***
Дин ненавидит это, особенно потому, что понимает, каким прилипчивым он уже стал. В субботу идёт дождь, поэтому они решают остаться у Каса. Какое-то время Дин довольствуется тем, что просто уютно устроился на диване, пока Кас смотрит какой-то документальный фильм, но в конце концов ему становится скучно. Кас хихикает и игриво шлёпает его по заднице, когда Дин утыкается носом в его шею, а его руки скользят под подол футболки Каса. Дин издает смешок, его дыхание щекочет Каса, заставляя его ёрзать и извиваться под большим телом Дина. Они немного борются, посмеиваясь и целуясь, телевизор давно забыт. Кас обхватывает Дина ногами, что сводит их промежности вместе, они задыхаются друг другу в рот. Их поцелуи становятся более жаркими, когда они лениво трутся друг о друга. Кас запускает пальцы в волосы Дина, слегка дергая за более длинные пряди. — Ты хочешь просто трахнуться, или мы немного поиграем? — спрашивает он, когда Дин смотрит на него. — Хм, — мурлычет Дин, снова покачивая бедрами. — Игра приведет к траху? — Определённо, — выдыхает Кас. Дин отстраняется, садясь. Он хлопает себя по коленям, как взволнованный ребенок. — Итак, что у нас есть? Посмеиваясь над его рвением, Кас скатывается с дивана. — Хм, у меня есть идея. Раздевайся. Дин улыбается ему. — Мне нравится, когда ты так говоришь.***
Его бравада быстро покидает его, когда Кас возвращается из спальни с длинной тонкой тростью, ударяя ею по ладони, пока говорит. — Раз уж ты так боишься наказания, у меня есть для тебя игра. Дин не отвечает, уставившись на трость. Кас достает из кармана маленькие песочные часы. — Твоя задача — держать трость на вытянутых руках, пока не истечет время, что бы я с тобой ни сделал. Если ты выиграешь, у тебя будет одно желание, которое я исполню. Если ты проиграешь, тебя отшлепают. Скажем, десять раз, потому что для тебя это впервые. Дин прикусывает губу, его взгляд, наконец, отпускает трость и перемещается на лицо Каса. — Тростью? — спрашивает он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрожал. Кас качает головой. — Ты ещё не готов к этому. Я воспользуюсь рукой, если ты проиграешь. — Хорошо, — выдыхает Дин, но Кас, должно быть, чувствует, что он неуверен, потому что подходит ближе, кладя руку на поясницу Дина. — Ты можешь сказать «нет», Дин. — Знаю. Я хочу попробовать. — Хорошо, — Кас ласково улыбается и целует Дина в щеку. — Вытяни руки ладонями вниз. Дин делает это, и Кас кладёт трость на его вытянутые пальцы. Задача пока не кажется такой уж сложной, но Дин знает, что будет подвох. Он раздвигает ноги, чтобы принять более устойчивую позу. Кас ставит песочные часы на кофейный столик, чтобы Дин мог их видеть, а затем выходит из поля зрения Дина. Боясь, что может потерять баланс, если повернет голову, Дин не сводит глаз с бесшумно падающего песка. Затем он чувствует, как Кас подходит к нему сзади, так близко, что почти касается его. Он дышит Дину в шею, отчего по коже бегут мурашки. Дин сдерживает стон, ему уже хочется отбросить трость и просто прикоснуться к Касу. Затем Кас прикасается к нему, прижимая кончики пальцев к основанию шеи Дина. Он проводит ногтями вниз по позвоночнику Дина. Дин делает глубокий вдох, стараясь не дрожать, сосредоточившись на трости. Кас делает это снова, на этот раз с большей силой, и это правильная сторона боли. Низкий стон вырывается из горла Дина, волосы на руках встают дыбом, а его член начинает наполняться. Держать руки вытянутыми уже чертовски трудно. — Тебе это нравится, — мурлычет Кас, разминая задницу Дина. Дин стискивает зубы и пытается заставить песок падать быстрее. Он понимает, что Кас встал на колени, когда чувствует ногти Дома на внутренней стороне своего бедра. — Чёрт, — вздыхает он, когда Кас опускает пальцы вниз. Он перемещает свой вес, что является ошибкой, потому что это освобождает место для Каса, тот протягивает руку между его ног и обхватывает яйца. Кас перекатывает их в руке. Дин крепко зажмуривает глаза и снова открывает их, чувствуя, как трость слегка шевелится. Он твёрд как камень, когда Кас отпускает его яйца и переключает внимание на его задницу. Он проводит пальцем вниз, нежно касаясь дырочки. Дин задерживает дыхание. Кас хватает полушария и раздвигает их. Дин вздрагивает от удивления, когда что-то горячее и влажное касается его входа. Кас прижимает свой мягкий язык к сморщенной плоти, и Дин почти не замечает движения трости. Он поднимает руки, чтобы не дать ей скатиться вниз, но она сдвигается в сторону и с грохотом падает на пол. Дин тяжело вздыхает, только сейчас осознав, что больше не чувствует рук Каса на себе. — Что случилось? — спрашивает Кас. Дин поворачивается к нему. Это странно видеть своего Дома на коленях перед ним, но это также очень мило. Голубые глаза Каса широко раскрыты, его волосы в беспорядке, а язык высовывается, чтобы облизать губы. Язык, который всего мгновение назад был... Дин отрывает от него взгляд и снова смотрит на трость. — Я думаю, что проиграл. — Ты проиграл, но я удивлен, почему. Дин чувствует, как румянец поднимается по его шее и окрашивает щеки. — Я причинил тебе боль? Тебя что-то напугало? — Нет, я... Я просто удивлён. Кас встаёт и смотрит Дину в глаза, трудно не съёжиться под пристальным взглядом. — Удивлён? — он приподнимает бровь. — Да, — фыркает Дин. — Я не ожидал, что ты будешь лизать... там, внизу. Кас наклоняет голову и щурится. — Тебе не нравится римминг? Затем его глаза расширяются, как будто ему только что открылась тайна вселенной. — Тебе никогда не делали римминг! Дин отводит глаза, его уши горят. — Почему? — выпаливает Кас. — Не знаю, — бормочет Дин, потирая затылок. — Просто никто никогда этого не делал. С чего бы? Это странно. Кас бросает на него обиженный взгляд. — В этом нет ничего странного! Это потрясающе! Дин морщит нос. — Я признаю, что это приятно для меня, но я не понимаю, почему ты хочешь это сделать. Кас издает раздраженный звук, проводя рукой по волосам. Затем он смотрит на Дина, его глаза сияют. — Знаешь что? План изменился. Я тебя вылижу. Прямо сейчас, — он хватает Дина за руку и тянет, но Дин не двигается. — Что?... Если только ты не предпочитаешь порку. Дин качает головой. — Нет, но... Я не понимаю, почему. Кас подходит ближе, тепло его тела успокаивает. Когда он говорит, это звучит приглушенно, успокаивающе. — Потому что я уверен, что тебе это понравится. Потому что я хочу прикоснуться к тебе и попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела, и показать тебе, как это потрясающе. Дин сглатывает, волна возбуждения захлестывает его. — Но что насчёт моего наказания? — спрашивает он слабым голосом. — О, я что-нибудь придумаю, — отвечает Кас, уже ведя его в спальню.***
Дин сидит на краю кровати, пока Кас роется в своей коллекции игрушек и инструментов, бормоча себе под нос. Возбуждение Дома настолько опьяняет, что почти заглушает тревогу Дина. Почти. Кас заползает на кровать и садится позади Дина. — Я хочу вылизывать тебя, пока ты не кончишь, — объявляет он, целуя Дина в шею. Дин смотрит на него, сомневаясь, что это будет так просто, как говорит Кас, но в глубине души он знает, что хочет попробовать. — И чтобы было веселее, я заткну тебе рот кляпом и свяжу тебя. Сердце Дина замирает. Кас, должно быть, заметил что-то на его лице, потому что его собственная улыбка дрогнула. — Ты доверяешь мне, Дин? Дин спешит кивнуть. — Я бы никогда не сделал тебе ничего плохого. И ты сможешь использовать стоп-слово, я покажу тебе, как это делается. — Хорошо, — выдыхает Дин и позволяет Касу поцеловать его, прикосновение губ и языка успокаивает его. — Это кляп, который я собираюсь использовать, — Кас показывает ему маленький мячик с кожаными ремешками. — Сквозь него можно дышать, — говорит он, указывая на отверстия. — Так что тебе не нужно беспокоиться об этом. Я только хочу лишить тебя возможности говорить. Дин кивает, он нервничает, но это смешивается с волнением. Кастиэль кладет мяч в рот Дину и застегивает ремни. Дин пытается дышать через него, это немного неудобно, но ничего страшного, по крайней мере, у мяча нет никакого вкуса. — Будут течь слюни, не волнуйся об этом, — говорит Кас, возвращаясь на место перед Дином. — О боже, — выдыхает он, когда видит Дина. Он проводит кончиком пальца по губам Дина, растянутым вокруг кляпа. Его глаза дикие и голодные, полные желания. Это заставляет сердце Дина биться быстрее. Кас осторожно касается ремешков, слегка врезающихся в щеки Дина, затем сглатывает и выходит из транса. — Вот, — бормочет он, нащупывая что-то на кровати. Это маленький медный колокольчик, он вкладывает его в ладонь Дина. — Позвони, и я все прекращу. Дин понимающе кивает. — Хорошо, теперь оковы. Твоя рука. Дин протягивает одну руку, Кас оборачивает вокруг запястья красивый наручник из тонкой черной кожи с серебристыми пряжками. — Нравится? — спрашивает Кас. Дин кивает и протягивает ему другую руку. — Они прекрасно смотрятся на тебе, — вздыхает Кас, застегивая вторую манжету. Он надевает такие же ремни на лодыжки Дина, затем приказывает ему лечь на живот. Он использует короткие цепи, чтобы прикрепить наручники к столбикам кровати, затем говорит Дину проверить границы движения. Он просит его позвонить в колокольчик, который тот сжимает в руке. Убедившись, что всё хорошо, Кас кладет подушку ему под бедра, затем привязывает его ноги к столбикам кровати, раздвигая их. Привязанный, Дин чувствует, что у него может возникнуть гипервентиляция. Его положение раскрыто и уязвимо, и какой-то первобытный инстинкт подсказывает ему, что он должен бороться и пытаться убежать. Но потом тёплые руки Каса ложатся ему на плечи, снимая напряжение. — Ты так чудесно выглядишь, Дин, — шепчет Кас ему на ухо, оседлав его. — Я хочу, чтобы ты понял, что я связал тебя для того, чтобы ты не смог уклониться от удовольствия, которое я собираюсь тебе доставить. Я не собираюсь причинять тебе боль. Дин кивает, потираясь щекой о подушку под головой. — Но, если что-то покажется неправильным, звони без колебаний, хорошо? Ещё один кивок, на этот раз за это он получает поцелуй в плечо. Кастиэль проводит руками по всему телу Дина, чередуя нежные прикосновения ладоней и царапание ногтями. Нет ни дюйма кожи Дина, на который бы он не обратил внимание, поклоняясь ему. Через несколько минут Дин чувствует себя, как оголённый провод, его нервы гудят, разум сосредоточен на малейшем прикосновении, тело бурно реагирует. Весь его страх исчез, все, что осталось — это жажда новых ощущений и бесконечная вера в Кастиэля, в то, что он даст ему это. Когда он чувствует, как язык Кастиэля пробегает по чувствительной коже его дырочки, он прикусывает кляп и безудержно стонет. Это ново и необычно, и это заставило бы Дина извиваться, если бы он не был связан. Это напоминает Дину о том, как кто-то впервые прикоснулся к нему вот так. Как странно, но потрясающе было чувствовать, как чей-то палец вдавливается в его дырочку. Но это ещё лучше, мягко, влажно и так горячо. Со вторым длинным взмахом языка Дин пытается расслабиться. Удовольствие разливается по телу, а член подергивается. Кас разминает ягодицы Дина и переходит к легкому облизыванию кончиком языка, дразня тугое кольцо мышц. Дин издает тихие звуки удовольствия, чувствуя, как расслабляется. Кастиэль лижет и сосет, удовлетворенно мыча, как будто Дин — лучшее, что он когда-либо пробовал. Затем Кастиэль просовывает кончик языка внутрь, и это может быть самой странной и интимной вещью, которую Дин когда-либо испытывал. Он вскрикивает, звук приглушен кляпом. Кастиэль не останавливается, он ласкает его влажным и острым языком. Дин ёрзает, не обращая внимания на наручники, впивающиеся в его кожу. Это движение заставляет его твердый член тереться о подушку под ним, трение заставляет его глаза закатиться. С ещё одним сдавленным звуком он снова двигает бедрами, прижимаясь к лицу Кастиэля, а затем вжимается в подушку. Горячее дыхание касается его влажной дырочки, когда Кас хихикает и дразняще кусает его за задницу. Дин произносит его имя сквозь кляп, пытаясь заставить его продолжать. Он хочет большего, хочет, чтобы Кас никогда не останавливался. Кас снова хихикает, тихо и удовлетворенно, звук оказывает такое же воздействие на сердце Дина, как действия Каса на его член. Затем рот Каса снова оказывается на нем, и Дин теряется в этом. Он не контролирует себя, не знает, издаёт ли он какие-либо звуки, двигается ли. Всё, что имеет значение, это кипящее удовольствие. Он висит на краю пропасти, сгорает изнутри, каждая секунда кажется бесконечной. А потом, наконец, всё становится слишком, звёзды вспыхивают у него под веками, и он кончает, проливаясь на подушку. Оргазм захлёстывает его, как приливная волна, оставляя его бездыханным и дрожащим, разбитым на куски. Он медленно приходит в себя, слыша рычание, и чувствует, как горячие струи спермы падают на его задницу. Он стонет, зная, что его партнер кончил вот так, что доставить ему удовольствие — это всё, что нужно Кастиэлю, и это делает момент ещё лучше. Кастиэль будто смог прочитать его мысли и почувствовал потребность в контакте, он наклоняется над Дином и целует его спину и плечи. Его дыхание затруднено, а слова невнятны, когда он шепчет похвалы. Дин нежится в этом, наслаждаясь нежными прикосновениями рук Кастиэля, которые удерживают его. Рука Каса находит лужицу остывающей спермы, и он проводит по ней кончиками пальцев, размазывая её по коже Дина и направляясь к его дырочке. Дин вздыхает, когда чувствует влагу на своем ободке, и его дыхание прерывается, когда Кас толкает её внутрь. Кас делает это снова и снова, отмечая Дина своей спермой изнутри. От этой мысли щёки Дина горят, но это ничто против огня, зажженного пальцем Каса. Дин скулит, кусая кляп, слишком чувствительный к прикосновению. Кас, однако, не возражает против его протеста, всовывая палец в расслабленную дырочку Дина и вынимая его. Это не больно, это просто слишком. Странная смесь дискомфорта и удовольствия. После мучительно долгого мгновения Кас добавляет второй палец, осторожно скручивая их, прежде чем он надавливает достаточно глубоко, чтобы коснуться простаты Дина. Дин вскрикивает, на этот раз осознавая, что кожа натирает его запястья до крови. Его тело слишком устало от натиска ощущений, его истощенный член слабо подергивается. Кастиэль не останавливается. Он шепчет ему успокаивающие слова, которые Дин не понимает сквозь собственные рыдания, каждое дразнящее прикосновение к его простате посылает разряд удовольствия и боли через его позвоночник. Он хочет, чтобы это прекратилось, уверенный, что умрёт. Он помнит о меди в своей ладони, горячей от его собственного тепла. Мысль о том, чтобы использовать её, умирает, когда он понимает, что снова твёрд, и, если Кас остановится сейчас, это не поможет снять напряжение. Он издает звук, отдаленно напоминающий имя Кастиэля. Кас вынимает пальцы, уже три, оставляя Дина пустым, сжимающимся. Дин всхлипывает, потеря контакта определенно хуже, чем быть ошеломлённым. Он дрожит, ненавидя ограничения, что удерживают его в этом положении, но слишком слаб, чтобы бороться. Он успокаивается, когда теплое тело накрывает его, и он вдыхает знакомый запах Кастиэля. Нежная рука пробегает по его мокрым от пота волосам, и потрескавшиеся губы целуют его щеки вокруг кожаных ремешков. Дин вздыхает и поворачивается всем телом, чтобы установить больший контакт с Кастиэлем. Дом все ещё полностью одет, мягкий материал его футболки трётся о кожу Дина, вызывая новые ощущения. Горячие губы Кастиэля впиваются в шею Дина, руки скользят под его тело и обвиваются вокруг груди. Дин понимает, что ему дают возможность позвонить, что только укрепляет его решимость позволить Касу продолжать. Он крепче сжимает колокольчик и пытается успокоить дыхание, чувствуя, как гладкая головка члена прижимается к его входу. Животный звук вырывается изо рта Дина. Каждый дюйм растягивает его и наполняет, делая его завершённым. Кастиэль отвечает гортанным стоном, когда входит и выходит обратно. Он двигается в жёстком ритме, безжалостно шлёпая бёдрами по заднице Дина, держась за него, как за спасательный круг. Дин знает, что он берёт его, но эта мысль не заставляет его чувствовать себя использованным. Он чувствует себя желанным, нужным, то, как Кас обнимает его, и каждый вздох, который щекочет его шею, только усиливает его возбуждение. Он не пытается пошевелиться, просто позволяет втрахивать себя в матрас, сосредоточившись на дыхании, которое становится всё тяжелее с каждым толчком. — Кончи для меня, Дин, — скорее умоляет, чем приказывает Кас, его голос хриплый и задыхающийся. Дин издает отчаянный звук. Он близок, но недостаточно. Бёдра Каса трясутся. Он глубоко погружается в Дина, вращая бёдрами, головка члена вдавливается в сладкое местечко Дина. — Пожалуйста, детка, я знаю, что ты можешь. Его рука скользит вниз по груди Дина, и несколькими быстрыми движениями по члену он вырывает второй оргазм из измученного тела Дина. Дин кричит в силиконовый шарик во рту, тело содрогается, мышцы сжимаются вокруг Каса, выдаивая его, и он тоже кончает. Он трахает своим членом глубоко в Дина, наслаждаясь его оргазмом.***
Дин не двигается, его конечности тяжёлые, будто они сделаны из свинца. Его сердце колотится о грудь, и каждый вдох причиняет боль. Он чувствует, как кровь бежит по его венам и пульсирует в паху. У него всё болит, мышцы горят, но разум внезапно проясняется. Его мысли сводятся к «вау». Он чувствует, как Кас двигается, а затем освобождает его лодыжки, запястья. В тот момент, когда он освобождается, он перекатывается на бок и обвивается вокруг Каса. — Я держу тебя. Всё в порядке, я держу тебя, — бормочет Кас в волосы Дина, обнимая его за бедра. — Позволь мне, — говорит он, дотягиваясь до пряжки на затылке Дина. Дин понимает, что издает тихие звуки, как только Кас вынимает кляп. Он сглатывает, в горле ужасно пересохло. Он открывает глаза и видит Каса. Его зрачки всё ещё расширены, но выражение лица мягкое. Он вытирает слюну с подбородка и губ Дина и целует наполовину высохшие слезы, о которых Дин не знал. — Как ты себя чувствуешь? Дин пытается ответить, но не может. Кас успокаивает его мягким поцелуем в губы и тянется за бутылкой воды, ожидающей на прикроватном столике. Дин выпивает половину, затем смотрит, как Кас выпивает вторую половину. К его удивлению, Кас не повторяет свой вопрос. Он бросает грязную подушку на пол, затем начинает расстегивать наручники. Дин наблюдает за ним, когда он вздыхает каждый раз, когда видит полосы красной кожи. Закончив с руками и ногами, он начинает вставать. — Нет, — выдыхает Дин, хватаясь за футболку Каса. Кастиэль мягко улыбается ему и похлопывает по его руке. — Я никуда не ухожу. Дин неохотно отпускает его, но не сводит с него глаз, глядя, как он лезет в ящик и достает маленький тюбик. Он выдавливает немного крема, и в нос Дину ударяет сильный травяной запах. Кас осторожно втирает крем в больные места на запястьях и лодыжках Дина, затем немного смазывает уголки рта Дина, которые, когда Дин задумывается об этом, немного болят. Он пытается бороться с ним, когда Кас заставляет его перевернуться на живот и намазывает немного крема на задницу, но Кас бросает на него предупреждающий взгляд, который заставляет его прекратить борьбу. Затем, наконец, Кас натягивает на них одеяло и устраивается, обнимая Дина. Они не разговаривают, просто лениво обнимаются, Кас гладит Дина по волосам и потирает его больные плечи. Дину требуется несколько минут, чтобы понять, что он скучает по голосу Каса, произносящему слова похвалы. — Ты ничего не говоришь. Что-то не так? — он смотрит на Каса. Тревога, скручивающаяся в его животе, рассеивается, когда Кас, с закрытыми глазами и мягкой улыбкой на губах, качает головой. — Нет, у меня просто нет слов. Это было слишком хорошо. Сердце Дина трепещет, на его губах зеркально отражается улыбка. Приятно знать, что он не единственный, у кого вытраханы мозги. Он всё ещё смотрит на лицо Каса, когда тот сжимает его крепче и хмурится. — Ты весь дрожишь, — говорит он. Он прав, но Дин этого не заметил. Легкая дрожь пробегает по его телу. — Я в порядке, — бормочет он, пряча лицо в изгибе шеи Каса. — Тебе нужно что-нибудь съесть. — Я не хочу. — Дин, — это сказано тоном, который не допускает обсуждений, поэтому Дин просто фыркает и позволяет Касу отделиться от него. Минуту спустя ему вручают плитку шоколада. Кас смотрит, как он жует. — Ну и? Дин приподнимает бровь. — Ну и? — Как это было? — выпаливает Кас. Дин краснеет и запихивает остаток батончика в рот, чтобы ему не пришлось сразу отвечать. — Хорошо, — говорит он с набитым ртом. Кастиэль хмурится и немного надувает губы, это так мило, что Дин подумывает о том, чтобы подразнить его ещё больше, но он слишком устал. Он решает, что будет лучше закончить разговор как можно быстрее. — Интенсивно, — добавляет он, отводя глаза и теребя обёртку в руке. — Интимно. Как будто ты можешь делать все, что захочешь, с каждой частичкой меня, и я не могу убежать от этого, — он чувствует, как его сердце ускоряет свой ритм. Это чувство не выгорело до конца, и возникает снова, когда он говорит об этом. — Но ты используешь это только для того, чтобы мне было хорошо, — продолжает он тихим голосом, как будто говорит сам с собой. — И тебе нравится доставлять мне удовольствие. И мне это тоже нравится. Чтобы тебе было хорошо. Он погружен в свои мысли. Прокручивая эту сцену в голове. Все ощущения, чувство ошеломления, то, как Кас довел его до предела. И всеобъемлющее доверие, которое он чувствовал, даже когда думал, что у него ничего не получится, он доверял Касу. Он даёт себе всего минуту, чтобы разобраться в чувстве, растущем в его груди, затем смотрит на Каса, и его сердце замирает. Кас смотрит на него с приоткрытыми губами и такими напряженными глазами, что смотреть в них — всё равно что смотреть на солнце. Его губы шевелятся, как будто он собирается что-то сказать, но затем он проглатывает это. Вместо этого он хватает Дина за шею и притягивает к себе для поцелуя. Он глубокий и горячий, с оттенком отчаяния. Каким-то образом Дин знает, что за поцелуем кроется какой-то смысл, но он слишком напуган, чтобы думать об этом. Он просто обнимает Каса за плечи и целует его в ответ, до тех пор, пока их губы не распухают и они не начинают задыхаться. Они снова уютно устраиваются под одеялом, и Дин, наконец, позволяет усталости взять верх. Он не знает, что ещё долгое время после того, как он заснул, Кастиэль смотрит в потолок.***
Кастиэль чуть не сказал: «Я люблю тебя». Это было на кончике его языка, когда Дин сказал ему, что чувствует, а затем посмотрел на него неуверенным взглядом. Ему пришлось заставить себя замолчать поцелуем, но слова не исчезли, они просто превратились в прикосновение губ и движение языка. Когда Дин тихо похрапывает ему в плечо, Кастиэль, слепо уставившись в потолок темнеющей комнаты, пытается убедить себя, что не боится этих трёх маленьких слов. Но это ложь, и он это знает. Он знает, насколько огромны эти слова, он знает, какими огромными они казались, когда он произносил их в прошлый раз. Как удивительно было слышать их и как больно было, когда они были потеряны. Но это было с Бартоломью, с Дином всё по-другому. Это всё ещё так ново, что он даже не может сказать, действительно ли он так себя чувствует. Может быть, это была просто лихорадка от секса. Может быть, он просто был слишком ошеломлён тем, что Дин всё чувствует именно так, как Кастиэль вкладывает в то, что делает с ним. Он не просто реагирует на чувственную стимуляцию, он распознает намерения и чувства, стоящие за ней. Кас думал, что им над этим придётся работать месяцами, даже годами. Наслаждаться сексом — это одно, но обычно Сабу требуется некоторое время, чтобы понять, что Кастиэль на самом деле делает с ним. И Дин понимает. Дин идеален, так хорош, и Кастиэль боится, что в каждую минуту что-нибудь может всё испортить. Вот почему он не сказал того, что говорило ему его сердце. Просто ещё слишком рано. Слишком рано для всего. И он устал. Он кончил дважды за рекордно короткое время, потому что Дин был настолько восхитителен, что Кас не мог оторваться от него. У Кастиэля было много хорошего секса с разными партнерами, и ему всегда нравилось делать римминг, но с Дином... Звуки, которые он издавал, ни капли не сдерживаясь, веря, что кляп сделает это за него, эти звуки будут преследовать Кастиэля в течение нескольких дней и заставлять его мучаться стояком в неподходящее время. То, как он извивался и трахал себя языком Кастиэля, как его дырочка трепетала под прикосновениями Кастиэля, всё это снова заставляет Каса напрячься, как только он думает об этом. И как он выглядел со своими красивыми губами, растянутыми вокруг кляпа! Кастиэлю определенно следует почаще совать что-нибудь в рот Дину. И вылизывать его, дважды в день. Он засыпает с улыбкой на губах, думая обо всём, что хочет сделать с Дином.***
На следующий день Дин очень болезненный. Он не признаётся в этом, но Кас может сказать это по тому, как осторожно он двигается. Кастиэль, однако, не признает этого, по крайней мере, словесно. У него такое чувство, что Дин отреагирует негативно, его эго пострадало бы от попытки Кастиэля позаботиться о нем. Поэтому он пытается сделать это незаметно. Его намерение состоит в том, чтобы вовлечь Дина в поцелуи, а затем заставить его лечь и позволить Касу обработать его успокаивающим лосьоном и, возможно, массажем, потому что быть связанным так долго, должно быть, напрягло его мышцы. Его план рушится в тот момент, когда он прикасается к нему, и Дин отшатывается. Это больно. Когда Кастиэль смотрит в лицо Дина и видит опустошенное выражение на его лице, он понимает, что всё точно так же, как в первый раз. Дин отдаляется от Кастиэля, отключается мысленно и физически. Это ясно по тому, как он сидит за столом, пока Кастиэль готовит завтрак, обхватив себя руками, будто пытается спрятаться. От этого Кастиэлю становится холодно внутри, он чувствует себя покинутым. Дом, брошенный своим Сабом, это звучит почти смешно, если бы это не было так серьёзно. Правда в том, что Кастиэлю так же трудно, как и Сабу, ему нужен контакт, ему нужно уметь общаться со своим Сабом. И теперь, когда он лишен этого, он чувствует, что падает, медленно, но верно. Однако он знает, что эта мысль иррациональна, он боится, что Дин злится на него, что он обвиняет его в том, что сделал с ним, что он, должно быть, сделал что-то не так, что заставляет его Саба так реагировать. И, может быть, это правда, он определенно никогда не испытывал ничего подобного. Не в клубе, где последующий уход сводится к моментам, непосредственно следующим за сценой. По его опыту, Сабы, как правило, довольно цепкие. Именно этого он и ожидал от Дина, что он будет нуждаться в утешении и похвале, будет жаждать прикосновения Кастиэля. Проблема в том, что, возможно, это именно то, чего он хочет и в чем нуждается, но по какой-то причине он не позволяет себе этого. Он, по сути, всё глубже падает, и Кастиэль не может это остановить. Это почти вызывает у него панику. Он не знает, как разрушить барьер, который Дин воздвигает между ними, как подойти к нему. Он знает, что Дину трудно говорить, поэтому заставить его сделать это будет только хуже. Ему нужно найти другой способ заставить Дина расслабиться. Помешивая тесто для блинов, он наблюдает за Дином и пытается использовать весь свой опыт чтения людей. Он думает об этой сцене, о том, что сделал Дин, и что могло вызвать такую реакцию. Он был раскрыт для Каса и скован, он был вынужден принимать всё, что Кастиэль решил с ним сделать. Несмотря на утверждение, что ему это нравится, это могло бы оставить у него чувство... уязвимости. Кастиэль почти улыбается, когда это слово появляется у него в голове. Глядя на Дина, подтянувшего колени к груди и обхватившего их руками, становится ясно, что именно его беспокоит. Если Кастиэль найдет способ подавить дискомфорт, который Дин испытывает от того, что был уязвим прошлой ночью, он, возможно, сможет найти подход к своему Сабу и заставить его принять заботу. Он думает об этом, выливая тесто на сковороду. — Дин, тебе холодно? — спрашивает он, оглядываясь через плечо. Дин пожимает плечами. — Да, немного. Кастиэль кивает и протягивает Дину лопатку. — Не мог бы ты, пожалуйста, присмотреть за блинами? Нахмурившись, Дин встаёт и подходит к плите. Кастиэль быстро исчезает в спальне и возвращается со старым свитером. Он неприглядный, тёмно-фиолетовый и слишком большой, но сейчас он мягкий и поношенный, так что это самый удобный предмет одежды во всей вселенной. По крайней мере, если бы выбирал Кастиэль, и он надеется, что Дин согласится. Он берёт у Дина лопаточку и кладет ее на стойку. Дин смотрит на него, хмурый взгляд превращается в растерянный, когда Кастиэль надевает ему свитер через голову. Однако он не протестует и просовывает руки в рукава. Кастиэль тянет его вниз по телу, стараясь не прикасаться к нему больше, чем необходимо. Эффект наступает мгновенно. Кастиэль видит, как напряжение покидает мышцы Дина, и выражение его лица смягчается. Он зарывается носом в мягкий материал свитера, вероятно, ожидая почувствовать запах Кастиэля. Кас знает, что это невозможно, так как свитер только что выстиран. Он не может сказать, испытывает ли Дин облегчение или разочарование, потому что Дин отворачивается, бормоча «спасибо», и возвращается на свое место.***
Кастиэль думает, что с этого момента всё может наладиться, но когда он раскладывает всю приготовленную им еду на столе перед Дином, мужчина просто тупо смотрит на неё. — Ты не голоден? — спрашивает Кастиэль, намазывая маслом свой тост. Дин пожимает плечами и тычет вилкой в стопку блинов на своей тарелке. — Если тебе нужно что-то другое, я могу это приготовить, — предлагает Кастиэль, стараясь говорить вежливо. Дин качает головой. — Всё в порядке, — бормочет он, но все еще не начинает есть. Кастиэль пытается дать ему время, но когда он доедает половину своих яиц, всё остается по-прежнему. — Тебе не нужно есть, если ты не хочешь, — говорит он, на этот раз не в силах сдержать свои чувства, чтобы они не испортили его тон. Дин удивленно смотрит на него. — Я имею в виду, тебе определенно нужно поесть, но я не собираюсь заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Кастиэль сожалеет, что сказал это, когда Дин корчит рожицу, которую он не может расшифровать. Может быть, это означало, что Кастиэль уже заставляет его, и он зол. Или он думает, что Кастиэль отказывается от их отношений. Это может быть что угодно, и Кастиэль должен сосредоточиться на том, чтобы его дыхание оставалось спокойным. По крайней мере, Дин ест свой завтрак.***
Они устраиваются на диване, чтобы посмотреть телевизор. Дин сидит как можно дальше от Кастиэля, прислонившись спиной к подлокотнику, его согнутые ноги образуют барьер между ними. Кастиэль старается не думать об этом. Он повторяет себе, что всё будет хорошо. Дин придёт, как и в прошлый раз. Он не собирается убегать от него. К счастью, фильм отвлекает его. Отвлекает его так сильно, что он забывает, что не должен прикасаться к Дину, и его рука сама по себе находит лодыжку Дина, его пальцы нежно обхватывают её. Когда он замечает это, ему хочется поспешно убрать её, но потом он понимает, что Дин не вздрогнул и не отстранился. Он делает спокойный вдох и начинает растирать нежную кожу на щиколотке большим пальцем. Он больше не обращает внимания на фильм, вместо этого его взгляд прикован к Дину. Теперь его лицо гораздо более расслаблено. В свитере, который достаточно велик, чтобы быть свободным даже на его крупном теле, он выглядит потрясающе. Контраст пушистого свитера и голых ног Дина восхитителен. Кастиэль только хотел бы, чтобы на нём были кружевные трусики вместо его серых боксеров, и чтобы он улыбался, тогда это было бы идеально. К его удивлению, нога Дина продвинулась на дюйм вперед, давая Касу больше пространства для прикосновения. Он позволяет своей руке блуждать по голени Дина, пальцы опускаются под колено. Дин вздыхает и оседает на диване. Несколько минут спустя Кастиэль перекидывает обе ноги Дина себе на колени и массирует ему ступни. Он вернулся к просмотру фильма, поэтому, когда он смотрит на Дина, то удивляется, увидев, что тот смотрит на него. Его глаза полуприкрыты, и он, наконец, выглядит довольным. Не задумываясь об этом, Кастиэль тянется к краю своего свитера и дергает его. Глаза Дина широко открываются, и он ёрзает, чтобы сесть. Сначала Кастиэль боится, что он, как и раньше, оставит между ними как можно больше пространства, но Дин придвигается ближе, а затем забирается Кастиэлю на колени. Повинуясь инстинкту, Кастиэль хватает его за бедра. Дин без колебаний обнимает Кастиэля за плечи и зарывается лицом в изгиб его шеи, прижимаясь к груди Кастиэля. Кастиэль облегченно вздыхает, крепко обнимая Дина. — Вот и ты, — шепчет он на ухо Дину. Дин утыкается носом в его шею, кажется, что его дыхание согревает сердце Кастиэля, а не только кожу. — Прости, — вздыхает Дин. Кастиэль хмурится и нежно дергает Дина за волосы, чтобы заставить его отстраниться, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза. — За что? — спрашивает он. — За то, что я такой, — говорит Дин, отводя глаза. У Кастиэля сжимается грудь. — Дин... Дин качает головой, прерывая его. Он возится с подолом футболки Каса, продолжая. — Я не привык получать так много внимания и всё ещё чувствую, что не заслуживаю его. Это заставляет меня чувствовать себя... уязвимым, обнаженным, беззащитным. Я ненавижу себя за то, что отталкиваю тебя, но я... Я не знаю, как с этим справиться. Прости. Он делает глубокий вдох, выглядя довольным тем, что сказал это, и, наконец, смотрит на Каса. — Пожалуйста, не надо, — мягко говорит тот, — не извиняйся за то, что ты чувствуешь. Это всегда нормально и допустимо, и я горжусь тем, что ты мне сказал. Глаза Дина закрываются, и на его губах появляется слабый намёк на улыбку. Кастиэль проводит губами по скуле Дина. — Я не против, если ты отстраняешься от меня, если я буду знать, что ты вернёшься. Дин энергично кивает. — Я сделаю это. Про... — Ч-ш-ш, — Кас прижимает палец к губам Дина. — Я сказал, не извиняйся. Дин кивает и поджимает губы, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на кончике пальца Кастиэля. Кастиэль хихикает и опускает палец под подбородок Дина, приподнимая за него, чтобы поцеловать, сладко и целомудренно. — Скажи мне, как ты себя чувствуешь, Дин. Я имею в виду физически. Дин пожимает плечами. — Как будто я могу проспать неделю. Кастиэль нежно улыбается. Он позволяет своим рукам скользнуть под свитер Дина, пальцы слегка вдавливаются в теплую кожу. — Я в порядке, но я... ух, я бы предпочел не заниматься сексом сегодня, — признается он, немного ерзая на коленях у Каса. Улыбка Кастиэля становится шире, когда он замечает легкий румянец, окрашивающий щеки Дина. — Всё в порядке, Дин. Я думаю, что вчера нам обоим было достаточно. Глаза Дина резко поднимаются, находя его взгляд. — Тебе? Кастиэль издает смешок. — Дин, это, может быть, разочарует тебя, но мой рефрактерный период обычно не такой быстрый. Я не знаю, что ты со мной сделал, но я чувствую, что превращаюсь с тобой в похотливого подростка. То, как сверкают глаза Дина, когда он широко улыбается, настолько красиво, что у Каса перехватывает дыхание. — Правда? — Да, я не могу оторваться от тебя, — руки Каса скользят по спине Дина, заставляя его придвинуться ближе к груди Каса. — Хм, — напевает он на ухо Касу. — Я мог бы изменить свое мнение по поводу отсутствия секса. — Нет, — твердо говорит Кастиэль. — Сегодня мы отдыхаем. Дин поджимает губы. — Даже никакого минета? Кастиэль не может сдержать смех. — Хороший ночной минет может быть, если ты будешь хорошим мальчиком. — Я хороший мальчик, — мурлычет Дин, покусывая Кастиэля за челюсть. — Конечно, хороший, — вздыхает Кастиэль. Его сердце трепещет, довольное переменой настроения Дина.