***
— О, нет. — Только не снова! — Дин хмыкает, пряча голову под подушку. — Мне нужно быть на работе через двадцать минут, — отвечает ему сварливый голос, и матрас качается, когда Кас выползает из кровати. — Скажи, что заболел, — ворчит Дин. — Я не могу. Застонав, Дин садится и смотрит, как Кастиэль прыгает на одной ноге, пытаясь влезть в свои брюки. — Я ненавижу утро, — бормочет Дин. — Ты можешь остаться, — говорит Кас, наконец обретая устойчивость и подтягивая штаны на своих узких бёдрах. Дин думает об этих бёдрах под своими ладонями, и ненавидит утро и работу Кастиэля ещё больше. — Что? — выпаливает он, когда слова Кастиэля наконец-то проникают в его сонный разум. — Тебе не нужно вставать. Останься. Я дам тебе запасные ключи. Пока Дин смотрит ему вслед, Кас исчезает в гостиной и возвращается, звеня связкой ключей. — Ты уверен? — спрашивает Дин, приподняв бровь. — Да, почему бы и нет? — он бросает ключи на кровать и достает из шкафа белую рубашку. — Что, если я буду рыться в твоих ящиках? — Тогда скажи мне, если найдешь что-то, что хотел бы попробовать, — отвечает Кас, застёгивая рубашку перед зеркалом. Дин наблюдает за ним, и его желудок сжимается по непонятной причине. Кас подходит ближе и наклоняется, чтобы поцеловать его в губы. Это целомудренно и странно интимно одновременно. Обыденно. — Береги себя, — шепчет Кас с улыбкой, которая вызывает удовольствие, которое не имеет ничего общего с сексом. — Хорошего дня, — Дин притягивает его к себе для ещё одного поцелуя. Он падает обратно на матрас и кутается в одеяло, которое пахнет Касом и сексом. С мягкой улыбкой на губах он прислушивается к звукам, когда Кас выходит из дома, громко захлопывая дверь.***
Кастиэль приходит в свой офис с опозданием на 5 минут и, конечно же, натыкается прямо на мистера Адлера. — Доброе утро, Кастиэль, ты знаешь, который час? — Мне очень жаль, мистер Адлер, — говорит Кас. — У меня была проблема с машиной. — Убедитесь, что этого больше не повторится, — говорит босс Каса с угрозой, скрытой за доброжелательным тоном. — Да, сэр, — Кас пытается не зарычать. Он захлопывает дверь за спиной Захарии и плюхается в кресло. С глубоким вздохом он проводит рукой по волосам, думая о том, насколько лучше было бы провести утро в тёплой постели рядом с Дином. Мысль о Дине заставляет его улыбнуться, и стая бабочек хлопает крыльями в животе Каса, когда он вспоминает их разговор в предрассветные утренние часы. Напевая себе под нос, он тянется к стопке бумаг на своем столе.***
Дин не задерживается в постели слишком долго, ему не настолько хорошо одному. Он идёт в ванную и пользуется запасной зубной щеткой, которую Кас дал ему в прошлые выходные, затем долго принимает душ, смывая остатки усталости и скованности со своего тела. Он пользуется шампунем Каса, испытывая трепет от того, что делает что-то запретное, ему нравится тот факт, что от него будет пахнуть, как от его любовника. Он голым ходит по квартире Каса и хочет, чтобы Кас мог его видеть. Он пьёт кофе, который Кас приготовил перед уходом, и съедает миску хлопьев. Он не роется в ящиках стола Каса, но внимательно рассматривает фотографии и картины на стенах и изучает содержимое многочисленных книжных полок в попытке узнать, что нравится Кастиэлю. Он немного дрожит, когда запирает дверь квартиры своего парня, но на его лице сияющая улыбка. По дороге в магазин он напевает мелодию, которую услышал бог знает где. Его телефон звонит, и когда он видит идентификатор вызывающего абонента, его улыбка исчезает. — Привет, Сэм. — Дин! Ты живой. — А почему бы и нет? — Дин нервно хихикает. — Я не получал от тебя вестей целую вечность, придурок. — Я был занят, сцуко. — Чем? У Дина скручивает живот. — Управлением магазина? Зарабатыванием денег? — Да ладно тебе, ты мог бы выкроить минутку, чтобы позвонить своему брату. Что, если со мной что-нибудь случится? — Что с тобой может случиться? Держу пари, ты всё время проводишь уткнувшись носом в книгу. Сэм пыхтит, отчего линия потрескивает. — Не всё время, знаешь? Я кое с кем встречаюсь. Нежная улыбка расплывается на лице Дина. — Учитывая то, что ты следишь за ней, потому что у тебя не хватает смелости пригласить её на свидание? — Нет! Видишь ли... мы проводим время вместе. — Если это в библиотеке над учебником, это не считается свиданием, Сэмми. Ещё одно раздраженное фырканье, затем вздох. — Хорошо, но я собираюсь пригласить её на свидание в ближайшее время. — Удачи, брат. — Спасибо. А что насчёт тебя? Дин чуть не спотыкается. — Что насчёт меня? — Где ты? Разве ты не должен быть в магазине? — Да, я иду туда. — Ты идёшь пешком? — Он говорит это так, будто Дин никогда в жизни не делал ни одного шага. Что не соответствует действительности. Но он обычно не ходит в магазин пешком. — Я провел ночь неподалеку, — в тот момент, когда слова слетают с его губ, он сожалеет о них. — О, конечно. Что-то серьёзное или просто одна из твоих обычных интрижек? Дин закусывает губу. В его отношениях с Касом нет ничего обычного. Но серьёзно ли это? Он не знает, он даже не уверен, может ли он сделать что-то серьёзное, он просто знает, что хочет попробовать. Это то, что он сказал Касу, но если он расскажет Сэму, он будет продолжать задавать вопросы, и Дину придется выложить всё или солгать, а он не хочет ни того, ни другого. — Я не знаю, — говорит он в конце концов. На другом конце провода воцаряется ошеломленное молчание. — Что значит, ты не знаешь? Она тебе нравится? Ты будешь снова с ней встречаться? — Тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело? — вырывается резче, чем он намеревался. На мгновение Дину кажется, что Сэм повесил трубку, но затем он слышит его голос и может живо представить себе щенячьи глаза, которые сопровождают его. — Хорошо, Дин. Мне просто любопытно, потому что ты мне небезразличен, и я хочу знать, что происходит в твоей жизни. Дин вздыхает. Он терпеть не может, когда Сэм использует эту девчачью речь, но никто не застрахован от этого. — Я знаю. Прости. Я просто не хочу сейчас говорить об этом. — Хорошо, но ты же знаешь, что можешь позвонить мне в любое время, верно? Когда решишь, что хочешь поговорить. — Да, — Дин останавливается перед магазином и выуживает свои ключи. — Мне нужно идти, Сэм. Удачи тебе с этой твоей девушкой. — Спасибо. И, Дин? Дин закрывает глаза, собираясь с духом. — Да? — Кем бы она ни была и что бы ты с ней ни делал, я надеюсь, это делает тебя счастливым. Дин издает невеселый смешок. — Да, конечно. Пока, сцуко. — Пока, придурок. Он прислоняется лбом к двери и делает глубокий вдох. Он чувствует себя дерьмово. Сэм добрый, заботливый и непредубежденный. Он заслуживает того, чтобы Дин был честен с ним. И Кас заслуживает лучшего, чем быть маленьким грязным секретом Дина. Но Дин не может сказать Сэму, что он с парнем, даже если бы захотел, слова просто застревают у него в горле. Всякий раз, когда Сэм говорил «она», это заставляло Дина физически вздрагивать, и ему хотелось поправить его. Это было бы так просто. Но он не смог. Он ругается себе под нос и, наконец, отпирает дверь.***
Кастиэль вздрагивает, когда слышит стук в дверной косяк. Он поднимает глаза и видит миниатюрную брюнетку с ухмылкой чеширского кота. — Привет, Кларенс. Кас выдыхает и немного расслабляется. — Мэг, что ты здесь делаешь? — Я пришла, чтобы вытащить тебя из этой пещеры и пригласить на обед. — У меня слишком много работы, — хмурится он. — Да, я знаю, и если я не буду заботиться о тебе, ты не будешь есть. Так что шевели своей задницей и пошли. Кастиэль закатывает глаза, но закрывает папку и послушно следует за Мэг из офисного здания в симпатичное бистро через улицу. — Ты пришла не только для того, чтобы убедиться, что я поел, — говорит он, набивая рот сэндвичем с курицей. Мэг какое-то время продолжает прихлебывать свой молочный коктейль. — Ну, я наивно ожидала, что ты расскажешь мне, вернулся к тебе твой возлюбленный или нет. Потом я поняла, что буду ждать всю оставшуюся вечность, и пришла посмотреть сама. Кас виновато отводит глаза. Он вёл себя как дерьмовый друг, звонил ей, когда ему нужна была помощь, а потом даже не дал ей знать, как всё сложилось. — О, прости, я был... — Занят траханьем своего милого мальчика, — заканчивает она за него с лукавой улыбкой. Кас издает смешок, удивляясь, как у неё получается заставить его покраснеть, несмотря на то, что он взрослый мужчина и работник секс-индустрии. — Значит, он перестал психовать? — спрашивает она, теперь немного серьезнее. Кастиэль кивает. — Всё это ещё очень ново для него, но он хочет учиться, и он прирожденный. И определенно стоит того терпения. Мэг, если бы ты только увидела его, он идеален. Он все время меня удивляет... — он замолкает, понимая, что болтает как взволнованный ребенок. Он смотрит на Мэг, которая смотрит на него жёстким взглядом, губы сжаты в тонкую линию, руки скрещены на груди. — Что? — спрашивает он. — Ты влюбляешься в него, — произносит она так, словно это смертный приговор. Кастиэль не может расшифровать все эмоции, которые бурлят в его груди, и просто молча отводит взгляд. — Ради всего святого, Кастиэль, — вздыхает она, будто это безнадёжно. — Что? — рявкает он. — Что плохого в чувствах? Она делает раздражённое лицо и склоняется над столом. — Ты не испытываешь чувств, Кастиэль. Это больно. Это больно, потому что это правда. Он не испытывал чувств, и у него есть для этого веская причина. И он был доволен этим, пока не встретил Дина. — Может быть, пришло время это изменить, — бормочет он, не в силах встретиться с ней взглядом. Она вздыхает и откидывается на спинку стула. — Ты знаешь, что я хочу для тебя только самого лучшего, Кларенс. И если ты хочешь отношений или, чёрт возьми, даже жизни с яблочным пирогом, белым забором и двумя с половиной приёмными детьми, тогда дерзай. — Мэг, я... Она затыкает его взглядом, который заставил бы более слабого человека обмочиться. — Просто позволь мне напомнить тебе, что в прошлый раз, когда ты испытывал чувства, это чуть не убило тебя. И я не уверена, что на этот раз мне удастся вытащить тебя из этого. Он открывает рот, чтобы возразить. Сказать ей, что Дин другой. Что это не закончится так, как в прошлый раз. Что он вырос, изменился и заслуживает второго шанса. Но всё, что вырывается из его груди — это смиренный вздох. Он сам не уверен во всём этом, как он может убедить её? Мэг перегибается через стол и, с мягким выражением лица, гладит его по руке. — Просто будь осторожен, хорошо? И скажи Дину, что если он причинит тебе боль, никто никогда не найдет его тело. Кас смеётся и бросает в неё кусочком салата. Оставшаяся часть обеда проходит в непринужденной атмосфере, но в глубине души Кас не может перестать думать о её словах. Ему бы хотелось иметь возможность сказать, что он не боится. Что он доверяет Дину или что он не слишком глубоко увяз, чтобы так сильно пострадать. Но он не уверен. Он снова и снова прокручивает в голове события утра, думая о том, как он запаниковал, как быстро встал, чтобы разорвать отношения из-за глупой ошибки. Так что, может быть, он напуган. Он боялся не только того, что причинит боль Дину, но и того, что ему снова причинят боль. И Мэг права, на этот раз он, вероятно, не сможет взять себя в руки. Он не испытывает чувств, потому что чувства хаотичны и неконтролируемы. Он свил своё маленькое гнездышко из правил и предписаний, которые заставляли его чувствовать себя в безопасности, и с ним всё было в порядке. А потом появился Дин. Дин, такой мягкий и неуверенный, такой сильный и яркий. В нём есть что-то, что заставляет Каса чувствовать. Как будто внутри него есть пламя, которое требует, чтобы его подпитывали чувствами, и Кас не может отказаться от этого, он хочет погреться в его тепле, поэтому он готов подпитывать его своим собственным сердцем. Когда он думает об этом таким образом, он понимает, почему Мэг так беспокоится о нём. Его конец неизбежен. С другой стороны, в его голове снова и снова звучат слова Дина. Говорящие ему, что бояться — нормально. Что иногда приходится отпускать контроль.***
Даже когда позже в тот же день он встречается с Дином, он всё ещё слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, что с Дином что-то не так. Они едят в тишине, делят счет и едут в клуб, где в баре работает друг Кастиэля Габриэль. Ни один из них не осознает, что между ними вырастает холодная стена. — Кэсси! Наконец-то ты пришёл навестить меня! — взволнованно кричит Габриэль, когда они садятся за стойку. Он уже несколько месяцев звал Каса, но Кас не из тех, кто ходит в клубы. Но, когда он подумал о том, куда пойти на свидание с Дином, ему на ум пришел «Трикстер», и он должен признать, что место гораздо более приличное, чем то, чего ожидал от рабочего места Габриэля. — О, и посмотри на усладу для глаз! Он здесь с тобой? — говорит Гейб, перегибаясь через стойку бара, чтобы подмигнуть Дину. — Гейб, это Дин. Дин, это мой друг Габриэль. Дин поднимает руку и машет. — Привет. — О, привет, приятно познакомиться. Чем я могу тебе помочь? — многозначительно спрашивает он, шевеля бровями. Дин тяжело вздыхает и просит виски. Гейб протягивает его и наливает Касу немного клюквенного сока, не спрашивая. Дин опрокидывает стакан и извиняется. Гейб смотрит ему вслед, пока он пробирается сквозь толпу к туалетам. — Итак, вы с Дином вместе? — спрашивает Гейб, как только они теряют его из виду. Глаза Каса устремляются на него. — Что? — Дин. Он твой друг? Парень? Приятель по траху? Я не могу судить об этом по тому, как вы двое общаетесь друг с другом. Кастиэль хмурится. — Он мой парень, — говорит он, но это слово имеет странный привкус на его языке. — О, — это всё, что говорит Гейб, прежде чем начать мыть стакан. — В чём дело, Гейб? — он понемногу начинает раздражаться, когда друг комментируёт его отношения с Дином. — Ничего. Я просто надеюсь, что вы скоро помиритесь, он милый. Кастиэль хмурится сильнее, в замешательстве качая головой. — Помиримся? Мы не ссорились. Брови Габриэля взлетают до линии волос. — Нет? Тогда почему вы похожи на два кубика льда? Кастиэль кусает губы, прокручивая в голове этот вечер. Гейб прав, они едва обменялись парой слов. Он смотрит в ту сторону, куда исчез Дин, и видит, что он возвращается. Габриэль разговаривает с молодой блондинкой, отпускающей дурацкую шутку о сексе на пляже. Кас кладёт руку на колено Дина и чувствует облегчение, когда тот не вздрагивает. — Мне нужно на свежий воздух. Пойдешь со мной? — спрашивает он, беря Дина за руку. Дин кивает и выходит вслед за ним. Музыка из клуба там приглушена, а вывеска над дверью отбрасывает мягкое голубое свечение в переулок. Кас ведет Дина несколько шагов по улице, затем прижимает его к стене и прижимает их губы друг к другу. Его сердце сжимается, когда он чувствует, как уголки рта Дина приподнимаются в улыбке. — Что случилось? — тихо спрашивает Кас, когда они отстраняются, поглаживая подбородок Дина большим пальцем. Выражение лица Дина темнеет, и он опускает глаза. — Извини, я просто чувствую себя немного не в своей тарелке. — Все в порядке, тебе не нужно извиняться, просто скажи мне, что тебя беспокоит. Дин вздыхает и приваливается к стене. — Это глупо. — Держу пари, что это не так. Глаза Дина находят его, и Кас удерживает взгляд, ободряюще улыбаясь. — Сэм звонил, — Дин произносит это так, будто эти два слова не нуждаются в объяснении, но Кас вопросительно поднимает бровь. — Он расспрашивал, и я... Я не смог сказать ему, серьезно у нас или нет, — он фыркает и качает головой, злясь на себя. — Чёрт возьми, я даже не поправил его, когда он подумал, что ты девушка. Кастиэль нежно улыбается и хватает Дина за плечи, слегка сжимая. — Дин, нет причин винить себя за это. Дин хмурится и пытается стряхнуть его руки, но это трудно из-за стены позади него. — Нет, есть. Потому что он заслуживает правды. А ты... — он обрывает себя, прикусывая губу. Кастиэль наклоняет голову. — А я? — Ты больше, чем маленький грязный секрет, ясно? И я планирую задержаться с тобой на некоторое время, мне нужна возможность поговорить о тебе со своим братом. Широкая улыбка расплывается на губах Каса, и он наклоняется, чтобы поцеловать Дина в шею. — Спасибо, Дин, — бормочет он, проводя губами по подбородку Дина, наслаждаясь царапиной его щетины. Дин издает смешок и сжимает бёдра Кастиэля. Кастиэль отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза. — Это всё ещё довольно ново. Я уверен, что ты расскажешь Сэму, когда придет подходящее время. Дин криво улыбается и ерошит волосы Каса. — Твой фатализм смешон, но сейчас я соглашусь с ним. Кастиэль хихикает и покусывает губу Дина, вызывая низкое рычание у мужчины. Теперь он чувствует себя намного лучше, между ними нет преграды из невысказанных мыслей. — Твоя очередь, — говорит Дин, и Кас удивленно моргает. — Что? — Скажи мне, что беспокоит тебя. Коготь тревоги сжимает сердце Каса, он стискивает зубы. — Ничего. — Давай, Кас. Я не единственный, кто хандрил весь вечер. — Прости за это, — говорит Кастиэль на выдохе, проводя рукой по волосам. — Но тебе не о чем беспокоиться. Я только встретился с Мэг и думал о том, что она мне сказала. Дин хмурится при упоминании Мэг. — Что она тебе сказала? Качая головой, Кас делает шаг назад. — На самом деле это ничего, Дин. Я больше не позволю этому испортить нашу ночь. Он направляется в сторону парковки, но Дин хватает его за плечо и разворачивает. — Я на это не куплюсь, Кас. Скажи мне, что она сказала. — Я не хочу говорить об этом, — рычит Кастиэль, стряхивая руку Дина. Воздух кипит от напряжения между ними. — Мне все равно, Кас. Это несправедливо. Ты всегда заставляешь меня изливать душу, даже если я этого не хочу. Так что теперь ты расскажешь мне, что с тобой не так. — Нет. Прежде чем он успевает отвернуться, его швыряет об стену. Он задыхается, когда Дин проталкивает коленом между его ног и кладет руки ему на плечи, прижимая его к месту. — Остановись! — сердито рычит он. Дин слегка вздрагивает, но не отступает. — Мы не в сцене, ты не можешь указывать мне, что делать. Кас пристально смотрит на него. Они оба учащенно дышат, их груди соприкасаются друг с другом. Дин был таким податливым, таким послушным, что Кас ошеломлен этим проявлением неповиновения. Это заставляет его осознать, насколько сильна личность Дина. Это заставляет его больше чувствовать к этому человеку. При этой мысли он чувствует, как в горле у него образуется комок, и немного оседает, закрывая глаза. Хватка Дина ослабевает, так что это больше не больно, но она все еще достаточно крепка, чтобы не дать Касу упасть. — Она беспокоится обо мне, — говорит Кастиэль. — Почему? — голос Дина внезапно становится таким мягким, что что-то в Касе трепещет. Он открывает глаза и видит веснушки на переносице Дина и странный блеск, который его глаза приобретают в свете уличных фонарей. — Потому что... — «я влюбляюсь в тебя» — слова отказываются слетать с его губ. Он тяжело вздыхает и находит способ обойти их. — Потому что раньше мне уже причиняли боль. В глазах Дина вспыхивает гнев. Сначала Кас думает, что он злится на обвинение Мэг в том, что он тоже может причинить боль Касу. Но затем руки Дина скользят по рукам Кастиэля, и Кас понимает, что его гнев — это защита. Он зол на того, кто причинил боль Касу, даже не зная этой истории. — Знаешь, что я только что понял? — Дин говорит, делая шаг назад, он пытается казаться беззаботным, но без особого успеха. — Теперь твоя очередь рассказать мне о себе. Знаешь, всю эту слезливую историю. Как ты потерял девственность, как решил взяться за самую скучную работу на свете, как закончил тем, что порол людей за деньги. Несмотря ни на что, Кастиэль улыбается и сжимает руку Дина, которая скользнула в его руку. — Думаю, я должен тебе, — вздыхает он. — Да. Должен. — Нам действительно нужно сделать это сегодня вечером? Кивнув, Дин ведет его туда, где они припарковали Импалу. — Я сяду за руль, а ты будешь говорить. Кастиэль напрягается, но продолжает идти. — Куда поедем? — Не знаю. Это не имеет значения. Просто долгая приятная поездка ночью. Это поможет, вот увидишь. Кас останавливается, дергая Дина за руку. Дин останавливается и смотрит на него, приподняв бровь. — Ты пил, — протестует Кас. — Я в порядке. И я могу вести машину. — Нам завтра нужно на работу. — Ты можешь позвонить и сказать, что заболел. Кастиэль качает головой. — Это бессмыслица, Дин. Давай просто поедем домой. Дин поджимает губы, и это так очаровательно, что, вероятно, этого было бы достаточно, чтобы сломить решимость Кастиэля, но он добивает его, входя в личное пространство Каса и держа обе его руки, а пальцы нежно перебирают пальцы Кастиэля. — Да ладно тебе. Не будь таким... Давай сделаем что-нибудь спонтанное. Это стоит нескольких часов сна. Кас вздыхает, вдыхая запах Дина. Он совершенно уверен, что сейчас на всём свете нет ничего, в чем он мог бы отказать этому человеку. — Хорошо. Ухмылка, с которой Дин стреляет в него, прежде чем побежать к машине, таща его за собой, определенно стоит того, чтобы провести ужасное утро.***
— Скажи мне ещё раз, почему мы должны делать это в машине? — спрашивает Кас, когда Дин выезжает. — Потому что это успокаивает. Бесцельная езда всегда успокаивает меня. И это то, что нам обоим нужно. Кас неловко ерзает на стуле. — Я не думаю, что это сработает для меня. Дин смотрит на него, и его зеленые глаза нехарактерно серьезны. — Просто попробуй. Кас вздыхает и пытается расслабиться на кожаном сиденье. Он смотрит в окно, как Дин выезжает из города, а потом только они, вдвоем и бесконечная дорога. Дин не включает радио, тишина, если не считать рокот двигателя, который Кастиэль находит довольно приятным. Тишина не выжидательная, Дин не давит на него, чтобы он заговорил, он просто дает ему пространство. И это работает, потому что, внезапно, Кас чувствует потребность заполнить пространство словами. Он не знает, с чего начать, и пытается отрепетировать это в своей голове. В конце концов он сдается и просто заставляет себя нарушить молчание. — В колледже, первый раз в моей жизни, у меня появилось какое-то подобие свободы, — Дин не реагирует, но по его лицу видно, что он внимательно слушает. Кастиэль поворачивается, чтобы выглянуть в окно, и продолжает. — И я, конечно, старался извлечь максимум пользы из каждой минуты, когда я не находился под влиянием родителей, — он закрывает глаза и пытается представить себя на первом курсе, как будто это кто-то другой. — Я проколол уши и покрасил волосы в синий цвет, я не пропустил ни одной вечеринки, я пил и курил травку, и как только я понял, что мне нравятся парни, я сделал своей миссией трахнуть как можно больше из них, без каких-либо чувств. Мои родители ничего об этом не знали, потому что я выбрал колледж как можно дальше от дома. Они думали, что я всё ещё их послушный набожный мальчик, поэтому они продолжали посылать мне деньги. Много денег. Они хотели, чтобы я мог позволить себе хорошие условия для учебы. Конечно, они понятия не имели, что большую часть ночей я спал на полу в чужой комнате под кайфом от своих возможностей, — он не смотрит на Дина, ему не нужно видеть осуждение на его лице. Ему просто нужно закончить раскрывать своё прошлого, чтобы Дин мог бросить его. — Потом я встретил Бартоломью и влюбился так же сильно и быстро, как раньше во всё. Он был удивительным, внимательным и заботливым. Он заставил меня почувствовать себя... достойным, к чему я не привык дома. Я был так ослеплён любовью к нему, что не понимал, что он на самом деле делает, — он делает глубокий вдох, чтобы подготовиться к остальной части истории. — Во-первых, он отсёк всех моих друзей и очень ревновал, когда я разговаривал с любым другим мужчиной. Его приступы гнева были как яростью, так и проявлением любви, и я старался избежать их любой ценой. Это в конечном итоге привело к тому, что он контролировал все аспекты моей жизни, включая мой банковский счет, — он крепче зажмуривает глаза, чтобы сдержать слезы, которые грозят пролиться. Его голос звучит сдавленно, но он продолжает. — Я думаю, что я так привык подчиняться своим родителям, что мне казалось естественным подчиняться ему. Но с ним всё было по-другому. Мои родители были строгими, у них было много правил, которые, возможно, были глупыми, но они были ясными и неизменными. Однажды Бартоломью похвалил меня, а на другой день за то же самое сделал мне выговор. Я жил в постоянном страхе разочаровать его. — Господи, — выдыхает Дин. Это заставляет Каса открыть глаза. Он видит, как руки Дина так крепко сжимают руль, что костяшки пальцев побелели. — А потом однажды я застал его в постели с другим. И знаешь, что я сделал? Я умолял его остаться со мной. — Кас... — Дин протягивает руку, чтобы коснуться колена Каса, но Кас отстраняется. Дин сжимает руку в кулак и роняет её себе на колени. — Он остался, но с ним стало ещё труднее справляться. После нескольких месяцев постоянных ссор он сказал мне, что я был самой большой ошибкой в его жизни, и ушел. Его так сильно трясет, что ему приходится на мгновение остановиться и просто перевести дыхание, чтобы взять себя в руки. Он позволяет темноте снаружи успокоить его. — Это сломало меня. И я действительно имею в виду достижение самого дна. Я отказался от своей жизни, я бы покончил с ней, но я боялся, что учения моих родителей были правильными, и я окажусь в аду. Как ни глупо, это не помешало мне губить себя наркотиками. В основном лекарствами, отпускаемыми по рецепту, — он чувствует, как его щеки горят от стыда. — Я был совсем один. Все мои друзья ушли. В какой-то момент я все рассказал родителям, и они, как и ожидалось, отреклись от меня. Затем снова появилась Мэг. Она потащила мою жалкую задницу на реабилитацию. Она была рядом со мной, когда я восстанавливался. Она помогла мне вернуться в колледж и сменить специальность. Мы вместе начали экспериментировать с БДСМ. Это помогло мне сосредоточиться на себе, понять себя и то, кто я есть. На этот раз тишина неприятно гудит. Кастиэль чувствует себя беззащитным, уязвимым. — Скажи что-нибудь. — Ты не говорил мне, что употреблял наркотики, — говорит Дин, не глядя на него. Его голос звучит холодно и сердито. Расшатанные нервы Каса не выдерживают этого, поэтому он огрызается в ответ. — И что? Неужели я недостаточно хорош для тебя сейчас, когда ты знаешь, что я такой же, как твой отец, может быть, даже хуже? — Что за чёрт! — кричит Дин, ударяя по рулю. Машина сворачивает. Дин снова ругается себе под нос и снижает скорость. — Ты солгал мне! Ты сказал, что не пьёшь, потому что это заставляет тебя терять контроль. — И это правда. Если я потеряю контроль, я могу поскользнуться и снова начать принимать их. Дин съезжает на обочину и останавливает машину. — Ты должен был сказать мне! — Я не обязан тебе ничего говорить, — рычит Кас и выходит из машины. Холодный воздух заставляет его дрожать. Он чувствует себя ужасно, он чувствует себя хуже, чем когда-либо, его пальцы зудят от пристрастия впервые за много лет. Он полон решимости идти по дороге, куда бы она ни вела, только подальше от машины, от Дина, от своего прошлого. Ему удаётся сделать всего несколько шагов, прежде чем Дин хватает его за руку. — Отпусти! — кричит Кастиэль, пытаясь вырваться. — Нет! Я не отпущу тебя! — Дин говорит это с такой убежденностью, что это заставляет Каса остановиться. Он смотрит Дину в лицо, и того, что он ожидал увидеть, там нет. Лицо Дина мягкое, озабоченное. — Послушай, я не осуждаю тебя, Кас. Не осуждаю! — он напрягается прежде, чем Кас успевает открыть рот, чтобы возразить. — Я просто хотел, чтобы ты сказал мне об этом раньше, чтобы я мог быть более осторожным с тобой. — Мне это не нужно! — рявкает Кас и, наконец, вырывается на свободу. — Нет, нужно! На этот раз Дин обеими руками хватает его и бросает на капот машины, прижимаясь к нему, чтобы удержать на месте. Эта сила настолько ошеломляет Кастиэля, что вместо того, чтобы сопротивляться, он просто раздраженно выдыхает. Единственным признаком неповиновения являются его руки, прижатые к груди Дина, чтобы он мог оттолкнуть его, но пока этого не делает. Он чувствует, как бешено колотится сердце Дина под его ладонями, и знает, что его собственное сердце стучит в том же ритме. — Кастиэль, — то, как он это говорит, заставляет Каса почувствовать немного утихающий гнев. Он закрывает глаза, его мышцы немного расслабляются. — У тебя есть проблемы, хорошо. Они есть у всех. Но тебе не нужно разбираться с ними в одиночку. — До сих пор у меня отлично получалось, — рычит Кас. Дин вздыхает и склоняет голову. Кас чувствует его горячее дыхание на своей шее. — Мне... Мне просто нужно знать, где твои раны, чтобы я случайно не задел их. — Ты не обязан заботиться обо мне, — он толкает Дина в грудь, но недостаточно сильно. Дин на несколько дюймов выше и, в конце концов, весь состоит из мышц. — Нет, обязан! — Дин прижимается ближе, его колено проскальзывает между ног Кастиэля. — Ты можешь быть моим Домом, но это не значит, что я не должен заботиться о тебе. Как твой Саб и, особенно, как твой парень. Кастиэль сглатывает. Он не смотрит Дину в лицо, он боится, что не выдержит пристального взгляда, его голоса достаточно. — Чтобы это — мы двое — работало, мы должны быть равны. А мы не равны, если ты заставляешь меня открыться тебе, но ничего не рассказываешь о себе. Кас дергается, но Дин обнимает его и тихо говорит прямо на ухо Касу. — Так что, пожалуйста, не жалей, что рассказал мне. Я рад, что ты это сделал. И я... я хотел бы вырвать эту болезненную часть твоей истории, но я не могу, — сначала Кас думает, что это он дрожит, но потом понимает, что это Дин. — Но я собираюсь принять это как часть тебя, и я собираюсь пройти это. Так же, как ты поступаешь со всем, что я рассказал тебе о себе. Кастиэль тяжело вздыхает и утыкается лицом в грудь Дина. Только тогда он понимает, что по его щекам текут слезы. Он позволяет им течь. — Прости, я никогда... я никогда никому не говорил, я... — Ч-ш-ш, все в порядке. Это нелегко, я знаю. Ч-ш-ш, — Дин прижимает его и мягко гладит по волосам. — Я не хотел, чтобы ты знал, как я облажался. — Облажался? — Дин отстраняется, чтобы посмотреть Касу в глаза. — Нет, это не так. Все, что я узнал из твоей истории — это то, что ты сильнее, чем я думал. Это только заставило меня почувствовать к тебе больше уважения. — Дин, — всхлипывает Кас. Дин наклоняется и целует его соленые губы. Кастиэль растворяется в нем. Он думает, что его никогда так не целовали. В этом есть всё, что нужно. Всё, что сказал Дин, и всё то, что невозможно выразить словами. Он тоже вкладывает в поцелуй все свои чувства к Дину. Он больше не боится их. Когда он чувствует, как тело Дина реагирует на интенсивность поцелуя, он переставляет их, чтобы Дин оказался зажатым между ним и машиной. Они трутся друг о друга, как возбужденные подростки, их губы открываются только для того, чтобы перевести дыхание и издать тихие стоны. Однако этого недостаточно, чтобы выпустить огонь, заключенный внутри них, поэтому после нескольких минут отчаянных ощупываний Кас падает на колени, стягивая штаны Дина. Он небрежно заглатывает его, больше страсти, чем изящества, и он наслаждается тем, как это заставляет бедра Дина дрожать, а его руки сжимаются в волосах Каса. После того, как Дин кончает, он притягивает Каса для поцелуя и стонет, слизывая свой собственный вкус изо рта Каса. Он засовывает руку в штаны Каса и доводит его до края несколькими сильными взмахами. Они остывают, обнимая друг друга. — Могу я сесть за руль? — спрашивает Кас, касаясь губами уха Дина. — Я никогда никому не разрешаю садиться за руль моей машины. — Ты разрешишь мне сесть за руль? Дин толкает его, но направляется к пассажирскому сиденью.***
— Я разрешил тебе сесть за руль, не для того, чтобы ты ехал, как бабуля. — Я просто безопасно еду. — К чёрту, Кас. Дорога пустая, наслаждайся. Кастиэль бросает на него взгляд, но крепче сжимает руль и жмёт на газ. Двигатель ревёт, заставляя их обоих улыбнуться. Дин изучает лицо Каса, его глаза сосредоточены на дороге, губы изогнуты в мягкой довольной улыбке. Несмотря на свое нежелание, он наслаждается быстрой ездой. Дин пытается увидеть его в новом свете тех знаний, что он рассказал о себе, но все, что он может видеть — это только его Кас. Хотя кое-что приобретает смысл, сейчас, когда он знает предысторию. Ему ещё придется потратить время, чтобы полностью понять всё, чем Кас поделился с ним, но сейчас он просто счастлив, что сделал это. А ещё он хочет найти Бартоломью и заживо содрать с него кожу, за то, что он сделал с Касом. К тому времени, когда они приезжают в квартиру Каса, тот, кажется, изменился. Как будто огромная тяжесть свалилась с его плеч. Он сияет, и Дин хочет погреться в нём. Он чувствует, что теперь, когда Кас открылся ему, у него есть шанс сблизиться с ним эмоционально, и у него есть желание отпраздновать это, став ближе к нему физически. — Я думал, мы пойдем спать, — усмехается Кас, когда Дин обнимает его, как только за ними закрывается дверь. — Тебе не хватило? — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — шепчет Дин в губы Кастиэля. Кас снова издаёт смешок, но его глаза темнеют от вожделения, и он позволяет Дину избавиться от одежды. Когда Дин вылезает из собственных штанов, Кас толкает его на кровать и двумя влажными пальцами умело подготавливает его, целуя каждую часть тела, до которой может дотянуться. Он трахает его глубокими жесткими толчками и только немного заставляет его умолять, прежде чем позволяет ему кончить. На следующий день он говорит, что заболел.