До луны... До самой-самой луны... И обратно...

— Томас… Золото мое… Вставай, завтрак на кухне. — Доброе утро, Мария. Спасибо, люблю тебя. Парень встал с кровати, неторопясь надел тапочки, прижал к себе девушку и поцеловал. Неделя до первого тура после Евровидения казалась самой счастливой, но в то же время самой сложной. С одной стороны рядом с ним любимая, которая была рядом с первого года существования группы. Красивая девушка, с темно-карими глазами, светлыми кудрявыми волосами. Она обладала тонкой, изящной фигурой, подчеркиваемой строгим черным платьем, а и без того сравнительно длинные для её роста ноги, казались еще более стройными и длинными, посредством высоких каблуков, идеально сочетающихся с платьем. Томас быстро закончил с завтраком, помыл посуду и уже собирался пойти в душ, но его остановила Мария, смотрящая, казалось, ему прямо в душу. — Что то случилось? — Случилось, — она загадочно улыбнулась, — до репетиции еще 3 часа, — девушка расстегнула верхние пуговицы платья и подошла к Томасу, которого старалась прижать к стенке. — Мария, нет, давай не сейчас, хорошо? Я не готов, правда не готов. — Ты издеваешься надо мной?! Мы встречаемся пол года, а спали с тобой только два раза!!! Если так будет продолжаться и дальше мне будет проще найти другого парня. — Уже есть кандидат? Гитаристу было больно слышать подобное. Он уже несколько месяцев находился в подавленном состоянии. Панические атаки участились, ночи были бессонные, а сигареты уходили со страшной силой. Постоянные головные боли усугублялись скандалами, которые Мария закатывала чуть ли не каждый день, а их причиной была близость, которую она не получала уже давно. Это и не удивительно, ведь Томас далеко не тактильный человек, даже просто объятия для него довольно сложная вещь. В период обострения приступов тревоги, парню было страшно находиться в обществе, даже в кругу друзей он испытывал сильный дискомфорт и желание провалиться под землю. Еще больнее юноши было от того, что Мария — девушка, которую он любил, которую считал своей любовью на века, видя, что ее парень вжался в угол от страха, только возмущалась, ругала его, даже иногда кричала из-за того, что это «мешает ей спать». А ведь ему просто нужна была поддержка, нужен был человек, который успокоит его и будет рядом, пока ему не станет легче. В одну из таких ночей, Томас как обычно проснулся в ужасе, сердце бешено стучало, он пытался дойти до окна, но не смог — страх сковал его и парень сидел на полу, плотно прижавшись спиной к стене. Эта атака была сильнее всех предыдущих. Он крепко сжимал в руке телефон. В этот момент проснулась Мария, которая начала кричать на Томаса, что только усугубляло его панику. Тогда он набрал телефон Виктории, которая понимала его в этом деле как никто другой. Девушка, не услышав в трубке ответа Томаса сразу приехала к нему домой. Увидев друга в таком ужасном состоянии, а рядом, на кровати спящую Марию, она выгнала ее из квартиры прямо в том, в чем она была, а сама всю оставшуюся ночь сидела с товарищем, слушая как Мария выламывала дверь. — А я не такая как ты. Я, в отличие от тебя, — девушка грубо ткнула Томаса в грудь, — тебе не изменяю! Хотя стоило бы! — Когда это я тебе изменял?! В чем-в чем, а в этом меня упрекнуть точно нельзя!!! — Ой, да ты что!!! Да кому ты врешь?! Все уже давно знают, что ты со своей блондиночкой кувыркаешься, только поэтому до сих пор в группе и состоишь!!! — Виктория!!! Её зовут Виктория!!! И она моя подруга!!! Я знаю ее с самого детства, поэтому, уж извините, из-за твоих скандалов, мне проще с ней поговорить, чем с тобой, она меня, в отличие от тебя, тварью и скотом не называет, когда у меня панические атаки. А уж если ты думаешь, что я с ней сплю и изменяю тебе, то прошу, дверь там!!! Никому не позволю называть меня изменщиком! — Ах, то есть ты меня выгоняешь?! Может еще и расстаться предложишь?! — Думай и делай что хочешь, но сейчас оставь меня одного, — парень указал на дверь и ждал пока Мария захлопнет ее за собой. - Без меня в этой жизни, ты из себя не представляешь ничего... Дверь громко захлопнулась и Томас остался один на один с бетонными стенами. В глубине души Томас понимал, что в какой то степени он виноват, ведь действительно, близости у них практически не было, но даже не считая этого, гитарист был отличным парнем. Постоянные комплименты, дорогие подарки, походы в лучшие рестораны все это конечно он делал, но не считал правильным. Для него любовь нечто большее, чем просто слова или деньги. Сейчас, смотря на закрытую дверь, понимая, что он остался один, приходило осознание того, что он один не сейчас, а один в этих отношениях в целом. Ведь его «девушка» даже почти никогда не говорила банальной фразы «я тебя люблю», что уж там говорить о поддержке и помощи. Томас страдал… Страдал от выбора: пересилить себя и все-таки остаться с Марией, которую он вроде бы как до сих пор любил или оставить ее и начать новую жизнь. Но во втором варианте, кто бы знал, как она себя поведет, ведь будучи менеджером очень известной группы она имела связи везде и могла не только сломать Томасу карьеру, но и жизнь. Несмотря на все страхи, он принял для себя окончательное решение расстаться. Холодные, пустые стены квартиры давили на парня, поэтому он поехал на студию, где должна была быть репетиция, но уже зайдя внутрь, вместо кого то из ребят, он увидел Марию, занимавшуюся личным на диване с каким то мужчиной. Нет, Томас не стал закатывать истерики, он обранил только тихое «все конечно…» и уехал. Он ехал не целенаправленно, а просто потому что хотел ехать. — Дамиано, ты где? — Томас достал из бардачка бутылку коньяка, которую купил вчера и забыл вытащить. — Что, Томас? Тебя плохо слышно. — Ты где, Дэм? — А, я дома, а что? — У нас же репетиция должна быть сейчас, разве нет? — Так мне Мария позвонила и сказала, что все отменяется, у нее на студии важная встреча. — Мария… Встреча... — А что случилось то? — Ты один? — Да. — Я сейчас приеду. Томас открыл бутылку коньяка и залпом выпил половину содержимого. Выпитое большое количество алкоголя за раз, расходится не сразу, а лишь через пару минут, но потом сразу и резко даёт в голову. Поэтому Томас пил глоток за глотком, только чтобы скорее опьянеть и забыться. Подъехав к дому друга, гитарист был уже очень сильно пьян, пустая бутылка валялась на полу пассажирского сидения, а в руке уже была открытая и начатая бутылка виски. Едва подойдя к двери и не успев еще постучать или позвонить, Дамиано открыл и был растерян, увидев очень пьяного Томаса. Все дело в том, что единственный из компании почти не пьянел только гитарист. Чтобы быть " на веселе» ему нужно было выпить огромное количество алкоголя, что уж там говорить о состоянии не стояния на ногах. Дамиано завел друга на кухню, достал бутылку виски и сел напротив. — Я расстался… — Томас пил прям с горла, делая несколько больших глотков. — Это твой выбор. Все, что ты делаешь, все к лучшему. Но что послужило окончательной причиной? — Давид, она каждый божий день устраивала истерики, за все отношения она ни разу не сказала «спасибо» или «я тебя люблю», она орала на меня, когда мне было страшно и плохо, ни разу за все время она не поддержала меня, я для нее никто!!! Она попрекала меня своим положением менеджера группы, говорила, что сделает все, чтобы меня выгнали, потому что я бездарность, потому что я пустое место и ничего в этой жизни не могу!!! А сегодня она сказала, что я кувыркаюсь с Викторией… Ты понимаешь, Давид, с Вик!!! Сказала, что лучше найдет себе другого, ты это понимаешь?! Сейчас я ехал на студию, где у нас должна была быть репетиция, которую она специально отменила и сказала всем кроме меня, чтобы я приехал и увидел её с каким то козлом верхом, слышал их стоны и крики… Дэм, я так больше не могу… Мне больно… Я не вывожу… — Томас, что бы не происходило, я всегда рядом, ты же знаешь. Ты правильно поступил, что расстался, Такое отношение терпеть невозможно. И запомни, ни при каких обстоятельствах из группы тебя никто не выгонит, что бы ни случилось, ты наш друг. Тебе нужен совет или ты просто хочешь выссказаться? — Я просто не хочу быть один, Дэм, мне тяжело находится в стенах квартиры. Томас заметно стал трезвее, несмотря на все большую долю алкоголя. — Знаешь, я тебе скажу только одно об этой ситуации. Просто отпусти все, забудь ее и не вспоминай. Это было, но прошло, больше такого не повториться. Она ушла из твоей жизни. — Спасибо, что пустил к себе в таком состоянии… — Все нормально, мы же друзья. Тогда Томас решил для себя, что Дамиано для него очень дорог как друг. Конечно, он мог поехать к Виктории, но ему хотелось быть рядом с мужчиной, который поймет его проблемы не с женской стороны, а мужской, и первым ему пришел на ум Дамиано. В тот вечер их дружба стала невероятно крепкой, а доверие было на высшем уровне. Ни Томас, ни Дамиано еще не знали что тот вечер, стал началом не только новой жизни, но и началом огромных проблем. Томас резко открыл глаза. Увидев, что он находится не дома, парню стало даже спокойнее, ведь он точно знал, что никто его не потревожит. Правда это только казалось… В коридоре он услышал разговор. Знакомый мужской тембр, который перекрикивал громкий женский голос, его он не мог не перепутать ни с чем. Мария ворвалась в квартиру Дамиано и в дверях устраивает скандал, но уже не Томасу. — Я все сказал!!! Больше наша группа не нуждается в твоих услугах, всего хорошего!!! — Я не уйду отсюда пока ты не скажешь мне причины!!! А, так это все из-за этого урода, да?! Того придурка, который ничего из себя не представляет, да?! А я то думала ты вдруг смелый такой стал, самостоятельно решения стал принимать… А ты как был тряпкой так ей и остался!!! — Еще раз ты посмеешь назвать Томаса придурком… — Что?! Что ты мне сделаешь?! Дурой назовешь?! Дамиано, господи, да я знаю тебя как облупленного!!! Ты никогда на женщину ни руку не поднимешь, ни голос не повысишь!!! Ты слабак… Тряпка… Подстилка… — Пошла вон из моей квартиры!!! — Передай ему, что он пожалеет о своем решении… Громко хлопнула дверь и Томас решил выйти к Дамиано. Гитаристу было не комфортно из-за того, что его бывшая девушка вломилась в квартиру вокалиста, старалась причинить боль и угрожала. Едва выйдя из комнаты Томас увидел Дамиано так и стоящего возле двери, через пару секунд он не выдержал и ударил в стену кулаком. — Дами, не надо… Еще не хватало, чтобы ты руку сломал из-за нее… — Ты все слышал, да? — Ну не все, только концовку… Для чего она приезжала? — Я позвонил ей и сказал, что больше наша группа не намерена с ней работать. Тогда она начала орать, угрожать, что приедет. Ну и приехала. Так, всё, закрыли тему, больше о ней не вспоминаем. Какие планы на сегодня-завтра? — Уйти в запой… — Отлично, это я и хотел предложить. Собирайся, ближайшие дни мы проведем с Викторией, Итаном, Леонардо, Мартой и пятью ящиками вина. — Ты думаешь мы осилим столько вина? — Как раз узнаем. Час сборов и ребята уже сидели на студии, где планировали проверять способности своей печени. Это был первый день, когда Томас наконец то начал отпускать ситуацию с Марией и забывать ее. Массовый запой закончился за ночь до отлета в тур. Просыпаться утром им было не то что трудно, а нереально. Головная боль усиливалась с каждым движение и каждым громким звуком, но взяв себя в руки и выпив таблетки, ребята собрались и погрузились в машину. Ближе к аэропорту самочувствие улучшилось и Лео начал снимать всю дорогу на камеру. — А для чего ты все это снимаешь? Всю дорогу ты ведешь съемки…— Итан не любил сниматься и фотографироваться, а особенно, когда у него болела голова после посиделок с товарищами, но и не был сильно против, просто на данный момент любопытство взяло верх и все же он захотел уточнить куда пойдут эти записи. — Помните, мы снимали фильмы «This is Måneskin» и «Il ballo della vita»? Ай, да точно помните! Я хочу смонтировать фильм про наш первый международный тур. Вы же не против, да? — Леонардо был прекрасным манипулятором, умевшим сделать лицо несчастнее, чем у Кота в сапогах. Смотря на него было просто невозможно отказать в чем то, поэтому он был на сто процентов уверен, что фильму быть. — Хорошая идея! Первый тур, новый фильм… — Вик улыбалась, предвкушаю большую сцену Европы. — Но почему ты не снимал допустим подобную хрень, когда мы на Евровидение ездили? — Ну блин, Дами, когда мы ездили на Евровидение, у нас была немного другая цель… — Лео, кого ты обманываешь… Ты просто в это время беспробудно пил… — Ой, Итан, можно подумать вы прям трезвениками были. Так, на наш рейс регистрация идет уже 20 минут. Давай те-ка побыстрее. Десятки прекрасных выступлений, в два раза больше интервью и в три раза больше нагрузки на Лео, который остался без своего помощника — Марии. Этот тур для Томаса был особенным. Он и сам не знал почему, но полагал, что общество близких ему людей, способных помочь справиться с паническими атаками и навязчивыми идеями по поводу бывшей девушки, должно пойти ему на пользу. Так это и произошло, моральное состояние по окончании поездки действительно выравнилось, но ровно до приезда домой. Прекрасное теплое утро нарушил звонок в дверь, открыв которую, на пороге Томас увидел двух офицеров полиции. — Томас Раджи? — Да… А в чем дело? Что то случилось? — На вас было написано заявление, прошу проедем в участок. — Я могу переодеться? — Конечно. Сидя в полицейской машине Томас искренне не понимал в чем его можно обвинить. За всю свою жизнь он ни разу не крал из магазина ничего, никакую мелочь, не поднял монетку лежащую на земле. — Я могу сделать один звонок? — Да, но только из комнаты для допросов. Таковы правила, сеньор Раджи. Возможно тогда ему повезло с офицерами, которые относились к нему достаточно уважительно, а может просто факт, что парень является известной личностью, но на него даже не надели наручники и везли не за решеткой и с заблокироваными дверьми, а просто в салоне автомобиля, рядом со служителем закона. Уже по приезду Томасу дали телефон с которого он набрал Дамиано. — Дамиано, ты только не переживай сильно… Я не знаю что происходит, но сейчас я нахожусь в полиции. Двое офицеров утром приехали ко мне в квартиру с требованием проехать с ними. — В чем тебя обвиняют? — Я не знаю, но мне… Мне страшно, Дамиано… — Успокойся, все будет хорошо. Я еду, скоро тебя отпустят и снимут все обвинения. — А если… — Никаких «а если», все будет хорошо, обещаю. — Спасибо… — Пока еще не за что. Пока Дамиано ехал и звонил Итану, сестра которого уже давно работала адвокатом, к Томасу зашел офицер, который и должен был проводить допрос. — Я представитель государственной полиции Италии, главный комиссар Сарри. Сеньор Раджи, вы знаете какие обвинения вам представлены? — Нет, комиссар. Я только что приехал из тура и в первый же день дома меня задержали офицеры. — Хорошо, — Маурицио достал из папки документ, по которому пробежал взглядом, — Итак, Мария Романо, которая утверждает, что была вашей девушкой, пишет, что вы, сеньор Раджи, регулярно ее избивали. Вам есть что сказать на это? — Я?! Избивал ее?! Господи… Что за бред… — Давайте по порядку, вы встречались, верно? — Да. — И расстались? — Правильно. — По какой причине это случилось? — В наших отношениях не было понимания, поддержки, мы были чужими друг для друга людьми. Но последней каплей стала её измена. — Она же была вашим менеджером, да? Кто работал с ней еще? Помощники, заместители? — Помощники?! Заместитель?! Так… Старший менеджер — Лео… Леонардо Грилло, его заместитель Марта Дона и только потом… — Комиссар Сарри, вас срочно требует сеньор Кабальеро. — Кабальеро?! Я сейчас буду. Сеньор Раджи вынужден оставить вас на пару минут. Томас сидел в сером холодном помещении без окон. Единственным источником света была старая лампа, висящая на потолке, казалось, уже не один десяток лет. Черная металлическая дверь, за которой были слышны крики и шаги. В углу висела камера видеонаблюдения, которая то и дело моргала красным светом. Оставшись на едине с собой Томас пытался осмыслить все эти обвинения, но у него не укладывается в голове как такое возможно. Он ходил их угла в угол, скрестив руки на груди от холода, пока в комнату не вошел комиссар, в глазах которого считался страх, а на лбу выступали капли пота. — Томас… — Сарри буквально упал на стул, — Вы свободны… Приношу извинения от лица Государственной полиции Италии. Сержант вас проводит. Сарри достал платок из внутреннего кармана форменно пиджака и вытер со лба пот. Пройдя два коридора, Томас увидел Дамиано и Итана, стоящих и общающихся с начальником, ему показалось, что этот мужчина и был тем самым сеньорром Кабальеро, после встречи с которым, на лице комиссара считался такой дикий страх. — Господи! Томас! Наконец то! — Дамиано подошел к парню и положил руку на плечо, — Все нормально? — Да, все отлично, но у меня просто не укладывается в голове вся эта ситуация… — Сеньор Кабальеро, могу я поинтересоваться, по какой причине моего товарища так долго отпускали? По моему, мы решили, что его отпустят сию минутно, но с момента ухода комиссара прошло уже больше 15 минут, — Итан стоял в черном деловом костюме и общался с начальником полиции, будто является старшим по званию или работает на выше стоящие государственные органы. — Приношу искренние извинения, сеньор Торкио, сегодня же проведу с ним беседу. — Беседы мало для такого халатного отношения. Я требую разобраться с этой ситуацией детально и привлечь комиссара Сарри и Марию к ответственности. Первого за халатное отношение к работе и невыполнение приказов старшестоящих, вторую — за клевету. — Конечно, в ближайшее время все будет улажено. — Отлично, жду отчета. Лично, Кабальеро, а не через офицеров. Дами, Томас, — Итан чуть качнул головой как бы говоря «пойдемте» — Всего доброго, сеньор Торкио, и вам сеньор Давид, сеньор Раджи. — Всего хорошего, Кабальеро. Парни вышли из участка и в гробовой тишине сели в машину. Черный внедорожник, за рулём которого был Итан в костюме прямо под цвет машины, серьезное выражение лица не спадало, пока они не проехали половину пути. - Итан, почему там был ты, а не твоя сестра? - В каком смысле? - Ну она же адвокат вроде. - А, ты про это. Не хотел ее беспокоить, не было в этом смысла. Я и сам справился. - Спасибо вам большое, что не бросили там... - Ты правильно сделал, что позвонил мне сразу, ещё бы 10 минут и Итан уже уехал бы в Гарласко. Дамиано повернулся к Томасу и предложил ему сигарету. - Не, как то не хочется. - Ну ладно. Итан? - А я не откажусь. Стечение ли это обстоятельств или полиция действительно предъявила Марии обвинение в клевете, но больше в жизни группы она не появлялась. И пускай отношения с ней заставили Томаса разочароваться в людях, он считал это уроком. В тот день он дал себе обещание - больше никогда не заводить новые отношения, по крайней мере до того момента, пока он точно не разберётся в себе и не будет готов вновь открыться на свой страх и риск.