***
Они сходятся на марафоне фильмов Клинта Иствуда, коллекцию которых Кастиэлю подарил его друг Габриэль. Когда они проголодались, вместо того, чтобы помочь, как обещал, Дин остаётся на диване, предупреждая о важных моментах на экране, и Кас отрывается от приготовления мяса и овощей. Кухня соединена с гостиной, так что он может смотреть телевизор, работая за кухонным столом. Когда «За пригоршню долларов» заканчивается, Дин выключает телевизор и присоединяется к Кастиэлю. — Пахнет вкусно, — бормочет он, обнимая Кастиэля за талию. Домашность этого так сильно поражает Кастиэля, что он чувствует прилив паники. Он никогда даже не мечтал о том, чтобы у него был кто-то значимый. Он наслаждался своим одиночеством. Никогда не испытывал этой близости и тепла. Это страшно, он не хочет позволять себе слишком сильно полюбить это, боится, что, если что-то пойдет не так, он не сможет перенести боль. Он нацепляет на лицо профессиональную улыбку и мягко отталкивает Дина. — Не мог бы ты, пожалуйста, накрыть на стол? Дин тяжело вздыхает, но соглашается, спрашивая Каса, где найти столовые приборы и стаканы. — В шкафу есть бутылка вина, которую мне подарили коллеги, ты можешь открыть её, если хочешь. Дин хмурится. — Значит, я единственный, кто снова напивается? Грудь Кастиэля болезненно сжимается, он смотрит на Дина через плечо. — Ты сказал, что не был пьян прошлой ночью. Дин закатывает глаза. — Я пытаюсь сказать, что не хочу пить в одиночестве. Кастиэль вздыхает, поворачиваясь обратно к кастрюле. — Я могу выпить бокал. Дин мычит у него за спиной и идёт за бутылкой. Кас немного расслабляется и улыбается, когда у него появляется идея. — Дай мне бутылку, я налью немного в соус.***
Дин с нетерпением и урчанием в животе сидит за столом, наблюдая, как Кас раскладывает еду по тарелкам. Он одаривает его яркой улыбкой, когда перед ним ставят тарелку, но затем замирает. Кас занимает свое место и берёт вилку, затем, прищурившись, смотрит на Дина. — Что случилось, Дин? Дин смотрит на разноцветные кусочки, выглядывающие из коричневого соуса, и тычет в один из них вилкой. — Ничего, просто... Я не люблю овощи. Кастиэль закатывает глаза. — Не будь ребенком. Дин надувает губы и пододвигает кусочек моркови к краю тарелки. Он собирается выбрать кусочки курицы и оставить овощи, так что это не имеет значения. — Но ты, по крайней мере, собираешься попробовать, верно? — спрашивает Кас, и Дин не может сказать, чего в его тоне больше — веселья или раздражения. — Хм... — прежде чем он успевает придумать оправдание, Кас берёт вилку и накалывает кусочек цветной капусты с тарелки Дина. Дин фыркает и отворачивается, когда Кас пытается скормить его. — Давай, Дин, — убеждает его Кас со смехом в голосе. — Нет, — ноет Дин, яростно качая головой, и отталкивает руку, держащую вилку. — Дин, — Кастиэль не кричит, но его голос звучит как гром. От этого по спине Дина пробегает дрожь, и он замирает. — Сиди спокойно и открой рот. Дин поворачивается к нему, широко раскрыв глаза, сердце колотится так, словно он только что пробежал марафон. Лицо Кастиэля расслаблено, но его взгляд непреклонен. Дин медленно открывает рот, глаза все еще впиваются в голубую глубину взгляда Кастиэля. Кас кладет вилку ему в рот и слегка кивает. Дин закрывает рот и чувствует, как вилку вытаскивают, холодный металл прижимается к его губам. Он начинает жевать и вынужден скрыть стон, когда его вкусовые рецепторы поражаются. Это не похоже на обычный вкус овощей. Они хрустящие сверху, мягкие внутри, и наполнены специями и мясным соком. Он даже может почувствовать намёк на вино. Он сглатывает и, не раздумывая, открывает рот, чтобы получить ещё. Он видит, как расширяются зрачки Кастиэля, и он делает резкий вдох. Он отрывает взгляд от лица Дина только чтобы посмотреть на тарелку. На этот раз он предлагает Дину кусочек моркови, но когда Дин наклоняется, чтобы взять его, он отстраняется. Его глаза озорно блестят, пока он ждет реакции Дина. Дин знает, что мог бы схватить Кастиэля за руку и откусить кусочек, или мог бы просто схватить свою вилку и полностью игнорировать мужчину. Но это означало бы позволить Касу победить, а этого не произойдет. Вместо этого он соскальзывает со стула и, не отпуская взгляда Каса, падает на колени. Губы Кастиэля приоткрываются, и его грудь начинает подниматься и опускаться в гораздо более быстром ритме. Дин на коленях подползает между раздвинутых ног Кастиэля. Глядя на него снизу вверх, он кладет руки на бёдра Каса и открывает рот. Он замечает, как у Кастиэля перехватывает дыхание от прикосновения. Его рука чуть заметно дрожит, когда он кормит Дина морковкой, и Дин чувствует это через вилку, которая слегка вибрирует в руке Каса. На этот раз, когда он жует, Кас поглаживает его челюсть. Его рука скользит к горлу Дина как раз вовремя, чтобы почувствовать, как он сглатывает. Дин чувствует лёгкое головокружение, когда вся его кровь устремляется вниз. Как будто вокруг ничего не существует, кроме него, Кастиэля и вкусной еды, которой он его кормит. Он издаёт стон, чтобы дать Касу понять, что ему нравится то, что происходит. Дом крепко зажмуривает глаза, чтобы успокоиться, но, когда открывает их, то берёт ещё один кусочек овощей для Дина. Ни один из них не издаёт ни слова, только тихие вздохи и приглушенные стоны, когда тарелка медленно пустеет. Дин отказывается только раз, качая головой. Он чувствует, как у него сжимается живот, он ждет, разозлится ли Кас, но Дом понимает намерения Дина и сам съедает кусочек. С этого момента он не забывает откусывать каждый раз, когда Дину требуется немного больше времени, чтобы прожевать. Он также держит бокал с вином, чтобы Дин время от времени делал глоток. Дин понимает, что они закончили, когда слышит, как вилка стучит по тарелке. Зрение Дина немного затуманено, но он пытается сосредоточиться на лице Кастиэля. Кастиэль выглядит совершенно разрушенным. На его щеках красные пятна, глаза почти полностью затянуты расширившимися зрачками, а брюки натянуты. Дин не сводит глаз с его лица, когда наклоняется и трётся щекой о внутреннюю поверхность бедра Каса, губы приближаются к выпуклости его эрекции, но не касаются. Кас громко вздыхает. Он проводит рукой по волосам Дина и кивает. Получив разрешение, Дин не колеблется. Он утыкается носом в промежность Каса, целует твёрдый член под мягкой тканью. Кастиэль издает стон и приподнимает бедра. Дин улыбается ему, хватает за пояс его спортивных штанов и стягивает их вниз. Он чувствует, как его собственный член дергается в ответ, когда он, наконец, видит твёрдую плоть Каса. Экспериментируя, он засасывает раскрасневшуюся головку. Звук, который вырывается из горла Кастиэля, вызывает прилив возбуждения во всём теле Дина. Желая услышать больше этих прекрасных звуков, он проводит языком от основания до кончика. Кас зарывается рукой в волосы Дина, но не призывает его взять глубже. Дин воспринимает это как разрешение действовать в собственном темпе. Он тратит некоторое время, просто облизывая член по всей длине и лаская головку языком, сосёт его яички. Затем, наконец, он принимает его в себя. Ему всегда нравилось сосать член, и, что удивительно, он не так стыдится этого, как чего-то другого. Он использует весь арсенал умений, которым научился, получая и делая минет, пытаясь показать Кастиэлю, насколько он хорош. Он так нетерпелив, что несколько раз давится, слюна стекает по его подбородку, но ему всё равно.***
Кастиэль уверен, что Дин станет причиной его смерти. Он не планировал сегодня заниматься чем-то сексуальным, желая, чтобы Дин отдохнул и привёл в порядок свои мысли. Но затем Дин упал на колени в совершенном проявлении покорности, и как Кас должен устоять перед этим? А теперь Дин сосёт его так, словно от этого зависит его жизнь. Свободная рука Кастиэля сжимается на подлокотнике, костяшки пальцев белеют. — Дин, — предупреждающе рычит он, когда понимает, что больше не может сдерживаться. Вместо того, чтобы отстраниться, Дин просто стонет вокруг его члена, как будто это лучшее, что когда-либо было у него во рту. Вибрация его голоса проходит прямо через Кастиэля. Кульминация поражает его, как удар под дых. Он издает прерывистый вскрик, откидывая голову назад и заставляя себя изо всех сил сдерживаться, чтобы не вонзиться глубже в горло Дина. Как и тогда, когда он кормил его, он мягко кладет руку на горло Дина, чтобы почувствовать, как оно вздрагивает, когда Саб проглатывает его сперму. — О боже, Дин, — выпаливает Кастиэль, это первые слова, произнесенные с тех пор, как они начали есть. Он притягивает Дина к себе на колени, целуя его, ощущая свой вкус в его рту. Он протягивает руку между ног Дина с намерением позаботиться о нем. Он ахает от удивления, когда чувствует его мягкий член и мокрое пятно, пропитывающее его джинсы. — Ты кончил? — спрашивает он, с благоговением глядя на Дина. Дин отводит глаза, густой румянец заливает его щеки. — Это было действительно жарко, окей? Кормление, а потом десерт, — его губы изгибаются в самодовольной ухмылке, и он смотрит на Каса сквозь густые ресницы. Кастиэль разражается смехом и притягивает Дина ближе к своей груди, обнимая его руками. — Ты вообще настоящий? — он бормочет в волосы Дина. — Ты такой хороший. Такой талантливый. Я... «Я люблю тебя» — вертится у него на кончике языка. Он знает, что это неправда, пока нет. Он сказал бы это так, будто «я люблю Клинта Иствуда», или «я люблю секс». Но, может быть, если дать ему достаточно времени... — Мне так повезло, что я встретил тебя, Дин. Ты идеален. Дин утыкается носом в его шею и удовлетворённо мурлычет.***
Они проводят остаток вечера на диване, Кас лежит на спине, а Дин раскинулся у него на груди, как одеяло. Они медленно и нежно, без жара, обмениваются поцелуями, пока смотрят фильм. Когда они заканчивают последнюю часть трилогии, Касу приходится тащить Дина в постель, иначе он спал бы там, где лежит. — Спасибо, — бормочет Дин, когда они устраиваются на кровати, их тела прижаты друг к другу, конечности переплетены. — За что? — спрашивает Кас, вопросительно изогнув бровь. — За то, что не позволил мне отступить. Кастиэль улыбается, но качает головой. — Это ты. Если бы ты действительно хотел отступить, ты бы это сделал. — Но ты принял меня обратно, не выбросил меня, как сломанную игрушку, когда я взбесился. Выражение лица Кастиэля становится серьезным. — Ты не игрушка, Дин. Дин улыбается, его глаза теплые и сияют, как изумруды. — Спасибо. Кастиэль целует его в уголок губ. — А теперь заткнись и спи. Дин хихикает и утыкается лицом в грудь Каса. Через несколько минут он тихо похрапывает.***
Дин просыпается от того, что Кастиэль смотрит на него. — Чувак, прекрати. Это жутко, — бормочет он, пряча лицо в подушку. Кас тихо хмыкает, звук, который заставляет сердце Дина немного трепетать, и проводит рукой по спутанным от сна волосам Дина. — Ты так мило выглядишь, когда спишь, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать его за ухом. Дин фыркает и отталкивает его. Кастиэль борется с желанием пощекотать его, вместо этого он отстраняется, садясь на пятки. — Что ты хочешь на завтрак? Это привлекает внимание Дина, он поворачивается и смотрит на него одним глазом. — Блинчики? — предлагает Кастиэль. — Яйца? Бекон? — Чувак, если ты приготовишь мне завтрак, ты никогда от меня не избавишься. Кастиэль широко улыбается ему и встаёт с кровати. Чувствуя прилив нежности, которая распространяется по его телу, как волна тепла, Дин хватает подушку Каса и обнимает её. Она пахнет Касом. Дин понимает, что, должно быть, задремал, когда его будит запах бекона. Напевая, он входит в кухню. Кас улыбается ему через плечо и указывает на кофейник. Дин наливает себе кружку и садится за стол. Когда Кас ставит перед ним тарелку с беконом и яйцами, он задается вопросом, действительно ли он проснулся. Всё это кажется идеальным домашним сном. Из какого-то глубокого уголка своего сознания он слышит тихий голос, говорящий ему, что он должен испугаться. Он засовывает вилку с яйцами в рот и стонет, отчего голос замолкает. Он знает, что это всего лишь карточный домик, и что-то неизбежно разрушит его, но он слишком доволен, чтобы думать о будущем, поэтому решает просто наслаждаться, пока это длится. Он радостно жует, напевая себе под нос и не понимая, что Кастиэль подозрительно молчит, пока не тянется за кофе и не замечает, что мужчина ковыряется в своих блинах, будто с ними что-то не так. Дин кладет руку на запястье Кастиэля, чтобы привлечь его внимание. — Кас? Кастиэль смотрит на него широко раскрытыми глазами, бледно-голубыми в лучах утреннего солнца, выглядя немного испуганным. — Хм? — Что-то не так? — спрашивает Дин, его беспокойство растет. — Нет! — Кас качает головой, ободряюще улыбаясь, но затем снова склоняет голову. — Я просто задумался... Мне нужно поговорить с тобой о вчерашнем. Дин чувствует острую боль в груди, когда тревога впивается в него своими когтями. Он кладет вилку на почти пустую тарелку, допивает остатки кофе, затем смотрит прямо на Каса. — Тогда говори. Кастиэль тянется под столом, сжимая его бедро, но Дин отдёргивается. Он уверен, что Кас передумал, он собирается вежливо сказать Дину, что он отстой в том, чтобы быть и Сабом или парнем, и что он найдет кого-нибудь получше. Кас делает глубокий вдох, его глаза мягкие, когда он говорит, но Дина это не обманет. — Ты серьезно говорил, что не хочешь отступать? В горле у Дина комок, он пытается его проглотить, но безрезультатно. — Да, серьёзно. Но я пойму, если ты передумаешь. Выражение лица Кастиэля становится растерянным. Дин старается не думать о том, что он напоминает ему косоглазого котёнка-переростка. — Передумаю насчёт чего? — Насчёт меня, — отвечает Дин, слова застревают у него в горле. — О том, что хочешь меня. Кас открывает рот, но Дин останавливает его поднятой рукой. — Послушай, я понимаю, что у меня плохо получается, и я пойму, если ты не хочешь тратить свое время на того, кто сходит с ума каждый день. — Дин, я не... — Кас, тебе не обязательно... — Остановись! — Кас лишь немного повышает голос, но использует тон, который заставляет Дина остановиться. — Не мог бы ты, пожалуйста, выслушать меня вместо того, чтобы предполагать, что я собирался сказать? Борясь с приступом неповиновения, Дин кивает, сжимая губы в тонкую линию. — Я спрашивал, хочешь ли ты продолжать, потому что я хочу. Что-то под грудью Дина шевелится, и он не уверен, шок это или облегчение. — Я не изменил своего мнения о тебе, Дин. Напротив, я всё больше и больше убеждаюсь, что ты просто идеально подходишь мне. Жар приливает к щекам Дина, он чувствует, что его сердце — колибри, пойманная в клетку его ребер. — Я убежден, что ты настоящий Саб, и мне понравилось время, которое мы провели вместе, и не только секс. Дин пытается выровнять дыхание, чувствуя, что у него вот-вот начнется приступ паники. Одно дело — пережить блаженство домашних моментов, но слышать, как Кас говорит всё это вслух, гораздо хуже. — Ты прав в одном. Я хочу избежать любого другого неприятного опыта, если это возможно. Вот почему нам нужно поговорить. — О чём? — Дин задыхается. — О том, что тебе нравится и что заставляет тебя чувствовать себя плохо. Мне нужно знать, что работает для тебя. Я могу что-то предполагать, но общение необходимо. Я недооценивал этого раньше и не хочу делать это снова. — Ты хочешь поговорить о сексе? Уголок рта Каса подергивается. — В принципе, да. — Хорошо, — вздыхает Дин. Он знает, что это будет неловко, и он, вероятно, покраснеет, как школьница, но это лучше, чем говорить о чувствах. Сама мысль о том, что у него развиваются чувства к Касу, пугает. Он не должен удивляться, он официально встречается с парнем, но... он ожидал медленного погружения, но чувствует себя так, словно его бросили на глубину. Он вздрагивает, когда Кас внезапно встает и протягивает ему руку. — Давай перенесем разговор в более удобное место, — предлагает он. Дин встает, но не берёт его за руку. Он чувствует себя так, словно его послали к директору. Они устраиваются на диване, Кас на одном конце, а Дин на другом. Расстояние между ними кажется холодным и враждебным. У Дина буквально чешутся руки от желания прикоснуться, но что-то удерживает его. — Я хотел бы прикасаться к тебе, когда мы это обсуждаем, — говорит Кас. — Если ты не против. Дин вздрагивает и прикусывает нижнюю губу. Он придвигается ближе и позволяет Касу обнять его за плечи. В тот момент, когда он чувствует запах Каса и тепло его тела, он расслабляется и прислоняется к его боку. — Хорошо, продолжай, — говорит Дин, закрывая глаза. Кас целует его в макушку, прежде чем начать. — Я хочу, чтобы ты подумал о том, как мы впервые занимались сексом, и рассказал мне, как ты себя чувствовал. Дин оставляет глаза закрытыми и пытается вернуться в свои воспоминания. Как он себя чувствовал? Сначала испугался, но потом? — Привлекательным, — говорит он и уже начинает краснеть. — Необходимым. Особым.... Хорошим, — он колеблется, подыскивая нужные слова.— Не таким хорошим, как я себя чувствовал, но каким хорошим я был. Он чувствует себя глупо, поэтому пытается придумать лучшее объяснение. Он открывает глаза и хватает подушку, прижимает ее к груди и прячет в нее лицо. — Когда ты сказал мне что-то сделать, и у меня получилось, я почувствовал себя хорошим. Мне нравилось доставлять тебе удовольствие. Он рад, что Кас не заставляет его смотреть на него, потому что его щеки горят. И его заводит это воспоминание. — И это было легко. Мне не нужно было думать о том, что сделать, чтобы доставить тебе удовольствие. Ты сказал мне, что делать, и мне не нужно было ни о чем беспокоиться. — Значит, тебе легко выполнять приказы? Дин чувствует руку Каса на своей спине, рисующую успокаивающие узоры. Он кивает. — Это было... безопасно. Я доверял тебе. Мне казалось, что даже если я сделаю то, чего ты от меня хочешь, всё будет хорошо. Мне очень понравилось, что я был связан, потому что я знал, что не смогу облажаться. Кастиэль напевает и целует Дина в плечо. Он держит подбородок так, чтобы его рот был близок к уху Дина, когда он задает свой следующий вопрос. — Ты боялся совершить ошибку? В неповиновении? Дин хмурится. До сих пор было довольно приятно думать об этом опыте, но теперь они, похоже, вступают на опасную территорию. — Я не боялся наказания. Я не хотел тебя разочаровывать, — его голос слабеет и грудь сжимается от беспокойства. Даже при мысли о том, каково это — разочаровать Каса, его тошнит. — Дин, посмотри на меня, — приказывает Кас мягким, но властным тоном. Дин поднимает глаза и понимает, что в его глазах стоят слёзы. Не потому, что он расстроен, он просто снова ошеломлён. Он сильно прикусывает губу, чтобы побороть это чувство. Кас нежно берет его за подбородок и целует в губы, облизывая нежное место, которое Дин беспокоил зубами. — Я хочу, чтобы ты знал, что до сих пор ты никогда не разочаровывал меня, — его глаза напряжены, и Дину кажется, что он смотрит в небо. Мысль о полёте мелькает у него в голове и исчезает прежде, чем он успевает её осознать. — А теперь скажи мне, что было не так во второй раз. Дин хмурится, со вздохом отворачивается. Он кладет подбородок на подушку в своих руках, но на этот раз не прячет лицо. — Это не было неправильным, пока продолжалось, — его хмурость усиливается, когда он пытается пробиться сквозь дымку того дня, чтобы вспомнить ночь такой, какой была, не искаженной ненавистью к себе и замешательством, которые пришли позже. — Я почувствовал себя красивым, сильным, когда увидел, что делал с тобой, — его член подергивается от интереса при этой мысли. — Но утром я... Я почувствовал себя грязным, неправильным. — Почему? — Потому что я взял, что хотел, и я умолял, и... — он глубоко вздыхает, — Я знаю, что это глупо, но мне нравится, когда ты даёшь мне это, когда я чувствую, что у меня нет права голоса в этом. Мне кажется неправильным, когда я беру сам или прошу об этом. Кастиэль кивает. — Все в порядке, Дин. Тебе трудно признать, что ты этого хочешь. Это понятно. Дин поворачивает голову так, что его щека ложится на подушку, и смотрит на Каса. — Прости. — Не извиняйся, — Кас гладит его по щеке. — Мы будем работать над этим. И когда ты примешь то, что хочешь, это сделает тебя свободным, я обещаю. Но я не собираюсь давить на тебя. Дин кивает, он чувствует, что разговор истощил его. — Спасибо, что рассказал мне. Теперь я могу лучше заботиться о тебе. Дин позволяет заключить себя в объятия. Он устал, и, может быть, ему не повредит, если кто-нибудь о нем позаботится. Всего раз. Здесь, в четырёх стенах, где никто не видит. — Я хочу спросить последнюю вещь, — бормочет Кас в изгиб плеча Дина. — Хм? — А как насчет коленопреклонения? Дин поднимает глаза. — Это было неправильно? — выпаливает он, широко раскрыв глаза. Кас хихикает и целует его в кончик носа. — Нет, Дин, это было идеально, — он качает головой, как будто не может поверить. — Боже, мне тяжело даже просто думать об этом. Легкая неуверенная улыбка появляется на губах Дина. — Но это меня очень удивило. Я не ожидал этого от тебя. Как ты себя чувствовал? Дин замечает, что он колеблется, стоит ли говорить больше, поэтому он ждет. — Обычно люди считают это унизительным. И некоторым нравится это унижение. Он приподнимает бровь, безмолвно спрашивая, относится ли это к Дину. — Я не чувствовал это, как унижение, — говорит Дин, теребя футболку Каса. — Вовсе нет. Хотя я не знаю, что я чувствовал. Почему я это сделал, — он хмурится, размышляя. Он не привык анализировать свои чувства. — Я хотел заполучить тебя, — наконец признается он. — Я каким-то образом знал, что это тебя заведет, если я... если я отдамся тебе. В глазах Кастиэля появляется блеск, который заставляет его продолжить. — Я не хотел отступать. Я знал, что ты не будешь думать обо мне хуже, если я это сделаю, а больше некому судить меня, так что никакого унижения. Его собственные слова возвращаются к нему, и он понимает, что ему удалось избавиться от раздражающего голоса, который продолжает напоминать ему о том, что его отец подумал бы о нём, как раз в то время, когда Кас притягивает его для поцелуя. — Поздравляю, Дин, — рычит Кас ему в губы. — Ты обнаружил власть, которую Саб имеет над своим Домом. Дин улыбается ему, немного задохнувшись от поцелуя и комментария. Они снова целуются, более активно, чем раньше. Кас сажает Дина к себе на колени. Оседлав его, Дин чувствует, что они оба полутвёрдые. — Хочешь попробовать что-нибудь сейчас? — спрашивает Кас с надеждой во взгляде. Дин крутит бедрами и покусывает челюсть Каса. — Да. — Мой хороший мальчик, — вздыхает Кас, целуя его в шею. — Твой, — выдыхает Дин, откидывая голову назад. И тут его осеняет. Теперь он чувствует себя намного лучше, когда избавился от этих мыслей, и они прояснили отношения между ними. Но ему нужно запечатать это. Чтобы заверить Каса, что он серьезен, и в то же время убедиться, что Кас тоже имел в виду то, что говорил. — Кас, — стонет он, — пометь меня. Пожалуйста, — его член дергается, когда он произносит эти слова. Он хочет этого больше, чем думал. Кастиэль смотрит на него, приоткрыв губы. — Что? Дин проглатывает неприятное чувство, растущее в его груди. Он знает, что Кас тоже этого хочет, или, по крайней мере, хотел этого несколько дней назад. — Я хочу этого, Кас. Пожалуйста. Я уверен. Что-то меняется в глазах Кастиэля, они внезапно становятся более тёмными, хищными. Не говоря ни слова, он дергает Дина за бёдра, заставляя упасть на спину, ложась сверху. Дин вскрикивает от удивления. Кас проводит кончиком носа по вене на шее Дина, заставляя его кожу покалывать от предвкушения. Дин обхватывает спину Каса, проводя ладонями по движущимся мышцам. — Я собираюсь пометить тебя как своего, — мурлычет Кастиэль и облизывает ухо Дина. — Но ты мой только до тех пор, пока сам этого хочешь, — он прижимается губами к точке пульса на шее Дина и сосёт. Дин задыхается, его бедра двигаются сами по себе, прижимаясь к Касу. — Я позабочусь о тебе, — продолжает Кас, покрывая поцелуями ключицу Дина и оставляя там ещё один синяк. Он немного выпрямляется, чтобы посмотреть Дину в глаза. Говоря это, он задирает рубашку Дина на грудь, открывая больше кожи, чтобы оставить свой след. — Ты мой, но ты мне не принадлежишь, Дин. Ты можешь уйти в любой момент. Он ждёт, пока Дин выразит свое понимание легким кивком, затем наклоняется, чтобы пососать и укусить Дина за бёдра. Он бормочет «Мой» между каждой отметкой, вызывая мягкое «Твой» у Дина.