***
Дорога домой похожа на лунатизм. Кастиэль чувствует, что тоже падает. Как будто его конечности наливаются свинцом, а голова полна черного тумана. Дома он сидит на диване и гадает, что сделал не так. Он пытается вспомнить какие-то признаки огорчения Дина, которые он мог упустить из виду. Всё, что он может придумать, это то, что он должен был поговорить с Дином сразу после сцены. Или до неё. Возможно, и то, и другое. Ему следовало уделить больше внимания уровню сахара в крови Дина. Как он мог совершить такую ошибку со всем своим опытом? Он слишком расслабился, стал ленивым, убаюканным собственным удовольствием. Это было так эгоистично с его стороны, и теперь они оба расплачиваются за это. Он чувствует себя глупо и злится на себя. Он стискивает зубы и сжимает руки в кулаки так, что ногти больно впиваются в ладони. Понимая, что будет только хуже, если он ни с кем не поговорит, он роется в кармане в поисках телефона и набирает номер единственного человека, которому он может сказать, что происходит. — Привет, Кларенс. Что ты натворил на этот раз? Кастиэль хмурится. — Откуда ты знаешь, что я что-то натворил? Он слышит улыбку Мэг. — Ну, ты звонишь только когда тебе нужно, чтобы я вытащила твою сладкую задницу из беды. Так в чем же дело? Кастиэль вздыхает и сворачивается калачиком на боку. — Я не справился с Сабдропом. — Ты шутишь, Кас? Ты занимаешься этим уже много лет, я думала, ты занимаешься такими вещами два раза в неделю. — На этот раз все по-другому, — он ненавидит плаксивый оттенок своего голоса. — Это личное. Он может представить себе её изогнутую бровь. — Личное? То есть не за деньги? — Да, — выдыхает Кас. — Я думаю, потому что он мне так дорог, и поэтому я... запаниковал. Он оттолкнул меня, и я не знал, что делать. — Ну, у тебя, должно быть, всё очень плохо. Ты последний человек, от которого я ожидаю панику. — Ты не помогаешь, Мэг. — Хорошо, расскажи мне, что ты сделал. — Я пытался поговорить с ним, но он велел мне уйти. Я рассказал ему о падении, но он выгнал меня. — И ты оставил его одного? — Да, — чувство вины холодно и скользко скручивается у него в животе. — Ах, ты глупый мальчик, — вздыхает Мэг. — У него есть какие-то проблемы с психическим здоровьем, которые могут быть вызваны этим? — Я не знаю. Он ничего не заполнял в анкете. — Я думала, ты сказал, что это не за деньги? Ты позволяешь своим личным игрушкам заполнять форму? — Нет, он... — Кас щиплет себя за переносицу, — он начинал как клиент. — Это звучит, как история, которую я бы предпочла не слышать. Вопрос в том, что ты собираешься делать сейчас. Кастиэль вздыхает и переворачивается на живот, чтобы уткнуться лицом в подушку. — Послушай, Кас, сейчас ты ничего не можешь сделать. Ты можешь попытаться позвонить ему, но я думаю, он не возьмет трубку. Дай ему время, он справится с этим. — Он справится. Но я облажался. — Все совершают ошибки. Особенно когда речь идет об эмоциях. Тебе не следует наказывать себя. Кас стонет. — Я хотел, чтобы у нас с ним всё получилось. Он сказал, что это была ошибка. Повторение этого заставляет грудь Кастиэля сжиматься, так же, как когда он услышал это от Дина. — Я знаю, милый. Но ничего не потеряно. Попробуй поговорить с ним позже. А теперь тебе следует немного отдохнуть. — Хм. — Будь хорошим мальчиком, съешь что-нибудь полезное и посмотри несколько этих дурацких документальных фильмов, которые тебе так нравятся, и я обещаю, что скоро тебе станет лучше. — Спасибо, Мэг. — Нет проблем. Надеюсь, в следующий раз ты позвонишь мне и пригласишь на ужин. — Я так и сделаю. Он заставляет себя принять душ, и как раз в тот момент, когда он смотрит в пустой холодильник, раздается звонок в дверь. Вспыхивает глупая наивная надежда, что это Дин, что он каким-то образом узнал адрес Кастиэля и находится за дверью, готовый простить и упасть в его объятия. Он чувствует, как его сердце сжимается от разочарования, когда он открывает дверь.***
Всё, чего хочет Дин — это забраться обратно в постель и проспать целую вечность. Но кровать пахнет сексом и Кастиэлем, и он не может вынести это. Вместо этого он выбирает долгий душ. Его тело болит, но это ничто по сравнению с бурей эмоций, проносящейся в его голове, которая почти физически болезненна. Под струями воды он, наконец, может дышать и думать. То, что он сказал Касу, было слишком резко, теперь он это понимает. Но он чувствовал себя подавленным, и присутствие этого человека заставляло его чувствовать себя в ловушке. Он должен признать, что если бы сказал, что ему не понравилось то, что произошло прошлой ночью, он бы солгал. Ему это нравилось, он, наверное, никогда в жизни не был так возбужден. Боже, даже мысль об этом заставляет его член шевелиться. Но это было слишком, то, как Кас прикасался к нему, смотрел на него, как он знал, чего хочет Дин, и заставлял его хотеть большего. Это было страшно. Как будто в Дине прорвало какую-то дамбу, и теперь его захлестывают вещи, которых он не понимает. Если бы только существовал какой-нибудь справочник. Или кто-то, с кем он может поговорить, но о его друзьях, даже о его брате, не может быть и речи. Он выходит из ванной, вытирает волосы полотенцем, и внезапно квартира кажется слишком пустой. Пространство, которое ему так нравилось раньше, теперь кажется холодным и враждебным. Ему не следовало выгонять Каса, парень не сделал ничего плохого, он пытался помочь. И он сказал что-то о том, что Дин чувствует себя дерьмово, что это нормально, верно? Дин помнит, что читал что-то об этом в брошюре, которую получил, когда записался на сеанс с Касом, но он не помнит, какой совет там был, и он выбросил её, испугавшись, что кто-нибудь может её найти. — К чёрту все, — рычит он и хватает свой телефон. Когда он слышит звуковой сигнал, он понимает, какая это была глупая идея, но прежде чем повесить трубку, он слышит глубокий голос Кастиэля. — Дин? — он выпаливает удивленно, но с облегчением. — Эй, — выдыхает Дин, пытаясь дышать нормально. — Я думаю, ты был прав. — По поводу чего? — Дин может представить себе растерянный взгляд Кастиэля. — Я не должен быть один. — О... — минута молчания, которую Дин использует, чтобы подготовиться к тому, что Кас скажет ему отвалить. — Дин, мне так жаль... — Хорошо, я понял, я понял, — он готов повесить трубку, но Кас обрывает его. — Нет, подожди! Я не могу уйти прямо сейчас, но, может быть, ты мог бы приехать? Я пришлю тебе адрес. Теперь очередь Дина выдать удивленное «О!». — Хорошо, я могу это сделать. — Отлично, — в голосе Каса звучит такое облегчение, что Дину почти хочется улыбнуться. Через мгновение после того, как он вешает трубку, он получает сообщение с адресом. Это очень близко к его магазину, так что он будет там через 10 минут, если возьмет машину. Он начинает печатать ответ, затем смотрит на себя и понимает, что всё ещё голый, с полотенцем вокруг талии. «Буду через 20 минут», — он отправляет сообщение и встаёт, чтобы одеться. Когда Дин находит здание, становится совершенно ясно, что квартира Каса будет намного роскошнее, чем у него. Он нажимает дверной звонок, и его впускают без единого слова по домофону. Когда Дин поднимается на лифте на пятый этаж, его нервозность возрастает до такой степени, что грудь кажется слишком маленькой. Он подтягивается и стучит в дверь. — Ты кто? — дверь открывает белокурая девочка лет четырнадцати, которая смотрит на него снизу вверх с выражением сердитой маленькой собачки. — Я ищу Каса. Она открывает рот, но прежде чем что-то говорит, Кастиэль появляется позади нее. — Клэр, впусти его, — видеть Каса в серой футболке и спортивных штанах может быть более удивительным, чем присутствие подростка. Бормоча что-то себе под нос, она отходит в сторону и закрывает дверь, когда он входит. — Ты слушаешь «Металлику»? — спрашивает она, когда он скидывает обувь. Дин бросает на неё растерянный взгляд, она закатывает глаза и указывает на его футболку. — О, да, — говорит он, чувствуя себя немного сюрреалистично. Кас кладет ладонь на плечо девушки, но смотрит на Дина. — Дин, пожалуйста, подожди меня в спальне, мне нужно поговорить с Клэр, а потом я присоединюсь к тебе. Дин кивает и проходит мимо них в гостиную. Дом Кастиэля совсем не похож на то, что Дин ожидал от профессионального Доминанта. Здесь нет стекла и стали, здесь тепло и немного грязно. Похоже, интерьер должен был быть современным и минималистичным, но кто-то решил испортить эту затею и забить его всякой всячиной. Мебель представляет собой смесь современного и антикварного, но в целом выглядит очень удобной. Безумное количество полок, которые переполнены не только книгами, но и какими-то странными коллекционными вещами, которые Дин хочет изучить позже. Картины, цветы и клетка с животным, которого Дин не видит. Место разделено огромным куском ткани с нарисованной на нем мандалой теплых тонов. Когда Дин проходит мимо перегородки к двери, которая, как он предполагает, ведёт в спальню, он пытается заглянуть за неё, но не может разглядеть, что там. Спальня просторная и хорошо освещена благодаря огромным окнам с видом на парк. Дин садится на кровать и оглядывается, гадая, где спрятаны все странные вещи Каса. Его взгляд останавливается на фотографии с Кастиэлем, этой белокурой девчушки, но намного моложе, и симпатичной блондинки. Дин подходит ближе, чтобы рассмотреть её, игнорируя кислое чувство, которое он отказывается признавать ревностью. Когда он слышит, как открывается дверь, он поворачивается к Касу и, не задумываясь, выпаливает: — Кто она? Кас моргает, немного озадаченный обвинением, которое слышит в голосе Дина. Если он не рассказал ему о жене и ребенке, то Дин имеет полное право сердиться. — Клэр — моя племянница. Люди на фотографии — это мой брат-близнец и его жена. Губы Дина складываются в маленькую букву «О», он чувствует облегчение, но в то же время чувствует себя идиотом, делающим поспешные выводы. У него нет возможности что-либо сказать, потому что Кас продолжает. — Джимми умер несколько лет назад, и Амелия не очень хорошо справляется. Клэр приходит сюда, когда ей невыносимо находиться дома. Дин кивает. Он точно знает, каково это, только ему некуда было бежать. — Послушай, я не хотел мешать, я могу идти, ты ей нужен. Кастиэль качает головой. — Я поговорил с ней, всё в порядке. У неё есть целая пицца и моя коллекция DVD-дисков, в которых можно порыться. Кстати, о пицце, хочешь немного? Дин хочет отказаться, но его желудок предаёт его, громко урча. Кас принимает это за ответ и с улыбкой выходит из комнаты. Дин ждёт, глядя в окно и думая о девушке. Теперь это имеет смысл. Немного странно, что она будет здесь, учитывая, о чём они собираются говорить, с другой стороны, это означает отсутствие секса, и это то, что приветствуется прямо сейчас. Кас возвращается с коробкой пиццы и двумя банками Кока-Колы. Они молча устраиваются на кровати. Пицца «Четыре в одном» и это заставляет Дина улыбнуться, когда он представляет, как Кас и Клэр не могут договориться об одной начинке. Он берёт кусок с мясом и жуёт, в то время как Кас делает вид, что не рассматривает его. — Я думал, что твоя спальня будет больше похожа на секс-темницу, — говорит он, чтобы нарушить молчание, пока оно не стало неловким. Кас ухмыляется. — Посмотри внимательнее. Дин проследил за взглядом Каса к потолку и сглотнул, догадываясь, для чего там металлические петли. Кас берет себе кусок пиццы (гавайской, которую Дин не комментирует только потому, что у него полный рот), и они едят в тишине. Когда они заканчивают, Кас убирает коробку в сторону и устраивается поудобнее у изголовья кровати. — Тебе лучше, когда поел? Дин кивает. Он чувствует себя лучше, но в то же время он знает, что сейчас они будут говорить о чувствах, и это вызывает у него тошноту. Снова тишина, кажется, Кас ищет правильные слова, но то, что он говорит, когда наконец поднимает глаза, определенно не то, чего ожидал Дин. — Дин, я хочу извиниться... Дин яростно качает головой. — Нет, это не твоя вина, что я... — Нет, моя, — обрывает он его. — Я должен был обсудить с тобой, что собирался делать. Подготовить тебя. Мне жаль, что я поторопился. Дин закусывает нижнюю губу, уставившись на одеяло между ними. — То, что я сказал... что это была ошибка, это было не потому, что мне это не понравилось. Кас наклоняет голову. — Тогда почему? Дин вздыхает, он знает, что не умеет говорить о чувствах, но сейчас это ещё сложнее, чем обычно. — Это было слишком интенсивно. Он поднимает глаза, чтобы увидеть, что Кастиэль внимательно слушает, и получает ободряющий кивок. — Я знаю, что ты не заставил бы меня делать то, чего бы я не хотел, но... Я не хочу этого хотеть. — Почему? Дин пожимает плечами, он не знает. Он понимает, что некоторое время молчал, только когда Кас заговаривает. — Можно я обниму тебя? — Дин удивлённо поднимает глаза, и только потом замечает, что его трясет. Он неохотно кивает, и, когда Кас раскрывает объятия, Дин прижимается к нему, положив голову ему на плечо, и позволяет Касу обнять его. Сначала он напряжен, но тепло Каса и устойчивый ритм, в котором поднимается и опускается его грудь, заставляют его расслабиться. Кас ждет несколько минут, просто поглаживая Дина по спине. — Иногда мы считаем, что всё плохо только потому, что нас так учили. Но люди, которые учили нас, сами никогда не пробовали это, они боялись этого. Дин слушает и думает о своем отце. Он помнит, чему Джон учил его, что мужчина должен и чего не должен делать. Что-то он сказал прямо, что-то Дин взял из поведения Джона. Он не хочет даже думать о том, что сказал бы Джон, если бы узнал о том, что Дин делает с Кастиэлем. — О чём ты думаешь? — спрашивает Кас и проводит пальцами по волосам Дина. Дин закрывает глаза и вдыхает запах футболки Каса. — О моём отце. — Расскажи мне о нём. Возникает волна паники. Его семья — последнее, о чем Дин хочет говорить, но он догадывается, что однажды ему придется рассказать Касу, и сейчас это самое подходящее время. Он сдвигается так, чтобы его голова всё ещё лежала на плече Каса, но он может смотреть в потолок. — Моя мама умерла, когда мне было четыре года, а Сэмми было всего шесть месяцев. Он ждёт типичного «Мне жаль», но оно так и не звучит. Кас просто крепче сжимает его в объятиях. Это лучше, чем все сожаления, которые Дин когда-либо получал. — Это был пожар. Папа дал мне малыша Сэма и велел выбежать из дома. Он пытался спасти её, но она вдохнула слишком много дыма и умерла в больнице. Нежный поцелуй в висок, но ни слова от Каса. — С тех пор он всегда говорил мне заботиться о Сэмми. Что я и делал. Мне пришлось это сделать, потому что папа... как сказать? Не очень хорошо справился со смертью мамы. — О, — выдыхает Кас. — Алкоголь? — предлагает он, и Дин кивает. — Да. И он был таким чертовски неугомонным. Я говорил тебе, что мы практически выросли в этой чёртовой машине. Он не мог оставаться на одном месте больше нескольких недель. — Должно быть, тебе было тяжело расти. Я имею в виду смену школы и всё такое. — Ты даже не представляешь. Кас издает невеселый смешок, который заставляет Дина вопросительно взглянуть на него. Кастиэль только качает головой. — Я думаю, что представляю, но об этом в другой раз. Сейчас мы говорим о тебе. Дин хмурится, но это исчезает, когда Кас прижимается поцелуем к морщинке, которая образуется между его бровями. Он улыбается и продолжает, теребя футболку Каса. — Он брался за случайную работу. Я не знаю, была ли она законной. Он был бывшим морским пехотинцем, так что, я думаю, избиение людей не было бы для него проблемой, — Дин думает о тех случаях, когда Джон возвращался утром с окровавленными костяшками пальцев. — Иногда он оставлял нас одних на несколько дней. Я должен был быть папой и мамой для Сэма. — Ты его воспитывал? Вот почему в твоем голосе звучит такая гордость, когда ты говоришь о нём. Дин не может сдержать улыбку. — Да. Он учится на юридическом факультете, так что я думаю, что проделал хорошую работу. — Так и есть. Чувствуя себя немного легче, Дин напоминает себе, где остановился. — Сэм сбежал в Стэнфорд, а я остался один с папой. Он брал меня с собой на некоторые работы, — на этом он останавливается, обдумывая детали и решая, что не хочет ими делиться. Но есть вещи, о которых он никогда ни с кем не говорил, и прямо сейчас ему кажется, что они царапают его изнутри, пытаясь вырваться из груди. — Я хотел помочь ему раздобыть немного денег. Сэм получил полную стипендию, но я знал, что ему нужно платить за еду, учебники и всё такое. Мы часто играли в бильярд или покер, а это значит... ну, знаешь... сомнительные места. Он делает глубокий вдох. Слова, которые отчаянно хотели вырваться, теперь застряли у него в горле. — Мне предлагали деньги за дрочку и минет. Даже за секс, но я никогда этим не занимался. Он не может посмотреть на Каса, чтобы не увидеть у него отвращение. — Я почему-то знал, что если бы он узнал об этом, то порвал бы меня. Может быть, из-за того, как он выглядел, когда увидел двух парней вместе, может быть, это были оскорбления в сторону геев. Но я просто знал. Кастиэль сдвигается, и на мгновение Дин боится, что он хочет отстраниться, но вместо этого Кас хватает его за подбородок и целует. Мягко и сладко. Почему-то это похоже на уверенность в том, что всё будет хорошо. — Я встречался с девушками, — выпаливает он, глядя Касу в глаза. — Со многими девушками, потому что, когда я утром вернулся в мотель с засосами и пятнами от губной помады, он бросил на меня насмешливый взгляд, будто говоря «мальчишки есть мальчишки» или что-то в этом роде. И это был единственный знак одобрения, который я когда-либо получал от него. Дин скрипит зубами. Кас поглаживает его челюсть. — У меня было много девушек, но я никогда по-настоящему не встречался с ними, особенно после окончания средней школы. Мы никогда не оставались на одном месте надолго. С парнями это случалось довольно редко. Обычно, когда папа не брал меня с собой на какую-нибудь работу. Я напился и трахнул первого согласившегося парня. Я случайно обнаружил, что мне нравится наоборот, когда был по-настоящему пьян. Но я никогда не позволял себе этого. Это казалось ещё более неправильным, понимаешь? Он чувствует, как горят его щеки, но как только он начал говорить, он не может остановиться. Потому что это Кастиэль. — Да, я понимаю, — тихо отвечает Кас, хотя Дин и не ожидал, что он ответит. — И посмотри на меня сейчас, — горько смеется Дин. — Обнимаюсь с парнем. Это так не похоже на меня, — вздыхает он. — Потому что это не то, что, как ты думаешь, одобрил бы твой отец. Это не значит, что это плохо. Губы Дина приоткрываются, но ему нечего сказать, потому что Кас прав. Он смотрит в тёмно-синие глаза Каса и снова чувствует, как в груди поднимается всепоглощающее чувство. — Мне хочется упасть, — слышит он свой голос. Кас улыбается, его глаза наполнены теплотой, и он гладит его по щеке. — Есть тонкая грань между падением и полётом. Дин разражается смехом, пряча лицо на груди Кастиэля. — Что? — растерянно спрашивает Кас. — Я боюсь летать, — удаётся сказать Дину между приступами смеха. В его глазах слезы, и он не уверен, что из-за смеха. Он делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Он прижимается к Касу, вслушиваясь в его сердцебиение. Это всё равно что слышать, как вращаются колеса в часовом механизме мира. Он знает, что что-то меняется, и, в отличие от того, что было всего час назад, он больше не боится этого. — Полёт, — шепчет он сам себе. Это чувство всё ещё присутствует, но теперь также кажется, что земля достаточно далеко. Ему тепло и безопасно, и в его голове раздается ровный глухой стук. Он засыпает, даже не осознавая этого. Дин просыпается от голосов, но ему слишком лень и удобно, чтобы открыть глаза. — С ним всё будет в порядке? — спрашивает девушка. Грудь Каса вибрирует под щекой Дина, когда он отвечает. — Я надеюсь на это. Дин понимает, что они говорят о нём, и сердце ускоряет свой ритм. Он продолжает притворяться спящим, не желая прерывать разговор. — Он кажется милым. — Так и есть. — Он тебе нравится? Тишина. — Очень сильно. Ещё мгновение тишины. Что-то издает странный хруст. — Тогда я надеюсь, что он останется. — Спасибо тебе, Клэр. Скрипит половица, и Дин приоткрывает один глаз, чтобы увидеть, как девушка направляется к двери, прижимая к груди пушистый комочек, жующий половинку огурца. — Не забудь закрыть клетку Вергилия, прежде чем уйдёшь. Она закатывает глаза так сильно, что даже Дин может это видеть, и закрывает дверь. Кастиэль вздыхает и гладит Дина по волосам. Дин шевелится, как будто только что проснулся, и утыкается носом в шею Каса. — Привет, красавчик, — шепчет Кас. Дин находит его губы. Какое-то время они мягко и медленно целуются. Дин никого так не целовал со средней школы — просто ради поцелуев, без намерения продвинуться дальше. — Я люблю твои губы, — рычит Кас и проводит зубами по нижней губе Дина. Дин стонет и прижимается ближе, но Кас отстраняется. — Ты рассказывал мне о своем отце, — говорит он, портя настрой. Дин стонет и поворачивается на бок. — Сначала мне нужно пописать. — Если ты думаешь, что я забуду об этом, пока ты будешь в ванной, ты ошибаешься. Дин закатывает глаза, но уголки его губ приподнимаются. — Я могу на это надеяться. Он возвращается и плюхается на живот на кровать, подперев голову руками. — Итак... — Итак, твой отец? — Когда Сэм сбежал, его пьянство усилилось. Он был невыносим. А потом в один прекрасный день он просто пропал. Он ушёл и не появлялся несколько дней, не отвечал на звонки. Я не знал, что делать, и запаниковал. Единственное, что я смог придумать, это поехать в Стэнфорд и потащить Сэма за собой. Он вздыхает, тяжело переживать эти воспоминания. — Мы нашли его забитым почти до смерти. Я могу только догадываться, что на одной из этих сомнительных работ что-то пошло не так. Он был счастлив, что Сэм вернулся, и все выглядело хорошо. Я был почти счастлив, я даже подумал, что он бросил пить, — он качает головой, издавая короткий смешок. — Он потащил нас через всю страну, потому что ему нужно было что-то забрать. Он не сказал мне, что именно, и я не спрашивал. Когда мы наконец забрали это, он был ещё счастливее, сказал, что мы собираемся отпраздновать. Мне не следовало позволять ему садиться за руль в ту ночь. Кас тянется к нему и сжимает его руку. — Он говорит, что это не было несчастным случаем, что грузовиком управлял один из парней, которые преследовали его. Но я думаю, что он слишком быстро ехал и был слишком пьян. — Это было серьезно? — Да. Довольно серьезно. Сэм сидел на заднем сиденье, так что с ним ничего не случилось. К счастью, потому что иначе я бы убил папу. — Но вы двое получили ранения? Дин кивает. — Папа был сильно ранен, но я был на той стороне, которую сбил грузовик. Это было ужасно, они не давали мне много шансов. — О боже, Дин, — Кас хватает его, как будто он просто тряпичная кукла, и притягивает в объятия. Дин резко выдыхает и утыкается носом в изгиб шеи Каса. Ему нравится его запах, он укрепляет его. — У меня для тебя сюрприз, у этой истории счастливый конец. Я выжил, — бормочет он и широко улыбается, когда это заставляет Каса усмехнуться. — Мне реально легче, — говорит он и целует Дина в лоб. — Это из-за этой аварии? — спрашивает он, проводя пальцем по шраму, который проходит по лбу Дина и исчезает в его волосах. — Да. Напоминание. — Что было дальше? Как твой отец? — Он отправился на реабилитацию. Сэм уехал обратно в Стэнфорд. Я восстанавливал Импалу и обнаружил, что у багажника есть фальшивый пол, а под ним спрятаны деньги. Это была куча денег, и я знал, что если папа их получит, то потратит их на выпивку. — Ты не верил, что реабилитация сработает. Дин качает головой. — Я, вероятно, никогда не поверю, что может произойти что-то хорошее, если в этом замешан Джон Винчестер. Кас кивает и ждет, пока Дин продолжит. — Я отправил часть денег на счёт Сэма и снял себе квартиру. Я хотел найти себе нормальную работу и, наконец, начать жить нормальной жизнью. Но мне было почти двадцать шесть, у меня было только среднее образование, и я ничего не знал, кроме ремонта машин. А потом я увидел магазин и вспомнил то, о чем мечтал, будучи подростком. Я всегда любил музыку и книги, но отец говорил, что это для девчонок. Поэтому я взял оставшиеся деньги, арендовал это место и открыл свой магазин. — Ты поддерживаешь связь со своим отцом? — Нет. Он звонит мне, но я не хочу с ним разговаривать. Кас молчит, но по тому, как он сжимает губы, Дин знает, что ему есть что сказать. — Как дела в магазине? — спрашивает он в конце концов. — Не очень хорошо. На самом деле, когда я пошел в клуб и заплатил за твои... услуги, это был первый раз, когда я заплатил за аренду, и что-то осталось. Ты был моим способом отпраздновать. Кастиэль смеётся. — Это было очень умно с твоей стороны. Дин краснеет, чувствуя себя немного пристыженным. Кас — тот, кто каждый день имеет дело с деньгами, поэтому он, должно быть, думает, что Дин глуп, раз совершил такой безрассудный поступок. Кас прерывает ход его мыслей, проводя рукой по волосам Дина и целуя его. — Я рад, что у этой истории счастливый конец, — говорит он, глядя Дину в глаза так напряженно, что Дин ёрзает. — Так ли это? — он приподнимает бровь. — Конечно. Ты выходишь из-под влияния своего отца. Ты живешь сам по себе, делаешь то, что тебе нравится, позволяешь себе то, что, как ты думаешь, твой отец не одобрил бы. Дин улыбается. — Как, например, тебя? — Хм, я надеялся, что смогу стать чем-то большим, чем просто способом мятежа. — Хм, посмотрим, — мурлычет Дин. Он проводит губами по челюсти Каса, наслаждаясь ожогом щетины.