь. И закрылся в душевой кабинке. — Первый, прием? -… Первый на связи, — голос из рации принадлежал уже другому оперу, видимо, сменившему их изначального знакомого. Значит, уже больше трёх ночи. — Что с объектом? доложите. — Объект не покидал номер, все чисто, никаких происшествий, прием, — тот паренёк тоже был явно сонным, но среагировал четко и быстро. Степа старался говорить тихо. И сам не понимал, насколько комично и глупо со стороны выглядят его оперативные переговоры из душевой в трусах в 4 утра. — Ладно, отбой, — понимая, что скорее всего, ему эти звуки приснились или померещились, как и, возможно, все это мини-приключение, Стёпа отключил рацию, поставив ее куда-то на раковину по пути. И, пытаясь вернуть сон, осторожно побрел обратно в постель. Увидев, что теперь госпожа Власова развернута лицом к его стороне и обнимает их одеяло почти целиком, и рукой, и ногой (до дрожи привлекательной в полумраке), Данилов проснулся обратно. Нужно рассчитать траекторию пристраивания на свое место, чтобы не разбудить ее и не быть сброшенным на пол хуком с правой. С филигранной точностью и прицелом, с каким он мог только стрелять из снайперской винтовки, Степан сначала отогнул краешек свободного одеяла вне плена этой затаившейся опасной дикой кошки, затем втулил на угол постели одну ногу, другую. Кое-как умостился, опираясь всем весом на один локоть (благо, кровать не скрипела), не отводя глаз от спящей Риты, словно этот взгляд напряжённого «крадущегося тигра» в нужный момент сумеет остановить ее бросок самозащиты. И прилёг, накрыв половинку себя щедро выделенным Власовой кусочком одеяла. И был полностью всем этим доволен. Закрывать глаза больше не хотелось. Пока он снова заснёт, есть чудесное время полюбоваться на напарницу во сне. На ее спокойное красивое лицо в лёгком свете со стороны двери и полумраке ночи. Совсем не угрожающая, не строгая и даже. милая, что ли. Нежная. Правда. Все холодные и гордые люди становятся трогательными и приятными именно во сне. Но все равно, кажется, что она просто прикрыла глаза, отдыхая в перерывах между заданиями, и в любой момент может колко, проникновенно до мурашек и с юмором одновременно сказать ему, что все прекрасно видит и следит за ситуацией лучше, чем все дежурные посты ФЭС в этом деле. Она создавала такое впечатление днём, всегда, без всяких исключений. Поэтому сейчас Стёпа просто не верил, что она действительно расслаблена и отдыхает. И доверяет ему себя в таком состоянии. Вот, что случилось с ним спустя несколько лет работы вместе. Они проходят все трудности вдвоем. Не только рабочие, но и личные. Да. Было пару раз. Они уже, вроде как, настоящая крепкая пара… напарников. Рядом свой человек. Уже такой близкий, знакомый, привычный. Он знает ее, знает ее настроения, ее привычки, предпочтения, какие-то повадки. Возможно, даже может предсказать ее реакцию на того или иного подозреваемого и сам решить, кто будет на допросе в этот раз. И она знает, в какой ситуации кто лучше справится с задержанием, за рулём, за пушкой… Степе нравилось то, что с ними происходило в последнее время. Он ни разу не пожалел, что отказался от прикрытий без нее. После дела с Даркнетом. Да он даже не думал об этом никогда, не ловил себя на такой мысли. Просто был. Просто работал с Ритой рядом, в моменте. И верил, что все у них и дальше будет хорошо.***
Был ли он в постели таким же, как она представляла? Вел бы он себя с ней так же дерзко и смело, как позволял себе в первые дни напарничества? Какие они напарники в сексе? Будет ли он и там учить ее и наставлять?.. …Они залетают в номер — он уже заведен, а она как девчонка веселится, гадая, сколько еще он продержится в таком состоянии. Но когда дверь захлопывается, заставляя ее обернуться, он резко хватает ее за руку, будто собирается преподать урок непослушной дочери, и, нет, не набрасывается на нее, а, толкает к себе, на себя. Заполучает ее аппетитное тело в свое владение и прижимает к стене, чтобы никуда не убежала. Она не против такого плена и ответно обнимает его, не желая прерывать долгие страстные поцелуи. Они крали их друг у друга, как звери, дерущиеся за кусок добычи, дикие и неукротимые. Она пытается забрать инициативу, показать, что она и здесь сильнее и знает, что делать, но мужчина каждый раз прижимал ее к стенке и оказывался «сверху». Затем он подталкивает ее ближе к кровати, они замирают на секунду, думая, кто кого начнет раздевать первым, и буйство тел и огня продолжает свой танец. Данилов толкает ее на постель и давит собой, бесконечно и неотрывно целуя, нависая над Ритой. Но потом вновь легко поднимает и меняет положение. Кидает на подушки вдоль и сам тут же бросается следом, снова целуя, мимолетно улыбнувшись. И сразу прижимает ее непослушные руки к изголовью, чтобы не мешала показывать ему, кто здесь главный. Она готова была сломать эту чертову кровать, лишь бы вцепиться во что-нибудь покрепче и смотреть только ему в глаза. Власова готова ловить каждый его вздох, движение, взгляд, быть покладистой, отвечать, выгибаться, поощрять, лишь бы он продолжал. Как ему удавалось такое с ней вытворять? Девушка готова была умереть от наслаждения и этого пика, а потом снова вернуться за дополнительной лаской. Они готовы были бесконечно долго, быстро, не останавливаясь, всю ночь напролет… Проснулась она в лихорадочном жаре, оцепеневшая, со стучащим в груди беспокойным сердцем. Этим ранним утром в моменте пробуждения ощущения оказались куда более яркими, чем в этом сумасшедшем сне. И не только потому, что обнимал Данилов теперь саму Власову вместе с одеялом. Открыв глаза, он понял, что в номере свежо. Логично, что девушка инстинктивно вернулась к теплу. А он — к тому, что обнимал во сне в первой половине ночи. И вся эта ситуация вызвала самую стандартную мужскую реакцию. Будто бы это не приснилось, а произошло пару минут назад. Степа не мог не выдать своего пробуждения, и уже даже от минимальных его движений и смены ритма дыхания, Рита вышла из стадии дрёмы. Да, черт побери, все эти минуты она просто нежилась в таких теплых объятиях кого-то рядом с собой. Мужчины. Из своего безумного сна и фантазий. Ей это невероятно нравилось. Она хотела этого мужчину на завтрак… Об этом говорила ее внутренняя женщина, которая моментально ощутила реакцию Степы. Как бы было здорово, если бы они так проснулись будучи вместе. И просыпались бы так каждое утро, без всяких утомительных драм, сложностей и выяснений отношений. Но признаться в этом Власова не могла. Понимая, что они оба уже проснулись и как подростки делают вид, что спят и ничего не замечают, Рита закрыла глаза и последние секунды приластилась к его руке будто бы во сне. Прощаясь с этой лёгкостью, отдыхом и покоем перед сборами и маской напарников. Данилов, чувствуя, как она прижимается, понял, что девушка ещё спит и делает это неосознанно. Иначе это просто не Рита. И совершенно на одних только желаниях сердца и внутреннего трепетного романтика осторожно и нежно погладил ее в ответ по голому плечу, с которого стянут ворот футболки. Так спокойно. Будто так и должно быть каждое утро. Не важно, пара вы или напарники. Но играть в это дольше пяти минут они просто не могли. Слишком лично… Власова «проснулась» из этой игры первая, сразу включаясь в другую игру — «ой, как же так получилось». Чуть повернув голову к напарнику, чтобы объяснить свое положение, Рита попыталась отодвинуться, но в одеяле у нее это плохо получилось. Больше походило на то, как если бы она его только дразнила. Хотя сейчас ему любое ее движение казалось дразнящим… — Извини, я случайно прижалась, видимо, чтобы не упасть, — тихо пояснила девушка. Степа подыграл ещё более уверенно, даже с напором. — Да, а я обнял, просто чтобы укрыть, нормально? — лишний раз поправляя на ней одеяло, мужчина сделал вид, что заботится о том, не холодно ли ей и хватает ли одеяла. — а то ты ночью вывернулась, я ещё окно открыл, — усмехнулся он так, будто бы смотрел за ней всю ночь. Чем смутил ее, но к тому же ещё и раззадорил. И вообще в обоих головах это прозвучало дико извращенно. — Да, не страшно, если я уснула, значит, мне было не жарко и не холодно. Они как-то машинально оба решили отправить это дурацкое одеяло в ноги, словно оно давило на них на очной ставке в допросной и мешало вести себя как обычно. Затем Рита прилично отодвинулась на самый край своей части (хотя Стёпе вообще-то тоже стоило вернуться на свою половину), мысленно благодаря себя, что все же решила «ночевать» с напарником в шортах и футболке. Стёпа шумно выдохнул. Хотелось скользить по ней глазами и дальше, не обращая внимания на предупреждения совести о том, что надо бы вернуться в роль напарника. Данилов любовался этим сумасшедшим прогибом в талии, где была смята футболка от давления его рук. Ее плечами, шеей, ее манящей мягкой грудью, которой ему повезло касаться в утренних случайных объятиях. Эта огромная футболка стройнила ее больше, чем любое вечернее платье, и делала привлекательнее, чем самое откровенное белье… У него невероятно притягательная напарница. Рита сама этого не понимала. И это не из-за того, что у Данилова давно никого не было. Сейчас Власова будто бы чувствовала его взгляд своей кожей на все сто. Он обжигал и заводил до предела. За которым волю обретали в первую очередь слова, которые вне рабочего контроля могли очень многое ему сказать… — А тебе что, на том краю не спится? Все. Капитан Власова полностью задавлена Женщиной Марго. Которая начала постепенно приглашать на свободу и Мужчину своего напарника на соседней подушке. И дразнить уже с определенной целью. — Да, там матрас твёрже, — совершенно не задумываясь с лёгкой уверенной игривостью ответил Данилов, не отрывая от нее глаз. И слегка кашлянул, поняв, что спошлил очень отчётливо, но на руку себе. И, не отдавая себе отчета о своих уже не рабочих действиях, осторожно поправил край футболки на ее талии лишь двумя пальцами. Будто машинально, не намекая и не склоняя ни к чему такому. Рита буквально застыла, позволяя этому действию случиться, словно это начало какой-то сумасшедшей прелюдии, о которой она тайно мечтала вчера. И ожидая сама не зная чего от Данилова, не сдержала детской такой же игривой улыбки. Не шевелилась, будто она тут не при чем. Конечно, валяются здесь, отдыхают, словно на курорте, и никто из них не признается себе, что они просто растягивают момент нахождения в одной постели друг с другом. Пытаясь что-то начать максимально невинно и непринуждённо. Но не получалось… — Ладно, я пожалуй проверю, как там объект, — с обидой маленького беззащитного романтичного мальчика, которого продинамила местная стерва-красотка, Стёпа сдался, вернув свой капитанский спокойный голос. И, поднимаясь с постели, специально надавил ладонью на ее поясницу, будто другой опоры не было. Это была последняя попытка сообщить о своих намерениях. Которые она якобы так беспощадно и холодно отвергала. Но Рита моментально словила кайф, будучи хотя бы так прижатой им к кровати, и от неожиданности столь сильного действия с его стороны, громко втянула воздух через зубы. — Или не проверю… — вернулся вплотную к ней Данилов. Понял, что она хочет, чтобы он лежал с ней. И почувствовал, что тот край матраса уже не такой твердый, как кое-что более личное, его. А Рита поняла, что сама не чувствует грани и уже подсознательно намекает ему, чего жаждет и о чем думает. И самое глупое было сейчас не сдержать той самой улыбки «не-против-а-только-за». Все, это финиш, доигрались напарнички. Напряжение застыло в воздухе. Это просто неизбежно. Сейчас. — Ты меня к краю совсем прижал, — пыталась сквозь внутренний просто истерический смех серьезно наехать на Данилова Рита и хоть как-то расслабить обстановку в стиле невинной недотроги. Ведь сама Власова упрямо не осознавала: ее тайное желание — быть взятой силой… — Да? А мне здесь нравится, — настаивал, уже в открытую прижимаясь, Стёпа, играя с ней, как с юной подружкой из старшей школы. Но все же ждал шага и от нее, не давя морально. Но руку с поясницы не убирал. Уже через футболку ощущался жар его ладони. Эта глупая детская игра в «не таких» и «притворяшки» нравились обоим и мысленно заводили их внутренних «просто мужчину» и «просто женщину». — Ты смеёшься что ли, дай мне хоть перевернуться, — «вырываясь», Рита начала ломаться, как «приличная школьница» и тем самым заставлять Данилова усилить этот свой плен. «Хватит, хватит бегать от своих потребностей, это глупо и бесполезно». Перевернувшись через живот, Власова ощутила себя пойманной, прижатой намертво. Уже по-настоящему. И от этого сердце пропустило бешеную волну адреналина. — Стёпа… — она осуждала Данилова все ещё голосом капитана Власовой, но ловила кайф от его давления сверху и этого напора, даже от того, что она не может сделать полный вздох. И предательски начинает дышать часто и весьма соблазнительно, на радость ему. — Ри-ита, это нехорошо… — Степан отвечал ей, словно ребенку, который не делился конфетами с другом. Жестоко было сейчас играть с тем, у кого, она догадывается — давно на нее стоит. Назад пути нет, он ее не отпустит, что бы она ему не сказала. — Пусти. Мне нужно переодеться. — этими словами она только больше заводит, на самом деле требуя и большего применения силы. Рита сама не поняла, как запустила этот безвозвратный механизм. А эти ее «нет» в его голове уже настоящими стонами отдавались в «да!» — Так давай я помогу?.. — Данилов все же сел над ней на постели, став ещё более властным, и, держа ее спину одной рукой, другой — медленно и угрожающе потянул пояс шорт вниз. — Нет, — Рита словила «панику жертвы», сама поддавшись и поверив в свою беспомощную роль в их эротической игре, и одновременно впала в детский восторг от его тактики обращения с ней. Насколько четко он считал эту модель поведения и сам стал таким строгим и напористым. — Футболку тоже снимешь или будем и дальше играть в напарников?.. — эта роль очень помогла Данилову раскрыться и чувствовать себя уверенно даже с Власовой, которая и сама кого угодно ремнями свяжет. Мужчина запустил руку под одежду девушки, заранее предугадывая реакцию ее внутренней «маленькой недотроги». И зная, что она ему точно понравится. — Стёпа, я предупредила, — Рита хотела было вырваться, категорично следуя роли. «Ты что! какая футболка! это неприлично!» — какая же она смешная, когда так играет, уже даже повышая голос. И сама улыбается с каждой секундой, ведь ей тоже нравится. — Тихо, — Стёпа резко наваливается и прижимается сзади всем своим крепким и твердым богатством, чтобы она не смела сбежать. Ишь какая звонкая, когда заигрывается. Они же не где-нибудь дома, а в изолированной «ячейке» внутри ещё текущего задания, пусть и уже вне их ответственности. Вот почему этот момент стал поворотным. Лицом к лицу, как все вчерашнее время, они бы не смогли начать действовать в хоть и давно определенном ими обоими векторе. И даже решиться на намеки и «прощупывание почвы». А сейчас обе «позиции» просто идеальны. Они как бы не видели друг друга и этих масок капитанов и коллег. Поэтому смогли расслабиться. — На дежурствах по сто раз на дню из формы в форму переодевались в одном фургоне — ничего… — напомнил мужчина угрожающе, невесомо пока что целуя рыжие волосы на макушке. — Я при тебе переодеваться не собираюсь, — сквозь задышку попыталась произнести сурово и уверенно Власова, а сама в следующую же секунду закатывала глаза от удовольствия. Аж ноги сводило. Чёртовы шорты, какие же они всё-таки лишние оказались по итогу. Предательски плотные. Но Данилов и с ними разберётся. — Правильно… — мурлычет довольно напарник в своей обворожительной манере. — при мне нужно только раздеваться. — и, медленно опустившись сверху, крупными уверенными движениями массирует ее плечи. — Данилов, нет. — ее наигранное категоричное сопротивление уже смешно. — Да, Власова, да… Но теперь Стёпа томит ее и мучает, разогревая до предела. Уже до тянущей боли внизу живота. Организм не обманешь. Кровь прилила к нужным органам и местам, строго по назначению и инстинктам, игнорируя сигналы совести на пульт управления оперативного мозга… Степа прекрасно понимал: если бы Рита действительно не хотела этого — то легко бы вырвалась. Она далеко не слабая девочка, какой почему-то сейчас прикидывается. — Тебе понравится, — Данилов наклонился и ощутимо поцеловал девушку в плечо. Так пугающе ласково, будто бы заранее извиняясь за то, что придется потерпеть его грубое обращение. Фоном Рита ощутила, как он снял с себя джинсы, и с вскриком неконтролируемо дернулась, словно ребенок от ремня в таком игривом отчаянном страхе своей участи. Желанной, сладостной и долгожданной. — Тихо…! — Стёпа сразу закрыл ей рот свободной рукой, вновь напоминая о тонких стенах. — забыла, где мы находимся…? — строгий оперативник в нем на секунду дал о себе знать. Но эта обстановка задания, прикрытия, засады — только добавляла огня и адреналина. От приказа молчать и не сметь пикнуть даже от удовольствия Власовой полностью снесло крышу. А ведь хотелось не просто стонать — а визжать, кричать, умолять, просить, трепетать… — Нет, но, кажется, ты забыл слово «субординация», — грозилась в своем стиле шатенка, упрямо выдерживая роль холодной и недоступной. — А что такое, товарищ капитан? — он никогда не называл ее так, а она его — частенько. Поэтому теперь в его голосе с нотками удовольствия и возбуждения это обращение звучало невероятно будоражаще и сексуально. — задержать вас за сопротивление очевидному?.. Рита чувствовала, как медленно прогибается матрас с обеих сторон от ее поясницы под напряжением рук Степы. Предвкушала свою участь. И уже когда он грубо отбросил ее шорты в сторону и медленно, но уверенно вошёл, она сладко и резко вздохнула, чуть приподнявшись на локтях. А когда Данилов зажал ей рот ладонью — ответно и крепче прижала его сильную руку к своим губам, поглаживая и сжимая кисть и предплечье. В противовес своим словам. «Держи крепче, иначе я буду очень шумной, а это нам не надо. А шумной я точно буду». Пара сильных толчков с промежутком в секунду и она уже поняла, насколько близка к этому долгожданному пику. Издав короткий стон, Стёпа таки убрал руку, упираясь теперь обеими в кровать, чтобы постараться закончить все побыстрее. Потому что в моменте оба понимали, что им больше не до игр. Либо сейчас, либо они просто с ума сойдут от «перегрева». Это оправдание всему странному поведению и такому неоднократному нарушению рабочих границ. — Не меняй темп… — едва прошептала Рита, не надеясь, что Данилов ее услышит за этим стуком спинки кровати о стенку. Возбужденная дрожь от предвкушения заставила тело напрячься до предела. «Сильнее, жестче» — он читает ее мысли и желания. И делает это так, что у нее перехватывает дыхание и каждый вздох, как последний, а каждый выдох — сладкий беспомощный стон невинной девочки, которой впервые было так хорошо. Рита сжимала руками подушки, пока не побелели костяшки. Рыжие пряди беспорядочно рассыпались по спине и плечам, обнажая лакомый и уязвимый кусочек — ее чувствительную шею. И Степа, конечно, не упустил этого шанса, который словно горящий маяк заманил его желания — мужчина незамедлительно и с упоением впился в ее кожу поцелуем. И чтобы хотя бы как-то, если не голосом, дать понять, что она близка, Маргарита закинула руку назад и прикоснулась к его волосам, заставляя целовать дальше. Ей нравится. Он угадал нужное место. От трения о ткань смятой футболки ее грудь покрылась мурашками, делая ощущения более яркими и острыми. Тонкие волосы щекотали кожу, но Власова не могла пошевелиться — Данилов держал ее руки над головой и не позволял даже попытаться вырваться. Она чувствовала, как и он несётся навстречу, устало выдыхая через голос. Не пропуская ни сантиметра шеи, Стёпа медленно и тепло проводил свободной ладонью и под футболкой, спускаясь к пояснице и гладким мягким бедрам. Затем вновь крепко обхватил сухими пальцами плечи и ключицы напарницы, не боясь переборщить со своей силой, и приблизился к уху, прошептав прямо в шею. — Только обещай, что мы после этого не перестанем быть напарниками… — Не надейся… А ей от чего-то было вовсе не страшно, а даже смешно. Смешно и странно, что он вдруг так резко вошёл в роль и принялся серьезно и усердно играть строгого напарника как в подростковой порнухе. Но это было необычно, неожиданно, чувственно. У обоих знатно «накипело», а обстоятельства привели все дороги в один конечный пункт. В самый потрясающий и переполняющий негой безумного наслаждения сердце и нервные окончания момент они остановились, за доли секунды теряя все силы и расслабляя опустошенные тела. Всего пара мгновений удовольствия и сил в руках Степы в такой планке хватило только перебросить себя на другую сторону постели. И умолкнуть на несколько минут, восстанавливая дыхание. Рита расслабилась настолько, что и переворачиваться не хотелось, только лишь чувствовать распространяющееся по телу тепло и наслаждаться свободой и полным отсутствием зажимов. Полностью удовлетворённой и спокойной. Думать о последующем общении, «грузиться» и что-то в нем менять им обоим искренне не хотелось. Волноваться о каких-то неловкостях, неудобстве и новых отношениях. Им было очень хорошо вдвоем и этот факт теперь тоже нельзя игнорировать, как и факт приоритета рабочих отношений. Но скрасить воцарившуюся спустя какое-то время тишину все же было необходимо, ещё один день им нужно доработать на задании, которое этим утром на несколько минут превратилось в настоящий рай. — Наконец-то, — ещё раз подчеркнула долгожданнось этого единения Власова, вернув свой сильный строгий голос. — думала уже крыша поедет, — и, оперевшись на локти, приложила ладонь ко лбу. — и не с тобой, так с первым встречным на заправке… — Спасибо, — помято и притворственно обиженно отозвался Данилов, саркастично глядя на напарницу на соседней подушке. — Да ладно, — как-то похоже на него, по-холостяцки улыбнулась Рита, протянув руку к плечу напарника. — у тебя изначально были все шансы. Ты совсем не слабоват. Зря он рассказал ей, как о нем отзывалась та блондинка. Теперь всю жизнь выслушивать эти шутки. — Хотя, это самый быстрый секс в моей жизни. Они оба как-то сразу перешли на лёгкость и вернулись в отношения напарников, которые просто махнулись сменами или отгулами. Рита начала приводить себя в порядок. — А ты, оказывается, ещё та хитрюга, — сощурился довольно Данилов, наблюдая, как она открывает шторы. — «случайно прижалась», шортики, футболка на голое тело. Власова, ты что, это все спланировала? — Делать мне больше нечего на задании. — сухо отозвалась девушка, все же переодеваясь в «форму прикрытия» спиной к нему. — Сейчас мы не на задании, — легко пожал он плечами, тоже оперевшись на один локоть с видом будто приглашает ее ещё на парочку кругов, пока есть время. — А ты кстати нашел, что искал ночью в моей сумке? — Рита отвлеклась от платья и обернулась, когда Данилов тоже начал собираться. — Любитель женского белья, — и отпустила в его адрес привычную в их общении шуточку. — Я рацию искал. — Стёпа сделал свое стандартное невинное лицо, будто бы полчаса назад не держал ее руки, на деле добросовестно оправдывая их конспирацию. — Да, да, конечно. — засмеялась Власова. — Чтобы потом закрыться с ней в душевой на пару минут посреди ночи. — Хочешь побыть на ее месте? — он обронил этот риторический вопрос несерьёзно, совсем тихо, вскользь, как мысли вслух, совершенно не надеясь на ответ с ее стороны. Но он все же прозвучал из уст напарницы. Четко и уверенно. — Да.